50 задач Антона Андреевича.

— Антон, это что за хер... — я врываюсь в аудиторию, где обычно проводит время мой любимый Антон Андреевич, когда у него нет пар, но прерываюсь, не договаривая полслова, когда замечаю, что помимо преподавателя в аудитории ещё и группа студентов.       Клянусь, я смотрела в расписание и у него было окно! Никакого намёка на пару! Такой подставы я не ожидала. Я словно вросла ногами в землю, не в силах сдвинуться с места. — Бондаренко. — Антон повышает голос, сжимая между пальцев кусок мела, отрывая взгляд от доски и обращая всё внимание на меня. — С каких пор я стал для вас Антоном? — он буравит меня взглядом, отчего я делаю небольшой шажок назад. Уверена, что со стороны это всё выглядит очень нелепо!       А будет показательное отчитывание меня по полной программе? — Антон Андреевич. — без былой уверенности в голосе произношу я, понимая, что все мои дальнейшие действия бессмысленны и напрасны. Я облажалась. Меня спасёт, разве что та штука, как в Матрице, чтобы все забыли о произошедшем минутой раннее. Но увы и ах! — Мы не в Матрице. — Да, Бондаренко. — Антон кладёт мел на стол, направляясь в мою сторону. А я уже пытаюсь нащупать дверную ручку. — Вы хотите что-то сказать?       Вообще-то у меня была претензия! Но я готова повременить с предъявами... — А... — я заикаюсь; внезапно образовавшийся ком в горле создаёт неприятное жжение, отчего я кашляю, уже смотря на преподавателя, который всего в паре метров от меня. — Все вопросы решим после того, как у меня закончится пара.       Ой, а взгляд-то какой грозный! Посмотрите-ка на него! Сама строгость...       Но не смотря на храбрые мысли в моей голове, я всё же стремительно вылетаю из аудитории, мысленно ругая себя за такую отвагу.       Время как назло пролетает очень быстро. Звонок раздаётся не только в универе, но и в моей голове, как сигнал, что скоро нам вставят по самое не хочу.       Студенты "выплывают" из аудиторий, а я сижу в обнимку с фикусом, не желая вообще куда-либо сдвигаться с места. Но вышедший из аудитории Антон уже прожигает во мне дырку. — Бондаренко, прошу. — отходя в сторону и придерживая дверь рукой, громко произносит Антон так, что все, кто ещё не разошёлся оборачиваются.       Можно и не настолько внимательно наблюдать!       Я прощаюсь с фикусом, с виноватым взглядом и опущенной головой проходя мимо Антона Андреевича. Иначе его именовать нельзя с таким-то серьёзным взглядом!       Я ухожу в самый конец аудитории и сажусь за последнюю парту. — А чё ты сразу в соседнюю аудиторию не ушла? — вопрошает Антон, закатывая глаза. — Да не могу, стена мешает. — пожимаю я в ответ плечами. — Во-первых, ты охуела, во-вторых, что за претензия? — Шастун садится за свой стол, смотря на меня. — Во-первых, нет. — я насупилась. — А во-вторых, Антон, ты мне влепил за что две двойки?! — Ты плохо справилась с тестом. — абсолютно спокойно отозвался он. — И вообще, мне следует напомнить тебе, что обращаться ко мне просто "Антон" можно лишь за стенами универа. — Шастун ехидно улыбнулся, добавляя: — Что прикажешь делать с тобой за эту оплошность? — Понять и простить. — я снова насупилась: — А вторая двойка за что?! — А я не говорил тебе? Все у кого за мой предмет больше одной двойки — отрабатывают.       Интересно, как? Ну вот! Опять эти мысли озабоченные в голову лезут! — Не так, как ты подумала. — с ухмылкой развеял всю мою задумчивость Антон, а я только фыркнула. — Я вообще ни о чём не думала! — я встала со своего места: — Так нельзя делать. На мне висят пятьдесят задач, я живу с тобой и делаю то, что ты говоришь, а ты мне ещё две двойки ставишь, чтобы я отработала каким-то образом! Спасибо за такую чудесную акцию! — Тебя что-то не устраивает?       Устраивает. Просто я много выёбываюсь. — Ладно, Антон Андреевич, хорошего вам дня. — я захватила свой рюкзак и пошла обратно на выход. — А у меня сегодня дополнительные. — внезапно огорошил меня Антон.       Я остановилась. И зачем он вдруг решил поделиться со мной такой информацией? — С кем? — оборачиваясь, вопрошаю я. — Первокурсница, учится на бухгалтера. — с лёгкой ухмылкой ответил Шастун.       Хер тебе конский, а не ревность. — Хорошо. — натянув улыбку, ответила я. — Отлично провести вам время! — Как наигранно.       Я только мысленно посылаю его на три весёлые буквы, покидая аудиторию.       Отработки, пятьдесят задач — это круто. Проживание с ним в одной квартире — тоже неплохо. Возможно, моё мнение изменится, когда он даст мне какое-нибудь сумасшедшее задание. Но вот дополнительные с первокурсницами — не круто!       Я борюсь с диким желанием посмотреть на ту самую девчонку. Все мои мысли только этим и заняты. У Таньки ситуация не лучше! Она старается всячески скрывать свою ревность, но её тоже особо не устраивает внезапно обострившееся желание у третьекурсницы подкатить к Серёже.       Весь маркетинг я только и делала, что рисовала на полях какие-то причудливые фигуры и знаки, лишь изредка обращая внимание на лекцию. Дёмина тоже занималась своими делами, но успевала записывать всё, что диктует преподаватель.       После маркетинга Танька в расстроенных чувствах пошла в буфет, а я мониторить у аудитории Антона первокурсницу-бухгалтера.       Мой дорогой фикус уже ждал меня! Я села рядом с ним, подперев подбородок ладонью. В аудиторию ещё никто не заходил. Все студенты сновали туда-сюда, как молекулы, беспорядочно перемещаясь в пространстве.       Наконец из аудитории вышел Антон, направляясь в сторону лестницы.       А вдруг у него дополнительные не в его аудитории?! Точно!       Я торопливо пробираюсь через студентов, спускаясь по лестнице. Шастун заходит в одну из аудиторий. Звенит звонок. Но меня мало волнует, что пара менеджмента уже начинается без меня. Поэтому я с уверенностью заглядываю в аудиторию, куда только что вошёл Антон, и едва ли не теряю равновесие, когда меня силой втягивают внутрь. — Не ревнует она, ага. — моё запястье по-прежнему сжимает Шастун, а я делаю удивлённое лицо, кладя одну руку на сердце: — Антон?! Андреевич?! Ого! Вот это встреча! — Кончай этот спектакль одного актёра. — он усмехается.       Вот тебе надо ты и кончай. — Да я сюда случайно зашла. — оправдываюсь я. — Если тебе так интересно, дополнительные у меня после всех пар, в моей аудитории. — он отпускает запястье. — Тебе пора на пару.       Я часто киваю головой, ощущая себя каким-то болванчиком. Но всё же покидаю аудиторию, громко матерясь про себя. Уверена, если бы сейчас я была не в университете, то мат из мыслей был бы уже давно озвучен вслух!       Пара менеджмента тянется вечность. Но я стойко переношу её.       В конце учебного дня, Дёмина направляется к Серёже, а я иду к аудитории Антона. Впрочем, всё то же, что я делала перед парой менеджмента. Сижу, мониторю всех, кто заглядывает в аудиторию к Антону Андреевичу.       Какие-то девчонки, которых я не знала, приоткрыли дверь. Но уже в следующую секунду громко захлопнули её обратно. Кажется, они перепутали.       Звенит звонок, оповещая о начале пятой пары. Но гости к Антону так и не зашли. Поэтому я едва приоткрываю дверь, замечая сидящего за столом Шастуна. — Бондаренко! — даже не поворачиваясь в мою сторону, говорит Антон. — А я знал, что ты придёшь.       Да я даже всю голову не засунула! Как он увидел?! — Антон Андреевич. — громко произношу я, проходя в аудиторию, и замечаю, что кроме нас здесь никого нет. — А где студентка? — А я её выдумал. — моментально отвечает преподаватель экономики, но в этот раз поднимает взгляд, смотря на меня.       Выдумщик! Сказочник! — Зачем?! — возмущаюсь я, захлопывая за собой дверь. — Ты так пыталась убедить меня в том, что не ревнуешь, что я наглядно доказал и тебе, и себе, что ты занимаешься самообманом. — А я и не ревновала! — Ты гладила бедный фикус каждую перемену. — Не было такого. — Ага. — он усмехнулся.       Я подошла ближе, легонько ударив его по руке: — Так нельзя делать! Это издевательство! Заставлять ревновать намеренно — преступление!       Антон притягивает меня к себе, заставляя сесть на колени, и осторожно убирает упавшую прядь волос за ухо.       Я не могу скрывать обиды на то, что он намеренно попытался заставить меня ревновать и думать, что же там за первокурсница такая. А никакой первокурсницы и нет! Я надуваю губы, скрещивая руки на груди.       Антон передразнивает, едва улыбаясь. — Я обижена на вас, уважаемый. — продолжаю дуться; после чего встаю с колен, чтобы показательно покинуть аудиторию, но Антон подхватывает меня, усаживая на стол.       Жаркие губы касаются моей шеи оставляя несколько влажных поцелуев. Тело непроизвольно покрывается мурашками; горячие волны перекатываются где-то внизу живота, создавая приятные ощущения.       Рука Антона тем временем проскальзывает под мою рубашку. Холодными кончиками пальцев он касается кожи, очерчивая изгибы тела. Другой рукой начинает расстёгивать пуговицы. Одна за другой. Последняя. — А дверь? — сбивчиво вопрошаю я, чуть поддавшись вперёд, запутываясь пальцами в его волосах. Шелковистые. — Сюда никто не зайдёт. — чуть приподняв мой подбородок, Антон нежно целует в губы.       Звуки вокруг тускнеют, в груди появляется ощущение щекочущей истомы. Она наполняет всё тело, разливаясь приятным теплом.       Я забираюсь ладошками под толстовку Антона, стягивая её с него. Следующий поцелуй я ощущаю остро. Миллионы молний пронзают моё тело, когда Шастун чуть запрокинув мою голову назад, грубо впивается в губы, поглощая каждый вдох и выдох. Я впиваюсь ноготками в его спину, отчего с губ Антона вырывается тихий стон.       Антон опускается ниже, прокладывая мокрую дорожку из поцелуев от ключиц и до самого живота. Я освобождаю себя от такой ненужной в этот момент рубашки, оставаясь в одном бюстгальтере. Но и он лишний элемент, от которого мне помогает избавиться Антон.        — Антон Андреевич?! — слышится за дверью, отчего я чуть ли не спрыгиваю со стола.       Поспешно накидывая на себя рубашку, поднимаю упавший бюстгальтер и засовываю его в рюкзак. Времени, чтобы вернуть всю одежду на свои места — нет!       И кому там приспичило именно сейчас прийти?! Антон едва успевает надеть толстовку, как в аудиторию входит Марина Вячеславовна.       Да ебись ты конём, Марина Вячеславовна! — Да. — не вставая из-за стола, отвечает Антон, а я создаю видимость рабочей обстановки.       Наспех достаю тетрадку, ручку, и с умным лицом делаю вид, что что-то решаю. — Ого, я думала все студенты уже ушли давным-давно домой. — она обращает внимание на меня.       Пизда тупая. Помешала. Блядь. А я уже... В пизду.       В голове была тирада. Было столько матных слов, что невозможно сосчитать! А сколько проклятий вылилось на эту Марину Вячеславовну... — Антон Андреевич, можно вас на разговор? — девушка продолжает стоять в дверях. — Да, сейчас выйду. — кивает он.       Марина Вячеславовна выходит, а я шёпотом ору на Антона: — Дверь не надо закрывать, да?! Никого нет, да?! — Блять, да я не знал, что она тут. — также шёпотом отвечает Шастун, натягивая толстовку пониже, прикрывая свой возбуждённый орган. — Блять, да я не знал, что она тут. — передразниваю я. — Ходи теперь со стояком, чудо в перьях!       Шастун хочет что-то сказать, но сдерживается. Уверена, что он готов был послать меня.       Он выходит из аудитории, а я стараюсь выровнять дыхание. Всё ещё не получается успокоиться.       А я-то уже не теряла надежды, что сейчас что-то точно произойдёт! Но нет! Эта Марина Вячеславовна будто чувствовала! Очень вовремя пришла! Как это она умудрилась не заглянуть в тот момент, когда бы уже процесс шёл полным ходом.       Антона не было пару минут в аудитории, после чего он, матерясь, вернулся за свой стол. — Ну и что? — вопросила я. — Какие глобальные вопросы вы решали? — Она всё ещё думает, что у нас что-то может быть. — Шастун прикрыл глаза, тяжело дыша. — Звала прогуляться. — В следующий раз въеби ей. — подытожила я. — И научись, блять, слушать младших, когда говорят — дверь. — Ла-адно, согласен, глупо было что-то начинать с открытой дверью.

***

             Следующий день можно смело обводить красным кружочком в календаре. А ещё лучше избегать этой даты, не выходить в этот день из дома и ни с кем не общаться.       Третьекурсница, которая активно подкатывала к Сергею Борисовичу, решила доколебаться до Дёминой. Мол, девчонка ещё маленькая, просто временное развлечение, от которого Серёжа в скором времени откажется. Причём, нигде в монологе третьекурсницы Арины не прозвучали слова, что Серёжа откажется от Таньки в пользу этой самой Арины.              Мы стояли между вторым и третьим этажами, на боковой лестнице. Сюда редко, кто заходит. Здесь ужасно холодно, кажется, будто стоишь на улице в минус тридцать в одной лёгонькой футболочке. Но зато это прекрасное место для выяснения отношений!       Вместе с Ариной пришла её подружка. Честно сказать, я даже не стала запоминать её имя. — Короче, пока ты витаешь в своих мечтах и думаешь, что ты нужна Серёже, у нас с ним уже завязалось классное общение. — с надменным видом сказала Арина.       Я привалилась на перилу. Видимо это надолго! — Слушай, я не собираюсь заниматься делёжкой парня, мужчины... называй как хочешь! — Дёмина закатила глаза. — Последнее, чем я буду заниматься в этой жизни. Если тебе надо — завоёвывай его внимание, пиши, звони... Хоть сальтуху ебани перед ним, если поможет. — Не борзей. — девушка громко выдохнула. — Ты правда думаешь, что ему нужна малолетка? — А ты правда думаешь, что он обратит внимание на тебя? — Дёмина отмахнулась. — Звонок. Можешь здесь до бесконечности стоять. — Я ещё не договорила.       Ей Богу, я уже почти уснула на этой периле, когда Танька потащила меня наверх. Дёмина очень громко ругалась матом, а я даже не стала мешать. Пускай выплеснет эмоции, ей точно станет легче. — Вообще, с чего она взяла, что нужна Серёже?! Написывает ему пятьсот сообщений в минуту, а в облаках и мечтах витаю я?! — Тань, не заводись, оно того не стоит. — я открыла дверь и мы зашли в аудиторию.       Антон Андреевич недовольно смотрел на вошедших нас . И чего он так зачастил на наши пары?! Играет в супер-куратора, который даже не в состоянии позаботиться о закрытой двери. Мне кажется, что я эту ситуацию буду ещё тысячу и один день вспоминать, пока мне не надоест мусолить одно и то же. — Дёмина и Бондаренко. — преподаватель за спиной Антона Андреевича обратился к нам: — Звонок уже был, а вы только-только пришли в аудиторию. — Прошу прощения, мы... — Танька громко выдохнула, не зная, какую отговорку придумать. — В туалете было много людей. — первое, что пришло в мою дурную голову, озвучила я. — Спасибо за подробности, Бондаренко. — Пожалуйста. — улыбнулась я. — Мы можем пройти? — Нет. — женщина скрестила руки на груди. — Я пущу вас в аудиторию только после того, как вы напишите объяснительную.       Я посмотрела на Антона Андреевича, который только плечами пожал. Мол, ничего в этой ситуации сделать не могу. Это была первая пара с этим преподавателем. И эта женщина уже мне не понравилась! — Проконтролируйте, Антон Андреевич, чтобы девушки дошли до заведующей и подписали объяснительную.       Интересно, что она потом будет делать с этой бумажкой? Пятую точку вытирать?!       Я вышла из аудитории, попутно открывая рюкзак и вынимая оттуда тетрадь. Настроения не было никакого. Но я стала выводить название нашего учебного заведения, фамилию директора, свою фамилию.       Антон как надзиратель стоял надо мной, смотря как я старательно вывожу каждую буковку. — Антон Андреевич, можете не дышать мне в затылок? — я повернула голову, смотря на него. — Бондаренко, пишите объяснительную и не возникайте. — довольно холодно ответил Антон, а я поставила жирную точку в конце всей этой писанины. — Даш, кто в объяснительной пишет про очереди в туалете? — Я. — я поднялась с места, закидывая шариковую ручку в портфель. — Не могу же я врать. — Поговорим дома. — Обязательно, и дверь не забудем закрыть. — продолжая улыбаться, парировала я.       Антон только шумно вдохнул в себя воздух, закатывая глаза. Его это бесило. Интересно, что он сделает со мной? Убьёт за то, что я так часто напоминаю ему о вчерашнем дне?       Когда я думала, что сегодняшний день уже ничего не может испортить, Антон Андреевич радостно сообщил мне о решении пятидесяти задач. Мне ничего не оставалось, как смириться со своей участью. Всё-таки, это дело затянулось! Я-то думала, что справлюсь за неделю, а уже невесть сколько времени я ебусь с этими задачами решаю эти чёртовы задачи.       Антон глумился. Мстил за то, что за сегодняшний день и вчерашний я ему миллион раз сказала про дверь. Так-то честно! Но изначально тупанул он, а я лишь воспользовалась ситуацией и решила постебаться над человеком. — Как успехи? — Антон попивал кофе, сидя за своим столом. — Отлично. — отозвалась я. — Уже тридцатая задача. — Поверх этих пятидесяти ещё двадцать. — не отрывая взгляда от книги, сказал преподаватель экономики. — Это что за акция несправедливая? — вспыхнула я. — Это часть отработки за двойку.       Нет, это дурацкая месть!       Я глубоко вздохнула, продолжая решать задачи. В этот раз было проще. Либо я была до чёртиков умная, и поэтому мне казалось легко, либо я просто снова нагородила сто ненужных действий и не решила ничего. — Антон! — в аудиторию в прямом смысле этого слова ворвалась Марина Вячеславовна. — Я рада, что ты тут.       А я не рада, что ТЫ тут. — Привет. — Антон загнул уголок страницы, закрывая книгу. — Что случилось? — Твои дополнительные ещё долго?       Вечность. Целую вечность! — Да, у меня ещё половины не готово. — вступила в разговор я. — Знаете ли, решать задачки по экономике это вам не хухры-мухры!       Марина Вячеславовна нахмурилась, но уходить не спешила: — Антон, ты как освободишься, давай сходим в кино? Там фильм классный вышел. — Боюсь, что не получится. — Антон пожал плечами. — Почему? — Я занят. — Тогда в другой день? — Нет, ты не поняла. — Шастун закачал головой. — Занят — в смысле, у меня девушка есть.       Приятно-приятно! Перед вами девушка, которая стебёт за незакрытую вовремя дверь.       Марина осёклась. Она явно не ожидала услышать что-то такое. Девушка часто закивала головой, потом начала извиняться. А я зависла над одной задачей.       Марина Вячеславовна ещё что-то говорила, после чего вышла из аудитории. — Антон. — я подняла взгляд на мужчину. — Здесь есть сложная задача. — Подумай и реши. — он посмотрел на часы: — Мне нужно кое-что забрать, Арсений приедет через пару минут, я ненадолго отлучусь. — Шастун аккуратно разложил бумаги на столе. — Здесь есть ответы, и если ты спишешь, то я сразу пойму.       Я часто закивала головой. Поймёт он, видите ли. Просто нужно всё делать с умом! И тогда никто не догадается, что я куда-то подсмотрела или откуда-то списала.       Антон вышел из аудитории, я долго прислушивалась к отдаляющимся шагам за дверью, после чего подкралась к столу, как к какой-то добыче. Ох уж эти манящие листочки с ответами, где подробно расписано каждое действие! Пришлось аккуратно перекладывать каждый лист в сторону, чтобы найти нужную задачу.       Меня мало волновало правильно ли я решила предыдущие, так как на это ушло бы слишком много времени. Больше всего меня интересовала текущая задача, с решением которой возникли трудности.       Я пробежалась глазами по условиям задач. И, о Боже! Нашла ту, которая нужна. Я стала переписывать действия на отдельный листочек. Как оказалось, их не так уж и много! А я даже мыслила не в нужную сторону. — Моя любимая Бондаренко. — слева послышался голос, от которого я подскочила на месте и, схватив несчастный белый листочек, понеслась к партам. — Ты нахрена бесшумно ходишь? — я отошла как можно дальше. Не могу же я без решения остаться! — Чтобы заставать за списыванием маленьких девочек. — Антон скрестил руки на груди, улыбаясь: — Не беспокойся, можешь сесть и писать решение. Я не отниму. — Звучит слишком по-маньячески. — я не сводила взгляда с Антона Андреевича, который вновь сел за свой стол. — Тебе кажется.       Не доверяю я ему! Не доверяю. Точно что-то сделает в отместку!       Я села на стул, переписывая решение в тетрадь и изредка поглядывая на невозмутимого Антона. А он и правда сидел на месте, даже не рыпался в мою сторону. Только внимательно смотрел на меня. Слишком внимательно. — Решила? — всё с той же улыбкой спросил Антон. — Нет. — отозвалась я. — У меня есть одно желание.       А я знала, что что-то пойдёт не по плану!