Во мгновение ока

      — Мел, — Леонидас расправил полы пиджака и уселся в кожаное кресло, — ты уже взрослая девушка, и я хочу поговорить с тобой как со взрослой. Скажи мне, что произошло, что ты начала так себя вести?       — Дедушка, я хочу уйти из дома и начать жить самостоятельно, — уверенно ответила Мел. — Мне стало слишком тесно здесь.       — Как? Куда? На что ты будешь жить? — скептически поинтересовался Леонидас. — Ты еще всего лишь студентка и пока не научилась зарабатывать на самостоятельную жизнь. Кроме того, это не так просто, как кажется на первый взгляд.       — Ничего, я найду работу.       — А учеба? Ты забросишь учебу?       — Нет, буду учиться и работать.       — И ты справишься? Мел, послушай, для нашей семьи настали непростые времена. Сейчас нам важно сплотиться, как никогда раньше, а не разбредаться по разным углам. Я уже говорил: на тебе теперь лежит большая ответственность, чем раньше, ты не можешь позволить себе поступать легкомысленно. Какая нужда гонит тебя из дома?       — Тогда объясни это моей маме! — вспылила Мел. — Почему она думает, что имеет право решать, с кем мне быть?!       — Я не оправдываю поведения Маизы, — возразил Леонидас. — Не оправдываю! Но ее можно понять. В наше время нужно быть начеку, особенно, когда речь идет не о простой девушке, а о наследнице целого состояния, будущей главе крупного предприятия!       — Дедушка!..       — Постой, я еще не все сказал. Давай поступим так: ты приведешь ко мне Шанди, мы подробно и обстоятельно поговорим, как мужчина с мужчиной. Если я пойму, что это честный человек, которому можно доверять, то я не буду возражать против ваших отношений и даже готов предложить ему работу в компании.       — Дедушка… — тоскливо произнесла Мел. — Шанди не согласится. Он хочет всего добиваться сам…       — Так это же прекрасно! — воодушевился Леонидас.       — …но без меня, понимаешь?       — Я хочу побеседовать с ним с глазу на глаз, только тогда я смогу сделать правильные выводы. Приводи своего парня.       — Я попробую уговорить его, но не уверена, получится ли, — нервно пожала плечами Мел. — Мама придет в бешенство, когда узнает.       — Маизу я беру на себя, но если вы продолжите скандалить при Лукасе, я сделаю тебе отдельное жилье, Мел.       — Ты говоришь серьезно?! — девушка радостно захлопала ресницами, на которых еще не обсохли слезинки.       — При соблюдении некоторых условий. Во-первых, твоя квартира будет находиться рядом. Во-вторых, ты постоянно будешь на связи. В-третьих, — Леонидас погрозил внучке пальцем, как маленькой нашкодившей девочке, — больше никаких пьянок. Ты поняла меня, Мел?       — Дедушка! — она восторженно бросилась ему на шею и едва не повалила его вместе с креслом. — Спасибо тебе, я обещаю, что больше такого не повторится! Спасибо, спасибо огромное!       — Ну, ну, Мел, — расплылся в улыбке и по-отечески пожурил ее Леонидас. — Однако знай: я не в восторге от твоих затей.       — Я не подведу тебя, вот увидишь!       — Я хотел бы, чтобы ты жила в семье, чтобы помогала во всем мне и отцу, работала в компании… Но раз уж ты заупрямилась… — сеньор Леонидас сделал строгое выражение лица.       — Я часто буду приходить в гости, честное слово! — счастливо улыбалась Мел.       — Мел, только без глупостей! Одна выходка, и твоей самостоятельной жизни придет конец, понимаешь меня?       — Не будет никаких выходок, клянусь! — с горячностью пообещала она и расцеловала растерянного деда в обе щеки.       — Не будет никаких выходок, — машинально повторил за ней Леонидас, будто какую-то мантру, и поднял глаза к потолку. — Очень на это надеюсь, Мел.

***

      В одном из районов Рио под названием Сан-Криштован кипела жизнь. Шли под руку мать и дочь — престарелая кокетка в короткой юбке, обтягивающем топе с блестками и темных очках на пол-лица и молодая девушка, также одетая далеко не целомудренно; вслед им кричали колкости и посмеивались двое механиков из автомастерской; рядом на велосипеде наматывал круги восточной наружности мальчишка лет десяти-двенадцати, усердно делающий вид, что катается не ради того, чтобы тайком разглядывать бразильскую красотку. Чуть поодаль возле торговой лавки горланил его отец — араб средних лет с зализанными темными волосами и в длинном светлом халате до пят, зазывая покупателей. Но посетители куда охотнее шли в бар по соседству, чем в маленькое царство восточных побрякушек — такой уж народ эти бразильцы.       Напротив бара остановилось такси. Не успела пассажирка выбраться из машины, как бойкий паренек-мулат, вечно дежуривший у уличных столиков с тряпкой, стремглав бросился внутрь с криками:       — Донна Жура! Донна Жура! Идите посмотрите, кто приехал!       — Да не хватай ты меня, Базилио! — с раздражением рявкнула на него хозяйка заведения, когда паренек вцепился в ее руку и потащил за собой на улицу. — Ну, кого там принесло?       — Идите, идите, сами все увидите! — заговорщически улыбаясь в тридцать два белоснежных зуба, протараторил Базилио.       В торговом зале показался Шанди — он собирался идти по делам и прихватил с собой какие-то документы. Заметив переполох у барной стойки, Шанди с удивлением взглянул на пронырливого официанта и спросил его:       — Что за шум? Базилио, что случилось?       — Привет, Шанди, — с лучезарной улыбкой сказала Мел, ступив на порог бара.       — Мел! — радостно воскликнул парень и бросил кипу бумаг на столик.       — Здравствуйте, донна Жура, — робко поздоровалась гостья с потенциальной свекровью, имевшей довольно строгий вид. — Шанди, я погорячилась в нашу последнюю встречу. Давай забудем тот разговор!       — Я уже забыл его, Мел! Какая радость, что ты пришла!       — Я умываю руки, — вздохнула Жура, глядя на трогательное примирение влюбленной пары. — Чему быть, того не миновать. Даст Бог, все и обойдется. А ты чего уставился, бездельник?! Посетители ждут, а он уши развесил! — отчитала она нерадивого и не в меру любопытного до чужой жизни работника. — Это вам не шутки!

***

      Рассвет Жади встречала с тяжелым камнем на душе. Она проворочалась с боку на бок всю ночь будто в лихорадочном бреду — кажется, что и не спала ни минуты. Какой тут сон, когда жизнь вот-вот разделится напополам? «Прошлое и будущее сойдутся перед тобой, как два рукава одной реки, и ты будешь выбирать: идти ли вперед или повернуть назад», — звучал в голове пророческий голос. Вот оно, наступило! Только бы не ошибиться, только бы сделать правильный выбор!       Напряженное молчание за завтраком скрашивало только задорное и беззаботное щебетание Хадижи. Она рассказывала родителям и Рании о предстоящей контрольной по математике, о строгой учительнице и о глупой подружке, которая сказала, что выходить замуж за того, кого выбрал тебе отец или дядя — дикость и позапрошлый век. Жади не смогла сдержать улыбки. Улыбки безрадостной, в которой смешались горькое сожаление о прошлом и нежная любовь к дочери — так не похожей на нее, но такой родной и близкой. Как Жади сможет пережить разлуку с ней?       Саид внимательно наблюдал за первой женой, не пропуская ни взгляда, ни полутона, ни одной мелочи, которая говорила бы ему о ее внутреннем состоянии. Рания заметила, что муж не спускает глаз с Жади, и судорожно сглотнула вставший в горле ком.       — …Лила ничего не понимает, — продолжала болтать Хадижа. — Она думает, что наши женщины несчастны, раз выходят замуж не по любви. А дядя Али говорит, что любовь рождается в браке. Вот моя мама, — взглянула она на мать, а затем повернулась к Рании, — или ты, Рания, разве вы смогли бы сами найти такого мужа, как мой папа?       — Аллах, я даже не могу себе этого представить! — натянуто улыбнулась Рания.       — Это их обычаи, моя принцесса, — возразила дочери Жади. — На Западе люди женятся на тех, кого выбирает их сердце.       Саид метнул в сторону жены ревнивый взгляд.       — Мне не нравятся такие обычаи, — смешно поморщила носик девочка. — Старшие лучше знают, кто достойный жених, а кто нет. Я уже попросила дядю Али найти мне мужа, похожего на моего папу. Он подарит мне много золота, ИншаАлла!       — Главное, чтобы он тебя любил, Хадижа, а ты любила его, — сказала ей мать.       — Конечно, он будет меня любить! Разве дарят золото тем, кого не любят? И я буду любить его, как же иначе?       — Хадижа, дорогая, не отвлекайся на разговоры, — мягко, но в то же время решительно прервал ее рассуждения вслух Саид, — ты опоздаешь в школу. Жади, нам нужно поговорить после завтрака.       — Да, Саид, я готова, — Жади опустила глаза в смятении и поставила чашку с чаем на стол.       — …Итак, я хочу знать твой ответ, — дождавшись, пока домашние покинут их, вопрошал Саид жену. — Ты по-прежнему хочешь развода?       — Неужели ты вправду отнимешь у меня дочь? — в глазах Жади, точно маленькие бриллианты, блестели слезы.       — Не я ее отниму, — ее муж был непреклонен, как скала, и холоден, как лед. — Ты сама от нее откажешься. Таковы наши обычаи, Жади.       — Ты не позволишь мне видеться с ней?..       — Нет. Ты потеряешь всякую связь с семьей, начав жить с бразильским любовником. Ты больше не будешь частью нас, ты станешь как отсеченная сухая ветка. Чему может научить такая мать свою дочь? Нет, Жади. Там, в Фесе, тебя могли вывести на площадь, ты отделалась от плетей лишь потому, что тебя пожалели. Но Хадижа… Ты не сможешь ее видеть, это исключено.       — Я… — от отчаяния Жади глотала воздух ртом, будто выброшенная на берег рыба. — Я передумала разводиться, Саид. Я останусь с тобой ради нее. Снова.       На лице Саида — он превосходно владел собой — не дрогнул ни один мускул, но глаза, полыхнувшие ярким огнем, лучше любых слов говорили о его безграничной радости. Еще одна возможность, еще один шанс завоевать эту непокорную, до боли любимую женщину! Все тем же прохладным тоном он ответил:       — Очень хорошо, Жади.       — Теперь я свободна? — с претензией спросила Жади.       — Не торопись, — губы Саида тронула еле заметная усмешка. — Не спеши, Жади, я должен убедиться, что твоим словам можно доверять.       — Это невыносимо! — топнула ногой от злости женщина. — Прошу, дай хотя бы поговорить по телефону с дядей Али! Мне очень нужен его совет, нужна его поддержка!       — Хорошо, — смягчился Саид. — Ты поговоришь с дядей Али по телефону в моем присутствии. Первое время ты будешь общаться с родней на моих глазах.       — А потом? — напряженно поинтересовалась Жади.       — Потом… Увидим, не будем пока загадывать. Все в твоих руках, — Саид таинственно улыбнулся и легко коснулся губами лба жены, которая тут же инстинктивно отпрянула от его поцелуя. — До вечера, Жади.