Пациент

01.01.2021 (день) <«То есть, ты думаешь, что парни про нас ни ухом, ни рылом?» - спрашиваю я сонное создание, когда оно, наконец, открывает глаза и щурится на дневной свет за окном. Арсений непонимающе хмурится и пытается выбраться из-под одеяла – ему по утрам всегда жарко. Выпихивает ногу и вздыхает: «Я что, уснул?» Я пытаюсь поцеловать, но эта невозможность ожидаемо брыкается и идёт чистить зубы. Пусть. Я насмотрелся на него вдоволь сегодня, пока он спал. Решил, что буду делать это максимально часто – Арс бесстыже красив сам по себе, но когда спит, его красота становится... неприкрытой. Каждый сантиметр лица, каждый изгиб тела, его волосы, запах кожи… В общем, мне было, чем заняться этой ночью. Когда он вернулся, я достал из-под матраса футляр и протянул ему: «С Новым годом, чудо моё!» - никогда не видел столько удивления на лице, - «Что это? - спрашивает, - Как ты…?» - «Службы доставки в наше время выполняют функцию Деда Мороза», - хмыкаю самодовольно. Он осторожно открывает футляр и торопеет. «Всё нормально?» – начинаю волноваться. «Это... Кельтский крест?» - спрашивает, аккуратно доставая цепь с кулоном. – «Ну да, - говорю, - мне кажется, тебе должно подойти». Выражение лица как будто потерянное. Долго держит в руках, не решаясь надеть. Вздрагивает и оживает, когда я слегка касаюсь его руки: «Прости, я ещё не проснулся, это офигенно, где ты взял? Это так красиво... А у меня только это...» - тараторит, протягивая мне пакет, в котором оказываются настольные игры и плед. Я всё верчу в руках, в восторге рассматриваю: «Арс, мне таких уютных подарков никто никогда не дарил, ты знаешь?» - я разворачиваю плед, укутываю нас обоих, целую его. – «Нет, не знаю, - важно отвечает, надевая на шею цепь с крестом, выпутываясь из пледа, подходя к зеркалу и любуясь украшением на голом торсе. Я подхожу сзади, опоясывая руками, целую в шею: «У меня до тебя была только моя бывшая жена. Она всегда дарила что-то... практичное. А друзья обычно скидывались на прыжки с парашютом или диггерство». Арс секунду смотрит в отражение моих глаз в зеркале, потом разворачивается в моих руках и, подталкивая, направляет к кровати. Садит меня поперёк, убеждаясь, что гипс в безопасности, - «Только ты не ложись», - говорит. Снимает с меня футболку, переходит к штанам, развязывая шнурок и спуская с бёдер, помогая вынуть ноги, чем вызывает сильный стояк – после вчерашнего мне только шепни. Тут же отставляю руки назад и откидываюсь, как могу – кровать стоит посреди палаты и до ближайшей стены два метра. Арсений внимательно смотрит, не нарушил ли я его условие. Целует меня в губы на запрокинутой голове, сползает на шею и ключицы. Потом опускается на пол между моих ног и начинает выцеловывать, начиная с самого низа, перехватывая за лодыжки. Когда добирается до паха, я уже окончательно не в себе – слишком долго терпел, выносил его возле себя, красивого такого... Он берёт мой член в рот и начинает порхать языком по головке. Это выше моих сил - я выгибаюсь навстречу его губам, его языку. Но я должен себя контролировать – я всё ещё сижу, поэтому переношу вес тела на одну руку, а вторую опускаю на голову Арса и начинаю руководить им, направляя. Арс почти не давится, даже, когда я всё-таки теряю контроль и насаживаю его особенно глубоко – только постанывает вполголоса, чем окончательно усугубляет моё состояние - меня вдруг откидывает назад, я хватаюсь за простынь и валюсь навзничь, заходясь в конвульсиях. Сколько это длится, я не понимаю, но спине однозначно больно, когда я чувствую попытки приподнять мою запрокинутую голову. «Тош, - слышу шёпот, - дай мне положить тебя, я аккуратно», - позволяю уложить меня на подушку и напрочь забываюсь. Но Арсений выспался и не даёт мне отлежаться после моей бессонной ночи – тормошит. Вкладывает мне в руку стакан сока и уведомляет, что, пока я дрых, приносили завтрак, но он всё съел – «если хочешь, я сбегаю тебе за чем-нибудь в буфет». Я вынужден выпить сок. «Арс, - отдаю ему стакан, - ты охуенно делаешь минет, но совести у тебя нет ни грамма – дай поспать!» - «Антон, - говорит, - Серёжа давно про нас всё знает – хотя бы потому, что я сам ему рассказал, да и остальные парни, я уверен, догадываются. Но в отношении них я как раз волнуюсь меньше всего. Ты что, ночью плохо спал?» - пресекает дальнейшее развитие темы, - «Я не спал вовсе, ты не даёшь мне уснуть, когда рядом – у меня на тебя постоянно стоит, а ещё я слушаю, как ты дышишь, и разглядываю твои родинки», - «Я надеюсь, ты не дрочишь на меня спящего?» – Арс смеётся, - «Я думал об этом, но боюсь разбудить тебя, - честно признаюсь, - поэтому приходится тренировать воображение…» «Антон, мы забыли про гипс!» - он пытается встать, но я перехватываю его за руку и усаживаю обратно. Мне сейчас обязательно нужно вернуть ему долг – ответить признанием на признание, чтобы он хоть немного расслабился и перестал корить себя за вчерашнюю открытость. Поэтому стискиваю его запястья: «Арс, я пытаюсь нагнать время, я ведь упустил целый год. Целый, мать его, год! Прости, что не решился принять твои сигналы – я точно их слышал, я помню. И все последние дни я думал об этом. И вот сегодня ночью, разглядывая тебя, я понял, наконец: я просто не мог поверить, что такой, как ты, может действительно что-то испытывать ко мне. Арс, ты такой охрененный! Ну посмотри на себя – ты же как с картины сошёл, ты неземное создание! И умница такая – ты же чёртова ходячая энциклопедия! И я всё про твои экстернатуры и красные дипломы знаю, да и насмотрелся за год, как ты работаешь. И на людей насмотрелся, которые к тебе тянутся – и коллеги, и клиенты... Ты чудо, ты знаешь об этом? Он краснеет так сильно, что мне приходится притянуть его к себе и обвить руками – ногами, чтобы не сбежал. «Антон, - говорит вполголоса, - я мизинца твоего не стою, - теперь уже сам прижимается, - Если бы ты знал...» И я бы рад сказать, что мы поговорили ещё, но близость Арса всегда меняет мои планы – дело кончилось тем, что я разложил его на кровати и отсосал так, что он спал до обеда. И я, наконец, тоже.>       Заходим с моим интерном в бокс. Я демонстративно передаю Ивану мой телефон для записи, подсаживаюсь к пациенту. - Так что, - говорю, - вы сделали? - Там вариантов-то немного, – отвечает, - подставить и поиметь. - Можно подробнее? - Ну что я тебе, всю нашу кухню буду рассказывать? – усмехается, - у тебя свои профессиональные секреты, у меня свои. Схема известная, но ей стараются не пользоваться, потому что... брезгуют обычно. Вскрывается на раз-два. Ну, а мне-то было плевать – всё сойдёт. Я на имя его начальника счёт открыл и стал деньги переводить. Через свой офшорный – у меня есть парочка, - смотрит насмешливо. - И как быстро такое срабатывает? – подаёт голос Иван. - Да сразу же, буквально после первого перевода. Если вовремя подсказать службе безопасности, конечно. - Но вы оставили это на крайний случай, верно? – спрашиваю. - Нет, я бы никогда этим не воспользовался. Я же не враг себе. - Да неужели? Блять, Ваня, кто тебя просит? Пациент усмехается: - Переживаешь за него? Все молчим. Опасно. - Короче, там пару раз всё притормозить пришлось – обстоятельства планы срывали... Три месяца коту под хвост. Но как только представился удобный случай, я ему картину маслом преподнёс – договоры мимо тендеров, завышенные суммы сделок, левые переводы для обналички через подставные фирмы-однодневки... В общем, выложил все данные по его крашу – там на три срока. Говорю, мол, потаскают его – свет белый мил не будет, и волчий билет до конца жизни обеспечен – даже грузчиком не устроится, когда выйдет. Вернее, если – на зоне таких сладких любят, и в первую очередь приходуют. Он побелел от злости и вышел из моего кабинета. Я знал, что пошёл информацию проверять. Что ж... Я ведь врать не стану. Вернулся через день, хмурый, потерянный - убедился, видать. Спрашивает, что хотите. Обрисовал ему, что хочу. Вернее, кого. Покраснел, стоит. «Я, - говорит, - под тебя не лягу», - «Ничего, под начальника же своего смог». Смотрит в глаза: «И когда ты понял?», - «Сразу почувствовал, – отвечаю, - Думал, переиграл меня, щенок?» Смотрю, гаснуть на глазах начал: «Он же, сука, друг твой», - шепчет. Подошёл к нему вплотную, за задницу к себе притянул, губы его языком лизнул, говорю: «Я ради тебя, мой сладкий, готов растерять всех своих друзей. А сейчас пшёл вон, я позову, когда потребуешься». Он губы вытер медленно, повернулся и вышел. - Вот же ты сволочь, - доносится сзади. - Иван! – одёргиваю. Хотя согласен. - Ох, какие мы щепетильные! Ну же, рассказать, как через неделю он спасал своего начальника в моей спальне? - Завтра расскажешь, - отрезаю. Забираю у Вани телефон, вывожу его за собой. Отвратительно себя чувствую. 04.01.2021 <Добровольский сегодня заявил, что после праздников меня выпишут – мол, энцефалограмма отклонений не показывает, а нога и дома заживёт (когда меняли мокрый гипс, выяснилось, что кость почти срослась, и решено было обойтись эластичным бинтом). «Да и надоели вы мне тут, ребята, у меня двое коматозных, так и те, по-моему в курсе вашей большой и чистой любви!» Арс, стоящий у окна, только посмеивается, а я - то краснею, конечно. Когда Павел Алексеевич выходит, Арс приближается ко мне, обхватывает моё лицо руками и, целуя, передразнивает: «Большой и чистой любви, большой и чистой любви...» Я хохочу и пытаюсь увернуться – слишком щекотно. Потом мы садимся доигрывать в «Свинтуса», где Арсений всегда уверенно побеждает. В перерывах мы смиренно делим на двоих больничный обед и ужин и перманентно заказываем доставку пиццы. Во время процедур Арс придирчиво следит за перевязкой моей головы и втыканием укола. Потом мы вместе – «я обязан проследить, чтобы ты не поскользнулся» - идём в душ (Арс тщательно обёртывает мою ногу пищевой плёнкой) и заваливаемся на кровать. Арсений обычно читает мне «Сто лет одиночества», от которого я сразу засыпаю. Или не сразу – Арсений изобретательный.> 07.01.2021 <Я лежу на животе и ощущаю прикосновение тёплых ладошек к своим лопаткам. У Арса золотые руки, и он готов демонстрировать мне это каждый день. Он мягко оглаживает мои бока, проходится растирающими движениями по ребрам, ведёт большими пальцами вдоль позвоночника, слегка прищипывая кожу снизу вверх – разогревает. Затем начинает массировать плечи и область шеи, находя заветные места и моментально расслабляя мышцы. В ход идут запястья, казанки пальцев, даже локти – они особенно чувствительно продавливают мышечные узлы и снимают спазмы. Выгибает мои плечи назад до хруста, выбивая к своему удовольствию из меня вздохи-стоны. Точечно, с двух сторон поднимается по мышцам вдоль позвоночника, не касаясь его самого. Давит на поясницу всем своим весом, опираясь на кулаки, разминает область бёдер и таза. Лёгкими хлопками предваряет сильные захваты кожи между пальцами. Спина уже горит от прикосновений, когда начинает успокаивать, еле слышными нажатиями уводя напряжение от позвоночника к бокам. Всё легче гладит по плечам, постукивает кончиками пальцев, рождая ощущение невидимой паутины, обволакивающей кожу. Наконец, дует, заставляя отозваться каждую ворсинку на спине, и не трогает больше. Тело гудит, покинутое руками Арсения. Я прислушиваюсь к приятной тянущей ломоте в костях и мягкому томлению в каждой клеточке кожи. В голове пустота, что полностью оправдано – ведь нельзя одновременно думать и так сильно чувствовать себя всего... Растекаюсь по кровати и впитываюсь в постельное бельё подо мной, не в силах что-либо сделать. Вдруг чувствую прикосновение его губ. Еле заметно обхватывает ахиллово сухожилие возле стопы и, медленно целуя, поднимается по икре ноги до подколенной ямки, поглаживая рукой бинт на второй ноге. Щекотит касаниями языка и носа. Моя заторможенность и нега уже покинули меня – я ощущаю нарастающий по экспоненте внутренний зуд. «Арс», - пытаюсь дать понять, что цель релаксирующего массажа вот-вот пойдёт нахер. «Чш-ш-ш!» - кладёт руку на мою ягодицу и успокаивающе гладит, продолжая колдовать ртом над мышцами ног. Теперь перебрался на другую и тихонько прикусывает с внутренней стороны бедра, вызывая разбегающиеся мурашки. Я непроизвольно развожу ноги в стороны, чем вызываю его довольное мурчание. Он продолжает выцеловывать меня там, пока я совершенно не теряю бдительность. И поэтому упускаю момент, когда его язык внезапно касается моего ануса. Вздрагиваю и пытаюсь свести ноги обратно, но Арс крепко держит за бёдра и не даёт закрыться. В ответ на мои сдавленные выдохи в подушку нежно целует в ягодицу и снова продолжает вылизывать кольцо мышц у входа, погружая меня в непонятные и не испытываемые ранее ощущения. В какой-то момент отрывается и слегка приподнимает мой таз, проскальзывая под него рукой. Убеждается, что всё было не зря и, оставляя цепочку поцелуев на позвоночнике, поднимается к шее. Закусывает, затягивает до боли кожу, я шиплю – в отличие от Арса я не очень люблю засосы. Арсений тут же примирительно зализывает место укуса и жарко шепчет в ухо: «Солнце, тебе когда-нибудь делали массаж там?». Я давлюсь воздухом от изумления и пытаюсь повернуться, чтобы посмотреть на него, но он ложится на меня всем корпусом, прижимая к кровати и водя носом вокруг травмированного участка на шее: «Я хочу. Можно?» Я уже давно нахожусь в каком-то пограничном с реальностью состоянии, поэтому киваю, почти не раздумывая, отдаваясь на милость моего массажиста. Он тут же тянется к тумбочке за моей мазью и сползает вниз, устраиваясь между моих коленей. Снова целует бёдра, ягодицы, а потом я чувствую, как в меня скользит его палец. Он проникает медленно, по сантиметру ввинчиваясь в моё тело, но я всё равно зажимаюсь. «Чш-ш-ш», - снова приговаривает, целуя поясницу. Я тут же переключаюсь на его горячее дыхание и на секунду расслабляю мышцы. Этого хватает. Арс продвигается ещё чуть-чуть, и я чувствую, как задевает что-то особенно чувствительное внутри меня. Я замираю и прислушиваюсь к ощущениям – это не больно, но немного давит на мочевой пузырь. Арс начинает шевелить рукой, и по мне разливается какое-то томление, мне невыносимо хочется двигать тазом, а член подо мной уже просто ноет от тяжести. Я скулю и потираюсь бёдрами о постель, радуясь малейшей возможности прикосновений. Арсений большим пальцем начинает дополнительно массировать простату снаружи, и мне невыносимо хочется разрядиться, чтобы эта агония наконец прекратилась. Я рычу в подушку, уже не сдерживаясь, тело подкидывает при каждом движении Арсения, и я забросил попытки хоть сколько-то контролировать себя. Наконец, Арс жалеет меня и снова приподнимает свободной рукой. Прикосновение к члену заставляет меня прогнуться в пояснице и умолять его ускориться – глаза застилает темнотой, и внутри ничего не остаётся, кроме желания освободиться, исторгнуть из себя это напряжение, выпустить весь этот электрический ток, мечущийся сейчас беспорядочно внутри меня. И когда кажется, что сил сдерживать в себе эту мощь больше нет, откуда-то из-за позвоночника, через низ живота, растекаясь горячим до кончиков пальцев на ногах, идёт разрывная волна, перекручивая всё внутри и вырываясь из меня вместе с отчаянным криком. Меня раскидывает осколками в разные стороны, Арс пытается поймать меня, но я улетаю из его рук куда-то вне пространства, и только никак не прекращающие бить электрические разряды напоминают мне, что я ещё жив. Всё замирает, я застываю во времени и в глубине себя. Потом снова начинаю чувствовать биение сердца и пульсацию крови в теле. Плотный туман, затянувший голову, начинает отступать, я глубоко дышу и вновь обретаю способность воспринимать окружающий мир. Слышу, как Арс зовёт меня и чувствую, как осторожно теребит за руку. Открываю глаза и нахожу себя лежащим на кровати в луже спермы. Арс, склонившись, пытается растормошить меня поцелуями и гладит по руке. «Боже, - шепчет, - у меня тоже было сильно в первый раз, но чтобы вот так накрыть до беспамятства... Хотя, ты в своём репертуаре, конечно...» Я пытаюсь губами шевелить и слова выдавить, но получается не сразу: «Охуеть ты расслабляющий массаж делаешь!» - шепчу, ловя его руку и поднося пальцы к губам. Он прыскает и пытается перевернуть меня на спину. Кое-как вытаскивает из-под меня мокрую простынь и следом избавляется от своих боксеров. На мой вопросительный взгляд смущённо бормочет: «Ты так стонал и бился, что я тоже не выдержал», - целует.> 10.01.2021 <Если бы была возможность сохраниться в этом моменте навсегда, я бы выбрал это. Все стремления людей, на самом деле, оканчиваются здесь – в этой тесной комнатке рядом с любимым человеком. Конец эволюции. Я волнуюсь, конечно. За время нахождения в больнице я пережил одно из самых сильных потрясений в своей жизни, и мне нелегко осознавать, что часть воспоминаний навсегда останется в этих стенах. Здесь всё было просто – только я и он, а всё остальное – где-то далеко, за окнами, по ту сторону стены. Боюсь, я отвык от большого мира. Как мы там будем? Вдруг что-то ускользнёт, непоправимо изменится? Я хотел бы не знать, что случилось с Арсом. Я хотел бы не видеть все эти рисуемые воображением картины у себя в голове. Но понимаю, что это малодушие и эгоизм, и мне просто нужно собраться и держаться придуманного мною плана. Я вытащу нас обоих из этого, пусть он и не верит. Мы не говорим об этом. Вообще ни о чём серьёзном. Мы используем отведённое нам время по полной, понимая, что такой возможности может не быть там, снаружи. Арсений не покидает меня, и я не помню, чтобы чувствовал себя когда-нибудь более комфортно, и это я – со своим вечным стремлением к уединению! Я помню, как Ирина выговаривала мне, что со мной невозможно находиться дольше одного дня подряд - начинаются капризы, придирки, усталость друг от друга... Выходит, дело было не только во мне. Дело было в Арсении, которого тогда не было со мной рядом. И теперь мы стараемся извлечь из нашего вынужденного безделья максимум возможного, не упуская ни единой минуты, чтобы побыть вдвоём, насмотреться, наласкаться. Этот лимит мы не боимся исчерпать, потому что не верим, что у кого-то хватит совести его устанавливать. Волнуюсь ли я, что стал геем? Да в пизду! Честно. Чтобы быть с ним, я готов стать кем угодно. Я смотрю на него и вижу, как он смотрит в ответ. Мне этого достаточно. Это, на самом деле, всё, что мне нужно в этой жизни – знать, что, просыпаясь, он будет беспокойно искать взглядом моё лицо, даже если лежит в моих объятьях, и, найдя, с облегчением утыкаться в него носом или губами. Смешно, что я говорю об этом сейчас – у нас было совсем немного времени вместе, но, видит бог, я настолько уверен в том, что происходит, что готов закрыть глаза и идти вслепую! Лишь бы знать, что он идёт рядом...> 12.01.2021 <Я дома>.