Чувства, неподвластные времени

      — Спасибо, что согласилась помочь мне с уборкой на чердаке. Здесь столько всякого хлама накопилось, — сказала миссис МакФерсон.       — Да, хлама здесь хоть отбавляй, — отозвалась Кристин.       Мать и дочь наводили порядок на чердаке, заваленном всякой всячиной. Были здесь и старые письма дальних родственников, и забытые сувениры, и вещи, давно вышедшие из употребления. Вроде старого сломанного зонта или резиновых сапог разного размера.       Девушка взяла в руки светло-коричневую биту, порядком запылившуюся от долгого бесцельного лежания на чердаке.       — Зачем тебе эта старая бейсбольная бита? — спросила Кристин.       — Ты что? Это же бита твоего отца. В молодости он играл в бейсбол и был бэттером [1] в команде колледжа. Это наша семейная реликвия. Дай-ка сюда, — с этими словами женщина быстро взяла биту из рук дочери.       — Прости, не знала, что для тебя это так важно.       Кристин открыла небольшую коробку и обнаружила внутри кипу листов.       — Это же мои детские рисунки. Мам, зачем ты их хранишь?       — Даже не думай их выбросить, — резко сказала миссис МакФерсон. — Они мне очень дороги.       Женщина начала перебирать листы, на которых детской рукой были намалеваны кособокие фигуры животных.       — Помнишь, ты подарила мне этот рисунок на День матери? — улыбнувшись, спросила миссис МакФерсон. — Тебе тогда было года три, наверное.       — Думаешь, я это помню? — фыркнула Кристин. — Это похоже на слона. Желтого слона с маленькими ушами. И коричневым облаком вокруг головы.       — Это лев.       — Лев? Вот бы никогда не подумала.       — А когда тебе было три, ты сказала мне, что это лев.       — Видимо, в три года я была тем еще знатоком животного мира.       Миссис МакФерсон грустно усмехнулась.       — Смотри, а это мой портрет, — она показала дочери лист бумаги, на котором яркими красками была нарисована темноволосая женщина, отдаленно напоминавшая миссис МакФерсон.       — О, мам, почему ты не выбросила его? Эта чудовищная мазня — просто преступление против искусства.       — А по-моему, для семилетнего ребенка очень даже неплохо.       — Художник из меня просто отвратительный, — сказала Кристин. — Я даже рада, что бросила рисовать еще в детстве. Современное изобразительное искусство этого бы не пережило.       — Кристин, в углу стоит коробка с вещами из твоей комнаты. Разбери ее, а я пока пойду проверю, как там папа справляется со стиркой своих рубашек.       — Ладно, — ответила девушка.       Миссис МакФерсон спустилась с чердака, оставив дочь одну.       Кристин подошла к коробке, к которой был прикреплен светло-зеленый стикер с ее именем, и начала разбирать вещи. В большинстве своем это были вырезки из журналов и газет, старые билеты в кино, постеры с изображением любимых знаменитостей, какие-то дурацкие фото со случайными знакомыми, сделанные на вечеринках во время учебы в старших классах. Девушка быстро просматривала вещи и отправляла их в мусорный пакет. Ей хотелось как можно скорее избавиться от этого груза прошлого. Забыть прежнюю себя, забыть Леди Бёрд и тот период жизни, когда она училась в выпускном классе школы и только и мечтала вырваться из ненавистного Сакраменто и укатить куда-нибудь на восточное побережье. Может, это было глупо с ее стороны, но по какой-то причине ей не хотелось вспоминать об этом. Пусть прошлое останется в прошлом.       Почти на самом дне коробки среди черно-белых газетных вырезок мелькнуло яркое пятнышко. Валентинка. Кристин вытащила из коробки маленькую красную открытку в форме сердца. Она с удивлением отметила дрожь своих рук и учащенное сердцебиение. Она прекрасно знала, от кого была эта валентинка, но, словно для того чтобы убедиться в верности своих воспоминаний, открыла ее и прочитала:

«ЯТЛ.                   Кайл»

      ЯТЛ. Я тебя люблю. Да, было бы большой ошибкой ожидать от прежнего Кайла чего-то большего. Им обоим было по семнадцать. Кайл никогда не был особо романтичным. И встречались они всего несколько месяцев. Но сейчас, когда они снова были вместе, эта открытка показалась Кристин значимой, поэтому вместо того чтобы выбросить ее, девушка положила ее в карман джинсов.       — Привет, — на чердак вошел Кайл. — Твоя мама сказала, что ты здесь.       — Привет. Да, она просила помочь с уборкой, но мы уже почти закончили. Подождешь немного?       — Без проблем.       Парень сел на деревянный ящик, стоявший возле лестницы. Кристин вытащила из кармана валентинку и протянула ее Кайлу.       — Ты помнишь это?       — Это? — он недоуменно нахмурил брови и, взяв в руки открытку, повертел ее в руках. — Нет. Не помню.       — Ты подарил мне ее в школе, когда мы только начали встречаться.       — А, понятно. Дурацкая валентинка, — фыркнул парень. — Там просто «ЯТЛ», и все. Тупая была идея подарить ее тебе.       — Ничего не тупая. Тогда я другого и не ждала. Когда ты подарил мне ее в школе, я была просто на седьмом небе от счастья.       — Ты что, специально хранила ее все эти годы? — спросил парень.       — Нет! Нет. Она случайно оказалась в моих старых вещах. Было жалко просто выбросить ее вместе с остальным хламом.       Кайл запустил руки в волосы и издал стон:       — Лучше бы ты выбросила ее еще тогда, когда мы расстались. Боже, каким я был придурком. Когда я подарил ее тебе, я думал только о том, как с тобой переспать.       — Откровенное признание, — усмехнулась Кристин, скрестив руки на груди. — Но по-моему, это я хотела с тобой переспать. Только и мечтала лишиться девственности до окончания школы. Идиотка.       — Подростки и идиоты. По-моему, эти слова должны стать синонимами, — усмехнулся парень.       — Ага, в личном словаре Кайла Шейбла, — сказала девушка. Немного помолчав, она добавила: — Надеюсь, сейчас ты не хочешь затащить меня в постель?       Кайл усмехнулся:       — Мне уже давно не семнадцать, и теперь я думаю не только о сексе. Сейчас мне хочется, чтобы у нас все было по-другому. Не как в прошлый раз.       — Да, по-другому, — ответила Кристин. — Здорово, что судьба дала нам второй шанс.       — Твоя мама знает, что мы встречаемся?       — Да, — ответила девушка.       — Она пригласила меня к вам на День благодарения.       — Серьезно? — подняла брови Кристин.       Парень кивнул:       — Да.       — О, нет. Это же худшая новость. Теперь она просто поженит нас. Мысленно.       — Ты против? — спросил Кайл.       — Да. Я не собираюсь выходить за тебя замуж. Джули просто спит и видит, как бы поскорее выскочить замуж за какого-нибудь парня. А я не хочу вступать в брак ближайшие лет… Сто.       — А что так?       — Брак — это же сплошные обязательства, и ответственность, и всякие трудности, и куча проблем. А мне нужна свобода. Самостоятельность. Независимость.       — Рад, что ты тоже так считаешь, — невозмутимо произнес парень.       — Тоже?       — Да. Я с тобой абсолютно согласен. Вся эта ответственность мне сейчас ни к чему. Может быть, потом. Когда-нибудь. Но не сейчас.       Кристин с облегчением выдохнула.       Кайл сказал:       — Не парься, я не собираюсь делать тебе предложение. И потом, мы встречаемся всего два месяца. По-моему, еще рано говорить о браке.       — Только не моей маме. Ты ее не знаешь. С тех пор, как я вернулась в Сакраменто, она постоянно пытается меня с кем-нибудь познакомить. Но теперь, как только ты переступишь порог нашего дома в День благодарения, ты сразу же перейдешь на следующий уровень. Она отнесет тебя к категории «Жених и вероятный будущий муж Кристин».       — Что ж, я не против побыть твоим будущим мужем. К тому же, как выяснилось, наши взгляды совпадают и мы оба пока не готовы связывать себя узами брака.       — Да. Значит, ты хочешь принять приглашение моей мамы?       — Почему нет? День благодарения — мой любимый праздник. Будет классно провести его с тобой и твоей семьей.       — Надеюсь, что ты об этом не пожалеешь, — сказала Кристин, взяв парня за руку.       — Не пожалею. В крайнем случае, если все будет совсем плохо, мы воспользуемся планом В.       — Планом В? — спросила Кристин.       — Смоемся куда-нибудь под шумок, — сказал парень и, притянув к себе девушку, поцеловал ее.