Брат за брата, или Синее пламя Аида

За калиткой стоял сотрудник полиции. Судя по погонам с двумя золотистыми звёздами, разделёнными лишь одной линией, это был лейтенант. Молодой, высокий и вполне себе симпатичный. Короткие русые волосы забавно торчали из-под фуражки; тонкие, бедно розовые губы, отдающие лёгкой синевой, аккуратный носик, чуть заострённый и курносый, а завершали картину голубо-зелёные с песочно-жёлтым центром радужки глаза, под которыми темнели синяки от недосыпа… Мы оба слегка подвисли, удивлённо уставившись друг на друга, но вскоре он вышел из этого состояния, поздоровался, отработанным движением прикладывая руку к головному убору, и выудил ксиву, разворачивая её перед моим лицом. Переведя на нее внимание, я разглядела имя — Тимофей. Я с лёгкой растерянностью в голосе поприветствовала его и отошла с прохода, жестом приглашая его пройти в дом. Кажется, он хотел ответить отрицательно, но, видя мою решительность, недолго подумав, сдался и зашёл сначала во двор, а потом за мной в дом. Я предложила чай и, не дожидаясь ответа, достала кружки и заварку, не забыв поставить воду кипятиться. Лейтенант смущённо снял фуражку и, пока я заливала горячей водой заварку в чайнике, начал сбивчиво объяснять ситуацию. — …Меня отправили узнать, что и как произошло. Никто уже не верит тому парню, в особенности из-за того, что появляется в участке, похоже, чаще, чем дома. Так что я хотел бы услышать, что вы можете рассказать по этому поводу, — он поднял на меня уставший и какой-то обречённый взгляд. Я же наполнила кружки ароматным напитком, слегка разбавив его водой, и выставила посуду на стол перед гостем, после чего села напротив, убрав выбившуюся из хвоста синюю прядку за ухо и задумчиво подперев голову, заговорила: — Ну… когда я пришла, конфликт уже начинался. Думаю, парни и без меня бы подрались. Правда, это было бы менее честно. Пятеро-то на четверых… Не отрицаю, что я его вырубила и треснула несколько раз, но драка была честной, никакого оружия и тому подобного, плюс конфликт начали даже не мы. Он, как только я пришла, сразу бычку врубил, мол «мужской разговор». Да и по лицу я получила, как и мои друзья, — я слегка улыбнулась, пытаясь прогнать неловкость, возникшую в коротком молчании. — Да, я заметил. В любом случае вы также можете подать на него заявление. Из-за количества приводов его заявление мы уже не принимаем во внимание… Он провоцирует слишком много конфликтов и приносит столько же проблем, — полицейский отпил из чашки и, наслаждаясь вкусом чёрного чая с ягодами, блаженно прикрыл глаза. — Да ну его в баню. Нет смысла заявлять на него. Дурак — он и в Африке дурак. И, прошу, не стоит обращаться ко мне на вы. Понимаю, что вы при исполнении, но я как-никак младше и чувствую себя крайне неловко, — я нервно хихикнула. — Ох. Ладно. Извините… ой. То есть извини. Привычка… ладно, думаю, тогда опустим формальности в принципе, — собеседник облегчённо выдохнул. А далее мы еще немного поговорили про драку и также про конфликт с Казановой, но после разговор перешел в другое русло. — …Ты, кстати, слышала о том, что в посёлке пропадает скот? — Да, мне уже передали. У вас есть что-то на эту тему? — В том-то и проблема, что ни черта. Сообщения приходят всё чаще, и это уже становится большой занозой в одном месте. Только сделать ничего не можем. В соседнем селе такая же ситуация, кстати, но главное — мы боимся, что могут начать пропадать и люди. Странно то, что, несмотря на размер скота, нет никаких звуков в ночи, следов, да вообще ничего нет, что бы свидетельствовало о том, что скот стащили или сожрали. То есть он вроде был и был, все было хорошо, а потом хоба и нет, — на слове «хоба» Тима забавно развел руками, как Спанч Боб в меме «it's magic». — Ну… ситуация странная вообще. Без понятия, как реагировать и что делать в таких случаях. — Ничего не делай. И лучше не высовывайся из дома лишний раз по ночам, ладно? А то мало ли что случится. И друзей по возможности предупреди. — Хорошо-хорошо. В принципе, я особо не собиралась ночами разгуливать… — мы проболтали ещё некоторое время, а после мой гость засобирался обратно на службу. Мы обменялись контактами, договорившись, что, чуть что узнаем или увидим — сообщим друг другу; на этом и разошлись. После того как Тима покинул дом, на меня навалился дискомфорт и волна различных рассуждений. Мысли о том, что может так беспалевно воровать скот, добавились к размышлениям о чувствах Бяши и настойчиво штурмовали мою голову, мешая заниматься другими делами. Я попыталась отвлечься приготовлением ужина. Сварила рис, потушила зелёную фасоль; так вышел ужил а-ля «как же влом готовить мясо». Поев, я поднялась наверх, где открыла ноут с желанием узнать побольше о том месте, где мы были. Нашла объект, пару часов прочёсывала всю информацию в открытом доступе, а после, не наткнувшись ни на что, связалась со знакомыми из Москвы, с теми, кто непосредственно увлекается сталкингом и диггерством. Пара человек ответило, что пробьют всё, что смогут, и заодно поспрашивают у своих, поэтому мне осталось только ждать сигнала. Легла необычно рано, всего-то часа в два ночи, а проснулась ближе к часу дня. По дому разлетался приятный аромат какой-то еды, и мой сонный мозг поначалу абсолютно не понял, что происходит. Позже, когда я уже спустилась на первый этаж, мне открылась изумительная картина: Бяша стоял у плиты, жаря тонкий, как блинчик, омлет. Я же тихо подошла со спины к парню, обняла, уткнувшись в него носом и, вдохнув его запах, блаженно закрыла глаза. Мы позавтракали; оказалось, что готовил он именно такой омлет, чтобы потом заворачивать его вместе с другими ингредиентами в лаваш, получая небольшие рулетики… Остальной день прошел спокойно и мирно, единственное, что омрачало мое настроение, — это большущий сине-фиолетовый синяк на левой щеке; правда, бурятёнок весь день настойчиво отвлекал меня от этого факта разговорами, обнимашками, кино и играми. В общем, до вечера всё было прекрасно. Ближе к одиннадцати он ушел, вновь оставив меня одну, я же в очередной раз открыла мессенджер, проверяя его на наличие новых сообщений и вестей, но ничего не обнаружила… Я растянулась на кровати и задумалась. Через некоторое время в мою голову стукнула, с одной стороны, не очень хорошая мыслишка, но с другой… Я позвонила Лёхе, попросила забрать меня и отвести к тому придурку, с которым мы подрались, мол, «поговорить» надо. Я не сомневалась, что мой друг прекрасно осведомлён о том, где тот живёт, и заодно наконец узнала имя этого создания — Егор. В трубке послышалось контрольное: «Ты уверена, что оно тебе надо?», на что последовал мой утвердительный ответ с бессмысленным кивком самой себе… Послышался тяжёлый, обречённый вздох, недовольное бормотание и «ладно, скоро буду». Прошептав слова благодарности, я засобиралась: переоделась, раскидала нужные мелочи по карманам и вышла во двор, устроившись на крыльце с дымящейся самокруточкой в зубах. Докурив, вышла за забор. Друг уже подъезжал, разрезая светом фар летнюю темноту. Остановившись, он поднял стёклышко шлема и задорно выпалил: «Карета подана, миледи», на что я разразилась смехом и подошла, забирая у него из рук шлем. Надев его, села за спиной друга на железного коня, хватаясь за одежду рыжика. Мы стартанули. Ехали недолго, минут восемь. Мы завернули в район пятиэтажек и остановились недалеко от подъезда одной из них. Я спрыгнула, стащила шлем и повесила его на ручку байка. — Ну и? Где его черти носят? — я взглянула на Лёху, приподнимая бровь. — Сейчас напишу ему, — вздохнул тот, доставая мобильник из кармана. Мы снова замолкли. Я отошла к подъезду, остановившись у массивной металлической двери и, опершись о стену, закурила. Так прошло порядка пары минут ожидания, после чего подъездная дверь после щелчка замка отворилась, а из-за нее неуверенно выплыл силуэт того самого придурка. Он сразу увидел Лёху и помахал ему, намереваясь подойти ближе, но я остановила его, заговорив: — Ну привет, Егорушка, — я издала негромкий смешок, а парень ошарашенно обернулся на меня. — Т-ты… Что ты тут делаешь?.. — заикаясь, залепетал он, отступая на шаг. — Да, я. Что делаю, спрашиваешь? Да так. Поговорить пришла. Видишь ли… ты себя о-очень некрасиво повёл. Мало того, что дёрнул моих друзей, намереваясь их побить, причем в большем количестве и по какой-то херне, так ещё и мусорнулся, — я шагнула ближе и, схватив его за ворот футболки, дёрнула на себя, мои губы же в это время расползались в улыбке Чеширского кота, — Тебе не кажется, что ты перешёл черту? Вроде весь из себя борзый был, не? Куда это все делось-то? — Я не… — попытался оправдываться парень, но мой голос его перебил. — Мне абсолютно не всрались твои оправдания. Мне просто интересно: ты, случаем, не дурачок? Просто какой человек в здравом уме может до этого додуматься, м? — Д-да я… — Да, ты. Создание безмозглое. Ты послушай, что я тебе скажу, — я тряхнула его за ворох, чтобы он опомнился, — ещё раз что-то выкинешь — так получишь, что пожалеешь, что раньше не сдох. Я достаточно ясно объясняю, или вбить надо для лучшего запоминания? — Н-не надо. И так понятно… — Уверен? — парень активно закивал, — Ну тогда подбирай свои сопли, скачи в норку и не высовывайся больше, пока я добрая, — после этих слов я отпустила Егора, чуть толкнув в грудь. Тот отшатнулся и галопом помчал в подъезд, нервно оглядываясь на меня, а я довольно захихикала, вновь доставая портсигар из кармана. Довольная проделанной работой, я, улыбаясь, подошла к байку друга и закурила, вставая рядом. Он же похлопал меня по плечу со словами о том, что я молодец, раз не перешла черту и что он маловероятно ещё полезет к нам. Тут из темноты со стороны главной поселковой площади возникло два бегущих во весь опор к нам высоких силуэта…