I'm just good at it

– Я… ох, – Майки пытается что-то сказать, но язык его совсем не слушается. Он припадает к уху Такемичи и посасывает мочку, громко сглатывая. Пульсация в паху нарастает. – Майки, тормози, – хрипит Такемичи, но отпихнуть больше не пытается, – так нельзя… – М-можно, – отвечает Майки, на миг от него отрываясь, – я всю жизнь…блять…только тебя. Через т-три дня ты совсем…а я…з-заткнис-сь. Майки сползает с дивана и с трудом садится на колени, рвано дыша. В его темных глазах отражается что-то дикое и голодное, и когда он утыкается носом в пах Такемичи, шумно втягивая воздух, Ханагаки едва сдерживает вопль. Майки трется щекой о его бедро и тянется пальцами к ширинке. Такемичи как в трансе наблюдает за бледными худыми пальцами Манджиро, которые неаккуратно расстегивают молнию и касаются нижнего белья. Прикосновения обжигают, и по затылку Такемичи бегут мурашки. Майки абсолютно блядски улыбается и оттягивает ткань трусов. Такемичи успевает издать полу-всхлип. – Майки, – почти рыдает он, – это неправильно. Майки поднимает на него недовольный взгляд. – Да что с тобой н-не так? Ты хочешь, я хочу, – он показывает на свой выпирающий стояк, – это же просто отсос. Твоя драгонц– дра-го-н-ценная Хината наверняка уже успела тебя оприходовать, поэт… – Вот ее только не приплетай, – шипит Такемичи, хватая Майки за волосы и задирая его голову. Манджиро скалится. – Любишь жестко? – Хрипло спрашивает он, и, когда Такемичи сильнее оттягивает его волосы, вздрагивает всем телом. – Я л-люблю. Такемичи не может смотреть на него. А потом Манджиро облизывается. Член Ханагаки наливается тяжестью, которую Майки моментально чувствует. Он смотрит почти удивленно. – Ох ты, – Майки бесцеремонно хватается на пояс Такемичи и пытается стянуть с него штаны, – прям вау. Ты больше, чем я д-думал. – Заткнись, – рычит смущенный Такемичи, и Майки с вызовом заглядывает ему в глаза. – А то ч-что? – Ухмыляется он. – Зас…заставишь меня? Это становится последней каплей. Такемичи хватает Майки за шею и притягивает к своему паху, подаваясь бедрами вперед. Манджиро внезапно скулит и буквально срывает с него чертовы джинсы с бельем. Тяжелый член качается прямо перед губами Майки. Тот жадно сглатывает, и его темные плывущие глаза загораются предвкушающим огнем. – Наконец-то, – бормочет он, проводит языком по всей длине ствола и, направляя рукой, берет в рот. У Такемичи кончается воздух в легких. Майки сосет неторопливо, жестко и насмешливо. Его юркий язык оглаживает головку, играется с уздечкой, а потом он создает ртом вакуум и медленно берет все глубже. Слюна блестит на его губах, ресницы трепещут. Такемичи не выдерживает и с силой толкается в чужой рот. Майки хрипит от неожиданности, сглатывает так, что Такемичи задыхается, а потом двигает головой все быстрее. Такемичи натурально потряхивает. Он зарывается пальцами в чужие волосы и давит на голову партнера все сильнее, а потом оттягивает за самую макушку назад. Майки вдруг останавливается, всхлипывает, и, не выпуская члена изо рта, тянется рукой к собственному. Он неловко засовывает руку в штаны и принимается яростно дрочить. Глаза у него закатываются. – Э, нет, – Такемичи шлепает Майки по плечу и ловит абсолютно безумный взгляд, – ты хотел отсосать мне. Манджиро недовольно мычит, но послушно начинает двигать головой. Его темп увеличивается. Горячее дыхание обжигает плоть Такемичи, и тот со стоном откидывается назад. Майки прекращает трогать себя, хватает чужие яички и перекатывает их в ладони, отчего те моментально поджимаются. Его голова двигается вверх-вниз по стволу, дублируя движения рукой, будто накручивая член. Он сбивается с ритма, хлюпает слюной и заглатывает под другим углом. Жжение в груди становится невыносимым, и Такемичи начинает сам яростно вдалбливаться в чужой рот. Майки стонет и послушно расслабляет горло, беря все глубже. Он уже подходит к самой грани, когда Майки выпускает член и принимается отчаянно вылизывать головку, продолжая быстро надрачивать рукой. Его лицо покрыто румянцем и потом, пьяные глаза смотрят из-под полуприкрытых ресниц, губы блестят от слюны и смазки. Это самое красивое, что Такемичи видел в своей жизни. Его окончательно накрывает. Он кончает с громким вздохом, и часть спермы попадает Майки на щеку. Тот хрипло смеется, неаккуратно вытирая себя и запачканную руку о ковер. – В-видишь, – произносит он, – я правда хорош. Майки пытается встать, но ноги его подводят и он врезается в стол. Только тут тяжело дышащий и сбитый с толку Такемичи замечает, что Сано до сих пор возбужден. – А ты? – Спрашивает он, указывая на выпирающий из расстегнутой ширинки член. Майки цокает. – Б-бесполезнн-но, – отмахивается он, потирая ушибленную руку, – я в говно, все ран-вно к-кончить не смогу. Такемичи хмурится. – А если я помогу? Майки от неожиданности даже давится виски, к которому опять присосался. Откашлявшись, он смотрит на Такемичи так, будто тот дал ему пощечину. Впрочем, в следующий миг довольно скалится. – А что? Давай, – Майки садится на стол и с вызовом раздвигает ноги, – ты же д-девс-твенник. Твое т-тело – нет, а ты да, – он с обвинением тычет в Такемичи пальцем, – иначе бы мы дольше ве-с-селились. Такемичи не может оторвать взгляда от чужого паха. Он медленно подходит и опускает руку выпирающий член. Майки, вопреки самодовольному выражению лица, крупно вздрагивает. Такемичи даже не гладит, – просто давит, но чувствует, как напрягается Манджиро. – Что ты хочешь? – Спрашивает он прямо. Майки глупо открывает и закрывает рот. – Трахни меня, – наконец, просит он. – Я никогда раньше с мужчиной…– начинает он, но Майки морщится. – Я н-научу. Просто… – он слабо стонет и упирается лбом в плечо Ханагаки. Майки жутко горячий. – Хорошо, – Такемичи припадает губами к мокрой шее, грубо кусая ее. Он решает делать все, что захочет. Майки безвольно откидывается назад. Он целует шею, плечи, ключицы, прокусывает кожу до крови и зализывает ранки. Его руки сжимают худые бока, скользят по груди. Коленом он давит на член Майки, отчего тот хватает ртом воздух и вцепляется в его футболку. Такемичи валит Майки на стол, вставая между его ног, и запускает руку под чужую рубашку. Кожа Майки мокрая и горячая, грудь яростно вздымается. Манджиро стонет и тянется к его губам. Они целуются грязно, влажно, и язык Майки глубоко проникает в рот Такемичи. Тот покусывает губу партнера и задевает рукой чужой сосок, отчего Майки всхлипывает в поцелуй. – Ты чувствительный, – Такемичи ловит чужую руку и мягко целует пальцы. Майки отчаянно пытается сфокусировать на нем взгляд. Его щеки горят. – Я не хочу здесь. Дойдешь до кровати? Майки тупо кивает пару раз. Такемичи думает о смазке, прикидывая, что можно использовать. Из подходящего у него только бутылка оливкового масла и крем для рук, и он тащит к кровати все. Майки, покачиваясь, с трудом сидит и смотрит на него. – Ты точно выдержишь? – Мягко спрашивает Такемичи. Сано отмахивается. – И не в таком… пробовали, – бормочет он, – бери масло, с ним л-легче. Такемичи аккуратно открывает бутылку и тянется к Манджиро. Тот охотно отвечает на поцелуй, выгибаясь всем телом и зарываясь пальцами в волосы партнера. Такемичи пытается быть неторопливым, но Майки нетерпеливо хнычет и трется о него, разгоряченный и возбужденный, и Такемичи с каким-то животным наслаждением хватается за его задницу. Он стягивает с Майки рубашку и припадает губами к соскам, ласково скользя по ореолу. Майки издает придушенный звук и подозрительно затихает. Такемичи дразнится языком, играясь самым его кончиком, широко лижется и втягивает кожу партнера, оставляя красные развратные следы. Майки постанывает, оглаживая чужую спину. Такемичи скручивает от возбуждения. Такемичи не знает, что подсказывает ему двигаться. Может, у этого тела действительно был богатый опыт. Он аккуратно расстегивает штаны Манджиро, приспуская их, и рассматривает чужой член. Мало чем отличается от его, лишь потолще и поровнее. Долгий стояк заставил член налиться кровью и покраснеть, головка блестит, и сейчас, в полу-возбужденном состоянии, он явно доставляет Майки дискомфорт. Майки смотрит на него настороженно, приподнявшись с кровати. Никогда Такемичи не видел, чтобы он так краснел и тяжело дышал. – Я не испугаюсь, – понимает он взгляд Манджиро, и тот заметно успокаивается. Такемичи ведет рукой по чужому стволу, Майки вскрикивает и шипит. – С-смаз-зка, еблан, – стонет он, – больно же. – Прости, – шепчет Такемичи и целует его. Майки моментально отвечает на поцелуй и расслабленно откидывается обратно на кровать. Такемичи с сомнением смотрит на него и аккуратно раздвигает чужие ноги. – Как растягивать? – спрашивает он, но Майки досадливо морщится. – Меня не… не надо. Я сам… не важно, – он стягивает чужую футболку и касается губами кожи. Член Такемичи дергается. – Презер- презервативы есть? Не факт, что я ч-чист. До Такемичи доходит не сразу, но сердце болезненно сжимается. Что же с тобой происходит, Сано Манджиро? Какую жизнь ты ведешь? – Есть, – в тумбочке и правда есть, Такемичи нашел их почти сразу после возвращения и два дня жутко собой гордился, – ты уверен? – Попробуй, – говорит Майки, беззаботно пожимая плечами, – может, т-тебе вообще не понравится… внутри. Такемичи не может не понравиться, потому что это Майки. Он растирает пальцами масло, разогревая его, и аккуратно касается входа. Манджиро вздрагивает, шумно сглатывает. Его глаза начинают блестеть. Такемичи поглаживает стеночки и вводит первый палец. Теснота обхватывает его, и это жутко приятно. И не ему одному – Майки громко стонет и глубже насаживается на палец. – Не тяни, – бормочет он, начиная медленно двигаться. На его лбу выступила испарина. Такемичи вводит второй. Такемичи трахает Майки пальцами, и тот выгибается, подставляясь, резко двигая бедрами. Его член увеличивается, ездит по животу, оставляя влажный след, и у Такемичи самого начинает сочиться смазка, когда он видит разгоряченного до бреда Майки. А потом он решается вставить. – Давай, – подбадривает его Манджиро, – но не б-быстро. Ты большой. Член в презервативе входит плохо, даже масло не спасает, но Майки упорно продолжает на него насаживаться. Медленно, до конца, давая привыкнуть. Глаза Майки широко распахиваются, ноги трясутся, он весь мокрый и перевозбужденный, даже двух слов связать не может. – О, ч-черт, да, да, – бормочет он, и его лицо выражает истинное наслаждение. Такемичи хочет видеть его таким вечно. Он начинает двигаться, поражаясь узости, и Майки тихонько постанывает в такт его движениям. Их потные тела трутся друг о друга. Член Майки зажат между их животами. Такемичи хрипит, увеличивая скорость, и меняет угол. Майки вскрикивает, вскидывается и крупно дрожит. – Больно? – Н-нет, – он нетерпеливо царапает спину Такемичи, – еще. Еще-еще-еще. Такемичи берет небыстрый темп. Майки хнычет, потому что ему хочется рвано, жарко, жестко, но Такемичи его уничтожает. Размеренно и глубоко, как солдат на плацдарме, ровно и беспощадно. Майки колотит, у него пересохло горло и трясутся ноги, соски горят, член болит, а Такемичи вбивается в него так, как вбивают сваи, и у Майки закатываются глаза. Он даже стонать не может, потому что ему слишком хорошо. Он пропускает момент, когда его переворачивают, и теперь его грудь скользит по простыням, задевая чувствительные соски, а зад бесстыдно оттопырен. Такемичи почти сразу находит угол, и Майки едва слышно мычит, потому что его слюна вытекает изо рта и ему вроде как стыдно, но так хорошо. Мир кружится перед глазами, тело горит, член оставил влажное пятно от смазки на простынях, и Майки любит-любит-любит. Он сильнее выгибается и пытается остаться в сознании. И что-то говорит-говорит-говорит, но не может разобрать собственной речи. Такемичи внезапно всхлипывает и резко увеличивает темп, накрывая руку Майки своей. Тот как завороженный смотрит на это, чувствуя, как в груди шевелится что-то страшное. Но сейчас думать не получается, и он громко стонет, когда Такемичи касается его члена и начинает дрочить почти в такт толчкам, отчего Майки уносит куда-то в стратосферу. В ушах у него звенит. Такемичи кончает, и Майки кажется, что он сейчас умрет. – Еще, – еле слышно молит он, и Такемичи быстро сажает его на свои колени, спиной к груди, не переставая дрочить. Оргазм болезненный, член красный и натертый, и когда густая сперма наконец-то проступает на головке, Майки колотит так, что ему тяжело сидеть. Майки бессильно падает на кровать, все его тело трясется и пульсирует. В голове белый шум, и когда кто-то бережно кладет руку на его лоб, он глупо шевелит пересохшими губами и пытается хоть что-то разглядеть. – Выпей это, – Такемичи подносит стакан к его рту, и Майки жадно глотает воду. На секунду становится легче, а потом рвотный позыв скручивает желудок. Такемичи молниеносно подставляет таз. – Ты просто перепил, – успокаивает он, гладя по спине. Майки кашляет и борется с рвотой. – Не сдерживайся, станет легче. И правда, становится легче. Майки громко всхлипывает, падает на кровать и пытается унять озноб. Такемичи ложится рядом, предусмотрительно поставив таз рядом с Сано. – Я… я… – Майки не может собрать свое сознание в единое целое, а чужие пальцы в волосах вообще выбивают из него возможность говорить. Такемичи мягко массирует ему голову. – Спи, – говорит он, – завтра все обсудим. Мир кружится даже с закрытыми глазами, и Майки буквально теряет сознание.

***

На утро ему еще хуже. Во-первых, у него поднимается температура, и Такемичи с самым озабоченным выражением лица делает ему компрессы и бежит в аптеку. Во-вторых, его продолжает тошнить и блевать, потому что ебучее алкогольное отравление. В-третьих, похмелье. Его колотит, в голове шумит и давит, все тело ломит, волны остаточного опьянения накрывают неожиданно. Ему не ответить даже на звонок перепуганного Санзу. В-четвертых, он переспал с Такемичи Ханагаки, любовью всей своей жизни, за три дня до свадьбы того. У Такемичи хорошая жизнь. Много друзей. Любимая женщина. Будущие дети. Стабильная, хоть и неинтересная, работа. И Майки все это похерил. Опять он виноват. Когда Такемичи возвращается из аптеки, он находит силы подняться, шатаясь, подойти к Ханагаки и рухнуть перед ним на колени. – Прости меня, – хрипит он, уткнувшись лбом в пол, – я такой мудак, пожалуйста, прости меня. Я уйду и больше никогда не вернусь и не испорчу тебе жизнь. Это все огромная ошибка. Я никогда не хотел навредить тебе. Мне так жаль, Такемичи. Такемичи поднимает его с пола и буквально тащит обратно до кровати, потому что у Майки кружится голова и трясутся колени. – Ляг, – приказывает он совершенно спокойно, – тебя все еще знобит. Потом заваривает чай и какой-то бульон и невозмутимо садится рядом. – Что ты помнишь? – Э, – сипит Майки, – прям в подробностях? – Да. – Я пришел, – хмурится Манджиро, – мы пили. Потом я тебе отсосал. А потом мы трахались. – Когда трахались, – с тем же постным лицом говорит Такемичи, – ты помнишь, что ты говорил? – Я что-то говорил? – Переспрашивает Майки, и по глазам Такемичи понимает, что говорил он очень много. Такемичи внезапно садится рядом и кладет ладонь на его щеку. Майки замирает. – Сано Манджиро, – начинает Такемичи, – вчера, будучи упитым просто в сопли, с моим членом в заднице, ты кричал, что любишь меня больше жизни. Что влюблен в меня с пятнадцати лет, что боишься все разрушить, что без меня твоя жизнь превратилась в настоящий мрак, и что желаешь мне только счастья, поэтому никогда не подходишь близко. И молил тебя спасти. Такемичи молчит, и Майки чувствует подступающий приступ тошноты. – Поэтому не говори мне, что жалеешь, – Такемичи ласково ему улыбается, – это разобьет мне сердце. О черт. Теперь он знает. Что же Майки натворил.