Новая броня

      К счастью, сама церемония не требовала от большинства участников ничего особенного: только выйти вовремя и красиво стоять на сцене, пока самые именитые и важные боты говорили речи. — Титан Метроплекс, ситиспикеры Виндблэйд и Хромия с Каминуса, Айронхайд из Воинских Врат, Гаррисон Суверен Блэкрок из Темных Земель, — объявлял репортер-комментатор Сёркит. — Титан Каминус, ситиспикеры Лайтбрайт и Хот Шот с Каминуса, Спарксталкер от Файрконов…       Тут следовала целая серия едва знакомых имен. Негостеприимные пустоши нового мира еще давно, по прибытию, навели титана на необычную идею, и Каминус по собственной воле расстался с большей частью тела, велел потомкам разобрать его и использовать в новых постройках. Все поселения одноименной планеты были физически связаны с ним; то, что когда-то было гигантским ботом, сетью опутало колонию, и кроме столицы ситиспикеры были повсюду, на местах, по всему лицу планеты служили и ухаживали за обездвиженным титаном. Далеко не все они прибыли на церемонию, но имен и малой доли хватило бы на целую страницу. — Титан Навитас, Луна, Сол-3: ситиспикеры Нокаут, Мунрейсер и Клокер из Дельты; титан Эмиссари: ситиспикеры Бамблби из Иакона и Блэкарахния с Эвкарии; титан Лидлайт: ситиспикеры Стардрайв с Элонии, Риптайд от Нарочного Наводнения…       Публика, слегка заволновавшаяся на имени Спарксталкера, уже всерьез подняла гул — не люди, конечно, хотя тех тоже присутствовало предостаточно, а коренные кибертронцы. Как! Два МТО среди таких важных и расфуфыренных политиков? Не высоковато ли забрались? Да и Элонию они если и знали понаслышке, то только как столицу враждебной империи Солстар! — Титан Селестус Максимус: ситиспикеры Фортресс Максимус с Благих Прудов и Ред Алерт из Иакона.       До сих пор все шло вполне прилично, и Ред бы только порадовался, если камеры не задержались бы на них более пары секунд. Однако, к его великому удивлению, Форт Макс поднял руку, уверенным жестом остановив и репортера, и его верзилу-оператора. — Позвольте, — голос Макса без всяких микрофонов разнесся по всей съемочной площадке. — Да, я выкован у Благих Прудов и я Максимус, моё лицо не позволит мне соврать.       Он чуть улыбнулся и кивнул в сторону репортеров: этот рогатый шлем, этот силуэт за версту нельзя было спутать ни с чем другим. — Но сегодня, — сказал он, — я Фортресс от Зари Симандзи. Так меня записали вначале, и это можно назвать ошибкой, можно вычеркнуть, но нельзя забыть! Мой брат и дом — Селестус Максимус, и мои братья — мои солдаты, те, над чьими первыми секундами онлайна взрывались артиллерийские снаряды!       Оператор не удержался и развернулся прочь от сцены, снимая ахи и охи толпы: изумленные, соболезнующие, радостные. Какой-то невзрачный минибот-автомобиль вскинул кулак, и через мгновение уже целая группа вокруг него скандировала: «Форт Макс!» Для кого-то слова Макса могли прозвучать рискованно, будто он отрекался от своего дворянского происхождения и даже родного брата, а значит, и роли ситиспикера. Но Ред отлично понимал, ЧТО сделал Макс, и искра его разгоралась от гордости. Макс не только пересилил смущение — для него выход на сцену, перед камерами, уже был своего рода подвигом. Он поддержал друзей и союзников, стал на их сторону, назвавшись так, как его действительно по ошибке записал дежурный офицер-автобот — как МТО, у которого вместо родного хотспота и города только название кампании, для которой тот был собран. Реду повезло: до войны фабричных кибертронцев приписывали к городу сборки, и новые знакомые не могли угадать их происхождение — разве что по внешнему виду! Но даже будучи фабричным, он не осмелился бы так открыто поддержать собратьев… Впрочем, его десять слов и не имели бы такого веса, как одно слово Макса! Великолепный, царственный, он на полторы головы возвышался над всем праздничным сборищем; казалось, от одного его вида у всех должна закружиться голова…       «Так, Ред, следи за физиономией! У тебя все чувства крупным текстом на лбу написаны!» Раз обратив внимание на себя, Ред спохватился: прилично ли выглядит? И чистый ли у него доспех? Маневр по спасению Макса от коварной закуски-желешки не прошел без потерь; Ред, конечно, старательно обтер и его, и свою физиономию, но благодаря краткой речи Макса все внимание сконцентрировалось на них двоих, и Ред чувствовал, что начинает ВОЛНОВАТЬСЯ. Осторожнейшим образом он скосил глаза, оценил состояние нагрудника и рук: нет, все чисто! И все-таки Реду казалось, что какие-то следы его эскапады остались и видны всем, кроме него самого. Чем больше он думал о том, как, незамеченный, он при всем праздничном сборище слизнул нечаянно размазанную сладость с груди и лица Макса, и как мило тот удивился, мгновенно забыв о всех заботах… «Мой доспех чист, ” — подумал Ред в ужасе, — «но мои мысли грязные, Господи прости!»       Впрочем, взгляды камер и толпы быстро покинули их. Главными виновниками торжества были тринадцать новых Праймов: «величайший из автоботов» Тандерклэш и малыш Тейлгейт, светящийся чуть не большими харизмой и самодовольством; скромные Наутика и Лаг; Сверв и Мисфаер, которые увлеченно перешептывались и, видимо, снабжали происходящее собственными остроумными комментариями прямо в кадре; добродушный здоровяк Роллер, медики Рэтчет, Велосити и Ферст Эйд (Ред только теперь с остротой первого впечатления понял, что тот явился на празднество не только в качестве нового главного медика и лейб-врача Виндблэйд). Был в их ряду и непривычно серьезный Вирль — он, кажется, более других сознавал, что последний раз команда Родимуса появлялась в сходном составе чтобы почтить не рождение, но преждевременную смерть союзника, и сцена эта горьким осадком осталась на искрах у него и многих зрителей. Были, наконец, отделенный от лунной делегации и потому слегка сконфуженный Риптайд и, конечно, сам Родимус. На плечи последнего легла нелегкая задача: повернуть верования народа на новый, более правдивый и мирный курс — достаточно мягко, чтобы не встретить сопротивления, и все же уверенно. — Как Ведущая Рука — это кулак, раскрывшийся в ладонь, — вдохновенно говорил Родимус, — так и мы стали народом открытой руки! Мы, старые и малые, всего лишь искры от одной звезды, и я чувствую биение их всех в собственной груди! Он прижал ладонь к шестигранной подвеске: здесь, почти десяток лет назад, еще враждебный Мегатрон прострелил его навылет из рейлгана, и здесь же, в едва затянувшейся рваной ране, ненадолго покоилась воскресившая его Матрица Лидерства. Родимус был щеголь, и никто не различил бы под новой краской и драгоценностями, где кончаются его родные пластины и начинаются надставленные, но автоботы помнили и смотрели со смутным благоговением. Старые привычки трудно было вытравить: даже для прожженных атеистов Матрица имела некоторый авторитет, и в нынешнем шатком положении, после смерти Оптимуса, всем хоть немножко, подспудно, а нужен был живой, осязаемый Прайм. — Мы — Рыцари Кибертрона, народ, которого мы ждали! — воскликнул Родимус. — Наша Киберутопия здесь, в нас самих! Пусть жертва тех, кто оставили свои жизни в борьбе за мир, не будет напрасной: не «Pax cybertronia» на лезвии меча, дуле пулемета, но мир через эмпатию, сочувствие ко всему живому… Вот это — квест, каких не видела галактика! Друзья! Готовы ли вы идти со мной? Все будем едины!       Они были готовы. Слова Родимуса запали в душу слушателям. Речи других участников тоже легко слушались: Пира Магна невысоко ценила цветистые выражения и коротко, по делу, поздравила представителей колоний с новым жильем и грядущим пополнением; колонисты обменивались комплиментами, чествовали титанов, старых и новых ситиспикеров. Добрую долю фурора произвела Лидлайт: не усидев-таки на месте, она собственной персоной заявилась на празднование и в самый неподходящий момент сунулась мордашкой в открытую сцену, чем привела собравшийся народ в благоговейное восхищение. Ред в общей суматохе строго погрозил ей пальцем — мол, дома еще поговорим! — а Риптайд весело махал рукой со сцены, и все резные фигурки и ракушки его наряда звякали в такт.       После официальной части гости разбрелись: многие не виделись годами, с отбытия Лост Лайта или раньше; большие куски межзвездной связи вместе с поддерживающими ее мирами пали жертвой Юникрона, и связаться, кроме как через титанов, стало невозможно; потому-то высокопоставленным гостям не терпелось поговорить наконец друг с другом и с не отделенной больше от них ничем толпой. Вокруг Макса столпились фабричники, прежде скандировавшие его имя: не иначе как чудом это оказались те самые боты, которых он назвал братьями — его первый взвод МТО, которых он помнил с первого дня онлайна и с которыми так победоносно ворвался в битву при Симандзи! Оставив Макса с ними, Ред подошел к Ферст Эйду и Амбулону. Во-первых, чудесное возвращение Амбулона не давало Реду покоя; и во-вторых, он за все годы так и не сумел поблагодарить медиков за то, что спасли его пропащую жизнь. Повреждения, которые нанес себе тогда Ред, были потенциально фатальны, но несложны технически: не то, ради чего стоило беспокоить Рэтчета, поэтому — так ему сказали — чинили Реда именно младшие медики. По пробуждению его, однако, приветствовал Рэтчет собственной персоной; Амбулон погиб в тот самый день, а Эйд жался по углам и выглядел тенью прежнего себя, тогда и парой лет позже, когда команда Лост Лайта вернулась на Луну-1… В любом случае, поговорить с медиками Реду удалось только теперь, и он горячо благодарил их за все, что те сделали для него и Макса. Эйд неловко отшутился: веселее и увереннее, чем все прошлые годы, он, кажется, по-прежнему избегал всего, что касалось Луны-1… Что же! Ред на собственной шкуре знал, что такое триггеры, и благоразумно замолчал. И хорошо сделал! Слившись как мог с декорациями, инспектор стал свидетелем еще одного чуда.       Сразу семь знакомых фигур выбрались к ним из толпы. Два широкоплечих бота в камуфляже — Хаунд и Хойст — бесцеремонно расчищали путь, распихивая локтями праздных зевак; за ними, сбившись в кучку, явилось то самое чудо. Мираж хромал, опираясь на костыли, а за ним, то и дело поддерживая друг друга, из толкучки выбрались Протектоботы — все четверо! Выглядели они откровенно худо, как настоящие выходцы с того света, но были очевидно живы и даже улыбались. Ферст Эйд ахнул и бросился обнимать их; Амбулон скептически сморщился, как бы прислушиваясь к себе — какие-то противоположные чувства боролись в его голове, — потом косо улыбнулся и тоже подошел поприветствовать возвращенцев. Только теперь манипуляторы на плечах Эйда ожили и тоже обняли первого, кто подвернулся. Блэйдс от души хлопнул Амбулона по спине: жив, мол, курилка! — Но КАК? — выговорил наконец Эйд. — Тебя же… — Очень просто, — усмехнулся Мираж. — Мимо, мимо, еще раз мимо! Меня НЕ убили. Энергон бьет фонтаном даже из глубокой раны только в фильмах Квинтуса Тарантула, тебе лучше знать. За несколько мгновений до удара я включил стелс и попытался увернуться. Стар Сэйбер опытный боец и все равно достал бы меня… Он и достал, но не смертельно. Вот, познаю жизнь с новой стороны. Спасибо, Грув, — он устало прислонился к предупредительно сложившемуся в альтмод мотоциклу и потер заплату на животе. — Шестерня трансформации и кусок позвоночника новые, ноги свои, но будто чужие. Лицо поправил… Ну да ладно, могло быть и хуже, если бы не Хойст и Хаунд — который, собственно, все время на Лост Лайте и смотрел эти самые фильмы. — Когда ты пришел ко мне с расспросами, Эйд, — кивнул Хойст, — я сглупил, долго не мог понять, в чем дело. Уже когда вы сбежали, Гетэвэй поднял тревогу и началась заварушка, я понял и побежал следом: я инженер, а не медик, но многие не разбираются в таких нюансах и, может, при мне не стали бы в открытую добивать раненых. Я прогадал, но, к счастью, Хаунд уже мыслил — и бежал — примерно в том же направлении. — Дальше — дело голограммы, — пояснил Хаунд. — Я готов был участвовать в бунте, и я люблю хорошую драку, но терпеть не могу бессмысленную бойню среди союзников. Стар Сэйбер вообще не знал, что Мираж исчез, потому что я заменил того голограммой! Конечно, мне тоже приходилось угадывать его траекторию движения, и я не мог создать правдоподобную копию слишком далеко от оригинала; поэтому совсем отвести удар мне не удалось. Но я смог прикрыть его и остальных! Гетэвэй приказал добить их и выкинуть трупы в космос. Так вот, его стража возилась уже с копиями, а мы с Хойстом организовали маскировку и потихоньку перетаскали бедняг обратно в медблок. — Повторяю, я не хирург и даже не медик, но кое-что могу, — согласился Хойст. — Я кое-как стабилизировал их и спрятал там, где Гетэвэй уж точно не полезет искать… — Это где? — нетерпеливо перебил Эйд. — В морге, в стазисе! А потом все посыпалось одно за другим, путешествие через Варрен, фальшивая Киберутопия, Архитектор. Нас обратили в искроедов, и я уже сам до последнего не был в состоянии сообщить тебе. Круг почета, если честно… — Хойст замялся, машинально растирая руки. — Короче, мне было стыдно, у меня не было моральных сил объяснять это все тебе и Рэтчету, а ребята и вовсе еще на ноги не встали… — Я был не готов никого видеть, — пришел ему на помощь Мираж, — я сам на себя в зеркало смотреть не мог. — Не вините себя, ребята, — улыбнулся Ферст Эйд, — вы сделали все, что могли и даже больше. Всем было тяжело, но вышло к лучшему, да? — Ну что, — сказал внимательно слушавший до тех пор Амбулон и тоже усмехнулся, оскалив острые клыки, — Дефенсор?       На несколько мгновений неловкая тишина повисла в воздухе; Протектоботы и особенно Ферст Эйд искали в его лице неприязнь, иронию — но так и не нашли. — Дефенсор! — воскликнул Стритвайз и первым дал ему пять.       Странно, — подумал было Ред, — что Риптайд еще не увидел их с высоты помоста и не попытался тоже пробиться сюда, к вновь обретенным союзникам! Ведь он вместе с ними рисковал жизнью, боролся с бунтарями… Но тут, словно в ответ на его мысли, над толпой опустилась гигантская ладонь, с которой, как с подъемника, невозмутимо слезли Риптайд и Тандерклэш. Эх! Что ни говори — удобно все-таки быть любимчиком титана!