Christmas toys

— Вы будете сильно против, если я развешу эти штуки по дому? Тони, до этого со скучающим видом читавший с планшета отчеты, с радостью отвлекся и взглянул на то, что ему демонстрировал Уэйд. — О, это омела? Совсем забыл про нее в этом году. Да, повесь, — он кивнул и очень ждал, что его отвлекут еще чем-нибудь, но Уилсона будто сдуло из кухни. Забыл Старк про нее, скорее всего, потому, что дом украшал уже совместно со Стивеном, и закончилось все это в спальне. Хотя сейчас об этом лучше было не вспоминать — ему еще страниц семнадцать предстояло. Однако, пытаясь оттянуть момент, Тони подхватил чашку с кофе и принялся наблюдать за тем, как Уилсон цепляет первую омелу в дверном проеме кухни. Еще парочка оказались в стратегически верных местах гостиной: над диваном и у входной двери. Где еще Уэйд намеревался прицепить эти штуки, Тони не знал. Однако стоит отметить, что это незнание не помешало ему оказываться под ними. Сам-то он этого не замечал, а вот Стрэндж, вернувшийся с работы около двух часов дня, очень удачно оказывался рядом: то ограничивался легкими чмоками, то хватал Тони за плечи или щеки и целовал так, что у Старка подкашивались ноги. Ловушки Уилсона явно работали совсем не так, как должны были. Вернее, работали, но не с ним. Во-первых, Питер потащил его гулять и половина дня прошла без «сладких поцелуйчиков», а во-вторых, дома Питер будто чувствовал, куда именно не нужно вставать, сбегая каждый раз, когда под омелой оказывались родители и оставляя своего парня с нарастающим экзистенциальным кризисом. — Так. Нет, я не собираюсь больше этого терпеть, — заявил Уэйд, встав под омелой в их комнате и скрестив руки на груди. — Чего терпеть? — Питер поднял на него взгляд и отложил телефон, улыбаясь. Уилсон упрямо молчал. Вся суть дурацкой омелы была в том, чтобы случайно оказаться в нужном месте одновременно с тем, кого так хотелось поцеловать. Слу-чай-но! Питер вопросительно выгнул брови, все еще не понимая, что от него требуется, но с кровати поднялся. Отлично, еще чуть-чуть, ну же. — Я собираюсь стоять здесь до самого Рождества, если придется, — предупредил Уэйд. — Что случилось-то? — Питер засмеялся, шагнув к нему, расцепил руки Уилсона и прижался к нему, обняв за шею. — Победа, — вслух крикнул Уэйд, шлепнул ладонями по щекам ничего не понимающего Питера, удерживая его голову на месте, и чмокнул в губы самым звонким образом. Тот рассмеялся, весело щурясь, и на этот раз сам прижался к губам Уилсона, чтобы поцеловать нежно и трепетно. Вообще-то, он действительно избегал развешанной по всему дому омелы, но даже не подумал, что ее везде нацеплял именно Уэйд. Стоило, наверное, догадаться, потому что ни Тони, ни Стивен точно не стали вешать бы ее в туалете. Кто бы мог подумать, что и у Уилсона есть эта рождественско-романтичная сторона? Питер счастливо вздохнул и провел ладонью по его щеке, глядя в глаза с явным весельем. — Теперь ты уберешь хотя бы половину? Иначе мне придется объяснять Клинту, что мой отец не делал никаких инъекций в губы.