Луч, принесший пожар

Встречный ветер, что проникал в открытое окно родной агеры, выкуривал сигареты быстрее, чем Тендо успевал затягиваться. Приходилось снова и снова брать новую, чтобы никотин проник в организм в достаточной дозе. И необходимо было немного успокоиться после всего произошедшего, чтобы ровно вести машину. Рядом сидел Иваизуми, который говорил, куда заворачивать, пока гиперкар не съехал на проселочную дорогу. Там оставалось только ехать по ней, чтобы добраться до нужного дома. Непонятное чувство тревоги одолело неожиданно, стоило им оказаться среди высоких деревьев, почти закрывающих свет своими кронами. Сердце все продолжало стучать, словно бешеное, синяки, приобретающие уже синеватый цвет, болели. Сатори время от времени облизывал кровоточащую губу, которая затягивалась грубой корочкой. Какой будет следующий шаг Сугавары? Вряд ли он заляжет на десять лет, как в тот раз. И вряд ли теперь будет играть с мелочью. Предугадать его действия не мог никто. Слишком запутанные мысли у парня, и читать Коуши, как открытую книгу - сложно даже для Главы. Кенигсегг остановился около единственного домишки. Никаких построек поблизости лишь эта старая, никому ненужная развалина. Она стояла там без нужды и надобности. Краска на её стенах давно обвалилась. Крыша осела. Ни стёкол в окнах, ни дверей в ней не было. В этом доме хозяйничал один лишь ветер, свободно гулял в комнатах и мог заглянуть в абсолютно любой угол. Крыльцо заросло сорной травой, и вьюнки обвивали дверные косяки. В этом доме никого теперь нет, разве что пара-тройка привидений. Ничего больше, так, по крайней мере, звучит детская страшилка. Ребята деревушки знали эту историю на зубок. Практически никто из них не верил в эту сказку, но всех обуревало желание побывать в том доме. Парни подошли ближе, пробираясь через высокую траву. Даже заходить было опасно. Казалось, что прогнившие доски не выдержат, и крыша обвалится на непрошеных гостей. Однако, как бы ни хотелось, идти надо. Из глубины дома послышался какой-то шорох, а после слабые крики о помощи. Стон и плач, просящий убрать "это", эхом разнесся где-то внизу. Троица сразу рванула в угол одной из старых комнат, где расположилась маленькая деревянная дверца, выбить которую не составило труда. Подвал, вопреки самому дому, выглядел поновее. Небольшое помещение, которое освещалось маленькой запыленной лампочкой, висящей под низким потолком. Никакой мебели, лишь старый полностью изживший себя матрас, на котором кое-как сидел Ойкава, тихонько скуля и прося помощи. Он не замечал юношей, продолжая пялиться куда-то в пол. Кажется, силы его покидали быстрее, чем могло бы быть. Парень стал ещё худее, чем был до этого. Голос охрип. Кричал все время? Синяки на руках пожелтели, а вена вздулась. - Сколько он принимал? - аловласый подбежал к другу, щупая пульс. Слабый, еле чувствуется, но жилка на шее все же бьётся. - Сугавара каждый день велел вводить дезоморфин, однако я вводил менее тяжёлые препараты: соли в основном. - Хаджиме присел рядом с шатеном. - Он не разбирается в этом, поэтому, когда Ойкаву-сана "уносило", тот был доволен. - Ты прокапать его сможешь? - В особняке, - Глава кивнул и поднял шатена руки, удивляясь его лёгкости. Тоору что-то промычал неразборчиво, пытаясь ударить того, кто помешал его дурному сну, однако рука обессиленно повисла. - Вот ты охуеешь, когда увидишь меня, - усмехнулся омега. - Мы спасли друг другу жизни. Один-один, братик. Вакатоши стоял у выхода, спиной к парням. Оставался на стороже, чтобы предупредить Главу в случае чего. Он что-то шептал, чуть сгорбившись. - Чем занят? - тяжело проговорил Тендо, удобнее перехватывая шатена. Тот даже не шевельнулся. Ушивака повернулся, держа в руке маленький комочек. - Тендо, давай возьмём его в особняк, - улыбаясь, словно маленький ребёнок, альфа вытянул руки, показывая двоим чёрного котёнка, что жалобно мяукнул, облизнув носик. Он был грязный, лохматый и, видимо, скитался по улицам в поисках пропитания, но не находил - слишком уж тощий был зверёк. - Мы скоро новых псов заведём, Вакатоши-кун, - смеясь, Сатори направился к машине. - Они же его растерзают, как гренку. - Я его буду защищать. А вдруг он подружиться с ними? - не унимался младший, следуя хвостиком за господином. Котенок ещё раз жалобно мяукнул, будто подтверждая слова альфы. - Пожалуйста. Аловласый его не слушал больше, аккуратно укладывая шатена на заднее сиденье агеры. Он слышал, как Ушиджима горько выдохнул, а когда повернулся, увидел, что парень уже сидел перед комочком, чеша его за ухом и прощаясь. После он встал и, не смотря на господина, сел назад, положив голову Ойкавы себе на колени. Сатори ещё раз посмотрел на животинку, поймав взгляд зелёных глаз. Казалось, что он улыбался, переминаясь с лапки на лапку. Сердце сжалось от одной сцены, как он тут умирает, не в силах прокормить себя. - Господи, дай мне сил, - тяжело вздохнув, омега подхватил пищащий комок на руки и сел за руль, передав котёнка нашедшему. У того аж глаза загорелись, стоило ему услышать писк и заглянуть в глазки. - Сам будешь хоронить, если собаки его загрызут. "А Агуста вообще нужна Вакатоши, если теперь есть кот? Думаю, даже от мотоцикла не будет такой радости", - снова внутренний голос, к которому Тен уже привык и даже соглашается с ним, незаметно усмехаясь. *** Рядом с домом горел большой костёр, разносят по воздуху чёрный дым и запах жареного мяса. "Сжигают трупы", - сразу догадались все в автомобиле. Всю дорогу Тоору что-то мычал, разговаривал непонятно о чем, пытался что-то объяснить, однако никто его не слушал. Пусть сперва под капельницей полежит, а потом его выслушают. Первый этаж уже был помыт, убран от лишнего мусора и пыли. Дом снова стал домом. Таким родным, с теми же людьми, к которым привык Глава. С теми же эмоциями и атмосферой. На кухне Акааши с Бокуто под бутылку виски, найденную в специальном тайнике, обрабатывали раны воинов. У кого-то выявили перелом руки, у кого-то было сотрясение. Пусть так, это все вылечивается. Зато все живы. Смерть - единственная вещи, которую нельзя вернуть. Ойкаву положили на диван в гостиной, сразу подключая капельницу. - Мы ждём от тебя объяснений, - тихо, словно мышь, к парням подошёл Дайчи. Он скрестил руки на груди, ожидая. На лице капли крови, на шее грязь, а руки тоже испачканы алой жидкостью. - Придётся ждать, когда проснётся наш дорогой друг, - Тендо аккуратно похлопал по щеке лежащего без сознания парня. - У него появится очень много вопросов, а повторять несколько раз подряд мне не хочется. - Ты предлагаешь нам поселиться у тебя? - Места хватит всем, - пожал плечами Сатори, захватывая взглядом Вакатоши, который пробирался с котёнком в руках среди раненых на кухне ближе к холодильнику. Ему нужно молоко, чтобы накормить нового жильца. – Я, правда, вам все расскажу. Это не секрет, незачем его скрывать. - Хорошо, твоё дело, - махнул рукой Савамура, но остался на месте, всматриваясь в бледное лицо Ойкавы. Губы из синих постепенно начинали розоветь, а морщинка между бровей и на лбу - разглаживаться. Телефон уведомил о новом сообщении с незнакомого номера. Открывать не хотелось, однако что-то подсказывало, что содержание важное. Даже очень. "Я делаю следующий ход. Жаль дядюшку Танджи" Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, кто написал. Крыса, которая позорно сбежала с поля боя, как с тонущего коробля. - Вакатоши-кун, Ива-чан, за мной, - в спешке оставив надзор за Тоору Акааши, троица погрузилась в агеру, выезжая на трассу и сразу превышая допустимую скорость. Успеют ли они или уже опоздали? Что он собрался делать со стариком? Какие козыри спрятал в рукавах? Неужели Фортуна раздала их не только в колоду Тендо? Ехать до порта без малого двадцать минут, однако парни долетели за десять, выбегая из машины и сразу несясь к ангару. Успели? Или это очередная ловушка? Оглушительный взрыв сбил волной парней. Сатори еле сел. Голова гудела, трещала. Тянуло тошнить, а мозги будто скрутило спазмом. Лишь когда кружение прошло, парень смог увидеть чёрный силуэт, убегающий вдаль. Подрывник, посланный Сугаварой. Юноша рвался вперёд, намереваясь спасти хоть что-то, что осталось. А главное, спасти человека, оставшегося там. Однако, сильные руки, зацепившиеся за щиколотки, повалили Главу назад. Слезы предательски потекли с глаз. Пусть дядюшка Танджи и не был родным отцом, зато он заменил его, когда аловласый возглавил Токийскую свастику. Помогал, чем мог. Защищал, давал наставления, учил. Все хорошие воспоминания, словно огнём, который овладел ангаром, сжигались из памяти. Сугавара знает, куда бить. Знает слабые места. Знает, как сделать больно. Шаг сделан, следующий ход за Сатори.