Ситуации

Ругань продолжается весь день, и они никак не могут договориться. — Я не буду это делать! — заявляет Хесус. — Ты ничего не хочешь делать! От всего отказываешься, душный дед. — возмущается Братишкин. — Я вообще-то стараюсь, так почему я должен выполнять наказания? Я выигрываю во всём в чём участвую! Но ты всё пытаешься навязать мне чужие задания. — Потому что все их выполняют и не жалуются, а тебе всё не нравится! — Ты достал меня уже! — Ты пиздец как бесишь меня! Парни стоят почти вплотную, пока продолжают спорить, едва не тыкаются носами. Мазеллов подкрадывается к ним незаметно, хотя они бы не заметили, если бы он даже громко топал, оповещая о своём приближении. — Опа! — вскрикивает Илья, защёлкивая на их запястьях наручники. — Что это? — хором спрашивают парни, поднимая руки, а пока они пытаются развернуться, Илья моментально сваливает. — Он ушёл! — замечает Хесус, дёргает за браслет на своём запястье и пытается вытащить из него ладонь, но всё тщетно. — Пиздец. — Не снимается? — спрашивает Братишкин и трясёт рукой. — А ты, блять, не видишь? — Он унёс ключи. Найду и прикую его к батарее, суку такую! — Вова дёргается следом за Мазелловым, совсем забыв, что к нему прикован другой человек, и Хес от неожиданности врезается в него. — Ты чего толкаешься, Хес? — Придурок! Мы в наручниках, если ты прёшься куда-то, дёргая меня за руку с такой силой, то меня тянет за тобой. Они растерянно останавливаются и смотрят на свои руки. Оператор тут как тут принимается их снимать, особенно ошарашенные лица и сцепленные наручниками запястья. — Блять и чо делать? — спрашивает Братишкин. — Найти Мазеллова и забрать у него ключ. Просто пойдём вместе, в конце концов мы не в первый раз в наручниках. — Хесус встаёт рядом с Вовой. — Мы идём вместе и в одну сторону, понял? — Ты меня идиотом не считай. — и Вова идёт вперёд первым, снова дёргая Хеса за руку. — Сложно выполнимо. — бурчит себе под нос Хесус, затем оборачивается на следующего за ними оператора. — Ты можешь узнать у своих, где Мазеллов? Парень мотает отрицательно камерой, явно не намеренный им помогать. Конечно же всем лишь бы поиздеваться. Ни опрос ребят, ни поиски по всему дому найти Илью не помогли, зато теперь все знают о маленькой розовой проблеме Хесуса и Вовы. *** Они садятся на диван в главном зале, с другой стороны помещения за компами началось мероприятие, и до них нет теперь никому дела. — И что делать? — спрашивает Хесус, правая рука начинает ныть от постоянного давления, тянущего его куда-то Братишкина. — Может сломать? — предлагает Вова и тянет за цепочку. — Перестань, у меня и так уже синяки там. — Тогда я не знаю. Придётся смириться и умереть вот так, закованными пушистыми наручниками для секса. — Не преувеличивай, через пару часов стрим закончится, и Илья отдаст ключи, шутка затянулась. — Я устал ждать. Это нихуя не смешно. — ворчит Вова, топая ногой. — Он не отвечает на мои сообщения и звонки. — На мои тоже. — Пить хочу, пошли на кухню? — Ты уверен, что хочешь так рисковать? — Ты о чём? — удивляется Хес, обращает внимание, как он закидывает ногу на ногу и плотно их сжимает, закусывая губу. — В туалет хочешь? — Ссать пиздец хочу, больше не могу терпеть. — Долбаёб, раньше сказать было нельзя? Вставай. — Но… Ты пойдёшь со мной? — Я бы хотел остаться здесь, но не могу. — Хесус уже поднявшись хватает Вову за руку. — У тебя из вариантов пойти со мной или надуть в штаны, и, знаешь ли, если нам придётся и дальше ходить вместе, я бы предпочёл, чтобы ты не вонял больше обычного. — Ты не будешь смотреть? — интересуется Вова, дуя губы и поднимая на него полные несчастья глаза. — Да будь ты уже взрослым… Не буду я смотреть, нахуя? — Ладно. Идём. — Братишкин крепче сжимает его ладонь, вставая на ноги, теперь не только их запястья скованы, но и ладони сцеплены в замок. — Если бы это ты первый захотел, я бы над тобой смеялся. — Я знаю, ты же тот ещё козёл. Они без приключений и лишнего внимания снимают петлички и добираются до туалета, где на счастье никого не оказывается. — Мальчики делают это вместе, писсуары, вся хуйня. — напоминает Хесус, пока они неловко мнутся возле раковин. — Мальчики, блять, не скованны при этом наручниками, как будто мы за руки держимся. — фыркает Вова, но ему уже совсем невтерпёж. — Сука! Мазеллов труп! — Успокойся. Нет в этом ничего такого, иди и сделай уже свои дела, и пойдём отсюда. Братишкин закрывает глаза на секунду, шагает вперёд и снова останавливается возле двери туалетной кабинки. — Мне придётся делать это правой рукой. Хес оборачивается и сжимает ладонь в кулак. — Только попробуй приблизить мою руку к своему члену. — Я… Я не буду, я осторожно. Хесус кивает и снова отворачивается, прижимаясь виском к косяку, и заводит скованную руку за спину. Братишкин пялится прозаично в унитаз и смущается ещё сильнее. — Не могу. Может найдём Илью, и он нас отпустит? Я даже готов снова заковаться, но только после того, как схожу в туалет. — Вов, мы уже здесь. А Илью ищем уже два часа. Ты выдержишь ещё? — спрашивает Хесус. — Нет, но… Блять! — Вова делает несколько глубоких вдохов и опускает руку на свои шорты. — Только не смотри. — Заткнись. Они проклинают мысленно каждую секунду происходящего, Мазеллова и изобретателя наручников, и молчат, не смотря друг на друга, пока Вова не заканчивает и моет руки в раковине. На выходе Хесус уже с трудом сдерживает ржач. — Мы никому об этом не расскажем. — заявляет Братишкин. — Да? А я собирался всем рассказать какой у Вовы маленький хуй. — смеётся Хесус. — Ты! Только попробуй! — Вова прижимает Хеса к двери, которую они не успели открыть, и угрожающе трясёт пальцем у него перед носом. — Ты посмотрел? — Никуда я не смотрел. Шуток что ли не понимаешь? Вся ситуация идиотский кринж. Просто забудем об этом. Братишкин выдыхает, утыкаясь лбом ему в грудную клетку. — Можно я провалюсь сквозь землю? Никогда отсюда не выйду. — Мы уже это пережили, Вов. Всё закончилось, а сейчас на самом деле пойдём и найдём Илью. — Пиздец какой-то. — Больший пиздец — это то, что мы стоим и обнимаемся в туалете. — замечает Хесус, прижавшись затылком к двери, и опускает свободную ладонь на его макушку. — Мы не обнимаемся! Просто стоим рядом, потому что мы, блять, в наручниках. — заявляет Вова, поднимает голову и хватает его за руку, показывая браслеты на запястьях. — Ты прижимаешься ко мне, и твои руки мокрые, отпусти. — Блять! Поверить не могу. Хесус улыбается, когда Братишкин отворачивается, отступая назад, и обтирает ладони об свою футболку. — Пошли уже, дверь в любую секунду откроется. — подгоняет его Хес и выходит первым. Вова притихший медленно плетётся следом до кухни, ни на кого стараясь не смотреть. — Кто-нибудь видел Мазеллова? — спрашивает Хесус. — А, он уехал, сказал, что ему срочно нужно куда-то. — отвечает ему Силажик. — Что?! — Хесус с Вовой в ужасе переглядываются. — А как же наши наручники? — спрашивает Братишкин и дёргает рукой. — Блять, вот же ублюдок! — Об этом я ничего не знаю. — сочувствующе улыбнувшись, жмёт плечами Миша. — Как же я устал. — жалуется Вова и садится на скамью, тянет резко Хеса за собой, что тот чуть носом в стол не влетает. — Прости. — Как же ты достал. Освобожусь и на два метра к тебе не подойду! — заявляет Хесус, тоже дёргая его за руку. — Ты на поводочке за мной таскающийся мне тоже нахуй не всрался! — Ваша ругань нам тоже без надобности, только аппетит портите. — говорит Валера и машет им руками. — Идите, уединитесь где-нибудь и там продолжайте. — Да, Вова любит уединяться. — хмыкает Хесус. — Охуел? Так и знал, что ты будешь мне это припоминать постоянно. — возмущается Вова. — Я ничего не припоминаю, не пизди. — Всё ещё предлагаю вам уйти. — с улыбкой, но настойчиво говорит Лагода. Парни переглядываются и, продолжая переругиваться, уходят в другую комнату, так и ходят, портя настроение друг другу и окружающим. Пока их не находит Дрейк, которому Илья передал ключи от наручников. — Почему ты сразу не отдал их? — интересуется Братишкин, уже весь сгорев от негодования. — Да я ебу, где вы шляетесь? — фыркает Дрейк и уходит, не дожидаясь, когда они освободятся. — Мы никому об этом не расскажем. — Вова хватает Хеса за плечо и придвигается к самому его уху. — Всё произошедшее только между нами. — Было бы что скрывать. — вздыхает Хесус, растирая пострадавшее запястье. — Забей. — Пообещай мне, Хес. Хес ухмыляется, резко наклоняясь к нему. — Никому не расскажу про твой маленький пенис. Братишкин обиженно дуется и краснеет, ничего не отвечая. — Ну, ты обиделся, что ли? Я же пошутил. — Пошёл ты нахуй. — бурчит Вова и отворачивается, уходя. — Да, Вов! Блять. — Ночью посмотрим, как ты заговоришь, мудак ёбанный. Хес смеётся в ладошку, расслабившись.