Брат за брата, или Синее пламя Аида

Теплое лето. Конец июня ласкал мою щеку тёплыми лучами медленно садящегося солнышка через мутное окно электрички. Через месяц мне уже исполнится девятнадцать, хотя я ещё и к совершеннолетию привыкнуть не успела. Я столько лет не появлялась в этой деревушуе, а сейчас резко сорвалась… Нет, не ездила не потому, что я не люблю деревню или свою бабушку, просто последняя моя поездка закончилась не самым достойным образом, поэтому родителями было принято решение, что лучше уж я буду проводить лето в городе. В этом году моя любимая бабуля уезжала на несколько месяцев, а оставить дом без присмотра, учитывая новый ремонт и то, как хорошо и дорого он обставлен, было своего рода кощунством. Кроме меня, свободных членов семьи не было, всё-таки работа и прочие взрослые обязанности, так что дом было решено оставить на меня. Да и я вроде не маленькая девочка, одна прожить пару-тройку месяцев смогу. *К воспоминаниям о прошлом* — Слышь ты, шавка подзаборная, — орала я, мокрая до нитки и вдобавок красная от ярости, — ты сколько тебе влезет можешь пиздеть про меня, но это уже ни в какие ворота не лезет, — мой кулак со всей силы влетел в ехидную харю Кати Смирновой, сбивая ее с ног. Эта тварь просто взяла и вылила на меня ведро ледяной воды, когда мы с моим другом пришли к колодцу утолить жажду. Конечно, в разгар лета это не такая проблема, и иногда мы брызгаемся, чтобы охладиться, но неожиданно получить полное ледяной водицы ведро на голову, когда твой друг отвлекся… Кажется, это переполнило чашу моего терпения. Пожалуй, весь посёлок знал, что Катя — та ещё крыса с языком без костей, но до получения в морду до этого дня, ни разу не доходило. Меня она никогда не любила, хотя я с ней не общалась и в принципе максимально старалась избегать, предпочитая компанию парней. Когда я замахнулась, чтобы зарядить ей ещё и ногой, меня подхватил под руки мой лучший друг Лёха (он был на пару лет старше, но мы дружили с самого детства) и начал оттаскивать под мои возмущенные вопли и попытки вырваться. Пока меня оттаскивали подальше, пытаясь успокоить и привести в уравновешенное состояние, вокруг Смирновой уже собралась половина поселковой молодёжи, чтобы посмотреть, какого дьявола происходит. В итоге оказалось, что я сломала ей часть переднего зуба, и после этого меня быстро забрали родители, а, как я узнала потом от Лёши, про меня поползло ещё больше слухов, меня называли «ебнутой», ведь никто не ожидал, что когда-то Кате всё же кто-то осмелится ответить, ведь многие молодые люди учились у ее мамы, и они прекрасно знали, что маман у нее — такая же истеричка, а вкупе с тем, что, как учитель, она знает большинство родителей, выходила абсолютно гремучая смесь. За этими не очень приятными воспоминаниями я чуть не проехала нужную станцию. Молниеносно среагировав, я схватила в охапку свои вещи и вылетела из транспортного средства, оглядывая старенький перрон в поисках любимой бабули. Разглядев ее фигуру в толпе, я расплылась в улыбке и радостно поскакала к ней здороваться, обниматься и обсуждать все, что происходило. Бабушка была бесспорно рада меня видеть, но выходило так, что через полчаса была ее электричка, поэтому со мной она даже один вечер посидеть не сможет. Я расстроилась, обсудить явно было что и я немного волновалась, что мне припомнят прошлое (хотя, откровенно говоря, в своих силах я в общем-то не сомневалась), однако бабуля заверила, что все уже всё забыли. Она скинула немного денег на выживание и вручила пару связок ключей. На мой вопросительный взгляд, мол, зачем вторые, она лишь с хитренько улыбнулась и подмигнула мне. В итоге я посадила ее на поезд, когда пришло время, и побрела к дому, пробуждая детские, давно утерянные воспоминания. Удивительно, но дорога за столько лет не стёрлась из моей памяти, а вот дом изменился, правда, в лучшую сторону. Подобрав нужный ключ, я открыла калитку, тепло улыбаясь и оглядывая двор. Само жилое здание было не очень-то большим, хотя в детстве казался мне громадиной: голубые стены, аккуратное белое крылечко и спереди, и сзади, где была небольшая верандочка, правда, это я увидела чуть позже. Наш домик — один из самых милых, особенно учитывая состояние некоторых домов вокруг, которые с каждым годом косились и разрушались все больше. Я осматривала жилище, обходя его по кругу, вместе с тем проверяя, как изменился участок за годы моего отсутствия. Оказалось, что кусты малины и прочих ягод разрослись, а грядок стало больше и, кроме привычных мне растений, на некоторых зеленели абсолютно незнакомые. Разувшись на веранде, я прошла в дом. Этот вход вел в просторную гостиную, при попаданию в которую, первой мыслью в моей голове всплыло: «Да уж, с ремонтом они постарались на славу». Большая комната с широкими стеклянными дверями, прикрытыми лёгким тюлем, длинным белым угловым диваном, который ракладывался и на котором можно было спать нескольким людям, напротив него висела большая плазма, а между ними, поближе к дивану, стоял журнальный столик со стеклянной столешницей, на которой лежал пульт. Рядом с диваном, почти у самого выхода, стоял торшер, а полторы стены (начинаясь недалеко от телевизора и заканчиваясь у двери) полностью занимали узкие стеллажи с многочисленной литературой. Дверь вела в прихожую, расходившуюся на четыре разных комнаты, включая саму гостиную; ближайшая к ней — кухня, дверь в которую справа, если стоять спиной к гостиной, ну, или прямо от входной двери. Также, если идти от входной двери, по левую руку будет достаточно просторная ванная и бабушкина комната-кабинет, ещё больше похожая на домашнюю библиотеку. Свежий ремонт; как и всегда, прибрано, светло, уютно и пахнет какими-то ягодами и травами, а на кухне сладкий запах свежей выпечки, которую мне оставила бабуля приятным бонусом. Из-за того что мне нужно было ехать сюда и следить за домом, мне пришлось закрывать практику досрочно. Это служило причиной моей ужасной усталости, ведь последние работы досдавались с утра, а собранные вещи мне пришлось тащить с собой, и после сдачи я сразу помчалась на вокзал. Еле собравшись с силами, я поплелась наверх закидывать пожитки в свою комнату. Войдя в нее, я увидела приятный сюрприз: комната была обставлена полностью в моем вкусе. Комната была небольшой и угловой, зато располагала балконом; дверь была в правом углу, по диагонали к ней была низкая, почти квадратная кровать, на которой валялась кучка подушек, большая плюшевая акула и парочка разных пледов. Бабушка прекрасно знала, что я не сплю под одеялом, поэтому его не постелила. Напротив лежанки тоже висел большой современный телевизор. По левую руку от входа был рабочий стол, над которым висела почти пустая полочка, к которой крепился небольшой светильник для освещения рабочего места. Рядом со столом стоял узкий открытый стеллаж, а ближе к телеку — передвижная вешалка для одежды. Балкон застеклённый, все же дом построен основательно, для проживания в нем и зимой, и летом, так что не хотелось бы лишних сквозняков зимой; весь пол застелен мягким ковриком голубого цвета с длинным толстым ворсом, такие часто стелют в ванной, ведь они хорошо впитывают воду. Несколько черных табуретов поставлены друг на друга, есть небольшая столешница, на которой стоит стеклянная пепельница. «Да уж, бабушка, конечно, не в восторге была оттого, что я курю, но и никогда особо не осуждала меня за это, вот, даже подготовилась к моему приезду, так сказать», — думаю я, смотря на пепельницу. Вещи я пока решила не раскладывать и, просто убрав сумку в угол, забралась на кровать, залипнув на какую-то очередную тупую фигню в интернете, но через час поняла, что мне уже чрезмерно скучно. Тут я решила пройтись до магазина и наконец позвонить Лёхе, ведь я была уверена на все сто процентов, что этот рыжий говнюк тут. Удивительно, но спустя столько лет мы не потеряли связь, он тут бывает часто и, можно сказать, он мой справочник. Знает почти всё обо всех и о том, что тут происходило все эти годы. Он часто бывает в посёлке, знаком почти со всеми лично, а если и нет, то ему не составит проблем подружиться с новым человеком. Всю жизнь у него была прекрасная память, кроме этого, он был достаточно внимательным к мелочам, чему я немного завидовала с детства, но при этом он мало кому рассказывал собранную информацию, а я, к счастью, входила в список тех, кому он изливал все выясненное. Рыжий, высокий и худощавый, несмотря на это, достаточно сильный; глаза каре-зеленые, если долго в них смотреть, создаётся ощущение будто ты лежишь в тёплом лесу на подстилке из мягкого мха, вдалеке от мира с его шумом и заботами (именно это ощущение достаточно быстро отрезвляло и успокаивало меня, он был некоторым катализатором и моими тормозами). Вечно в центре внимания, душа компании, заводила; люди быстро открывались ему и доверяли, ключ от всех дверей, если так выражаться… Покидав в рюкзак некоторые вещи, которые могли мне пригодиться, я заперла дом и вышла за ограду. Достав из кармана портсигар с некоторым запасом самокруток, я зажала ее губами и, воткнув в одно ухо наушник, подожгла, прогулочным шагом направляясь в сторону магазина, попутно набирая номер друга. Трубку тот взял быстро, на что я, улыбнувшись, начала разговор: — Здорово, дружище, я же правильно понимаю, что ты в посёлке, как всегда? — Конечно, где ж ещё, — на фоне слышны весёлые голоса, по которым было несложно понять, что он, как обычно, тусит с кем-то. — Что, не хотел бы увидеться со мной? — улыбаясь, проговорила я. — Да я бы и рад только… — он замолчал на несколько секунд, видимо, задумавшись, а потом до него, кажется, дошло, и он почти заорал в трубку. — Стоп, мать, ты что, приехала сюда?! — Да не ори ты, а то у тебя голова разболится, потому что я тебя тресну. Где ты хоть? — Ну, вообще в беседке около большего магазина сижу, но тут народу много, не боишься, что что-то произойдет? — Да чего со мной произойдет? Не маленькая уже, далеко не слабая, да и ты же сам видел, как я сейчас выгляжу. — И то верно, только тут есть некоторые бухие без тормозов… — Боже, мам, перестань так волноваться, — захохотала в трубку я, — ты ж сам знаешь, что на меня лезть не стоит, и тот, кто попробует — получит в морду. — Спорить не буду, просто не хочу повторения того случая… Вдруг кто-то, кому не стоило бы, обратит на тебя внимание, — «кому не стоило бы» он выделил особой интонацией, чему я про себя удивилась, но, решив, что спрошу при встрече, заговорила дальше, подводя диалог к концу: — Да ну, перестань ты. В общем, буду скоро, не скучай, жди. Возражения не принимаются! Он попытался что-то ответить, но я уже бросила трубку, возвращаясь к прослушиванию музыки. Солнце скрывалось за лесом, и теперь на границе с небом расползались оттенки жёлтого, рыжего и алого, плавным градиентом переходящие в небесную синь, медленно темнеющую и опускающую на землю сумерки. На самом деле я и правда за эти годы заметно изменилась: мало того, что я немного подросла (хотя и не сильно, остановившись на росте около ста шестидесяти пяти), я заметно схуднула, а мои формы стали гораздо более женственными, хоть и скрывались за свободными шортами, которые почти перекрывала большущая футболка. Очки сменились на линзы, волосы давным-давно не отрастали до такой длины, как раньше, и были покрашены в сине-голубой с зеленоватым отливом, хотя их почти скрывала кепка, оголяя выбритые затылок и виски натурального цвета. Подойдя к магазину, я ухмыльнулась, сразу выцепив взглядом фигуру старого друга, облокотившегося на свой любимый мотик, как на скамейку; мест в беседке уже не было. Он о чем-то оживлённо разговаривал с другим парнем, посему заметил меня не сразу. Уже подойдя к нему, я слегка ударила его по плечу и протянула руку в приветственном жесте, сплетя наши руки в крепком рукопожатии, мы по-братски приобнялись, похлопав друг друга по спине. Парень, прежде стоявший рядом с ним, ушел обратно к своей компании. — Ну привет, дружище, — шутливо протянула я. — Здравствуй, дорогая. Сколько лет, сколько зим, так сказать. Какими судьбами в нашем захолустье? Я тихо объяснила ему ситуацию и собиралась продолжить разговор, но тут от беседки отделился рослый силуэт, наверное, постарше Лёхи на год-два, и, окинув меня оценивающим взглядом с ног до головы, сладенько, явно пьяненьким голосом и с гаденькой улыбочкой заговорил: — А кто это у нас тут такой маленький, хорошенький? Разрешишь познакомиться? — кинул он взгляд на моего друга, который мотнул головой, как бы предупреждая, что не стоит это начинать, но этот придурок проигнорировал предупреждение, — Да ладно тебе, такая миленькая деточка пришла сюда одна. Тебе что, жалко, что ли? В разговор вступила я, уже раздражённая таким обращением ко мне, а также предвкушая дальнейшее развитие событий: — Тебе показали не лезть. Что тебе не понятно? — я оскалилась, пародируя улыбку. — Ну, чего мы такие злые? Я же просто познакомиться, подружиться хочу… — при этих словах, не меняя тона, он начал подходить ближе, протягивая ко мне руку в попытке приобнять, но я ловко вывернулась, отходя чуть назад. — Не ломайся, малышка, я ничего тебе не сделаю, — толпа в беседке зашепталась, смотря на эту картину, но ничего не предпринимала, наблюдая за развитием действий, — посидим, выпьем, пообщаемся. — наконец ему удалось приобнять меня за талию, прижимая к себе, на что я фыркнула и проговорила: — Во-первых, принципиально не пью с незнакомцами, во-вторых, первый и последний раз предупреждаю: если ты сейчас не уберешь свои руки, то поверь мне — будет больно. Он лишь хмыкнул, как бы говоря «ну давай, попробуй, рискни, сучка», за что через пару секунд поплатился, получив смачный удар в ухо, а самодовольная ухмылка сползла с его лица. Он с непониманием и злостью уставился на меня, прижимая руку к ушибленному месту. На что я, пожав плечами, буркнула, что предупреждала, и, дёрнув своего друга за собой, зашла в магазин. Пока я выбирала то, что хотела, мы начали обсуждение ситуации: — Не изволишь объяснить мне, что это за чёрт и какого хера он ко мне клеился? — спросила я, недовольно уставившись на друга. — Как тебе сказать. Он что-то типа местного Казановы и вполне себе популярен у девушек. Правда, думаю, удар в челюсть от представителя «слабого пола» он получил впервые. Забавно видеть его реакцию, с учётом фактически двух предупреждений… — Мда… Ума нет — считай, калека. Может, хоть что-то на место да встанет… — я задумалась на несколько секунд, а в голове всплыла Лехина фраза из нашего телефонного разговора. — Кстати, про лишнее внимание: помнится, ты говорил про кого-то, чье внимание на меня нежелательно. Я бы хотела услышать подробности. — Ну, у нас есть тут парень один, который местность «держит», хулиган, в общем… На деле парень неплохой, правда, врагов у него много, но и уважают его, не лезут лишний раз. Рома Пятифан. С ним много кто подружиться пытается, выгодно, «крыша», если так можно, правда, мало кто ему интересен. А дружок его лучший — Бяша… Не знаю, честно говоря, почему его так зовут, но сам он с самого детства отвечает: «Потому что я волк в овечьей шкуре». Раньше у него ещё двух передних зубов не было, но потом их или вставили, или выросли, поди разберись. Вообще они не то чтобы плохие, но черт его знает, что случится… Я не особо против, если ты сможешь с ними подружиться, главное, будь осторожна и не совершай опрометчивых поступков. — О-о… — протянула я в ответ, а чуть позже продолжила. — Даже мне интересно стало, раз ты так сильно волнуешься по поводу двух каких-то парней. Только на кой хер им могла сдаться я? — Кто их знает… Просто, думаю, они все видели, недалеко должны были быть, видел их незадолго до твоего прихода. Так что советую ждать гостей. — Есть, сэр. Если что — буду уточнять информацию по ходу действий, — проговорила я, в шутку отдавая ему честь, пока мне пробивали набранные мной продукты. Заодно, ничего не ожидая, я поинтересовалась о наличии табака, так как мой потихоньку подходил к концу и, крайне удивившись тому, что тут есть тот, который курю, я, сияющая от счастья, взяла его. Набив рюкзак покупками, мы покинули магазин. Собравшиеся люди постоянно косились на меня, бурно перешептываясь, а вот Казанова пропал… Я, игнорируя их шум и взгляды, попрощалась с рыжим и направилась в сторону дома, на ходу засмолив самокруточку. В ухе снова повис лишь один наушник, чтобы в случае чего — услышать шаги или другие звуки, которые объявились спустя порядка пяти минут моего пути. Сбоку, со стороны леса, звучал шелест и треск веток, на что я заметно напряглась, вглядываясь в густую зелень, не зная, чего ожидать. Откровенно говоря, я побаиваясь, что меня подкараулят и мне придется отвечать за свое поведение. Нет, в себе, а также в остром ножике в кармане, я не сомневалась, только остерегаться всё же стоило всегда: численное преимущество может быть не на моей стороне. Впотьмах среди деревьев прослеживалась человеческая фигура, выше меня, наверное, на голову, спокойно и уверенно шедшая через заросли в мою сторону. Ни на рыжика, ни на Казанову он похож не был, но тогда встаёт вопрос: кто это и чего ему надо?..