Румынские бродяги

- Ну что, видела?- воскликнула Николетта, когда машина исчезла за кованой оградой особняка. - Не понравилась ты ему. - Ну и правильно сделала- ответила Дакария и кивнула. Так оно и есть. И всё же не может быть, что где-нибудь на свете, не найдётся тот кто не захочет взять такую девушку в семью или в жёны. Хотя бы кто-нибудь один… где-нибудь… далеко, за тем поворотом дороги. - Послушай, я знаю что делать- горячо сказала Дакария.- Нужно удрать отсюда и самой искать себе свою судьбу. - Что ты вздумала? Какую ещё судьбу? Ника её не поняла. - Ну таких, кто захочет взять тебя. Ведь нет же на свете таких людей которые не захотели всё-таки взять меня. Одинокая пара или молодой человек... - Да ты у нас голова!-ответила Ника.- В самом деле, подойди завтра к Судье и скажи ему: «Прошу прощения, сегодня я не буду мыть посуду, я пойду искать того, кто захочет взять меня к себе.». - Дурочка ты, вот и всё- нужно уйти, ясное дело, не спросив Судью. Убежать отсюда, понятно? - Беги, - сказала Ника. - Захочешь есть, вернешься. Если тебя еще ни разу не запирали, то тут уж запрут в погребе на весь день . Ника сказала «запрут в погребе». Дара вздрогнула. Как она могла забыть про наказание, которое приготовил ей Судья?! Она была уверена, что её выпорют розгами и запрут в погребе. При этой мысли на лбу у неё выступил холодный пот. - Пошли-ка лучше поиграем в мяч, - предложила Николетта.. - Ведь не собираешься же ты бежать прямо сейчас? Ника положила руку ей на плечо. Она была добрая, Николетта. И рука её показалась Дакарии как бы защитой. Она немного успокоилась и пошла с Никой на площадку. А на площадке девчонки собрались возле Илоны-Вороны, которая с жеманной улыбочкой подходила ко всем, изображая Аполлона.( Ага, Аполлон-гонял ворон- и дождался похорон!). - Так тебя зовут Дакария?- спрашивала Илона писклявым голоском и похлопала Сэнду по голове.- Хорошо тебе живётся в особняке? Ты видела когда-нибудь такой автомобиль? Уезжай с нами, станешь такой же надменной ханжой как я! Девушки засмеялись. Приятно было посмеяться над тем, кто никогда сюда больше не приедет- над наглым, избалованным, надменным парнем, измазанным тортом. - А вот и девочка с подушкой!- крикнула Илона-Ворона при виде Дары.- Какие фокусы ты собираешься проделать с Судьёй завтра? Дакарии вовсе не хотелось про это говорить, но раз сама Илона-Ворона снизошла к ней, приходилось отвечать ей в том же духе. - Ха! Может, я оболью его смолой и закидаю перьями!- небрежно сказала она. Девчонки засмеялись, и Дара, ободрённая, продолжала: - Или возьму огнетушитель и устрою ему хорошую взбучку! Как ни странно, на этот раз никто не засмеялся. Внезапно все разом замолчали и уставились на что-то за спиной Дакарии. У неё как-то странно засосало под ложечкой, она резко повернулась, желая поглядеть, на что они смотрят. А сзади стоял Судья. Судья в чёрном костюме и идеально выглаженной белой рубашке. Тетя Ольга говорила, что он собирается к пастору в гости... Великие боги, надо же было ему явиться сюда именно сейчас! - Вот как, так ты собираешься устроить мне взбучку?- спросил дядя Николаэ с язвительной улыбкой.- Придешь завтра в восемь утра в мою комнату, тогда посмотрим, кто из нас получит взбучку. - Хорошо, дядя Нику.- ответила тихо Дара. Николаэ Пеште покачал головой: - Да что с тобой такое сегодня творится, Дакария?! Он ушёл, а Дара застыла на месте, понимая что пропала. Теперь её точно выпорют, это-то она знала. На этот раз её ничто не спасёт и она сама считала что заслужила наказание. Нельзя делать сразу столько глупостей в один день. - Не бойся, он бьёт не очень больно- в утешение сказала Илона-Ворона Дакарии.- Не бойся. Что ты раскисла? Но Дару ещё ни разу в жизни не запирали в погребе, и она не была уверена, что выдержит наказание. Она не сможет лежать целую ночь в постели, зная что наутро ей предстоит идти к дяде Нику в комнату, где её ждут порка, а потом ещё и заточение в погребе. Но одна она не осмелится бежать. Ника должна бежать вместе с ней. Дара поговорит с ней, будет просить, умолять бежать вместе с ней! Времени мало, они должны бежать через несколько часов. Длинный день окончился. Настало время ложиться спать, но девчонки в этот вечер долго не ложились. В отсутствие дяди Нику дежурила тётя Ольга, а её никто не боялся. Ей даже пришлось загонять девочек в спальни, как строптивых жеребят. Никому не хотелось ложиться в такой прекрасный летний вечер. Дакария не отходила от Николетты. Когда они раздевались, она прокралась к ней и шепнула: - Ника, я всё-таки убегу. Ты можешь бежать со мной. Но Ника сердито толкнула её: - Не болтай ерунду! С какой стати тебе бежать? Признаваться, что она бежит из-за предстоящего заточения, Дара была не в силах даже Нике. - Я уже сыта по горло этим несчастным особняком!- сказала она.- Хочу поискать себе где-нибудь другое место. - Вот как! Ну беги-беспечно ответила Ника. - Только жаль будет тебя, когда вернёшься назад. - Я никогда не вернусь. Это звучало ужасно. Дара сама содрогнулась. Несмотря на то что её родители пропали без вести, когда ей было девять, это было так давно, что она уже и не помнила другой семьи, кроме дяди Нику. И потом дядя Нику... Конечно, она его не любила, и всё-таки... Когда она была маленькой, у неё сильно разболелось горло. Она тогда пришла к дяде Николаэ, а он посадил её на колени и спел ей романс «De-as avea “. Она тогда любила его и сильно хотела чтоб у неё снова заболела горло. Но горло у неё не болело и дядя Нику больше не тревожился за неё. А сейчас он собирается запереть её в погребе. Так ему и надо, что она собирается убежать. Но все-таки как страшно звучат эти слова: «Я никогда не вернусь». И потом, как же быть с Никой? Если Ника не пойдёт с ней, значит они больше никогда не увидятся. Это будет хуже всего. Ведь Ника её лучшая подруга! Их кровати в спальне стояли рядом, в школе они сидели за одной партой. А однажды они даже стали кровными сёстрами: укололи себе руки за курятником и смешали свою кровь. А теперь Ника не хочет с ним бежать. Дара почти рассердилась на неё за это. - Ты что, в самом деле собираешься сидеть в этом особняке, покуда не обрастешь мхом? - Поговорим, когда ты вернешься, - ответила Николетта. - Я никогда не вернусь, - повторил Дакария и опять вздрогнула. Шумно было в спальне в этот вечер. Судья отправился в гости, а Судье было, по словам Илоны-Вороны, куда как просто «прищемить хвост». В такой вечер можно было вволю болтать, шуметь и не ложиться вовремя спать. Под конец явилась красная от злости тетя Ольга и заявила, что она пожалуется дяде Николаэ. Только тогда девочки начали укладываться, но и не подумали тут же угомониться и заснуть. - Я графиня- начала Сильвания в своём углу. Её так и прозвали: «Графиня Сильва». Она утверждала что попала в особняк Пеште по чистой случайности и что её мать графиня. - Это случилось, когда я была маленькой, красивенькой малышкой, - объяснила Сильвания. - Когда я вырасту, разыщу свою мать, вот тогда поглядите! Те, кто были ко мне добры, получат от меня… получат от меня подарки, целую кучу подарков. - Премного благодарны, ваше величество, - ответила Илона-Ворона. - Расскажите, что же мы получим! В эту игру они играли много раз. Никто, кроме самой Сильвании, не верил, что она графиня. И никто, кроме неё, не верит, что она сможет подарить кому-нибудь хотя бы пять леев. Но всем им так хотелось получить в подарок «вещи», которых у них никогда не было, что они охотно слушали Сильванию, когда она по вечерам, лежа в постели, раздаривала налево и направо кукол и книги, косметику и всякие забавные игры. Дакарии тоже нравилась эта игра. Только в тот вечер у неё было только одно желание: чтобы все поскорее уснули. Казалось, злоключения дня залезли ей под кожу и подзуживают удрать. За открытым окном была светлая, тихая летняя ночь. Там царили мир и покой, там не было никаких розог и нечего было бояться. И может быть, где-то далеко было такое место, где девочкам-сиротам с трудным характером жилось лучше чем в особняке Пеште. Она задремала ненадолго, но скоро проснулась. Ее разбудило ощущение беспокойства, того, что время настало. В спальне уже было тихо. Лишь храп Сэнды перекрывал тихое посапывание остальных. Дара осторожно села в постели и убедилась что все уснули. Графиня Сильва что-то бормотала во сне, Каталина по обыкновению, ворочалась в постели. Но всё же они крепко спали. Ника тоже спала, тихо и мирно, положив на подушку свою лохматую голову. И вовсе не думает о том, что её лучшая подруга сегодня ночью покинет особняк Пеште навсегда. Дара вздохнула. Как огорчится Ника, когда, проснувшись завтра утром, увидит, что Дара и в самом деле убежала. Ника никогда бы не сказала так спокойно: «Ну и беги!», если бы в глубине души верила, что она серьезно это решила! Она не поняла, что лучше убежать, чем позволить себя запереть в подвале. Другие девочки не считают заточение чем-то ужасным. Только она сама считала: лучше умереть, чем дать позволить себя бросить в сырой мерзкий подвал с крысами. Она осторожно встала с постели и бесшумно натянула на себя одежду. Сердце у неё колотилось так странно, и ноги не слушались, дрожали. Видно, им не хотелось бежать. Она пошарила в кармане. Там лежали фигурка летучей мыши и пятилеевая монетка. Пять леев, конечно, не шибко большой капитал, с которым можно отправиться бродить по белу свету. Но от голода они все же могут иной раз спасти. На пять леев можно, во всяком случае, купить несколько булочек и немного молока. Фигурка просто красивая и гладенькая, ее можно не брать с собой. Пусть останется Николетты на память о навеки потерянном друге детства. Когда она завтра проснется, Дакарии уже здесь не будет, но на краю его кровати Ника увидит прекрасивую фигурку. Дара с усилием глотнула и положил фигурку на край кровати. Она постояла немного, еле сдерживая слезы, прислушиваясь к глубокому дыханию Ники. Потом она поднесла руку к её лежащей на подушке голове и погладил грязным с заусеницами указательным пальцем жесткие волосы Ники. Не то чтобы Дара хотела приласкать её, она хотела лишь дотронуться до своего лучшего друга, ведь больше она никогда не сможет этого сделать. - Прощай, Ника, - тихо пробормотала она и на цыпочках пошла к двери. На мгновение она остановилась и прислушалась с сильно бьющимся сердцем, потом вспотевшей от напряжения рукой отворила дверь, проклиная ее за то, что она так бессовестно скрипит. Прокралась в свою комнату, и вдруг услышала как тётя Ольга идёт делать вечерний обход. Тут же испуганной рыбкой Дакария нырнула под одеяло. Сквозь закрытые веки она даже слегка видела, как тётя Ольга отворила дверь, и вошла со свечой. - Дара, ты спишь?- крикнула она. Дакария молчала. Сердце её сильно-сильно билось, как птичка в клетке. Тётя Ольга затворила дверь и пошла по коридору. Дара прислушалась. Как только шаги затихли, она облегченно вздохнула . Можно лететь! Она распахнула ставни, проклиная их за скрип. Затем распахнула свои крылья- как у летучей мыши, с голубыми кайзеровскими крестами. Взмахнула ими и оттолкнувшись от подоконника, взлетела. Приземлилась на крышу сарая.Как вдруг... Дара услышала звук подъезжающей машины. Это дядя Нику возвращался из гостей. Она тут же юркнула вниз. И вовремя, ибо свет фар упал на крышу сарая. Дара напряжённо возилась с крючком задвижки. А дядя Николаэ уже загнал машину в гараж, и подходил к дому. И только она успела открыть дверь сарая, прошмыгнуть внутрь и спрятаться внутри, как дядя Николаэ прошёл мимо сарая, и подошёл. Дара увидела как он напряжённо вглядывался в темноту сарая, глядя в её сторону, но не видя Дакарии. В отчаянии она так прижалась к стогу сена, что готова была срастись с ним. - Есть тут кто-нибудь?- крикнул Николаэ Пеште. Звуки столь знакомого Дакарии голоса побудили её ответить. Ей казалось что лучше ответить, пока её не заметили. Но губы у неё дрожали и она не могла выдавить из себя ни звука, а лишь стояла и смотрела на силуэт, уходящий в дом. Она увидела как дядя Нику вошёл в дом. Также она увидела как он закрыл окно и исчез в глубине комнаты. Дара облегчённо вздохнула. Но тут она увидела, как он зажег свечу, и от света неё Дакарии увидела большой резной книжный шкаф и огромный портрет Маргариты Наваррской, королевы Марго. Затем Дара увидела как дядя Нику придвинул к темному столу плетёный стул, нацепил на нос очки и стал читать книгу. Подумать только, больше она никогда этого не увидит. Но теперь пути назад нет. Завтра утром её тут не будет, как бы ни были занятны книги и королева Марго. Она хотела было оторваться от этого зрелища, но что-то ей мешало это сделать. Смотреть на дядю Нику, когда он тебя не замечает, было страшно и всё-таки здорово. Сидя в сарае, Дакария думала: « Прощай, дядя.- думала она. - Если б ты был ко мне поласковей да повнимательней, я бы может и осталась. А теперь прощай! Видишь, как оно вышло.». Вдруг она увидела, что дядя Нику опустил штору. Словно сказал ей: «Прощай!». Словно закрыл от нее особняк и оставил её одну в ночи. Она тихонько открыла дверь, и вылезла на крышу сарая. Сидя на ней, Дара смотрела на дом, который был, хоть в душе и не был для неё домом. Старый готический особняк с чёрной крышей ночью казался таким красивым. Но не для тёти Ольги, она-то ворчала, что эту развалюху и убирать не стоит. Но ничего, скоро Дара найдёт себе новый дом. Она найдёт себе место, где её точно кто-нибудь возьмёт к себе, кто-нибудь очень хороший. Наконец, слегка разбежавшись, и легонько, пружиня, оттолкнувшись от крыши, она взмыла в воздух. Летать с крыльями летучей мыши, оказалось не так уж сложно. Воздух стал похожим на воду, в котором она махала крыльями, точно руками. Она быстро пролетела над калиткой. Обернувшись назад в последний раз, она пустилась лететь. Вот замелькали поля, дома, и впереди появился город...