50 задач Антона Андреевича.

      Я переворачиваюсь, ощущая сильную головную боль, щёки будто пылают огнём. Приоткрыв один глаз, дабы посмотреть на настенные часы, я наблюдаю знакомую — но не свою — комнату. Дыхание спирает всего на секунду, я откидываю одеяло, смотря на длинную футболку. Не мою. Внутри всё переворачивается.       Отлично. Если у нас что-то было, то я ни черта не помню!       От таких резких движений, где-то в области виска болезненно пульсирует. Я начинаю массировать эту область, чтобы чуть облегчить свои страдания.       Кроме меня в комнате никого нет. Я вновь закрываю глаза, мысленно погружаясь в предыдущий день.       Но кроме того, что мы с Танькой сидим у неё на кухне и пьём — больше ничего. В голове пусто. И эта пустота меня убивает. Конечно, в течение дня я ещё десять раз могу вспомнить вчерашние события. Но если что-то было, то я хочу незамедлительно это узнать.       Пары в универе я благополучно пропустила. Идти на один лишь маркетинг не имело смысла.       Вскоре, ближе к четырём часам вечера, Антон Андреевич вернулся домой. А я чуть ли не с порога засыпала его вопросами.       Он ухмыльнулся, глаза его заблестели. Несколько секунд Антон безмолвно смотрел на меня, после чего задал вопрос вообще не по теме нашего разговора: — Чай будешь?       Издевается. — Антон, расскажи. — уже не выдержала я, даже забывая все формальности. — Андреевич. — добавил преподаватель. — Не расскажу. Вспоминай. — Насилие над моим мозгом. — фыркнула я, прислоняясь к холодной стене.       Он неспеша подошёл ко мне. В этот момент я уже понадеялась, что получу хоть какой-то намёк или информацию. Но вместо этого, Антон наклонился к моему уху, обжигая шею свои горячим дыханием, едва слышно прошептав: — Тебе очень идёт моя футболка.       Я посмотрела в его хитрые зелёные глаза. Ей Богу, хотелось заскулить! Почему я всегда забываю такие важные детали?! Почему обязательно нужно мучиться?       Антон прошёл мимо меня в кухню, а я лишь сильнее вжалась лопатками в стену. — Ты сама дойдёшь или тебе помочь? — донёсся до моего сознания голос преподавателя.       Лучше бы мне кто-нибудь помог вспомнить, что было вчера. Я неспешно прошла в кухню, плюхаясь на холодный стул, вызывая этим действием стайки мурашек по всему телу. Антона нисколько не смущало то, что я осталась в неведении, пока он, зная всё, спокойно наливал чай.       Шастун поставил кружку передо мной, садясь напротив. Я недовольно посмотрела на него, желая встретиться взглядом. Состроив максимально жалобный, умоляющий и просящий взор, я чуть наклонилась вперёд, опираясь на локти. Он стал медленнее помешивать сахар в кружке, переводя взгляд на меня. — Даже не пытайся. — он легонько щёлкнул меня по носу, возвращаясь к размешиванию сахара. — Ну почему?! — я надула губки. — Почему ты не хочешь рассказать?       Вот это я резкая! Сразу на "ты" перешла. И вообще, меня порядком заколебали эти формальности вне стен университета. — Бондаренко, возвратитесь к обращению на "вы", пожалуйста. — спокойно ответил Антон Андреевич, делая глоток чая. — Хорошо, почему вы не хотите рассказать? — вторила я. — Так неинтересно, лучше, если ты внезапно вспомнишь. — он усмехнулся. — Например, сидя на моей паре. — На вашем... — я потёрла переносицу; не самое лучшее время шутить про члены. — На паре. — Ага. — словно догадываясь о том, что я хотела сказать, ответил Антон Андреевич.              Никак я не смогла вытянуть из него информацию. А меня стало подбешивать то, что в голове ни единой мысли. Быть может, и не было ничего? А Антон Андреевич попросту издевается? Ведь знает, что не успокоюсь пока не откопаю в своём подсознании хоть какой-то ответ на вопрос.       На следующий день я придумала очень хорошую отговорку для заведующей отделением; и тоже самое повторила для Таньки. Мне пока не очень хотелось рассказывать ей о том, что происходит у нас с Антоном Андреевичем. Да и по-сути, пока ничего такого не было. Только заигрывания, какие-то страсти и... И что-то произошедшее между нами позавчера.       Антон Андреевич решил устроить тест, но перед этим позвал меня к доске решить задачу, которая будет похожа на ту, что в тесте.       Я взяла с собой телефон на всякий случай, если придётся что-то считать. Считать в уме большие числа я ещё не научилась!       Он продиктовал мне условия задачи, кое-где подправил "дано". И я приступила к решению. Наверное, самая сложная часть в задаче. Я не была уверена, что вообще решу её. Но как-то завертелось, закрутилось. Она была похожа на то, что мы решали вместе с этим извращенцем, когда я была на дополнительных. И всё шло гладко, ровно... Пока я резко не вспомнила с чего всё началось позавчера...       Мел съехал в сторону, число вышло корявеньким. Я сглотнула, ощущая, как кровь приливает к лицу, а адреналин зашкаливает до предела.       Я чуть повернула голову, смотря на Антона Андреевича. А он ещё по взгляду понял. Стоял, улыбался... Довольный, словно выиграл джекпот... — Я не поеду никуда. — схватившись за перила, я повисла на них. — Даш, не заставляй меня применять силу. — строгий голос Антона Андреевича нисколько не испугал меня. Я по-прежнему держалась за перила, даже сильнее. — Применяйте. — сказала, как отрезала.       Он всего за два шага преодолел расстояние между нами, обхватил меня за талию, поднимая и таща в сторону автомобиля. Как бы я не пыталась вырываться, из этого ничего путного не вышло.       А когда появилась тошнота и ком в горле, я поняла, что стоит всё-таки перестать дрыгаться, как рыба, которую выбросило на берег. Он пристегнул меня, словно я ребёнок. Обошёл автомобиль, сел за руль, предупреждая: — Будешь дёргаться, я найду, чем руки связать.       Я недовольно фыркнула. Если бы не Танька, которая в шутку решила набрать номер преподавателя, то и ноги его бы здесь не было. А теперь меня увозят в самый разгар вечеринки...Хотя, мы с Дёминой уже собирались расходиться, но я едва стояла на ногах. А Танька в шутку предложила позвонить Антону Андреевичу. А вдруг приедет? Приехал!       Мы ехали около тридцати минут, потом меня чуть ли не пинками загнали сначала в подъезд, а затем в квартиру, где я плюхнулась на излюбленный пуфик и не собиралась снимать верхнюю одежду. — Бондаренко, доиграешься ведь. — всё такой же строгий голос, раздающийся откуда-то из глубины квартиры; через минуту Антон Андреевич возвращается с красной футболкой в руках и протягивает мне: — Дома жарко, переоденься. — А было бы ещё жарче, если бы у нас что-то случилось. — недовольно стуча ножкой по полу, отзываюсь я, после чего беру футболку из рук Антона Андреевича. — Ты так и будешь сидеть? — Да. Если поможешь... поможете, то я разденусь. — Как всё-таки интересно на тебя работает алкоголь. — он чуть склоняется вперёд. — Трезвой вся краснеешь об одном только упоминании, а сейчас так уверенно разговариваешь.       Алкоголя во мне много. Даже слишком. И мне всё равно, что завтра будет стыдно за всё, что я сделаю и скажу сегодня. Важен лишь этот момент.       Антон развязывает шнурки на моих кроссовках, отставляя их в сторону; затем пуговицы на тёплой джинсовой куртке. Сопротивляться не хочется. Хочется лишь поддаться.       А я и не знала, что алкоголь настолько сильно увеличивает желание...       Я неспеша поднимаюсь с пуфика, проходя мимо него в спальню, где плюхаюсь на кровать.       Антон заходит следом, безмолвно подходит ко мне, тянет за края толстовки, снимая её с меня. На мне остаётся лишь один кружевной белый бюстгалтер, который я бы носила не снимая. Одно удовольствие разглядывать его в зеркале. Немного самовлюблённо. Но грех не полюбоваться красиво сшитым изделием...       Краем глаза замечаю, что Антон не особо торопится; разглядывает каждый сантиметр тела. А я чувствую, как от его внимательного взгляда моё тело начинает пылает. — Футболка? — едва слышно вопрошаю я; эти слова будто выводят его из ступора и он склоняется ко мне, чтобы одеть футболку.       Это единственный шанс. Другого может и не быть. Я тянусь вперёд, едва касаясь его губ своими, слегка оттягивая и покусывая нижнюю губу; притягивая Антона ближе так, что он едва успевает опереться ладонями о мягкую кровать. Футболка приземляется рядом со мной. Наверное, она уже и не так важна.       Он отстраняется. Тёплое дыхание опаляет мои губы. Вижу, что Антон сомневается. Хочется и колется. Но я удивлена и даже благодарна такому своему состоянию. По трезвости у меня бы навряд ли хватило столько храбрости, чтобы так сделать. — Ты всё забудешь. — говорит прямо в губы, отчего я поддаюсь чуть вперёд. — Я не хочу. — Обещаю помнить. — Одного обещания мало. — он целует в уголок губ.       Его тёплая рука чуть сжимает мою шею, глаза блестят. Я чувствую ком в горле. Антон накрывает мои губы своими, сминая, покусывая; одним лишь движением заставляет лечь на мягкую, белоснежную простынь. Я облизываю губы, ощущая привкус железа.       Антон улыбается, едва касается своими губами моего плеча, прокладывая дорожку из влажных поцелуев. Его руки скользят по телу, оглаживая живот и опускаясь ниже. Рука останавливается на застёжке джинсов. Но он не спешит расстёгивать.       Он поднимается выше, покрывает шею поцелуями, возвращается к губам. На этот раз поцелуй глубокий, страстный. Он чуть сжимает шею, перекрывая воздух. А после едва слышно шепчет прямо возле уха: — Спокойной ночи.       Я едва не выронила мел, отворачиваясь к доске. То есть, ничего не было. Но могло быть... Просто кому-то очень важно, чтобы я была трезвая. Я пишу ответ в задаче, собираясь уже вернуться на своё место, но Антон Андреевич обхватывает моё запястье, заставляя меня развернуться и чуть приблизиться к нему. — Если бы ты не была пьяная... — игриво произносит он. Знает ведь, что мучает такими словами! — Ничего бы не было. — тихо отвечаю я. — Было бы. — он ухмыляется. — И будет. — после чего отпускает запястье, а я возвращаюсь на своё место.       После звонка, когда все выходят из аудитории, Антон Андреевич громко произносит: — Бондаренко, останься, у меня есть к тебе несколько вопросов по тесту.       А меня словно током бьёт. Я смотрю на Таньку, которая лишь пожимает плечами и самая последняя выходит из аудитории.       Дверь закрывается, Антон Андреевич проходит мимо меня, поворачивая ключ в замке. — А сейчас в тебе столько же храбрости, чтобы просто взять и потрахаться на этом столе?       Не уверена насколько сильно округлились мои глаза. Но я сделала один шаг назад. К тому самому столу, который мне предложили... На котором... Неважно! — У меня пара через пятнадцать минут. — сбивчиво произношу я, нервно сглатывая подкативший ком. — Можно и за пять справиться, если очень сильно постараться. — он скользит взглядом, останавливаясь на груди. — А у нас целых пятнадцать.       Нахера я эту водолазку с таким вырезом сегодня надела?! — Надо тему повторить.       Расстояние между нами сокращается. Даже то, что я отхожу назад никак не спасает ситуацию. Вскоре я упираюсь ягодицами о край стола, шумно выдыхая: — А-Антон? — М? — он подходит вплотную, опираясь ладонями о стол так, что я остаюсь загнана в угол. По обе стороны от меня его руки. Бежать некуда. — А мы что делать будем? — Пазлы собирать. — он ухмыляется. — Ты же этого так хотела на днях. — Зачем издеваетесь? — Нравится тебя мучить.        Ссыкотно стало не на шутку... А если реально?.. — Может, я пойду? — я натягиваю улыбку, ожидая ответ, который точно меня устроит. — Нет. — Почему? — Я так хочу. — он улыбается в ответ. — У тебя целых пятнадцать минут, куда ты торопишься? — В...— я сглотнула. Да куда я там тороплюсь?! Никуда! — Вы оказываете на меня сексуальное воздействие! Это запрещено. — Кем? — Мной! — Ты не была против сексуального воздействия совсем недавно. — он подходит ещё ближе, заставляя меня невольно присесть на край стола. — А что сейчас произошло? Почему передумала?       Я смотрю в его зелёные глаза, пожимаю плечами, после чего очень уверено отвечаю: — А давайте. Давайте потрахаемся! Прям вот сейчас. На этом столе.       Кажется, даже он не ожидал услышать такого от меня. Я уже внутренне настроилась. — А я передумал. — он отходит он меня, направляясь к двери. — Бондаренко, слезайте со стола, это вам не дом. — Антон! — я едва не задыхаюсь от возмущения. — Но я же настроилась. — Андреевич. — добавляет преподаватель. — Я знаю. Я этого и ждал, чтоб тебя обломать.