Исцели меня

Мрачная тишина заполнила коридоры клиники вместе с приближающимся отбоем. Чуя выражает всю свою силу зла на замочной скважине, но даже свернутый пакетик аскорбинки не помогает её открыть. Накахара обессиленно бьёт по железному корпусу и прижимается лбом к решётке. Акутагава всё понимает и этой ночью не возмущается. Он ворочается на кровати, всё-таки пытаясь уснуть, но при том, как и за ужином, ничего не спрашивает — видит, что рыжий нуждается в уединении после произошедшего. Чуя думал, что как только все закончится, тревога испарится из тела и он вновь сможет не думать о том дне. Но курок оказался спущен. Его руки и тело до сих пор пробивает дрожь. Не важно закрыты глаза или нет — он видит воду. Она захлестывает камеру, пробивая сточные трубы, она доходит до его ступней, заливает рот, нос и уши, и... Чуя бежит к туалету в конце камеры. Его рвёт снова. Накахару никогда не пытались утопить и он никогда не пытался сделать это самостоятельно. Но он видел бездыханное тело матери, лежащее под толщей воды. И теперь, раз за разом он сам тонет, задыхается, не в силах справиться с навязчивыми воспоминаниями того дня. Чуя открывает заржавевший кран. Его тошнит от воды, но он сдерживает себя как может. Вынужденно полощет рот и моет руки. По привычке он поднимает голову, чтобы посмотреть на себя. Здесь нет зеркала, но Чуя уверен, что выглядит сейчас бледнее зеленых стен третьего этажа. Возможно, бледнее, чем сам Акутагава. Когда он возвращается к тщетным попыткам открыть дверь, Рюноскэ уже засыпает. Сейчас Чуя хочет только одного. Открыть долбанную решетку и придушить первого из сотрудников, кто попадется. И так по цепочке дойти до Коё. Нет, её он убьет самым изощренным способом. "Этот ответный подарок выбрала для тебя сама Коё-сан. Я уверен, ты будешь в восторге." Рука с силой, готовой вырвать, сжимает прутья двери. Озаки знает о том, как умерла его мать. И совершенно не брезгует тем, чтобы надавить на самое больное ради блядских денег его отца. Без сомнений, Озаки поднадоел тот цирк и хаос, что создавал Накахара. И она решила ударить Чую по лодыжкам, заодно показав другим, что бывает с несогласными. И если веру в Коё он потерял еще при их первой встрече, если от нее это было ожидаемо, то Дазай... Он притащил с собой баллончик. А значит, всё-таки рассказал Озаки о приступе и знал о том, что случится. Какой-то, очевидно, наивной частью своей души Чуя полагал, что той ночью, когда Дазай согласился прикрыть его, он действительно сделает это. Но, видимо, он решил так посмеяться над доверчивостью Чуи и посмотреть на его реакцию, когда Шибусава выкатит чан с водой. Должно быть, ублюдок доволен. И то, как он решил поглумиться над рыжим напоследок, чуть ли не вдавливая в его рот проклятый ингалятор? И этого человека ему стало почти жаль в церкви. Накахара едва ли не выражал ему сочувствие, с болью в сердце смотря на его виновато опущенное лицо перед священником. А ведь в какой-то момент Чуя счёл его желание поменяться с Фёдором за ответную помощь. Когда рыжий еще не подозревал о баллончике и мог чувствовать едва ощутимое, но ритмичное поглаживание его головы чужим большим пальцем. Он сконцентрировался на этом ритме и это первое, что помогло преодолеть тошноту и дрожь в руках. Оставались беспокойные мысли, картинки, слова его матери в день её смерти... Чуя ушёл глубоко в себя, а потом услышал голос. Низкий, спокойный и...приятный. И он до сих пор думает, что будь на месте шатена Фёдор, Накахара бы просто отключился от перенапряжения. И голос терапевта действительно успокоил рыжего, но... Дазай явно не из тех парней, кто делает что-то просто так. И теперь всё встаёт на свои места. Чуя не видел блеска насмешки в его глазах, но он уверен, что все действия шатена были направлены на то, чтобы по итогу высмеять беспомощность своего подопечного. В любом случае, зачем он переживает? От Дазая требуется только информация и ключ-карта. А затем он сядет за решетку, вместе с остальными терапевтами. Потому что не важно, бывший ты пациент или нынешний терапевт, если ты порождаешь насилие, ты должен быть наказан. И вообще, здесь никому нельзя доверять, так чего рыжий ожидал от пустых обещаний шатена? А потом он начинает чувствовать ладонью, как замок на агрессивное давление ему поддается.... И вот, ему вроде бы легче, ровно до того момента, пока он не видит одинокую фигуру... Своего полуночного терапевта. Да чтоб его! Шатен, сложив руки за спиной, неспешно прогуливался мимо камер, и по его неторопливому шагу Чуя предполагал две вещи. Первая — Дазай вместо Мияко проводит вечерний обход. А вторая — похоже, что шатен держит его за идиота, потому что Чуе не пять, и из прошлого ночного разговора этой парочки, он может сделать вывод о том, что Дазаю нельзя сюда после девяти. Значит, он никогда не производил эти вечерние обходы, в принципе. И вряд ли он хочет добровольно попасться девушке еще раз. А это, в свою очередь, означает, что время сейчас гораздо больше девяти, и он наивно полагает, что Мияко уже была здесь. И, что ж, Чуя хочет посмотреть на этот концерт. Нет, не только из мести. Мияко — девушка болтливая. И что рыжему особенно нравится — она задает логичные вопросы. Из разговоров этих двоих он нет-нет да и узнаёт интересненькое. Главное, удержать шатена до её прихода. — Что, снова пытаешься сопротивляться, Накахара? — как бы невзначай останавливается Дазай у его решетки и заглядывает вглубь. И если бы не переполняющая грудь злость, рыжий обязательно бы засмеялся. Он игнорирует вопрос о том, где же его журнал для обхода, потому что Чуе все еще надо дождаться Мияко. — Беру пример со старших, — скалится он, поднимая голову на шатена, — Не сдерживаю обещания. Дазай заинтересованно приземляется на корточки, оказываясь на одном уровне с глазами Чуи. — Что-то я не слышу благодарности в голосе, — щурится он, самодовольно ухмыляясь, — Я вообще-то тебя спас два часа назад. Чуя готов задушить его. Он что...серьезно себя героем чувствует после такого? — Ты спас меня от проблемы, которую сам же и создал, — скрещивает руки на груди рыжий, злобно и язвительно улыбаясь, — Звучит как слоган твоей паршивой клиники. Чуе требуется пара секунд, чтобы понять, что Дазай...смеётся. Так легко и непринужденно, что рыжий готов взорваться. Нет, у этого придурка напрочь отсутствует чувство совести. — Ну и остренький же у тебя язычок, Накахара. Его бы в правильное русло, — успокаивается шатен, как и в прошлый раз, садясь на пол у решетки, только теперь лицом к рыжему — К твоему сведению, мы не создаем проблем. Всего лишь пытаемся вразумить таких непослушных сорванцов, как ты. Он, забавляясь, на несколько секунд тычет пальцем в прут на уровне лица рыжего. У Чуи окончательно сдают нервы. — Чёрт возьми, я не понимаю, ты и Озаки совсем поехавшие? А если бы у меня была осложненная астма? Что если бы я там откинулся?! — шипел он, схватившись за прутья. Дазай, игнорируя всплеск истерики, как-то внимательно начал осматривать костяшки пальцев рыжего. — По образованию Кое врач. У нее всегда все под контролем, просто она надеялась тебя припугнуть, — игнорируя вопросительный взгляд Чуи, шатен перешел глазами на его шею, задумчиво потирая нижнюю губу, — Мне интересно другое. Почему в твоей истории болезни нет ни слова об астме? Чуя на секунду замялся, отводя взгляд, и Дазай, заметив его неуверенность, наклонил голову, теперь точно подозревая, что дело тут нечисто. — Тебе какое дело? Буду я еще отвечать на твои вопросы, — принимая забастовку, рыжий прислонился к стене и скрестил ноги, отмахиваясь. Дазай расплывается в коварной ухмылке. — Еще как будешь, — он достает ингалятор из кармана и раскачивает его на пальцах, — Смотри-ка, что у меня осталось. Рыжий кривится, обнажая зубы. — Я ведь могу и соврать. — Можешь. Но нам ведь предстоит долгая работа вместе, — он трет затылок и хмурится, переводя взгляд на окно. — Не хочешь ...подружиться? Глаза Чуи почти по пять копеек. И он не знает чему он удивлен больше, потемневшим кончикам ушей Дазая, его внезапному, самостоятельному желанию сблизиться, или его бесконечной наглости. Грудь Чуи сдавливает. Он не хочет иметь с этим человеком ничего общего, особенно после сегодняшнего. — Ладно, — утробным голосом выдавливает он из себя. Дазай поворачивается и на секунду рыжий ловит его неверящий взгляд. Естественно, и на что он вообще рассчитывал, спрашивая об этом? Однако у Чуи все еще горит в одном месте и он намерен добиться пожизненного для каждого из здешних терапевтов. — Моя мать умерла из-за астматического статуса, — выдыхая, говорит Чуя и замечает, что его внимательно слушают, — А у меня астма проявилась только недавно, и я все еще не уверен, знает ли отец... — Ты не сказал Кэнскэ? — резко перебивает его шатен. — Я... не смог, — нервно кусает губу Чуя, — Хоть я и не в ладах с ним... У него начались проблемы с сердцем. Я просто не знаю, как он отреагирует. Терапевт хмурит брови. — Накахара, я думаю, ты, как никто другой, в курсе о многочисленных осложнениях астмы. Ты хоть понимаешь, что это не шутки? Дазай выглядит почти обеспокоенным, будто и не рушил чужие судьбы годами. Его взгляд серьезен, и Чуя не верит ни единому намерению шатена, понимая, что за внезапной попыткой дружелюбия стоит холодное и расчетливое желание успешно завершить сделку. — Как странно слышать от тебя такое, — взрывается истерическим смехом рыжий, сжимая в кулак края рубашки. Дазай молча наблюдает за этим, — Да тебе же будет плевать, если мы все здесь подохнем, как подопытные крысы. Вы же все здесь долбанные сволочи!... Он практически чувствует, как подступают слезы... — Чуя. Рыжий тяжело дышит, и по телу пробегают мурашки. Его захлестывает волна противоречивых эмоций, когда он слышит свое имя, и его бархатный голос где-то рядом над ухом... — Посмотри на меня. Кажется, он затронул болезненную тему. Потому что, как бы Чуя с безразличием не говорил о своем отце, ему больно... Больно, от того, что они, блять, не могут просто взять и поговорить как взрослые люди. Сколько раз Чуя пытался завести разговор? Кэнскэ не предпринимал и попытки...Больно от того, что отец отгораживается от него, и этой гребаной клиникой ставит очередную стену между ними. И страшнее всего мысль... А что если, ему будет все равно? Если он узнает? Ему было плевать на Фуку, так что если... — В правилах клиники - парни здесь не плачут, — недовольно вздыхает шатен, — Так уж и быть, сделаю для тебя исключение сегодня. — Да иди ты к черту со своими одолжениями! — быстро вытирает он скатившиеся слезы и кидает на Дазая враждебный взгляд. Его истерика растет с новой силой, — Говоришь, хочешь подружиться? Ты что, издеваешься надо мной? Сначала ты подъебал мой рост, потом подставил меня, не сообщив о правилах. Ты рассказал Коё об астме, и мне плевать что у нее там в дипломе написано, ты не сдержал свое обещание! Открой чёртову клетку, чтобы я мог влепить тебе пощечину, ублюдок! Тяжелое молчание окутывает полумрак коридора. Только ветер, тормошивший ветки за окном, нарушает его. И после непродолжительной тишины Дазай... Вставляет ключ. Чуя сгорбился и немного отполз от решетки, не понимая, что задумал шатен. Слезы скатываются по щекам, ему ужасно плохо, и сейчас, когда силы практически на исходе, это самый худший момент, чтобы сопротивляться... Но Дазай пересек дверь, сел рядом с рыжим, и просто... Подставил свою щёку. Ту же сторону, с какой начинал его бить священник. Чуя затаил дыхание, непонимающе смотря на терапевта. Это что, какая-то очередная его манипуляция?.. — Валяй, — легко говорит шатен, — Только ты должен знать, что это не я рассказал им. Чуя удивленно раскрывает рот, а шатен пожимает плечами. — Мияко видела нас. Она не поняла, что у тебя астматический приступ в моменте, поэтому я был уверен... Но потом оказалось, что она заметила в мусорке лекарство, которое я тебе вколол. — объяснялся Дазай, — Мусорные пакеты меняют только вечером, так что оно осталось единственное после нас утром. Мияко и по мусоркам шарится? Странная девушка. Кажется, у Коё есть собственный докладчик и Дазай этого в упор не видит. Надо бы с ней поаккуратнее теперь. Дазай закрывает решетку, оставаясь внутри, и садится к противоположной стене, напротив рыжего. Проем не такой уж и большой, поэтому их ноги лежат параллельно друг другу. Чую охватывает непонятный жар, когда Осаму быстро скользит взглядом по его бедрам, находясь так близко. Может, ему уже мерещится из-за догадок? Нужно срочно что-то сказать... — Так что насчёт ингалятора? — напоминает рыжий, сглатывая. — Ах, да, — невинно улыбается Дазай, поправляя воротник рубашки и доставая баллончик, — Ты и сам знаешь, ночные приступы могут оказаться смертельными. Признаться честно, я бы и так отдал его... — Вот же!.. — дуется Чуя, упираясь ладонями в пол. — Бери давай, — усмехается шатен, протягивая ингалятор. — Не хватало мне лишних проблем. Спрячешь его под кроватью Акутагавы. Там вырезанный мелкий отсек, нащупаешь и подтолкнешь вверх. Если закроешь аккуратно, виден не будет. Он принимает баллончик, недоверчиво прищуриваясь. — Откуда мне знать, что ты не заменил лекарство на какой-нибудь мышьяк? Почему об ингаляторе не должна знать Коё? Дазай вновь усмехается, пододвигаясь ближе и садясь на свои ноги. Он перекрывает Чую рукой, опираясь ладонью на пол возле бедер рыжего. Склоняет голову на бок и в его взгляде читается нотка игривости. Осаму, кажется сам того не замечая, рассматривает тело рыжего, которое теперь совсем близко. И Чуя слышит свой собственный пульс, отдающийся в ушах, его ладони влажные. Он нервно кусает нижнюю губу и Осаму особенно застревает на этом, облизывая свои. Ещё немного и рыжего хватит сердечный приступ, потому что когда он не контролирует ситуацию, он просто не может изображать прежнюю уверенность. И влажные губы Дазая... Чуя тоже застревает на них. — Ну-у, все просто, — прочищает он горло, внезапно говоря более низким голосом, — В случае приступа тебя, разумеется, спасут, но Озаки хочет, чтобы ты помучался, сдался и подписал согласие, желая получить лучшие условия второго этажа. Она нащупывает твои слабые места. Ну, такие у нее методы... Минуточку. — Значит, каждый действует по своему методу? — аккуратно спрашивает Чуя, слегка приподнимая колено ноги, на которую незаметно посматривает Дазай. Тот сглатывает. — Да, — выдает себя Дазай, и рыжий понимает, что он сейчас едва ли соображает. Рыжий пробует воспользоваться этим. — Значит, Коё не знает о том, что за метод применяешь ты? — Чуя, рвано выдыхая, касается коленкой брюк Дазая, и грудь того начинает вздыматься глубже. — Да, она не в курсе. Чуя просто кричит себе остановиться, потому что это совершенно не то, что он делал раньше, его голос начинает дрожать и колени тоже, но... — И Кое не знает, что в твоем телефоне мои голые фотографии? — рыжий подтягивает вторую коленку и край рубашки немного ползет вверх. — Неа... ...но это работает. И, кажется, у кого-то давно не было. Иначе Чуя не знает, чем объяснить такое тупое замешательство некогда самоуверенного альфа-самца-Дазая и его взгляд голодного хищника. И рыжий мысленно фыркает, он не знает, польщен или обижен. Он не может объективно оценить свою привлекательность взглядом своего же пола на себя. А так как у мужчин подобная реакция с голодухи может проснуться в любой момент, то Чуя может быть просто кем-то, даже не в его вкусе... Стоп. Почему это вообще должно его волновать... — ...и она не узнает, если через два дня ты подпишешь согласие, — легко выкрутился Дазай, отмирая. Вот же изворотливый... — И, кстати, ты же не думаешь, что я пришел просто поболтать с тобой? — Ну, — хитро ухмыльнулся Чуя, — Пока что все именно так и выглядит. — Упаси Господь, Накахара, будто у меня других дел нет, — шатен вытянул из кармана черную ленту, — Коё как раз просила передать кое-что. Он придвинулся ближе к рыжему, но шокер зачем-то опустил обратно в карман. — Я верну твой любимый ошейник, но сначала я должен осмотреть тебя, — Чуя моментально выгнул бровь в непонимании. Дазай заставил его отлепиться от стены и сесть у решетки, ловя желто-тусклый свет лампы, — На предмет осложнений. На шее и ногах синюшности вроде не заметил. А-а, так вот почему он его так... внимательно рассматривал. А Чуя подумал... О, Господи... Рыжий, щеки которого запылали, отвел взгляд, позволяя терапевту взять его за подбородок. Тот мельком обернулся на Акутагаву, что прохрипел во сне, и не заметив никаких дальнейших шевелений, продолжил осмотр. — И почему же этого не делает врач? — раздражённо поджал губы Чуя. Горячая ладонь Дазая невесомо прошлась по его шее и остановилась на ключицах. — Тебя еще осмотрит сама Коё-сан. Завтра она уезжает по делам, так что на официальный прием попадешь в медкабинет во вторник. — вдруг он горделиво ухмыльнулся, осматривая Чую под разными углами как под микроскопом — А до тех пор я твой лечащий врач. О, и я тебя умоляю, только не давайся в руки Мияко... Дазай не заметил, как сложил другую руку в карман. Внезапно он прекратил говорить, будто что-то вспоминая. — Чего застыл? — подпирая щёку рукой устало проговорил Чуя. — У меня рак? Вдруг все шутки мгновенно растворились в мыслях. Дазай вытащил из кармана... заколку рыжего. Его фамильную ценность. Про которую он благополучно забыл. — А... — теперь, потеряв дар речи, застыл Чуя. Как он мог потерять свою родную скрипку? Или... Это Дазай снял её? — Она немного пожила со мной, надеюсь, ты не сильно расстроен. Осаму прищурился, окидывая взглядом голову рыжего, затем прицелился и аккуратно вдел заколку в пряди волос у его виска. Чуя тут же прикоснулся к своей драгоценности, понимая, что она немного не на своём месте, но все равно успокаиваясь. Его мать закалывала чуть выше, охватывая больше волос. Но почему-то ничего менять не хотелось. — Прости, что назвал её безделушкой. — Дазай задумчиво потянулся к Чуе и завёл прядь волос над заколкой ему за ухо. Сердце рыжего забилось быстрее. — Сейчас я бы многое отдал, чтобы получить напоследок от близкого человека подобное напоминание. Храни его. Играл ли сейчас Осаму, пытался ли подружиться с ним, чтобы втереться в доверие? Логика отвечала положительно, но глаза Дазая в кои то веки излучали искренность. Чуя ошеломленно смотрел в его расширенные зрачки, не понимая, благодарить ли ему своего же истязателя. Но судьба решила преподнести Дазаю благодарность не в виде слов. На лестничном пролете заслышался стук каблуков. Дазай резко повернул голову на приближающийся звук и убрал ладонь от Чуи. Тот же, с неимоверным интересом наблюдал как терапевт за доли секунды рассчитывает, что же ему делать. Его взгляд метался от решетки к углу камеры. Верно, если распластаться по стене как следует, может и не заметят. Если, конечно, это не Мияко, заглядывающая куда не нужно. — Только попробуй... — мрачно шикнул ему Дазай. Чуя злорадствующе улыбнулся терапевту, что примостился в углу, как бедный родственник и кидал не менее злорадствующие взгляды. Чёрт с ним, Накахара проявит снисходительность, но только сегодня, и только за заколку. Шаги раздались непосредственно на третьем этаже, деваться некуда. Дазай тихо взвыл, видимо понимая, что теперь проверку на доверие будет проходить Накахара. Который и не то может выкинуть, - подумает Дазай. И будет прав. Через пару секунд надежды Чуи оправдались и перед ним образовалась запыхавшаяся блондинка. — А я как раз вас жду, Мияко-сан — мило улыбнулся ей рыжий через решетку. Девушка озадаченно приоткрыла рот, складывая журнал под руку. — Меня? Ох, а зачем это? — невинно захлопала она глазами. После шастанья по мусоркам и очевидного доклада Коё, Чую немного настораживает стереотипный глуповато-невинный образ девушки. Ну или у него к ней есть толика личной неприязни. Она кажется довольно милой, но она все еще работает на эту клинику. — Да знаете, Дазай-сан хотел вам кое-что передать, — улыбка Чуи становится шире, когда он слышит скрежет чужой подошвы о бетон. Но слава богу Рюноске иногда хрипит во сне и она это знает.... А ещё она слышит Дазай-сан и...кажется, больше ничего другого. — Ох, правда? Я целый день его ищу, никак не могу поймать, — Мияко, кажется действительно обеспокоенно трет лоб. — Что случилось? — осторожно спрашивает Чуя, теперь уже с неподдельным интересом. Рыжий отчетливо видит как Мияко вновь раскрывает журнал на той же закладке, где некогда отмечала пациентов. — Коё-сан убьёт меня! Дазай пропустил прием препарата... — она немедленно осекается, — ...который ему назначили после автокатастрофы... А потом Мияко захлопывает журнал и быстро прячет под подмышку, но Чуя успевает прочесть название. Журнал приёма препарата Fluopentin. Рука скатывается вниз по прутьям. Когда до рыжего доходит, что все его догадки могли быть верны, он чувствует...растерянность. Хоть это и не стопроцентный факт... Чуя собирается играть на чувствах такого же пациента клиники. Должен ли...он так поступать? — Во всяком случае... — быстро перевела тему Мияко, — Ты его видел, да? Вдруг Акутагава начал снова хрипеть. Чуя активно закивал, выплывая из своих мыслей и отвлекая внимание девушки от сопалатовца. — Конечно же, он знает, что ему нельзя появляться здесь после девяти. Но так как вы дежурите, Дазай-сан просил передать вам... — он заговорил тише и поманил её пальцем, и девушка мгновенно наклонилась. Чуя незаметно взглянул на её наручные часы, — Он придет к вам через двадцать минут. Хочет устроить сюрприз. Он видит как на слове "сюрприз" её колени едва ли не подкашиваются, а лицо радостно сияет. И Чуя тоже бьется в экстазе, когда представляет лицо шатена, который сейчас ничего не может сделать. — Ох, — бодро выпрямляется Мияко, — тогда закончу-ка я сегодня пораньше... А ты - ни кому. Тс-с. Понял? Рыжий едва сдержал смех, потому что с навыками шантажа у этой девушки явные проблемы. Возможно, она все-таки не шпионка? Так, болтает, что видит? Мияко получила свой кивок от рыжего и удовлетвореная им умчалась к лестнице вниз. *** — Я только что организовал тебе секс, ты разве не должен поблагодарить меня? — ухмыляется Чуя, подмигивая. — У меня нет времени на эти глупости. — Ну же, какой натурал откажется от секса с такой красоткой... — игриво прищуривается рыжий. — Ты на что намекаешь, Накахара? — хмурится Дазай, его взгляд темнеет. — ...или тебе больше нравится, когда я делаю так?... — недавняя информация подхлестнула интерес Чуи, ему уже кажется, что если он не узнает правду сейчас, он не уснёт. Чуя слегка обхватил губами трубку, не сводя глаз с шатена. Потом прикрыл их, вспоминая взгляд Дазая в момент, когда тот чуть ли не вдавил в него этот проклятый ингалятор. Он повторил это действие, аккуратно вбирая в себя больше. Не особо вдумываясь, как работает механизм минета, он просто решил напоследок облизнуть вдоль весь баллончик. Рыжий перевел взгляд на Дазая, ожидая увидеть что-то вроде раздражения или бешенства, в лучшем случае, согласно его плану — желания... Дазай пристально смотрел на Чую еще пару секунд, его волосы практически наэлектризовались, а глаз чуть ли не дёргался.... А потом он залился смехом. И рыжий снова почувствовал себя идиотом. Да чтоб его! Как будто Чуя в курсе как соблазнять мужчин?! — Накахара... — продолжал он приглушенно смеяться, схватившись за живот, — Так у тебя что, реально не было?.. — Тебя моя постель не касается, — нахмурился рыжий, сердито пнув Дазая в бедро тапком. — Накахара, пока в моем телефоне вся твоя галерея, и пока ты мой пациент, меня она касается в первую очередь, — он протер глаза, успокаиваясь, и проверил время, — Я, пожалуй, всё же схожу к Мияко. У меня будет горячая ночка, — рыжий закатил глаза и они оба поднялись, — А ты готовься к завтрашнему сеансу. Для Чуи завтрашний день это просто нечто. Ему предстоит пахать в столовой, умирать на сеансе Дазая, а затем мыть полы в кабинете Федора. И завтрашняя ночь — единственный способ незаметно пробраться в медкабинет. Остается карточка...И рыжий просто не представляет как ее получит. Он решает прощупать почву для наметки хотя бы какого-то плана... — Погоди, — останавливает он шатена, тихо закрывшего дверь снаружи и собирающегося уйти. Тот вопросительно выгибает бровь. — Что...будет на завтрашнем сеансе? Дазай улыбается. — О-о, похвально, Чиби. Интерес — первый шаг к исцелению, — он просовывает палец сквозь прутья и тыкает им в кончик носа рыжего. Чуя удивленно морщится, чувствуя как покалывают щёки. Да что с ним такое? — Пока ты не подписал согласие, поэтому у нас будет ознакомительный сеанс. — По-моему мы и так отлично...познакомились, — закатывает глаза рыжий. — Да, но мы начали не с той ноты. — Это точно. — В общем, у тебя есть время до сеанса. Подумай и расскажи мне завтра все то, о чем ты переживаешь, про твои отношения с отцом, и какие были травмы, которые могли на тебя повлиять, — Осаму легко подмигивает ему, — Эй, Чиби, почему такой кислый? Между прочим я никому не давал таких поблажек, спрашивал сразу на сеансе. Ты должен ценить мою благосклонность к тебе. Ах, он так великодушен! Да чтоб он сдох по пути к комнате медсестры! — Я обещал, что подпишу согласие, а не буду играть с тобой в доктор-пациент. — И что это значит, Накахара? — прищурился Дазай, склоняя голову в бок. — Я соглашусь и расскажу тебе, но с одним условием, — лукаво улыбается Чуя, — Ты тоже расскажешь мне о себе. Дазай застывает, выгибая бровь и, видимо, не понимая смысла в поставленном условии. — Тебе зачем? — Ну, ты ведь хотел подружиться, верно? — шатен устало выдыхает и рыжий продолжает коварно улыбаться, — Если я говорю тебе что-то о себе, я хочу услышать и твою историю жизни. — Посмотрим на твое поведение. Так Дазай соглашается и Чуя ощущает победу. Завтра ему удастся не только выведать какую-то информацию от него, но еще и с помощью разговора, сблизиться. А там и до карточки рукой подать. Чуя внутренне ликует. А потом Дазай уходит. Рыжий решает оставить последнее "слово" за собой и побесить его напоследок воздушным поцелуем. И затем смотрит на его бодрую, почти летящую походку, и с некой долей разочарования думает... Может ли он с Мияко и в правду... Впрочем, плевать. Чуя ведь не спать с ним собирается. Просто хочет подобраться максимально близко и узнать как можно больше информации о делах Коё. Какое ему дело до того, с кем трахается его терапевт? Тем не менее, он думает об этом всю ночь. Разумеется потому, что Мияко может помешать планам... И еще потому, что уходя, Дазай обещает придти через полчаса и проверить, не задумал ли чего рыжий... И потому что он не приходит.