Мелочи

— И где моя одежда? У Олежи по плечам смешно стекали капли. Волосы влажно завивались. — Я кинул её в стирку, — пожал плечами Антон. Олежа замахнул полотенце сильнее. Полотенце прикрывало грудь (потому что полотенце на бёдрах казалось Олеже пошлым), полотенце доставало Олеже до колен. Полотенце было черным с золотой тесьмой и лежало у Антона дома специально для гостей. — Ты сделал что?.. — от возмущения у Олежи сбилось дыхание. Ребра замерли. — Они были мокрые и грязные, я подумал, что ты не станешь надевать их после душа. Антон посмотрел на Олежу виновато. Олежа злился. Олежа сурово сдвинул брови — на них тоже застыли капли воды — и посмотрел так холодно и яростно, что Антон перестал дышать. Но Олежа, безусловно, в гневе был очень красивый. — И в чем ты мне прикажешь ходить? — между бровей у Олежи легла складка, а руки спешно упёрлись в бока: полотенце чудом не падало с худых ключиц. — Ты можешь взять все, что тебе понравится, из моего гардероба. Антон сделал это без задней мысли, честно. Ему просто показалось, что Олежины джинсы действительно были слишком грязными — с пятнами от дождевой воды. И рубашка уже пахла: по́том, грязью, дождем. И вся одежда была влажная от дождя, под который они попали. Антон хотел кинуть собственный костюм следом: в стиральную машину на единственный известный ему режим. После того, как сам залезет в душ. У Олежи было право первенства как у гостя. — Я могу… взять твою одежду? — Олежа напрягся ещё сильнее. По лицу забегал румянец. И вся уверенность и злость куда-то исчезла. Антон не понял. — Можешь. Что тебя так напугало? — Это же… твоя одежда. — Да. У Олежи кончились аргументы. — Я могу взять что захочу? — Не торопись с выбором. Антон заперся в душе, стоило только Олеже скрыться в гардеробной с феном наперевес. Антон не помнил, откуда у него в квартире фен — но был рад, что Олеже он пригодился. Антон почему-то думал, что Олежа волосы не сушил — пускал все на самотёк. Но Олежа о себе заботился. На крючке у Антона висели два халата — шелковых, с драконами. Оба ему подарила мама на день рождения. Олежа не притронулся ни к одному — хотя Антон был уверен, что ему бы пошло. Олеже бы пошло жить в этой квартире. Олеже бы пошло носить одежду Антона. Олеже бы пошло очень многое, — но Антон старался об этом не думать. Слишком много мыслей впустую. Олежа ждал его на диване — нервно обняв себя руками, вжавшись в подушки и смотря в телевизор. По телевизору крутили какой-то сериал: Олежа знал, что мог спокойно пользоваться нетфликсом в Антоновой квартире. Антон был бы рад дать Олеже пароль, но Олежа сопротивлялся. Говорил, что ему не хватит денег оплачивать половину подписки. Антон говорил, что для Олежи подписка будет бесплатной — Олежа горько отвечал, что бесплатный сыр только в мышеловке. Олежа, видно, рылся в гардеробе долго: одежду он нашел из самых закромов. Серая худи — Антон последний раз надевал её на первом курсе на физкультуре. И шорты, тоже серые — на Олеже они смотрелись как юбка. — Великовато мне, конечно, — проворчал Олежа. — Ты меня крупнее. — Зато могу спокойно одалживать тебе свои вещи, не боясь, что не налезет. Олежа снова чуть покраснел — что его так смутило? Антон подумал, — без задней мысли, — что Олеже очень идёт. И что нужно оставлять его у себя на ночь чаще.