Последняя выкуренная сигарета

      Каждое утро Фрэнка начиналось одинаково, и это утро не было исключением, а ведь это стало разочарованием, ведь изменения в повседневной жизни так нужны, но они происходят настолько редко, что становится очень печально; они слишком редки. Через нежелание открывать сонные глаза, Айеро выключил будильник, который так и трезвонил, желая быстрее разбудить подростка. Зевнув, парень встал с кровати и ушел в ванную комнату, где всегда начиналось его полноценное пробуждение перед новым днем. Из зеркала на него смотрел совсем уже задолбавшийся парень, но еще не сдавшийся, ведь у него есть некая цель, но и она угасает постепенно с каждой неделей, и Фрэнк понимает, что что-то идет не так, как он хотел. Группа скоро распадется, сам парень начинает пьянствовать, не переставая. Лицо, которое смотрит из зеркала, стало уже совсем ненавистным, противным, аж хотелось блевать только от одной малейшей частички лица, но Фрэнк понимал, что ничего с этим не сделает, только если еще что-нибудь себе не проколет или перекрасит; такие изменения во внешности многим помогают, но также заставляют потерять себя настоящего, а этим не надо пренебрегать; ты сможешь себя потерять и никогда не вернуть, единственным выходом будет убить себя, ведь тебе надоест то, что ты не чувствуешь себя собой; это сильно утомляет. Фрэнк уже начинал терять себя. Только недели три назад, наверное, Айеро решил проколоть губу. Он сделал это, но что-то совсем не полегчало. Фрэнк надеялся на какие-то перемены во внешности, которые бы отразились и на эмоциональном состоянии, что чаще всего и происходит в таких случаях, но в этот раз что-то ничего не изменилось, что сильно огорчило парня, так как эта была одна из последних его надежд на какие-то изменения в жизни. Изменения, которые помогли бы Фрэнку потерять себя, но хоть что-то бы исправили. Медленно моргая, Айеро включил кран с холодной водой. Набрав немного в ладони, парень окатил свое лицо ледяной водой, заставив себя немного взбодриться. Холодная вода заставила пробежаться по телу Фрэнка тысяче мурашек. — Фрэнки?! Ты проснулся?! — выкрикнула из коридора Линда, которая думала, что ее уже совсем не маленький сын еще спит, хотя знала, что он всегда просыпается по будильнику в раннее время. Просто женщина так сильно хочет вернуться в те времена, когда Фрэнк был маленьким мальчиком, и она могла за ним ухаживать без всяких его упреков, заставляющих мать Энтони перестать считать его маленьким мальчишкой. Иногда появляется такое дикое желание спеть ему песенку на ночь, уложить его в кроватку, но Айеро уже взрослый парень, и это будет выглядеть глупо. — Да, мам! — выдавил на щетку немного зубной пасты Фрэнк и поднес ее ко рту. — Завтрак, если что уже готов… — уже не так громко произнесла Линда. Вот и проявление ее заботы, которое так бесило Фрэнка. Он сразу же чувствовал себя мелким беззащитным пацаном. Ему было так от этого неприятно, так противно. Единственное желание появлющееся в такие моменты, было провалиться под землю. Это так ужасно, когда чувство стыда смешивается с ощущением неприязни, тебя будто сразу же выворачивает изнутри, словно ты игрушка-перевертыш, однако, в отличие от нее, ты не сможешь жить с органами наружу. — Спасибо… — еще с щеткой во рту, произнес уже тише Айеро, смотря на свое усталое лицо. Двумя руками Томас облокотился об раковину. Слезы предательски потекли по щекам подростка. Энтони сжал челюсть; так он выразит свою боль, что не должна была волновать никого, кроме самого парня. — Мам, ты могла и не стараться так… ты же знаешь, что я не ем утром… — с чувством вины произнес Фрэнк, желая не говорить ничего сейчас своей матери, так как понимал, что ей сейчас будут обидны эти слова, но он ничего не мог поделать. Хотя иногда он думал о том, чтобы пойти на уступки матери, но это слишком сложно для него, Айеро словно пойдет против себя, против всего сущего, словно если он это сделает, то начнется мировой хаос, непоправимый хаос, но он просто себя накручивает, и он же и знает это. Линда не будет за это на него ругаться, но Фрэнк все равно чувствовал, что на него сейчас будут кричать. — Дорогой, ты почти не ешь, покушай сегодня утром… я же приготовила твои любимые блины… — последнюю фразу женщина будто говорила не стоящему перед ней парню. Фрэнк взглянул на часы. Было еще слишком раннее время, чтобы уходить в школу, но Айеро знал, что, если он останется здесь, мать окончательно заебет его со своей тревожной заботой. — Мам, мне надо сегодня раньше прийти в школу, поэтому я пошел, пока, — Энтони отвернулся от матери и двинулся в сторону входной двери, к которой был доступ с кухни. — Но… но зачем тебе так рано в школу? — дрожащие пальцы нервно перебирали полотенце. — Меня попросил профессор Стоун открыть кабинет и прибраться там утром… — «не очень-то уж и правдоподобно звучало…» — подумал про себя Фрэнк. — Но тебе же Стоун никогда не довер…— женщина больше ничего не сказала, так как ее речь прервал звук закрывающейся двери. Линде кажется в последнее время, что она скоро не выдержит и просто начнет срываться на Фрэнке. Он ведет себя, как последний эгоист, что доставляет боль матери. Она его понимает, ведь это все подростковый возраст, но не отрываться же на своей маме. — Какой же он… — ударив тряпкой по столу, чуть ли не выкрикнула женщина, — Линда, пока ты злишься, себе не поможешь… Мисс Айеро подняла тряпку, которую только что бросила на стол, и повесила ее на место, которое являлось ручкой у раковины. С каждым днем женщина все больше и больше тревожится о сыне. Он все более непредсказуем, хоть и всегда таким был, но раньше что-то можно было и предугадать. Сейчас же подросток становится полностью невыносимым, но нужно просто терпение, это когда-нибудь пройдет, наверное. *** — Доброе утро, чуваки! — поздоровался с «коллегами» зашедший в паб Фрэнк. — Привет, чува-ак… — икнув, поднял стакан с пивом, приветствуя Айеро, который выглядел так, будто его жизнь выебала пятнадцать раз без остановки, Эндрю, увидев Энтони. — Вот и наш, Фрэ-энки, — обнял Томаса одной рукой за плечи, держа в руке стакан с пивом, из которого понемногу выливалась жидкость от резких движений парня, Пэнс, который, честно говоря, иногда бесил Фрэнка, что сказывалось на их отношениях, но оба парня не реагировали на это, хоть у них иногда спрашивали другие про это, но они просто отмахивались, мол, вам показалось. Айеро просто заставил Пэнса промахнуться, так как Фрэнк пригнулся, уворачиваясь от обнимашек парня. Подросток направился к двери в одну из комнат в пабе, которая была далеко от входа в заведение, где постоянно пили подростки города, начиная с шестнадцати лет, что сказывалось на смертности, так как подростки не только пили, но и употребляли наркотики, которые передавали как раз таки в этом пабе. Что делали с этим владельцы? Ничего, им это было на руку. Боялись ли они полиции? Нет, вообще нет. Эти наркотики не всегда были «качественными»; а также были постоянные передозы. Подростки не знают меры, чаще всего они даже случайно получают передоз… Им никто не даст советов, как лучше употреблять. Айеро шел несмотря на приветствия его корешей, ему нужно было как можно быстрее зайти в помещение с инструментами, где должны были уже находиться парни из его группы. Все же, Фрэнк обратил внимание на одного из приветствующих. Это был его барабанщик Смит. Гребанный Смит. — Чувак, схренали ты бухущий в хлам? Сегодня же репетиция! — повернулся к барабанщику парень. — Да ладно тебе… и без меня обойдетесь…— глотнул из бутылки обжигающую жидкость парень. — Смит, ты барабанщик, придурок, как мы без тебя?! Ладно, иди нахер, если я тебя увижу рядом с нами, пойдешь пинком под зад отсюда, а не только из здания, — развернулся от Смита Фрэнк. Теперь парень начал задумываться. Зачем ему куда-либо идти? Смит бухущий, скорее всего остальные тоже. Поэтому, рассуждая разумно, ему было бы хорошо уйти из заведения и не возвращаться минимум неделю. Парню так сильно захотелось пропасть, просто пропасть. Может это ему поможет? Может он больше не будет так сильно мучиться, передышка была нужна. Хотя бы чуть-чуть… — Да… на недельку… — Фрэнк резко развернулся и пошел к выходу. — Да ладно тебе… не обижайся Фрэ-энк, — протянул Смит. Тут уже Айеро не выдержал. Парень подошел к Смиту. Схватив его за воротник, вмазал ему со всей силы кулаком по лицу. Мгновенно из носа парня потекла кровь. Барабанщик сначала вообще ничего не понял. Ему было просто по кайфу, значит, он не просто выпил пиво, но еще и принял свой любимый морф. — Фрэнк, Фрэнк, успокойся, — подбежал к парням Эндрю. — Отстань, Эндрю, — Айеро резко откинул Смита, тот упал на пол. Смит упал с грохотом, вероятнее всего отбив себе что-то еще. Не обращая внимания на чьи-либо слова, Айеро вышел из паба. На удивление ему полегчало только от одного удара по лицу тупого Смита. И да, Фрэнк не был за, что Смит появился в группе, но барабанщик он был просто шикарный, но самый огромный минус — это его поведение, что очень сильно выводило из себя Айеро, который и без него был очень нервным, а в напряженной остановке никто не сможет работать, тем более Фрэнк, который мог стать слишком раздражительным, что отражалось в его ругани. Айеро шел по улице, пиная банки, валяющиеся на асфальте, одновременно подкуривая сигарету. Мама ему всегда говорила не курить, так как это плохо сказывается на его здоровье, но ему как-то все равно, так как он не собирается долго жить, нет желания, максимум дожить до того момента, когда он станет хоть чуть-чуть, но популярным парнем, играющем на гитаре, в какой-нибудь такой же крутой группой, какой он себе ее и представляет; Линда не запрещала ему курить, она просто беспокоилась, что курение ухудшит его здоровье. А сигареты уже кончаются в пачке, что разочаровывало Фрэнка. По тому пути где он идет, он не сможет купить своих любимых сигарет. О да, это путь на заброшенную станцию. В ней так уютно. Рядом такая же заброшенная площадка, заросшая травой. Краска на турниках облезла, качели были побитые, познавшие жизнь, но еще способные, на то, для чего они были созданы. И да, сама станция. Так же была вся заросшая растениями, но тут уже приходили такие же подростки, что и Фрэнк, и рисовали свои граффити. Айеро не понимал, для чего нужны эти рисунки на стенах, но тут они были просто потрясными, это правда выглядело изумительно. Фрэнки, конечно же, не удержался и тоже внес свой вклад, нарисовав на стене член. К тому же довольно реалистичный. Будто со своего рисовал, только слегка увеличил, или не слегка. — Чувак, у тебя не будет, случаем, зажигалки? — Фрэнк повернулся к человеку, который только что задал ему вопрос, который Айеро так и не расслышал из-за своих мыслей о станции. — Чувак, зажигалка есть? — немного с непонимающим лицом спросил незнакомец с красивыми черными волосами, что были пострижены очень неуклюже, но довольно гармонично. — А? Ох, да, сейчас, — Фрэнк начал рыться у себя в джинсах, в поисках зажигалки, — вот. — Спасибо, — с сигаретой в зубах, ответил парень, пытаясь зажечь ее в мороз и с крутым ветром. Не сказав ни слово, парень передал Фрэнку зажигалку и пошел дальше. «Загадочный парень… крутяк», — Фрэнка немного заинтересовала эта таинственная личность, что выглядела очень завораживающей, всего лишь одним своим видом и первым впечатлением. Незнакомец пошел в противоположное от Фрэнка направление, что немного опечалило Айеро. Но зачем ему идти с кем-то, если он собирался посидеть один на станции. О да, лучшее решение. Эта станция и вправду была одним из лучших мест, мнение автора было просто абсолютно таким же что и у Фрэнка, который всей душой любил это местечко, что запало в его сердце на долгое время с класса так седьмого; тогда и началась разгульная жизнь Томаса, что не заканчивается до сих пор. Честно говоря, станция была не единственной достопримечательностью в этом месте. Эта была абсолютно нежилая часть города, про которую все забыли на долгое время, что сильно печалит, так как тут много прекрасных построек, что хотелось бы реконструировать, но тогда бы пропал весь шарм, вся таинственность этой местности. Посмотрев в пачку сигарет, Фрэнк понял, что лучше всего ему оставить последнюю сигарету к посиделке, во время которой он будет думать о разных философских вещах; например, о смысле жития, особенно учитывая существование Айеро, что было довольно жалким, как считал сам парень; ну или же о том, для чего так сильно пекутся люди о своей оболочке, если в конце концов они умрут или вымрут, что хорошо бы сказалось на планете. О да, без людей было бы на земле гораздо лучше, так считал и Фрэнк и автор данного рассказа, что был не столь уж и радостным и коротким. Осень, да, она была прекрасна, столь прекрасна, что не хотелось с ней прощаться, самое лучшее время года, самое красочное из существующих. Вы только посмотрите на эти золотистые листья, падающие на засохшую траву каждую секунды; а вот когда на вас падает случайно листок какого-нибудь клена по пути, это ведь так забавляет! Несмотря на слякоть и быстро поменявшуюся погоду, я думаю, что все согласятся с этими мыслями Айеро, которые промелькали в его голове, пока Фрэнк шел по той самой золотистой дорожке из пожелтевших листьев, что были уже помятые и засохшие; к огромному сожалению, эта красота не остается на долгое время и быстро увядает, заменяется снегом, кристалликам воды; из этого можно сделать вывод, что наша красота не вечна, наша красота не только пропадет, но и ей найдется замена, что довольно печально. Насчет дороги, стоит отметить, что тут не было ни единой души, довольно предсказуемо, так как ни кому не нужно было идти в заброшенную часть города кроме, как Фрэнку, столь юному парню, что хотел уединиться с природой и своими мыслями, у которых и не было передышки, ведь Айеро хоть и казался парнем без умных мыслей, но он был довольно смышленым и умным, что сказывалось на некоторых его действиях, которые не все воспринимали всерьез, так как не каждому человеку может быть понятен ход мыслей нашего друга, который как мы уже говорили был очень не глуп, что очень сильно поражало тех людей, которым все же удавалось его понять хотя бы на одно мгновенье. Вот перед глазами та самая часть городка, что была так любима подростку, который не мог не ходить сюда хотя бы раза три в долгую неделю, ведь это место так успокаивало его измученную душу. Айеро никогда не обижали в школе, нет, даже напротив; парень был слишком задиристым, что часто бесило других детей, но никто не подавал и вида; все из-за статуса парня, который непонятным путем сформировался, что было очень забавно, учитывая тот факт, что Томас не приложил никаких усилий для этого. Энтони всегда боролся с тем самым желанием врезать кому-то без причины, нет, его не воспитывали так, чтобы тот бил всех подряд, просто есть люди, которые просто заслуживают этого, но даже им бить морды было жалко Фрэнку. Не то, чтобы их лица было как-то жаль, больше руки Айеро, что не были предназначены для таких грубостей, а только для игры на прекраснейшем инструменте, именуемом гитарой. Большое спасибо хотел сказать Томас своей матери, которая проложила путь к его любимому занятию. К сожалению, гараж она больше не давала ему в распоряжение, это было уже как-то не очень для нее; постоянные репетиции сына начинали ее бесить, ведь Фрэнк перестал заниматься учебой из-за частых встреч с группами, в которых он состоял и репетировал в ее гараже, а ведь сам гараж был уже недееспособным для таких мероприятий. Ладно, было дело, когда его избили из-за его образа жизни, все лишь обиженные на жизнь пацаны, которые не привыкли, что кто-то добивается чего-то в отличие от них; вот их было жаль Фрэнку больше всего. — Да… они и правда были жалкими парнями, что когда-нибудь сопьются в этом маленьком городке, ну максимум станут директорами какого-нибудь заведения, что не окупается… — рассуждал вслух подросток, шеркая ботинками по асфальту, который медленно превращался в мокрую землю вперемешку с листьями. По правой стороне от Фрэнка стоял дом голубого цвета, словно был перенесен из России до начала распада СССР, что было странно увидеть в Америке, где жил сам Айеро. На самом деле, он восхищался такой архитектурой, что не уступала по эстетическим понятиям строениям Древнего Рима. Естественно, в то время делалось все лучше и были хоть какие-то, но все же оригинальные строения, не то, что сейчас. Но эти здания, что погружали в атмосферу СССР… Вот им Фрэнк мог просто поклоняться. Сама Россия очень сильно нравилась Фрэнку, он ее не видел вживую, но на картинках, что показывали ее хорошую сторону, она была прекрасна и неповторима; любовь с первого взгляда, какой она и являлась. Оригинальности у советских строителей было не занимать. И этот дом самым крутым на вид из всех здесь стоящих зданий, что были полностью поросшие в растениях. Одна только мысль о том, что парень сможет посидеть тут и выкурить последнюю сигарету в своих запасах, вводила его в самые лучшие ощущения, что он мог испытать в последнее время. А вот и сама станция показывается на горизонте, что сильно радует Фрэнка. Там он уже сможет нормально посидеть и подумать о своем. *** Кто бы мог подумать, что Джи когда-нибудь захочет отдалиться от всех; это просто невозможно, чтобы парень так сильно захотел не видеть людей рядом с собой. «Эти люди такие жалкие…» — думал Джерард. Почему же эти существа «люди», что являются очень уникальными, повторяют друг за другом, словно они зеркала, ведь это так глупо, зачем повторять за своим другом, что купил новую куртку от самой модной фирмы на данное время, если можно самим выбрать то, что тебе больше всего нравится, не взирая на предпочтения твоего дружка и его одобрение, хотя тебе оно просто вообще не нужно, неправда ли? Люди такие странные и тупые. Еще и этот парень так затупил; это немного вывело из себя Уэя. Почему нельзя услышать с первого раза? Что, так сложно? Нужно что ли повторять по сто раз одно и то же? Это так тупо, почему именно к этому парню Джерарду захотелось подойди и спросить зажигалку, теперь Уэй не может успокоиться после этой тупости, ему так хочется врезать тому парню, что очень тупо. Так считал Джи, но ничего не мог поделать со своими тупыми чувствами, котооые возбуждаются и тяжело остывают. Все же как бы не стал раздражать его парень, Джерарду довольно сильно захотелось вновь встретиться с ним. Что-то было у него притягательное. Харизмы точно у него нет. Джи вот придет на то самое место и встанет все на свои места, как и должно быть уже давно. Какое же это прекрасное место… *** Из-за недавнего дождя было мокровато сидеть на лавочке, что была рядом с той самой станцией, на которой хотел побыстрее оказаться Фрэнк, но сейчас уже было как-то все равно, мокро ли или нет, главное расслабиться с сигаретой в руке и получать удовольствие от курения последней в его запасе, что точно скоро не пополнится. Айеро не хочет возвращаться домой; да ему это и не нужно было, мать, конечно, будет беспокоиться, но было как-то немного нейтрально. Желание жить одним днем все больше и больше нарастало, но это полностью устраивало Фрэнка, ведь тогда он сможет делать все, что ему вздумается, что, конечно, не всегда заканчивается хорошо, но зато что-то он да успеет сделать за свое существование, что не так сильно вгоняло в тоску. Жить одним днем прекрасно. И вот эта жизнь прямо сейчас началась, с той самой секунды, что Айеро впустил пар в свои легкие. — Одним днем… — улыбнулся парень, выдохнув пар от сигареты. Вот прямо сейчас не хватало какой-нибудь записной книжечки, в которой можно было бы записать свои мысли прямо здесь, что были довольно беспощадны к Айеро; не каждый человек может держать эти мысли, сам автор иногда не понимает своего же персонажа, он полностью непредсказуем, что может нравиться в нем, ведь этот парень воплощение настоящего человека, у которого есть хоть что-то в голове, что является сейчас редкостью. Люди с каждым веком все тупее, но умнее, это такое странное сочетание, но правдивое. Каждые пять лет растет разное поколение, одно более умное, второе более тупое, ведь это правда. Вы видите какие создаются сейчас телешоу? Они ведь такие странные и тупые. Раньше было лучше, даже музыка. — Музыка… вот ее я бы хотел исправить, — внести что-то свое… да, это бы я хотел, — вслух произнес Томас, вглядываясь вдаль, чтобы что-то рассмотреть, но зрение не позволяло хоть что-то увидеть. Чья-то рука легла на плечо Айеро. Несколько секунд он не мог понять, что происходит, потом хотел было закричать, но это было тупо, поэтому он остановил себя; кто это мог быть Фрэнк вообще представить не мог, ведь никто в такое время не хотел бы находиться в этом месте. Айеро не хотел волноваться, поэтому несмотря на свой испуг, что говорил ему "беги быстрее", просто потушил сигарету о доску скамьи. — Чувак, у тебя опять не будет зажигалки? — уже знакомый голос задает Фрэнку тот же вопрос, что и ранее; это немного успокоило Айеро, так как это был уже, наверное, не маньяк, что решил запугать парня — Да, конечно, — вытаскивает из кармана джинс зажигалку Фрэнк, параллельно отвечая. — Я тебя, наверное, испугал? — перепрыгнул, опираясь ладонью о сиденье лавочки, устраиваясь рядом с Энтони, который все же достал зажигалку из своих джинс, что была черного цвета без каких-либо надписей. Парень взял из руки подростка то, что хотел получить и посмотрел вопросительно на Томаса, который немного не понимал, что именно происходит. — Да нет, все нормально, вы меня не испугали, — улыбается Фрэнк, смотря на парня, что выглядел довольно странно, но приятно. — О, Боже, только не на вы. Я же не такой уж и старый, — разводя трагедию, воскликнул незнакомец. — Ладно… — Айеро отвернулся от рядом сидящего парня. Вот бы вернуть тишину, что была до встречи с этим парнем. Что вообще он здесь мог делать? Хоть этот вопрос не так уж и был важен Айеро, но ответ хотелось бы узнать, даже если он будет таким что и у Фрэнка, если бы ему задали такой вопрос. — Как тебе, кстати, зовут? — протягивая вещь Фрэнка Томасу, спросил незнакомец, наровившейся узнать что-то о его новом знакомом. — А не опасно ли отвечать на такой вопрос незнакомому мне человеку? — забрал у парня свою зажигалку Энтони. — Ну, я Джерард Уэй, — протянул руку для рукопожатия Джи. — Ладно, я Фрэнк, — пожал руку парня Айеро. — А фамилию не скажешь? — посмеиваясь спросил парень. — А вот это уже не буду говорить, — Томас решил, что ему не нужны эти пустые разговоры и замолчал, погружаясь в свои мысли. А вот теперь присутствие Джерарда не так сильно и радовало подростка, так как парень хотел разговаривать, а Энтони нет; ему нужно вернуть те самые ощущения, что были ли прихода парня. — Так сколько тебе… — Чувак, прости меня, конечно, но мне пора, — не выдержал уже Фрэнк, вставая со скамьи. *** — Мам, я дома! — крикнул Фрэнк, войдя в свой дом, где должна была находиться его мать, редко выходившая на работу. Сняв обувь, Энтони поднялся в свою комнату как можно быстрее, ему так хотелось лечь на кровать и не вставать с нее оставшиеся дней так пять. Матери дома не оказалось. Айеро почувствовал полную свободу дома; это было одно из лучших чувств, я думаю, что вы понимаете. Томас давно не оставался один в доме, и как-то сейчас было странно находиться в одиночестве в своем доме, где всегда была Линда, заполняя пространство уютом; ощущение странности со свободой, непонятное, но довольно приятное чувство. Айеро прыгнул на кровать и принялся смотреть в потолок. — Да… неинтересный он, конечно — развернулся на бок Фрэнк. Желание хоть что-то делать полностью пропало. Парню так сильно хотелось просто лежать, никого и ничто не трогая. Его сравнительно мягкая кровать должна была стать с ним одним целым, тогда он сможет полежать, а может и попасть в мир сновидений, что всегда были не похожи друг на друга. Глаза постепенно смыкаются, он с трудом поднимает веки. И все же парень засыпает с небольшими усилиями. На утро он проснулся еще больше усталым, чем был вечером. Быть настолько уставшим утром просто невыносимо. Но Энтони должен был встать с кровати, хотя бы для матери, которая волновалась бы за него довольно сильно. Томас встает с кровати, мгновенно упав. Его тело постепенно погружается во мрак. Сердце Айеро остановилось на мгновение; Фрэнк был потрясен, он ничего не мог понять, что произошло и происходит прямо сейчас с ним. — Что, черт возьми, происходит?! — смотря на отдаляющуюся впереди комнату, кричит Энтони, пытаясь держать себя в руках, ведь паника никогда не давала лучших плодов. Подросток будто проваливается сквозь землю. Почему это происходит? Что делать дальше? «Мне нужно просто лететь и ничего не делать?» — думает парень. Но почему ничего не делать? Ведь так гораздо страшнее. Страх перед неизведанным; все мы испытывали эту эмоцию, что заставляла нас обойти ее источник, найдя другие выходы, но это не помогало, так как без него не обойтись. Энтони не сможет отсюда выбраться, он это уже понял, хоть и понять это было несложно. Куда денется человек из какой-то черной пропасти, что пожирает его? Что она может ему сделать? Может освободить от страданий существования? На это можно было только надеяться, а Фрэнк почти принял, желая побыстрее исполнить это. Но происходит ни что иное как проекция твоего сознания, — Фрэнк вздрагивает и смотрит в сторону Уэя, что летит вместе с ним в пропасть. — Чт-что? Почему ты здесь?! — этот парень все больше и больше пугает Айеро. Что мог делать здесь Джерард? Еще и с такими мыслями вслух. Немного сумасшедшие. — Тут уже ты сам должен задать себе этот вопрос, — улыбается парень, смотря на Фрэнка. Иисусе, что за чертовщина?! — паника все сильнее и сильнее пожирает Энтони. Попытка сохранять спокойствие закончивается провалом. Полным. Резкий звук, что оглушает Томаса, прозвучал прямо над ухом парня, заставляя его вздрогнуть. Вроде бы Фрэнк смотрит прямо в глаза Джерарду, но вдруг тут же открывает их и видит перед собой его комнату, ту же самую, Ничего в ней не изменилось, и никакой черный дыры нет, будто ее в принципе и не существовало, как и Джерарда. — Твою мать… — Энтони смотрит на потолок, пытаясь выравнить дыхание.