Подарок ведьме

      — Трещины на зеркале.       — Другое название…       Девушка расстроенно кладёт пустую палитру на тумбу и опускается на пол, смотря на чистое полотно перед собой. Выхватывая карандаш и лист бумаги, чтобы в очередной раз попытаться набросать… что-то. Что-то никак не хотело принимать конкретный образ.       — Да ладно, будут ещё книжки, которые тебе понравятся, не грусти.       — Не строй из себя всезнайку.       Художница заваливается на спину, закрывая глаза. Она слышит, как под чужими босыми стопами скрипят половицы. Рядом бесконечно тикали часы. Она так привыкла, что отсутствие этого звука уже давно стало поводом для беспокойства и тревоги.       — Ну, раз там всё было так плохо, то тебе тем более нужна новая хорошая история. Что думаешь о…       — Да не в этом дело!       Девушка видит, как её знакомая отшатывается, прежде чем присесть рядом на корточки и наклониться, щекоча длинными светлыми волосами по лицу.       — Ну так скажи, что не так.       — Я не знаю…       Поймав на себе чужой взгляд, выражающий совершенное неудовольствие и смирение, художница выдыхает и принимает сидячее положение, подтягивая к себе стопы. Её знакомая подбирает разбросанные листы и карандаш, присаживаясь у тумбы, облокачиваясь на неё локтем.       — Ага, тебе же вроде нравится такой жанр? Фэнтези, когда всё такое сказочное?       — Серьёзно?       — Ну, мне нужно с чего-то начать, чтобы докопаться до проблемы?       Пока они смотрят друг на друга, часы продолжают тикать. Девушка замечает, что всё своё внимание отдаёт этому звуку, из-за чего мотает головой, скидывая наваждение.       — Конечно люблю.       — А здесь не было сказки? Или слишком сказочно?       — Была сказка, просто… тебя словно выдрали из неё посередине истории обратно в реальность.       — Ауч, тогда всё понятно.       Художница шипит, отчего её старая знакомая улыбается, сдержанно хихикая.       — Ну, вот и новая эмоция. Но ты ведь не злишься, не бьёшься в исступлении, что всё не так, как должно быть. Значит, всё было так?       Девушка смотрит перед собой, пытаясь переварить сказанное, но только безуспешно хлопая ртом. Возмутительница спокойствия водит карандашом по бумаге — явно не записи делает, прорисовывает что-то. Очень тщательно.       — Нет, не всё. Но я же сказала, что всё очень походило на реальность. Ошибка за ошибкой, и вот, стоишь, смотришь на результат, а потом понимаешь — если бы ты поступил немного иначе в один конкретный момент, всё было бы в порядке. Но ты не мог иначе…       — Это ты про главных героев?       — Знать бы, кто из них главный герой…       На глазах художницы лицо у её знакомой кривится в новой, чудной гримасе. Позже она догадается, что это было удивление — столь редкое выражение для неё. Она продолжает вести карандашом, попадая в такт с часами.       — А не оба?       — История ведётся от лица нескольких, но ведь в конце концов название только в единственном числе. А оно связано с кем-то из них напрямую.       — Не с близняшкой тогда? У неё и сцена с разбитым зеркалом была. Дважды.       Девушка щурится, поджимает губы и обнимает свои колени, после чего качает головой.       — В последней части истории повествование ни разу не велось от её лица. Но, да, при этом всё крутилось вокруг неё. И её брата, наверное.       — А почему его не запишешь в это?       — Где он — и разбитость?       Ушей художницы достиг беззлобный, грустный смех.       — Ты что, предпоследнюю главу забыла? Или главы перед этим? Когда…       — Нет, не забыла, просто это не то.       Девушка встаёт на ноги, начинает наворачивать круги перед чистым холстом, к которому то и дело возвращается. Без надежды найти идею, просто, чтобы сфокусировать свои мысли, игнорируя поскрипывание под своими ногами. Её «домашний психолог» не меняет положения и деятельности, даже не отвлекается, чтобы оценить масштаб чужого путешествия восьмёркой.       — Да, он много что потерял, не отрицаю, но в конце концов он же всё равно остался собой. А она поломалась. Во всём. Но если бы это была её история, разве не было бы смысла закончить её главой раньше? Зачем эта последняя глава тогда?       — Не нравится хорошая концовка?       — Это по-твоему хорошая?       Художница замирает. Встречается с холодным взглядом знакомой, пока та улыбается. Затем девушка выдыхает и сжимает виски.       — Да, с точки зрения мира, всё хорошо, но… персонажи… всё могло быть хуже, но то, что есть, ведь тоже не чудесно…       У девушки, не способной отыскать в закромах разума достаточный словарный запас, остаётся единственный способ выразить свои эмоции — активно размахивать руками, пытаясь обрисовать весь ужас, давящий на неё от прочтения такой работы. Зачем она вообще купилась на это? Простое приключенческое фэнтези, как и все? Нет, не смешно…       — Скажи, а чего они оба хотели? О чём мечтали?       Услышав такой вопрос, художница с сомнением скрещивает руки на груди, сводит брови на переносице и хмурится. Молчит, бегая глазами по дощечкам на полу, как будто там может храниться ответ. Часы тикают. Её знакомая сама же начинает рассуждать.       — Самое банальное, та предпоследняя глава. Чего хотела героиня?       — Не умирать?..       — Верно. А чего хотел её брат? Не для неё, а в принципе.       Девушка всё ещё пялится на деревяшки, но теперь смотрит на те, что у пяток подруги, потому что в глаза ей смотреть она больше не хочет, а ответа или какого-нибудь понятного ей жеста ждёт с нетерпением. Как дети на празднике ждут торт.       — Ну? Банально, просто. Он ведь даже не задумывался об этом.       — Жить?..       — Бинго.       Госпожа гениальность щёлкает пальцами, откладывая карандаш в сторону и складывая листок с неизвестным содержанием на край тумбы, после чего она встаёт и потягивается. Начинает хрустеть пальцами, продолжая свою монотонную речь.       — Довольно похожие желания, не так ли? Просто сказанные по-разному. И ведь так было всегда. «Я не хочу быть одна.» «Хочу остаться с ними.» «Я не хочу обременять тебя.» «Я хочу помочь тебе.» «Хочу покончить с ней.» «Не хочу связываться с ней.»       — Этого не было…       — …сказано? Это ведь очевидно по их поступкам. По жестам. По косвенным репликам.       Художница наблюдает за тем, как её знакомая сначала разминает запястья, а затем вытягивает руки вперёд, к ней, удивительно требовательно подзывая к себе.       — Они похожи настолько же, насколько отличны. В конце концов, они оба не берегут свою жизнь, при том, что хотят жить. «Не умирать».       Девушка не двигается с места, несмотря на чужой жест. Она широко раскрывает глаза, стиснув зубы.       — Разбитое зеркало грозит семью годами несчастий. И именно это не даёт тебе покоя, да? Потому что ты понимаешь, но просто не хочешь этого признавать.       Её знакомая, пожав плечами, подбирает листок и протягивает художнице обратной стороной, демонстрируя карандашную зарисовку.       — То, что эти двое — разбитое отражение друг друга.