Двое и разбитое зеркало

      Боль в голове была настолько сильной, что в глазах время от времени темнело. Дернув через силу руками, она почувствовала, как веревки на запястьях стянули кожу, из-за чего они очень сильно болели. Тело ломило; ее явно швырнули на пол. И, как только боль в голове понемногу утихла, Алекс открыла глаза.       — Слава богу, живая, — кто-то дернул ее за плечо, проверяя, в сознании она, или нет. — Ты как?       — Жить можно, — прохрипела рыжая, с трудом усаживаясь на полу. — Вы кто?       Перед ней на корточках сидел мужчина с круглым лицом. Он по-доброму ей улыбнулся, и потрепал по плечу, зелеными глазами что-то высматривая в ее лице.       — Дмитрий Иванович Рыжов, заместитель директора «Жилкомсервиса». А вот это, — мужчина кинул взгляд на молодую женщину, лежащую в метре от них. — Капитан полиции Гордеева Арина Ильинична.       — Прекрасно, — Алекс подвинула к себе ноги и посмотрела на веревку.       Завязали не туго — сразу было понятно, что это делал дилетант, но узлы были затянуты крепко. Вытащить ноги рыжая не могла — веревка туго огибала пятку, но вполне была свободна на самих ногах. Руки были связаны вообще абы как, и уже спустя мгновение, Алекс зубами развязала узел и путы упали на пол, освобождая ладони.       — Так, ты не переживай, — Рыжов сидел над капитаншей, пытаясь привести ее в чувство. — Знаешь, почему тебя сюда привезли?       — Знаю, — ответила рыжая, разглядывая свои ноги, покрывшиеся синяками и запекшуюся кровь в районе бедра. — Но не думаю, что это чем-то поможет.       — Помочь может все, ты только вспомни…       Она его не слушала. Пустые разговоры в такие моменты, которые должны были стать успокаивающими, сейчас только раздражали ее. Плакать хотелось, но Алекс не могла себе этого позволить. Вспоминая все, чему ее в свое время учил Джокер, она постепенно возвращала себе самообладание, изредка издавая судорожные всхлипы.       Помещение было небольшим, с непонятными железными сооружениями. С потолка свисали железные цепи и крюки, их ржавых труб капала вода, пахло сыростью, дешевой водкой и кровью. Сразу было ясно — заброшенный цех.       — Тебя как зовут?       — Алекс.       — Иностранка, что ли?       — Есть немного, — с трудом развязав узлы на ногах, рыжая поднялась. — Кто вас сюда затащил?       — Да так, в суд неудачно съездил, — Рыжов вяло улыбнулся, помогая Гордеевой освободиться от веревок. — Выбираться надо.       — Куда это? На волю собрались, что ли?       Вдалеке стоял высокий лысый парень. Черные глазки бегали от одного пленника к другому, пока на губах расплывался довольный оскал. Его взгляд остановился на рыжей, и тут он присвистнул.       — Ба! Какие люди! — быстрыми шагами лысый преодолел расстояние между ними и на корточках присел над Алекс.       — Не трогай ее, — возник Рыжов, поднимаясь на ноги, но сзади второй бугай огрел его по голове и тот сел на место.       — Че, Калаш, не живется тебе спокойно, а? –Алекс растянулась в улыбке, довольная тем, что вспомнила его рожу.       — А ты, я смотрю, всех помнишь?       — А у меня память на ублюдков хорошая, — фыркнула она и резким движением швырнула ему в голову кирпич.       Калаш без чувств упал на пол, а второй — Мексиканец, маленький и мерзкий мужик с неприятной бородкой и большими оленьими глазами, уже схватился за оружие, но тут же грохнулся. Гордеева, которую уже освободил Рыжов, стояла с кирпичом позади него и растерянными глазами смотрела на Алекс.       Она что-то говорила, но рыжая ее не услышала. Рыжов схватил Гордееву в охапку и потащил на выход. Алекс хотела остановить его, но не успела. Мексиканец крепко схватил ее за горло, припечатав спиной к стене.       В такие передряги Алекс никогда не попадала, во всяком случае, пыталась не попадать. История пятилетней давности всех должна была научить, что лезть в гнездо Ворона было опасно, и что каждый раз это заканчивалось трагедией.       — Он найдет и убьет тебя, — прорычала она и плюнула прямо в лицо ублюдка, натянув после на лицо дьявольскую улыбку. — Камня на камне здесь не оставит, а потом заставит тебя собственное дерьмо жрать.              … — Убью каждого, — прорычал Джокер, пнув стоящего на коленях охранника. — Тебе всего лишь сказали следить за девчонкой, а ты даже этого сделать не смог.       — Она угрожала мне, сказала, что…       Кулак встретился прямо со щекой брюнета, отбросив его к полу. Истомин что-то промычал, рукой зажав уже изрядно посиневшую челюсть, и посмотрел на Джокера.       — Угрожает она убедительно, да, — Джокер присел над телом Сергея, с видом знатока рассматривая его лицо. — Вот только коготки еще не выросли. Тельцов где?! — он вскочил на ноги и яростным взглядом окинул кабинет.       — Здесь я, здесь, — в двери появился задыхающийся Тельцов, неизменно держащий черную папку с бумагами под подмышкой. — Я это… ну, у нас тут…       — Короче, похитили участковую ту, — Шрам швырнул в сторону мужчины усмешку. — И Рыжова. Стрельба у суда сегодня была, сбежали Калаш, Флюгер и Мексиканец. И капитаншу с Рыжовым с собой прихватили.       — Если там Рыжов, то можно не волноваться, что они с ней что-то сделают, — Тельцов, которому удалось отдышаться, жадными глотками пил воду. — Но мы в любом случае проверяем все версии, ищем.       — Тебе бабки платят не за то, чтобы ты языком молол. Ты действовать должен, а получается так, что какой-то сантехник бесплатно делает всю работу за тебя, — Кирилл пнул Сергея по ноге. Угол и Ерема вывели его из кабинета.       Действительно, если там был Рыжов, то с Алекс ничего не случится. Но мысль, что про нее узнали, навязчивой идеей крутилась у него в голове. Среди своих есть крыса. Информатор знал, что в доме, кроме нее и этого идиота никого больше нет, знал, что она точно будет выпивать, и знал, что… Ответ пришел сам по себе.       — Телефон где ее?       Шрам протянул ему смартфон, который нагрелся до такого состояния, что Кириллу казалось, будто тот сейчас взорвется. Чехлы для телефона она любила красивые, большие. И даже сейчас, телефон был вложен в огромный кейс в виде палетки теней. С трудом сняв чехол, под отверстием для динамика он увидел маленький, ничем непримечательный динамик. Приложив палец к губам, он указал на устройство, и осторожно положил чехол на стол.       — Это про…       Шрам влепил Тельцову затрещину, чтобы тот замолчал.       — Ждем звонка, — Джокер сел на кресло, кивнув остальным на дверь. Угол взял чехол с телефоном и вытряхнул устройство в аквариум.       Горский неизменно сидел в кресле за столом, прижимая к груди портфель. Деньги лежали на столе, аккуратно сложенные в ряд пачками.       — Где они могут быть?       — Они работали по выборгской трассе, — Тельцов тяжело вздохнул, всем своим видом демонстрируя усталость. — Отрабатываем эту версию.       — Херово отрабатываете. Что еще?       — Больше ничего.       Джокер облизнул губы и откинулся на спинку кресла, закинув руки за голову. На часах было уже 19:51 — до сих пор никто не позвонил, хотя уговор был на 18:00. И то, что еще не позвонили по поводу Алекс, его злило еще больше. Они уже должны были выдвинуть требования — не просто же так Алекс там находится. А самое главное, что помочь ей сейчас он ничем не мог.       Не так ему хотелось, чтобы она провела первый день своего возвращения. Джокер понимал, что нужно было ко всему подходить с холодной головой, но, он же и подходил, да? Разве не он так грубо отшивал все ее вопросы, или оставил ее здесь одну, на попечение идиота-уголовника?       Он посмотрел на сладкий букет, который доставили двадцать минут назад в кабинет Ворона, на два воздушных рафа с орехами и маленький торт «Красный бархат». Сердце болезненно сжалось. Больше на месте сидеть было нельзя.       — Не вздумай, — Горский бесстрастно поднял на него глаза, когда тот соскочил с места и быстрым шагом направился к двери. — У нас еще есть время.       — Уже нет, — Тельцов вскочил обратно в кабинет, в своем неизменном амплуа задыхающегося человека. — Только что звонил Завьялов. Рыжов как-то умудрился сообщить местоположение, туда отправили наряд.       — Диктуй адрес.              ***       Она с трудом открыла глаза, и теперь поняла, что связана она была по рукам и ногам. Ее закрыли уже в другом помещении, темном, полностью лишенным света. Голова снова раскалывалась, глаза, которые не могли привыкнуть к темноте, пульсировали. Издав что-то вроде мычания, Алекс дернулась и поежилась от боли.       — Кто здесь?       Этот голос был знаком ей. Невзирая на боль, Алекс распахнула глаза и замычала сильнее, пытаясь отлепить скотч от лица. Капитаншасидела в нескольких метрах от нее, наверняка пришла в себя недавно, раз спрашивала, кто здесь.       — Алекс? Ты?       Она снова в ответ промычала, скривившись от боли. Не сразу, но Гордеевой удалось выкрутиться из веревок, и она тут же принялась на звук искать девушку. В наручниках и темноте распутывать ее было неудобно; по всей видимости, крутил не тот низкий мужик, который дал ей оружие и не стал сильно вязать.       — Ты как?       — Нормально, — уверенно ответила рыжая, поднимаясь на ноги. — Я знаю их. Всех знаю.       — Кто это?       — Калаш и Мексиканец. Не спрашивайте, откуда, но я знаю. У них еще Молот был и Сиплый. Они дальнобойщиков бомбили несколько лет.       — Хорошая осведомленность, — констатировала Гордеева, закидывая на свое плечо ее руку. — Идти можешь?       — Да. Оружие у вас есть?       — Есть.       — Хорошо, — Алекс откашлялась и убрала с плеча капитанши руку.       Дверь оказалась незапертой, что было им очень на руку, и они вышли на свет.       Желтые лампы ослепили глаза. Алекс зажмурилась от яркого света, едва не упав на пол от резкого головокружения. Но, когда глаза привыкли, от радости и слез девушка чуть ли не захлебнулась.       Дядька стоял рядом с Рыжовым, двумя ладонями держа пистолет. Увидев крестницу, Ворон сначала не сразу понял, кто стоит перед ним, а когда разглядел, сдержал яростный порыв крикнуть. Алекс никогда не думала, что человеческое лицо было способно отображать несколько эмоций сразу - и радость, и удивление, и злость.       Она доковыляла до него и нырнула в объятия, крепко прижавшись к груди. Его большие ладони сомкнулись на ее лопатках с такой силой, что был слышен мерзкий хруст костей. Алекс крепко вдохнула запах дорогого парфюма и оторвалась от грязной рубашки дяди.       — Поговорим потом, — неизменным грубым голосом сказал всем Ворон, заведя крестницу за спину. — Идти можешь?       — Да.       — Возьми, — он сунул ей оружие в руки.       — Вениамин Сергеевич, Вам не кажется…       — Она стреляет лучше, чем любой ваш следователь, — отрезал Ворон, кивнув на дверь.       — Мы вперед, вы — за нами.       Он ни на йоту не изменился. Прибавилось, конечно, несколько морщин, но не более того. Сосредоточенность на лице была приятным дополнением к внешности дяди, и Алекс снова почувствовала себя в своей тарелке. И, шаг за шагом, что они шли по территории, благодаря (она могла поклясться, что дядька посылал ей мысленные сигналы) Ворону, ей удавалось идти дальше несмотря на усталость и ужасную боль во всем теле.       Пистолет был снят с предохранителя. Раздался выстрел.       Алекс не сразу заметила свою руку, вытянутую в сторону подстреленного Молота. А когда заметила, то судорожно сглотнула подступившую к горлу тошноту и с тем же холодом пошла дальше.       Пять лет она не держала оружие в руках, а теперь, как только вернулась в Россию, все будто бы вернулось на круги своя. Страх вернулся, паника саднила горло, царапая больным кашлем по глотке, но этот страх закалял ее лучше, чем любой яд.       Резко кто-то схватил ее и Гордееву за горла. В несколько шагов преодолев расстояние между ними. Дуло пистолета уперлось прямо ей в висок, с силой прижавшись к коже холодным металлом.       — Я ее пристрелю, мне терять нечего, — Калаш крепче сжал руку на ее горле. –А вот тебе терять есть что.       — Ты покойник в любом случае, — удерживая лысого на мушке, Джокер устало вздохнул. — Но нет, ты не сдохнешь сейчас. Доживешь до зоны, пройдешь по этапу, а там уже видно будет.       Выстрел. Рыжая закрыла глаза, но тут же почувствовала, как рука на ее горле ослабла, и к себе ее прижимает Ворон. Ворвался спецназ. Вокруг стало очень шумно, но сейчас ей было необходимо сделать то, что она сделала.       Оторвавшись от дяди, Алекс подбежала к Джокеру и бросилась на шею, прижавшись носом к ключице. А, когда почувствовала на своей талии его ладони, громко расплакалась, словно маленькая девочка.       — Все хорошо, кошка. Ты скоро будешь дома.