Это чтобы ты крепче спал......

      По телу пробежал табун мурашек, а под ногами словно почву свело в стороны, когда Вару это увидел. Перед его глазами предстала нелицеприятная картина — какого-то парня явно силой запихивали на заднее сиденье чëрного авто. Неужели никто не видит? Пара вскинутых взглядов в стороны дала понять, что вокруг то и людей особо нет, а происходило это всë около второго выхода. Короче говоря, обратить на это внимание было банально некому. Вару, право, растерялся, да ещë как. Руки потрясывало, карточка кажись уже где-то на полпути потерялась, а сам валет бездумно двигался к этой машине — сначала медленными, короткими, неуверенными шажками, а затем чуть ли не пулей несясь и действуя по инстинкту. — Стойте! — воскликнул он, приостанавливаясь около машины и уже собирающихся садиться в неë людей, но на достаточном расстоянии, чтобы если что успеть отбежать. И кто его вообще сейчас за язык тянет? Это ведь незнакомый человек, может, просто выпил немного. Мужчины покрупнее него самого посмотрели странно, оглядели с ног до головы, переглянулись и незаметно кивнули друг другу. — Тебе чего, малец? Валет ненадолго остолбенел, не зная даже, что и сказать, как правильно задать вопрос. Но рискнуть стоило, мы ведь все понимаем, как работает шестое чувство? — Этот.. Парень у вас в машине. Что с ним? — прозвучало странно и голос предательски скрипнул, поэтому Вару поспешил прочистить горло и уже более звучно продолжить. — Он сопротивлялся, что это было? — Тебе какое дело? — на полуслове перебил его один из мужчин. Взгляд его хмурый, в то время как у остальных ошалелый и усталый. Вару сразу подумалось, что это именно он здесь руководит всем процессом. — Я переживаю за человека. — невзирая на мысль, что звучит это мерзко и типично, парень не съязвил лишний раз. — Могу я с ним сам поговорить? В ответ долгий молчок. Пока все стоят столбом, тот грубый господин стоит с уже недоумëнным выражением лица и покачивается из стороны в сторону столь непринуждëнно, словно на волнах. Смешок. — Да, можешь поговорить. Он подходит к двери машины и открывает еë. На глаза пятому сразу попадается блондин, который, явно не ожидая такой резкости, вздрогнул и отпрянул на дальнюю часть сиденья. — Эй, Чарли. С тобой ведь всë хорошо, да? И это не похищение, правда ведь? Тут один дружок интересуется твоим благополучием. — сколько же сарказма и ухмыления в этих словах. Вару невольно подумал, что узнаëт в чужой манере себя. Названный паренëк сначала смерил Вару таким взглядом, словно его здесь быть не должно, а затем уж слишком расслабленно улыбнулся. Вернее, просто приподнял уголки губ. По глазам видно, вовсе не улыбается он, а выдавливает из себя остатки чувства самосохранения. Только было хотел валет рассуждать на тему того, что ему по идее и предъявить сейчас не за что, как вдруг в глаза бросается блик металла под светом уличного фонаря. Он словно сомневается, пытается что-то сказать, но только ловит ртом воздух, пока не... — Наручники..? — Чëрт, тащи его! В ту же секунду на парня налетело двое, пока тот самый мужчина, стоящий и весело покачивающийся, продолжал находиться на одном месте. Он даже не успел отреагировать. Его уже скрутили. Да и смысла не было противиться уже, ведь те двое мужчин куда лучше подготовлены физически, и каждое их прикосновение было наполнено грубостью. И вот, его сажают в эту же машину, на это же сиденье и пристëгивают к дверце наручниками, а сбоку мелькает виноватый взгляд первой жертвы.

***

      События развиваются слишком быстро, поскольку Вару уже понимает, что успел привыкнуть и смириться. Во время поездки — достаточно долгой — он пытался, конечно, выбраться. Но что он сделает с пристëгнутой наручниками рукой, в машине с тремя мужиками которые его чуть не положили, да ещë и на скорости, когда вылететь из машины — смерть страшнее дула пистолета? Пока валет посматривал в окно, не особо вглядываясь, перед глазами его неимоверно быстро мелькали здания. Постепенно зданий становилось меньше... Всë меньше поблëскивали работающие уличные фонари. — "За город? Или в потаенное местечко?" — Вару грусно усмехнулся собственным мыслям и опустил голову. На него сразу обратил внимание мужчина, сидящий между ним и второй жертвой похищения.

***

      Даже поговорить нельзя было. Вару, по сути своей вспыльчивый и нахальный, пытался расспросить людей, но те лишь по-злому оглядывались на него, а в конце-концов и вовсе пригрозили пистолетом, если он не закроет рот и не успокоится. С горем пополам, но задача помолчать оказалась не такой уж и сложной, в таких то условиях. А вот того парня, которого вели с ним рядом по просохшей земле в недры мëртвого города, зелëный уже не может звать братом по несчастью. Теперь он оказался под подозрением. Ведь тот, как минимум, не задал совершенно ни одного вопроса, и всю поездку был покладистым да миролюбивым, словно вообще не волнуется. У него ведь даже запастья от наручников не натëрлись! Не сильно то он и сопротивлялся! Хотя, может, так оно и нужно делать — не провоцировать похитителей? Обоих грубо подталкивали. За короткий срок ходьбы Вару уже успел взбеситься и дальше всë время зоркал своим недовольным взглядом. Поражало то, что с него ещë не сняли очки чтобы поиздеваться, поскольку один парень был явно плохим шутником, и постоянно ставил заложникам подножки. — Хватит. — резко отозвался один мужик, ведущий за шкирку незнакомого для Вару парнишку. Хихикающий нелегал вмиг успокоился, выровнял осанку и ускорил шаг. — «То-то же» — подумалось пятому. Блондин же словно услышал его мысли и довольно хмыкнул. И вот, их наконец-то привели в явно заброшенное здание. Стены его были все в граффити с немыслимыми датами, подтверждающими тот факт, что здание было заброшено давно; большинство оконных стëкол выбиты, и нет совершенно никакой уверенности, что именно с наружной стороны — скорее наоборот, создавалось ощущение, словно кто-то пару-тройку раз оттуда сиганул. Внутри было не хуже, но и не шибко лучше. Фантомное ощущение постороннего присутствия преследовало Вару прямо до двери в просторную комнату, в которую следом их с парнем и закинули. Она была маленькая, на удивление прибранная, и от остального здания отличалась своей... Оживлëнностью, что ли? Нет, конечно, полы холодные, обоев и обделки, естественно, нет, но она была не пустой, не заброшенной, здесь точно кто-то ночует... Ночевал? Полно пыли, даже на постели. Несмотря на внешний простор, комната всë-таки была узкой и маленькой, а окна располагались за надëжными решëтками. Когда их сюда запихнули, очкарику досталось не сильно, споткнулся правда и на пол чуть не свалился, но назло этим уродам устоял на ногах. А вот блондин буквально лбом впечатался в противоположную от двери стену. Медленно присев, он поджал к себе колени и продолжал молча сидеть так, пялясь в щелку, разделяющую пол и стену. — «Жертву из себя строит?» — Вару не уловил момент, поэтому не остановил себя и умудрился цокнуть. По ту сторону снова последовал отклик в виде вздрога. — Э-э... Ты как? — всë-таки, нужно было обратить внимание, вдруг с ним рядом скоро будет труп сидеть? Да и скучно уже становится, хоть они здесь и находятся всего несколько минут. — А? Нормально всë. Ожидаемый ответ. На другое зелëный и не надеялся, и сейчас закатил глаза. — А чего тогда за голову держишься? — в ответ молчок, совершенно никакой реакции. Поэтому, Вару решает продолжить. — Я ведь видел как ты ударился. Знаешь, сильные люди должны признавать свою боль, а не скрывать. И чего это его на слова поддержки потянуло? А другого ли он успокаивает? Ему ли это говорит? А может, себе? — Нет, с этим правда нормально всë.. Дело не в этом. Эм, просто... У меня картина сохла... Аха. Интересно, он уберëт еë с балкона?.. А если ветром снесëт... Да ну, бред... Когда он начал пояснять, интонация его несколько понизилась, и Вару, честно говоря, уже совершенно ничего не мог разобрать кроме пары слов, и уж тем более связно сопоставить их. Что ж, видимо у того уже началась паничка. — Ты Чарли, верно? — поменяем тему, попробуем отвлечь его, лишь бы не напрягал своим странным, но, чëрт возьми, таким естественным для заложника поведением, чего не скажешь о том, как ведëт себя зелëнка. В ответ пара глаз округляется и взгляд названного устремляется на Вару. Сначала он не понимает, но затем расслабляется и снова смотрит в сторону. Вару уловил в его глазах некий огонëк, и что-то в нëм — называемое неподдельным интересом — ëкнуло. — Угу. Чарли. Чарли Батлер. Слышал про такого? — снова его взгляд, но уже нескрываемо принизывающий и прищуренный, словно последующий ответ будет стоить чьей-то жизни. — Нет? Нет-нет, не слышал. — имя и фамилию он, естественно, слышал. Но чтоб в такой комбинации — ни разу. Поэтому даже не задумывается над ответом, и по виду его ясно, что он вообще без понятия. — Пф. Все вы так говорите. — Чарли показательно обнимает сам себя и жмëтся щекой в свои колени, отвернувшись от Вару. Тот недоумëнно выгнул бровь и осел на кровать, потому что тоже устал. Они проводят в тишине очень много времени. Возможно, это просто так кажется, ведь часов у них нет, а о солнечном ориентире и речи быть не может — солнце тупо не показывается за зданиями, а эти жирнющие прутья решëтки и вовсе мешают что-то рассмотреть кроме веток вьющегося по стенам винограда. Так что нам тоже стоит лишь догадываться о времени. Никто за этот по ощущениям длинный промежуток пустынной тишины даже не шелохнулся. — Даже не спросишь? — ...Ладно, выкладывай. Батлер вскочил на ноги, и не обращая совершенно никакого внимания на онемение в конечностях да кружащуюся голову, подошëл к кровати и плюхнулся на край. На первый взгляд такой безжизненный, он сейчас показался противоположностью этого слова, и именно из-за этого жеста. — Я художник без образования, у меня есть квартира и нет еды. — Я не человек. Оба страннненько переглянулись. Не начинали говорить, ожидая объяснений, и вдруг Вару решил задать наводящий вопрос, чтобы диалог не застрял на ровном месте. — Твои ро... — У меня их нет. Я ничего не помню об этом. Мои воспоминания обрываются на пятнадцатилетии, когда я заехал в квартиру. — В пятнадцать? — Не помню уже, кто позаботился, но она полностью моя. Знаешь, сейчас столько интересных заворочек с законом существует. И снова они молчат. Блондин подмахивает ногами над полом и покачивает головой, будто бы в бит какой-то песни. — Стой, так сколько тебе? — Эй. Вообще-то моя очередь задавать вопросы. Что ты там сказал? Ты не человек? — А, ага. — беззаботно отозвался валет. Ему теперь нечем удивлять, и говорит пусть что вздумается, без каких-либо последствий. — Как ты пришëл к такому умозаключению? — с недоверием протянул парнишка. — Меня создали с помощью какой-то чëртовой игральной карты, держали в несуществующем мире и сейчас не позволяют отделиться от мне подобных. — Это не объясняет твоей нечеловечности. — Однако я не человек. — Расскажи о себе. Валет посмотрел на него, изогнув бровь. Чего он добивается? — У меня скверный характер. — Мой сожитель может суткаки меня игнорировать, агрессировать без причины и весь день ходить словно на иголках. — Меня все презирают за мои выходки. — Мой сожитель уже много лет в розыске. — Я издеваюсь над теми, кто не смог бы дать отпор. — Моему сожителю грозит пожизненное. Повисло неловкое молчание, которое Вару разделял со стеной, но не с Чарли. Зачем он перебивает? Сам же попросил о себе рассказать. — Знаешь, я всë равно считаю его человеком. Может плохим, да пусть даже ужасным, но мне это не мешает. — Пф. Повезло ему иметь невинного соседа, совершенно не чающего в нëм души. — парень закатил глаза, завалился на кровать спиной и посмотрел в потолок. — Но у тебя ведь тоже есть люди, относящиеся к тебе хорошо несмотря на твои недостатки? Тут Вару несколько задумался. Такие люди есть. Но он не уверен в этом, как минимум, потому что не уверен, что достоин этого. Он бы понравился Куромаку, будучи с ещë пущими недостатками? Например, будь он охарактеризован прямо как сожитель Батлера? А сейчас он ему вообще нравится? Вряд ли. Насчëт Пика было думать бесполезно. Этот человек сам не без изъянов, так и не ясно, чего именно он хочет — манипулировать, получать, любить?.. — Значит есть. Пятый вдруг опомнился, вскинул голову и посмотрел на Чарли, сидящего уже к нему в разворот и довольно улыбающегося.

***

      Следующий день они провели в скуке, почти ничего больше не обсуждая. Вару уже будто не волновался о своëм похищении, был спокоен и постоянно забит мыслями об отношениях, будто уверен, что выйдет из этой комнаты живым. Чарли тоже не спешил болтать, хоть по нему и видно как он сдерживает в себе это желание. Всë время сидел себе на постели, или даже спать пытался. Они уж начали думать, что их здесь оставили навсегда или пока изучатели заброшек не нагрянут. За окнами начало темнеть, и в помещении, еле освещëнном лучами солнца из-за закованных в решëтки окон, естественно, тоже. Но о заложниках неожиданно решили вспомнить. Дверь резко отварилась, вошëл тот мужчина, которого Вару ранее именовал главным. Комнату озарил тусклый, но всë-таки искусственный свет со стороны. В самой комнате электричества не было, а вот в остальном здании — да пожалуйста. — Ну что, как вы тут? Пиковый хотел бы ему ответить, да с такой несдерживаемой насмешкой, сарказмом и агрессией... Но Батлер, сидящий рядом, приложил ладонь к его рту. — Есть хотим. Нормальный человек начал бы сразу требовать отпустить его, угрожать полицией и расправой, задавать вопросы о местонахождении и том, зачем он похитителю. Но Чарли не нормальный — он обученный. Его уверенность в голосе сильно выдаëт этот факт. — И всë? Думал, чего интереснее скажете. — мужчина ненадолго облокотился плечом на дверной косяк, но следом выпрямился и вздохнул. — Ладно, ты нужен мне живым, принесу что-нибудь. — Почему я здесь? Он развернулся, вышел, закрыл дверь и стал уходить, а вопрос, вырвавшийся из уст валета, даже не остановил его и не застал врасплох, и удаляясь от двери, он устало выдал: — Под руку попался.

***

      Им принесли самое простое что было из готовой магазинной еды. Заморачиваться никто не стал. Это были не хлеб да вода, хотя вода и была, но что-то помимо хлеба радовало, а иначе всë напоминало бы дешëвый американский фильм. Спать легли на одной кровати. Второй, естественно, не было, вариант спать на полу по понятным причинам не рассматривался. В общем то, обоих всë устраивало. У Батлера сон оказался хорошим, он практически сразу вырубился, а аргументировал это тем, что до этого у него была неделя без сна из-за работы над картиной. Вару же больше переживал, чем хотел спать. Какого-то чëрта осознание пришло к нему в позднюю ночь и мешало спать, поэтому с утра он даже не вздрогнул, когда в комнату ворвались двое мужчин и увели его "сокамерника". Проснулся пятый к неизвестному времени, но природные часы подсказывали, что это уже давно было не утро. Он оглядел постель, затем комнату. Чарли не было. Неожиданно парня охватила паничка. Куда он делся? Может, вышел? Глупо такое предполагать, но Вару на всякий подошëл к двери и дëрнул за ручку. Ничего. Значит, его увели. Возможно убили... «Нужен мне живым» Нет, значит не убили. Наверное. Для чего нужны заложники, которых даже нельзя убивать? Для выкупа. А ещë для информации. Либо уже выкупили, что маловероятно за такой короткий срок, либо выпытывают сейчас какие-то сведения.

***

      Вару оказался прав. Через пару часов блондина запихнули обратно в комнату, и снова он полетел лицом в стену. На этот раз проехался по ней щекой, отшатнулся и осел на колени. Посмотрев на оставленный на стене кровавый след, валет громко выругался и подскочил. — Вы что с ним сделали, ублюдки!? — желание заступиться и шоковое состояние вступили в реакцию. Зелëный даже сам не ожидал от себя, что будет так возмущëн чужими страданиями и осмелится требовать объяснений от своих пихитителей. Хотя, он и до этого был готов на недружелюбные переговоры. Его просто останавливливали. Подскочив к двери, Вару стал долбить в неë руками и ногами, собираясь поквитаться с людьми. Решение его очень импульсивно и глупо, он даже не подумал о том, что мужчины могут быть вооружены или лучше подготовлены физически, чем малолетний парнишка. В ответ отклика не было, даже шагов было не слышно. Должно быть, они ушли дальше по делам. Но Вару всë продолжал колотить и пытаться выбить дверь. Остановил его только послышавшийся позади всхлип. Он развернулся, посмотрел на всë в той же позе сидящего юношу и подошëл, оседая рядом. Что-то в нëм заклинило, предательски подвело ту натуру, созданную условно картой пикового валета, и сейчас ему впервые было кого-то реально жалко настолько, что смотреть было на человека стыдно, точно будь в его страданиях его вина. — Эй, сильно больно? В ответ немногозначительный кивок. Чарли не сказал где именно у него болит, не указал и даже головы не повернул. Было самому больно смотреть на его лицо с кровавыми разводами, мешающимися со слезами, чтго предательски капали на холодный пол. Очкастый всë понял. Приподнялся, подхватил парня и поволок на кровать. Сопротивления ему не оказали. Положив того и накинув свой (нет) пиджак, сел рядом. Страдалец отвернулся к стене, сжался в клубочек и натянул чужую вещь повыше, чтобы лица не было видно. Его чувства понятны и не требуют огласки сейчас.

***

      Вот так вот они и провели второй день своего заточения — со скукой Вару и изредка хныканьями Чарли. Под вечер всë было спокойнее. Они разобрались, нашли чем утереть кровь и перевязать застывшие раны. Да — грязно, да — негигиенично, да — особо не поможет, но это требовалось. Никакие из нанесëнных увечий не свели бы парня в могилу, так что проведать его никто не заходил. Принесëнный прошлым вечером пакет с продуктами немного опустошился. Вару тогда ещë решил, что стоит поэкономить, ведь кто знает, когда ещë им принесут еды? И сегодня ничего не приносили, поэтому смело можно предположить, что не зря он волновался. — Ну и что они хотели? — Информацию конечно. — А если чуть подробнее? — Информацию о моëм сожителе. — Значит они?.. — Не знаю ещë. Но вряд ли они относятся к какой-то серьëзной организации. — Почему нет? — Мы на заброшке. Вару не нашëл в этом проблему для бандитов, так что выглядел весьма удивлëнным ответу. В его голове складывалось так: далëкое, заброшенное место, чем оно плохо для похитителей? Но Чарли, видимо, считал по-иному. — Включи мозг. Мой сожитель явно не из порядочных граждан, и я об этом прекрасно осведомлëн. Я точно знаю, на что подписался. Так что, я готов ко всему этому и многое знаю о том, в какие места нормальные преступники водят своих жертв. — Ладно, я понял.. Ещë вчера. — ненадолго валет замолчал, да и собеседник его тоже просто рассматривал повязанный на своëм бедре лоскут от какой-то тряпки, полностью пропитанный кровью из недавно раскрывшейся раны. Заживало всë у парня не быстро, сам он по себе был каким-то, как бы так выразиться... Физически больным. — Так что конкретно они спрашивали? — А, ну. Всë самое базовое: где живëт, какие планы, где расположил штаб, какой банк собирается грабить первым и так далее. — И ты ничего не сказал. Это было прямым утверждением. Пиковый полностью уверен в своей правоте, и лëгкий кивок со стороны еë подтверждал. — Риккардо бы меня убил, а потом воскресил и снова убил! — художник весело посмеялся, Вару не уловил в его глазах наигранности, так что тоже усмехнулся. — Да и потом. Вот вывалю я им всë да сразу, и какой от меня потом прок? Точно бы застрелили. Всë-таки он прав. В такой ситуации он смог мыслить адекватно. А вот если бы Вару пытали — он в себе уверен — то он бы сразу всех сдал. Пару раз он уже вспылил, но слава Богу, оказался достаточно сообразительным, чтобы не повторять свои тщетные попытки побороться за жизнь, которой в те моменты не угрожало ничего помимо факта что он в заложниках. — Как, ещë раз? — на этот раз Вару удивляется, а ведь секунду назад выглядел вдумчивым. — Как его зовут? — Риккардо. — художник же хмурится, видимо предполагая сразу, какая будет ответная реакция. — Начинай смеяться. Но в ответ не последевало ни смешков, ни других вопросов. Пиковый улыбается, да, ему смутно верится, но они сейчас в такой ситуации, что врать нету смысла. Засмеяться бы тоже хотелось, от бехысходности, что ли. — Значит, твой сожитель которым ты так озабочен — Риккардо Де'Карли? А я в новостях читал, что он работает только со своей бандой. — Я с ним не работаю и ничем не помогаю. Ну, разве что иногда напоминаю в каком шкафу соль. — И как тогда это называется? — Сожительство? — Ха. Ты соучастник, покрывающий главу мафии. Не верится, что те полтора года что он грабит этот город, он уживается с тобой. — Не полтора. Вернее, частично ты прав, но я знаю его примерно меньше полутора лет. — Я просто обобщил, идиот. Тем не менее, ты его покрываешь. Хоть раз подумал о том, чтобы обратиться в полицию? Или по тебе стукнул стокгольмский синдром, и он тебя настолько запугал, что ты даже его конкурентам не можешь ничего сказать? — Ну... Иногда мне кажется, что всë именно так. Вопросительно склонив голову в бок, Вару молча поинтересовался о том, что имел ввиду собеседник. Ведь он всего лишь применил сарказм чтобы намекнуть на то, что их мирное(?) сожительство — не норма. — Всë началось с угроз и насилия. Условием выживания было именно то что он живëт у меня, а я его не выдаю. Потом я как-то свыкся, и... Нашëл в нëм друга. Возможно, здесь виноват я сам, я то без знакомств совершенно, а тут с человеком пришлось контактировать. Пусть и не так, как хотелось бы... Я думаю, это из-за переходного возраста, потому что я себя считал замкнутым пессимистом. Вот уж не думал, что рядом с таким ужасным человеком я раскроюсь в лучшую сторону. — Тоесть ты мазохист. Валет в тот же момент получил по шапке и засмеялся. Чарли обиженно, но на деле то не слишком, сложил руки на груди и отвернул голову. — Ух, прости... Ха-ха. — через пару минут он наконец-то успокоился, а ныне друг его лишь спокойно улыбнулся. Изливать кому-то то, что долгое время было необходимо усердно скрывать — очень приятно, а ещë приятнее — не получать на это негативную реакцию. — Хм... Переходный возраст, говоришь. Чëрт, так сколько же тебе лет? — Шестнадцать. — он виновато почесал затылок. На вид ему неловко говорить свой возраст. — Вот твари. Уже дважды жизнь ребëнка с незаконностью связали! — Сам виноват.. Пошëл не той дорогой, вот и всë. Кхм. Ладно, раз уж я рассказал, ты тоже расскажи. — О чëм? Я в заложниках впервые, и в нелегала вообще-то не влюбился ещë. — Не совсем об этом блин. Я ведь видел как ты задумался, когда я говорил о возможно близких тебе людях. Ты в чëм-то неуверен? Вот и расскажи. Пиковый промолчал и стал разминать тело. Сначала пальцы, затем затëкшая шея, и в конец он подтянулся, вытянув руки повыше. В спине что-то — лишь для него слышимо — приятно хрустнуло. Чарльз подумал, что это больная тема, и он не дождëтся ответа, так что завалился на кровать, положив голову как раз на то место, где по всем законам должна была лежать мягкая подушка, а не торчать жирная пружина. — Не думаю, что ты хочешь слышать этот любовный лепет. — Не хочу. И не пойму, я такое вряд ли когда-то испытывал. Но мне интересно, тем более, очень похоже что ты сам страдаешь от недосказанности. — Ага, от недосказанности к объекту воздыхания. Знаешь, у меня уже есть глупая, надоедливая и болтливая блондинка, которой я всë рассказываю. — А будет две!

***

      Они обсуждали это ещë пару часов. Темнота им совершенно не мешала, оба уже свыклись с еле ощутимым лунным свечением. Но вдруг, их вновь озарил тусклый свет со стороны двери. — А ну-ка, пошли. Парни переглянулись и поняли, что сопротивляться не было смысла, чего бы не выдумал этот странный мужик. У него в руке пистолет. Вару поднялся с кровати, Чарли встал за ним, и к выходу двигался тоже вслед за тем, всë-таки опасаясь своего похитителя после того как он учинил те издевательства. Их повели по узкому коридору. Уже другому, который пятый мельком заметил, когда их вели сюда от основного выхода. В той части здания всë оказалось не так плачевно, и видимо, именно здесь преступники и располагались. Был свет, бьющий по ещë не привыкшим к нему глазам; также был огромный стол, которого здесь явно не должно быть, а по бокам диваны. На самом столе пачки денег, чëрные сумки с неизвестным содержимым и разных сортов оружие. По бокам помещения двери, ведущие в неизвестность, но скорее всего схожие по скудности содержимого. В одну из таких и запихнули парней. Вару просто сделал два шага, а вот Чарли, несмотря на то что эта комната в два раза больше предыдущей, снова въебался в стену. На этот раз валет сделал жест рука-лицо и помог другу встать. — Видимо хотят получше за нами следить. Слишком уж тихо себя ведëм, ещë и так далеко от места где они беззаботно спят. — Чарли съязвил насчëт намерений нелегалов и расположился на замеченной кровати, выглядящей не так потрëпанно, как прежняя. Здесь было не так тихо. За стеной слышался лай собак, а не умиротворëнное обдувание ветра. Из-за двери исходили шорохи и шаги — тот человек явно всë ещë в здании и должен за ними следить. А ещë жужжала лампочка с плохим, но всë-таки освещением, оно здесь оказалось, но ощущалось не к месту. — Что за?.. — Вару отошëл куда-то, и Чарли пересилил желание провалиться в сон, чтобы повернуть голову и лицезреть что-то, чему тот так возмущëн. Вару стоял у двери, однако уже другой. Одинокой у этой стены, и на вид тонкой, значит явно не ведущей куда-то на выход. Стоило немного толкнуть еë, так она сразу раскрылась. Внутри темно, но Вару говорит, что видит в этом мраке выключатель, так что идëт к нему напролом, через мëртвую темноту. В мысли Батлера закралось сомнительное предположение, что вот включит он свет, а там или комната пыток в которую их скоро будут водить, или склад трупов, на котором им тоже предстоит побывать. Но нет. Свет включился, и на первый взгляд там не было ничего такого. — О-о, чувак! Это туалет блин. Батлер облегчëнно выдохнул. Очкарик скрылся за стенкой, затем высунул голову из дверного проëма. — Тут и кран есть, но видимо воды нет. Так что обойдëмся. Вот же щедрые скоты. В ответ парень улыбается мягко и ненадолго, не в силах что-то внятно связать чтобы промолвить пару слов, да и не желая этого. Его слишком резко стала одолевать предательская усталость, которая от глаз пикового не могла быть скрыта. — Спи давай. — он снял с себя тускло-коричневый пиджак и кинул в Чарли, который его благополучно не поймал, принимая эту подачу лицом. — А, и это, не против? — большим пальцем пик указал назад, якобы спрашивая разрешение. А затем, получив положительный кивок, он зашëл в туалет и закрыл дверь. Блондин обеспокоенно вздохнул, отмахнулся от всех раздумий и укутался в брошенный ему пиджак. Вару мог бы и сам в нëм спать, но у него был хотя бы свитер и брюки, одетые по погоде, а вот у Чарли, совершенно не заботящегося о здоровье, была лишь рубашка с коротким рукавом и шорты выше колен. Валет сам проявил некую заботу, и не принять еë Чарли сам себе не позволил. Для него очевидно, что перед ним не тот человек, что стал бы волноваться о ком-то помимо себя, так что нельзя было игнорировать его желание помочь.

***

      Чарльз проснулся резко, словно его что-то подорвало на это. Взгляд отчаянно пытался зацепиться за что-то, но была лишь кромешная темнота. Постепенно стал проясняться подаль от кровати некий свет. Парень наконец-то успокоился. Он всë-таки не ослеп! Ура! Просто Вару вырубил свет. Кстати, о нëм. Чврли уже почувствовал постороннее присутствие, и сейчас, когда смог проморгаться и привыкнуть к темноте, он посмотрел на впритык к нему спящего валета. На том не было очков, что естественно. Сейчас, пусть и в темноте, можно было рассмотреть его получше, а то у Чарли, знаете ли, память на лица плохая. Было скучно, сон не шëл. Лицо предательски жëг воздух, точно бы рядом был костëр. Вполне ожидаемо, что в таких условиях — и до того болезненный, но не замечающий этого — художник заболел. Он пытался ворочаться, найти удобную позу для сна, но всë никак не выходило. Всë-таки тесно вдвоëм на кровати, и неудобно. Что-то гремит по ту сторону двери. Затем слышатся шаги, несдерживаемые ругательства, снова грохот. Художник не сдерживает своего интереса и приподнимается, невольно прислушиваясь и на пару секунд переставая дышать. «Чëрт... Блять...» И многие другие нехорошие слова слышались чëтче остальных. Медленно, но верно, Чарли преодолел препятствие в виде валета, и оказался на полпути к двери. Так стало слышаться лучше, но не намного. Что уж терять? Чарли подошëл вплотную, присел на корточки и прижался щекой к двери, надеясь, что не сделал ничего, что выдало бы его. По ту сторону мужчины вели пьяный разговор. Содержимое диалога подтверждало догадку того, что они разбирались, что дальше делать с ними двумя. По частности, конечно, с ним. — Либо он строит из себя верную псину, либо правда ничего не знает. — произнëс один. Не стоило догадываться, о чëм он. — Может и не знает. Де'Карли не из простых, вряд ли станет оставлять кому-то хоть намëк о своих планах. — тут блондин усмехнулся. Всë-таки эти бандиты плохо знакомы с тем Де'Карли, которого знает Чарли. — Даже если не знает, — резко парень сменился в лице, когда услышал голос того приколиста, под действием алкоголя исказившийся ещë пуще. — Выкуп за него точно дадут. Раз не этот уëбок, то власти уж точно. — Да, тоже верно, но какой прок с десяти долларов, коих стоит Батлер? И то мне даже кажется, что Риккардо такую сумму будет жалко за него отдавать. Властям уж и подавно. — Не будет денег — трахнем, прибьëм и выкинем. Чарли снова перестал дышать, предвкушая хотя бы поправку — прибьют и выкинут. Без третьего. — А что мешает сделать это прям щас? Повисла тишина, но не напряжëнная. Почему бы тем мужикам не посмеяться над этим как над неудачной шуткой, или в конце концов, просто дать отказ? — Кхм-м, у меня что-то спина затекла, да и я сегодня столько работал! Щас вот вообще не до ваших этих... — И правда, мне даже пошевелиться лень, а Батлер пинаться будет по-любому. Мне это надо? — Никто просто не хочет спать с ребëнком. — правду сказал только тот мужчина, которого Вару назвал лидером этой непутëвой шайки. Ком в горле спустился ниже — в живот и лëгкие. Стало труднее дышать, и слëзы сами полились из глаз, хотя наводящей мысли толком не было — Чарли практически ни о чëм не думал. — А второй? Сука, да заткнись ты уже, хватит нести бред, хватит говорить как... Как типичный похититель с отклонениями, ненормальными предпочтениями и желанием сношаться с малолетними. — Постарше будет, но с ним у Дейма точно будут проблемы. Да, мистер «больная спина?» — Заткнись. — Пф. Да, выглядит он старше той шлюхи, но на вид возрастная категория та же. — Скучные вы. В прошлый раз на всë были согласны. — В прошлый раз мы были под наркотой. Дальше художник не стал слушать. Поднялся на ноги, и, утирая слëзы, поплëлся к кровати. Не всхлипывать от резко накатившей истерики было сложно, но нельзя было чтобы его услышали. Он ложится снова на кровать, и теперь та теснота ни капли не смущает его. Наоборот — становится комфортно за тот короткий момент что Чарли укрывается пиджаком. Стена, к которой он ночью жался спиной, ныне не касается еë, потому что парнишка двинулся ближе к собрату по несчастью, надеясь что спящий не будет против и не пнëт его.

***

      Следующий день они провели как на иголках. Вару уловил странное поведение друга. — Тебя будто подменили. Объясни уже наконец, что-то произошло за то время что я спал? Чарли посмотрел на него озадаченно, поджал губы и сильнее сжал ворот пиджака, за который держал чтобы тот не спал с плеч. — Тебя снова уводили, да? — Н-нет! — художник подрывается, но остаëтся сидеть. — Знаешь, не так то просто быть в прекрасном расположении духа, когда ты... В заложниках. — Я знаю блять. — пиковый закатывает глаза, но всë-таки тихо извиняется, когда парнишка перед ним жмëт руки к ушам. — Но ты что-то мне недоговариваешь, и я не могу понять, что именно. — Всë нормально, правда. Будь у Вару сейчас поблизости какая-нибудь палка, он тут же забил бы ею парня. Недосказанность бесит его. Ужасно бесит. Он же помочь пытается, чëрт возьми! А его вот так вот, с грустной и всë выдающией мордашкой, шлют. Он сдерживается, чтобы не задать ещë больше однотипных вопросов. Самому надоело. Наверное, Батлер этого и добивался — чтобы валет устал да отстал. Они перестают разговаривать и не контактируют несколько часов. Чарли всë думает, что стоило бы и Вару обо всëм знать, чтобы был начеку. Но просто подойти и рассказать не выходит, в горле сразу формируется ком, а ноги предательски подкашиваются. Это не та тема, которую хочется обсуждать впечатлительному мальчику. По ту сторону слышатся шаги, звон связки ключей и расслабленный свист. Сначала Чарли замирает, прислушивается точно также как то было ночью, и даже не думает шевелиться. А потом что-то в нëм клинит настолько резко, что лицо бледнеет и слëзы наворачиваются. Сейчас куда легче сдержать их, когда кто-то может увидеть и услышать. Дверь открывается, художника уже рядом нет — убежал в туалет. Жаль конечно, что закрыться не получится, и бесполезно. — Ну-ка, шавки. Я вам поесть принëс. Не в последний раз, к сожалению. Мужчина скалится. Пятому клону становится противно, пока он смотрит, как тот швярыет пакет с едой в угол комнаты. Мог хотя бы ему под ноги, но нет же — сделал как настоящая скотина. — А этот где? — голос его погрубел. — В туалете. Посмотреть не желаете? — Вару ничего не останавливает и он благополучно язвит. — Мне не сложно прямо сейчас наколоть твой грязный язык на вилку и отрезать куском стекла, валяющимся на полу с сорок второго. Так что отвечай нормально. Ты видимо ещë не понял, что выëбываться — не в твоих интересах. Валет поник, но не показал этого, лишь нахмурил брови и сжал челюсти, силясь перед желанием ударить придурка. Мужчина надменно оглядел его и ушëл. Вару постоял так ещë немного, затем бросился к пакету. У него за это время поднакопилось желание поесть. В самом пакете не было ничего конкретного. Продукты вразнобой, будто просто отдали то что осталось, или что не ест практически никто из этой компашки инвалидов. Кстати, Вару ещë и не знает, что их не трое, а четверо. Хотя какая ему разница? Он этих то по своим же кличкам различает, и то только если те рты откроют и намëк дадут. Из-за тонкой двери туалета послышался — совершенно тихий, но в такой тишине уловимый — всхлип. — «Что опять?» — подумалось зелëному. Он быстро подошëл, и не церемонясь, открыл дверь. Из туалета затылком на пол вывалился Чарли, смотрящий теперь заплаканными глазами в потолок и не пытающийся даже подняться. — Ну и что это? — Вару разочарованно вздыхает, стоя над парнишкой. Постепенно начинает опускаться, и в конце концов садится рядом. — Всë нормально. — Я вижу, как нормально. Слушай, не знаю почему ты строишь из себя типичную нетакусю, но заканчивай. От этого не только твоë, но и моë спокойствие зависит от того что ты ноешь, но не говоришь ничего. — Послушай. Это.. Это не то, что я хочу сказать именно сейчас. И мне вообще-то приятно, что ты волнуешься, даже не зная меня! Но... Мм. — Но? — Но я сейчас должен кое-что спросить. Кое-что важное, что давно хотел бы узнать. — он странно замялся и перестал тереть щëки от слëз. — Млять, ну не тяни. — В общем, как тебя зовут? Повисло несколько странное молчание. Вару попытался переварить, а вот Батлер даже успокоился, и теперь выглядел надеящимся что его правильно поняли. За эти пару-тройку дней они так и не узнал его имени. — Я Вару. — Хм. Звучит знакомо. — Не выдумывай. Моë имя ты хрен встретишь, а я не популярен. Пока что. — Поверю наслово. Так они просидели пару беззаботных, коротких минут. Вару замечает, что взгляд его собеседника на чëм-то заостряется. На чëм-то — это на нëм, но ниже уровня глаз. — Куда ты пялишься? — Твоя побрекушка должна светиться?