Там, где сходятся море и небо

Нат не сразу осознаёт произошедшее. Десять минут назад она в свете вечернего солнца мчалась на трактороне над ущельем Красного каньона, а теперь... Темнота в Элайте, как и родном Тель-Авиве, наступает мгновенно. Сумерки длятся от силы пять минут, а затем мир утопает во мраке. Неудивительно, что света фар оказалось мало: Нат потеряла управление и, громко взревев, тракторон рухнул с обрыва. Затем последовал болезненный удар, и мир перестал существовать. Сколько она пролежала без сознания, Нат не знает. Она таращится на согнутое под неестественным углом предплечье, на разорванную, тёмную от крови ткань. Страха нет. Мыслей нет. Только режущий глаза яркий свет фары заставляет щуриться. Раскалённой лавиной обрушивается боль. Сломанную конечность будто отдирают: Нат срывает голос в пронзительном крике, слыша в ответ лишь эхо безучастных гор да монотонное тарахтение перевёрнутого тракторона. «Телефон. Мне нужен телефон!!!» Резким истеричным движением Нат суёт ладонь в карман на рукаве куртки, и сломанная конечность смещается на пропитанном кровью песке. Отдёрнув руку, Нат снова кричит. По щекам текут слёзы, а одеревеневшие пальцы отказываются слушаться. Сердце сжимается от ужаса при мысли снова коснуться кармана, но нужно достать мобильник и вызвать помощь: сама она из ущелья не выберется. «Только бы здесь ловила связь!» Плечи трясутся: предупреждение об отсутствии сети станет приговором. Нат гонит мысли об этом и, с осторожностью скользя ладонью вдоль предплечья, погружает руку в карман. Кончики пальцев касаются дисплея. Игнорируя застилающие глаза слёзы, Нат крепко сжимает корпус и медленно тянет телефон наружу. Скользнувший вдоль дисплея большой палец нащупывает крупную трещину, и в этот миг Нат перестаёт дышать. Если телефон разбился, она обречена. «Спокойно. Никакой паники, пока не увижу экран». Мгновения длятся вечность. С оглушительно колотящимся сердцем Нат вытягивает телефон и судорожно давит на первую попавшуюся кнопку. Голубое свечение дисплея сопровождается наполненным радостью криком: Нат торопливо набирает номер Службы спасения и сбивчивым голосом описывает ситуацию. Говорить подробно и обстоятельно тяжело, но она старается: нельзя давать волнению брать над собой верх, тем более ей через два года идти в армию! Изложив суть проблемы и услышав заветное «помощь в пути», Нат осторожно ложится на тёплый песок и закрывает глаза. Мысль позвонить отцу и маме она отбрасывает сразу: Нат расскажет им правду, но утром, во время ежедневного созвона. Родители в Тель-Авиве, в трёхстах сорока километрах отсюда, и помочь ничем не могут, так зачем лишать их сна? Положив голову на песок, Нат устало закрывает глаза. Тарахтение рядом прекращается, и единственная целая фара угасает: закончилось горючее. Осторожно приподнявшись на локте, Нат смотрит на перевёрнутый тракторон, размышляя о том, можно ли его починить, затем переводит взгляд на сломанную руку. «А вдруг из-за этого меня не возьмут в боевую часть?» Усилием воли Нат отгоняет удушливую панику. Руку восстановят: в Израиле лучшая в мире медицина. Нат поступит на службу и будет доблестно защищать родную страну. Что же до экстремальных катаний на трактороне — с этим придётся завязать. ... Хотя бы на время восстановления.