Мы жеНАты

«И однажды в какой-то момент

мне захотелось обнять себя

со всей нежностью,

со всей невыносимой печалью.

Добрый ребёнок, ласковое солнце,

что же с тобой случилось?» ©

/Воспоминание/

— Тэхёни, чем ты занят, мой мальчик? — отец приоткрывает дверь в комнату младшего пятилетнего сына, заглядывает через небольшую щель, но внутрь не заходит. — Притаился здесь один и сидишь, как мышонок.       Папа ему улыбается и уже гордится, ведь крошка ТэТэ очень хорош в английском. Он начал с мальчиком усердно заниматься с трёх лет, а вот матери не было никакого дела до жизни и образования родных детей. А зачем забивать голову, когда есть второй родитель? Более ответственный и серьёзный. Женщина только и делала, что пропадала днями в СПА с подругами и начала к тому времени посещать новый фитнес-клуб, где и познакомилась с будущим любовником, променяв через год семью и сыновей на другого мужчину.

— Я пишу новое слово, — Тэхён тут же отзывается на вопрос, заданный родным голосом, и широкая квадратная улыбка украшает его и без того прекрасное, милое личико.       Он сейчас забрался в кресло за столом и неумело, но уверенно орудует цветными карандашами на разлинованной страничке блокнотика с изображением гоночной машины. — Но я не могу тебе показать. — Почему, мой хороший? — отец распахивает дверь шире и переступает порог уютной детской, обустроенной только для ТэТэ, но не настаивает, не приближается к столу и не смотрит на творение сына без спроса. Его младшенький буквально идеален во всём. Такой старательный и послушный. Такой способный и смышлёный. Такой… удобный для взрослых.       Мальчик проявляет интерес к учёбе с малого возраста и вместо времени за видеоиграми предпочитает занятия. Что может быть лучше такого ребёнка для успешных и состоятельных родителей. Они ведь за него уже давно всё решили. Кем он станет, когда вырастет. В какую школу будет ходить. Какой университет обязательно окончит. — Нет! Не покажу! Не подсматривай, па! — отбросив красный карандаш, Тэхён маленькими ладошками торопится накрыть надпись, а сам закусывает нижнюю губу и щурит глаза, создавая некую интригу. — А мне покажешь? — Сокджин выныривает из-за плеча отца, после обходит его и вприпрыжку подбегает к Тэхёну. Он обнимает его за плечи и замирает в ожидании, пока тот уберёт для него руки со странички блокнота. — Покажи, покажи, что там! Я ему не скажу! — Джин хоть и старше на три года, но это не мешает начать ему клянчить у брата одобрительный ответ. — И тебе не покажу, Джин! — Тэхён оглядывается на него и показывает из вредности язык. — Ах, вот как? Ну держись, Тэ-э-э! — в следующую секунду от заливистого хохота можно хоть уши затыкать, потому что Сокджин хватает Тэхёна за рёбра, приподнимает с кресла, вытягивает из-за стола и начинает что есть силы щекотать.       На его блокнотик с нацарапанными красочными буквами никто не покушается. Джин ни в коем случае не выдернет насильно из рук младшего брата личную вещь и не сунет свой нос в его хрупкий, хрустальный детский мир. — А-а-ай, хватит! Хватит, Джи-и-ин, я больше не могу так смеяться. Я сейчас опять начну икать, — а сам цепляется за руки старшего, тянет его на себя, и оба заваливаются на пол под дикие визги друг друга в любимом баловстве. Комнаты у мальчишек разные, и расположены они напротив, если шагать по коридору вглубь большого дома. На них даже таблички с именами прикреплены. — Где Чонгук, Джин? Позови его к нам, — Тэхён, откидывая голову назад и всматриваясь в высокий потолок, продолжает проговаривать фразы с придыханием от сильного смеха и попыток отдышаться от натиска игривой щекотки.       Тэхён её очень боится, а вот Джин и Чонгук давно изучили его слабости. Чонгук тоже подобным грешит, заваливая мальчишку на кровать или ковёр с высоким ворсом, а дальше, что называется «кто кого». Чонгук всегда Тэхёну поддаётся и всегда даёт ему защекотать себя больше, сдаваясь и признавая собственное поражение. — Уже позвал. Только болтал с ним по телефону. Он скоро будет зде… — Ага!!! Попался, малявка, — не успел Джин закончить мысль, как в дверях нарисовался Чонгук с не менее широкой улыбкой и пачкой чипсов в руках. Отец покинул комнату, как только Сокджин и Тэхён заигрались и отвлеклись от занятий. — Чонгук! Чонгук, привет! — Тэ, вообще-то, он для тебя хён, — Джин делает замечание, потому как разница в годах, учитывая их возраст, не слабо даёт о себе знать. Чонгуку, как и Сокджину, уже восемь лет, они уже и школу посещают, а Тэхён по сравнению с ними дитя. — Не слушай его, ТэТэ. Мы же друзья! — Чон плюхается на задницу перед ними и протягивает Тэхёну руку, чтобы тот тоже принял сидячее положение. — Слышал, Джин? Вот так-то! — мальчишку гордость так и распирает. Ещё бы! За его спиной на страже стоит не только старший брат, но ещё и его лучший друг, который почему-то становится для него важнее и уже имеет крутой авторитет. — Я придумал тебе новое имя, Чонгук, — вначале спешит поделиться с ним одним, как того и хотел изначально, а Джин непонимающе хлопает ресницами. — Я занимался английским и выписал две буквы твоего имени на иностранном языке, — Тэхён поднимается на ноги, возвращается к столу, берёт в руки блокнотик и поворачивает измалёванной страничкой к лицу Чонгука. Там, в центре, выведено всего две буквы английского алфавита. Они заключены в яркую зелёную рамочку. Тэхён проводил карандашом несколько раз, чтобы надпись была насыщенной и сочной. — Вот. Я придумал тебе имя, — повторяется гордо он и не сводит с Чона янтарных глаз. — Я буду называть тебя Джей Кей.       Радужка Тэхёна отливает серым. Этот оттенок говорит лишь об одном. Мальчик счастлив в это мгновение и нетерпеливо делится своим счастьем с ребятами напротив. Именно это новое слово он старательно вырисовывал на белой страничке и прятал от отца и брата. Он хотел сперва показать его Чонгуку и тоже наблюдать неподдельный восторг в его почти чёрных глазах, что не моргая смотрят в ответ. — Джей Кей? Круто, ТэТэ! Мне нравится! — Чонгук забирает из его рук блокнот, чтобы поближе всё рассмотреть, и ему отчего-то так приятно и радостно от сочетания пары букв. — С этого дня можешь называть меня только так, — он тормошит макушку Тэхёна, а у того в глазах необъятное счастье и восторг оттого, что Гуки понравилась его идея. — И никаких хёнов! Джин, это тебя касается! — оборачивается на лучшего друга и выгибает бровь, якобы осуждая и делая замечание, мол, чтобы при мне такого больше не было. — Покатаешь меня на спине, Джей Кей? — Тэхён снова кусает губы и подходит ближе. И ведь не брата родного просит, а Чонгука. — Запрыгивай, только быстро! А то передумаю! — передумает он, конечно.       А сам откладывает блокнотик обратно на столешницу, поворачивается к пятилетнему мальчишке спиной и присаживается перед ним на корточки, приглашая занять законное место и крепко обхватить руками шею. — Юху-у-у-у! Побежали отсюда, Тэ-э-э-э!       Пронеслось эхом по второму этажу особняка голосом Чонгука. Эти двое скрылись за дверью быстрым вихрем, ускользая в свой крошечный мир на двоих, а Сокджину ничего не оставалось, как удалиться к себе, подбирая с пола брошенную пачку чипсов, о которой эти двое успели совершенно позабыть, стоило им только увидеться и заговорить.

/Конец воспоминания/

      Надо же… семнадцать лет прошло. Восемнадцать почти. Тогда за окнами стоял промозглый и ветреный ноябрь, а на календаре был вечер пятницы. Уроки в школе давно закончились, а у Тэхёна был короткий день в детском садике. Мальчик посещал специализированное заведение для дошкольников с углублённым изучением иностранных языков на выбор родителей. Естественно, они остановились на английском. После ухода матери Тэхён так и не притронулся к учебникам, на обложке которых развевался флаг Великобритании и красовалась высокая часовая башня Биг-Бен.       Время года и погода за панорамными окнами практически такая же, как и в день, когда пятилетний мальчик, чьи глаза с рождения меняют цвет, протянул блокнотик, искренне улыбаясь, восьмилетнему другу детства. Чонгук приобрёл тогда второе имя, ставшее для него, спустя годы, дороже звучания собственного, данного мамой и папой при появлении на свет.       Вот так постепенно он становился чаще Джей Кеем, и реже Чонгуком. Ему было бесконечно приятно слышать, как звонкий голос Тэхёна выкрикивал пару английских букв через весь этаж особняка. Как в каждой фразе и заданном вопросе его драгоценный брюлик употреблял именно его, а не привычное «Чонгук» или «Гуки». «Привет, Джей Кей» Отныне они здоровались так и никак иначе. «Джей Кей, папа привёз огромную упаковку мороженого и ящик колы!»       А это Чонгук слышал по телефону, когда Тэ купили первый в его жизни мобильный. В его телефонной книге было всего четыре контакта. Отец, мать, старший брат и он. Тэхён звонил ему по поводу и без. Засыпал в мессенджере тоннами стикеров и смайлов и всегда… всегда находил причину позвать Чонгука в гости и немедля набирал его, как только представлялась возможность и разрешение от родителей устроить ночёвку в их доме. «Ты придёшь к нам сегодня, Джей Кей?» На этот вопрос всегда был один ответ, и звучал он как утвердительное «да» или «конечно, ТэТэ» «Джей Кей, у меня температура, если будешь у Джина, то не заходи в мою комнату, а то заразишься»       Тэхён привязывался к Чонгуку всё сильнее, но мальчик понимал, что здоровьем на тот момент друга он не станет рисковать только лишь в угоду своих желаний увидеть и поиграть с ним. «Джей Кей, я не хочу идти в школу!»       Чонгук помнит, как тот мило дул губы и швырял свой рюкзак куда придётся, жестоко пиная кроссовками по газонной траве во дворе виллы. Тогда семья Тэхёна уже состояла из трёх человек, тогда он жил уже без мамы. Отец купил ему самый дорогой портфель, фирменный, со всеми навороченными и модными школьными принадлежностями, а Тэхён не желал всем этим пользоваться. Тетради летели в стену, как и ручки для письма. Глава семейства хватался за голову, но держал себя в руках, чтобы не накричать, не обидеть и не ударить младшего сына, переживающего кризис и сильный стресс от потери. «Поможешь с домашкой, Джей Кей? Джин говорит, что я должен справляться один»       И с тех самых пор Тэхён начал мало помалу врать, изворачиваться и хитрить. Джин ему не отказывал в помощи, напротив. Вот только эту самую помощь они видели по-разному.       Для Тэхёна это означало «вот тебе учебник, садись и сделай всё за меня», а для Сокджина «открывай тетрадку, бери ручку, а я — учебник, и сейчас я тебе всё объясню, после чего ты разберёшься с условием и сам справишься с заданием». Сюда же можно добавить психованные выходки младшего и колоссальное терпение старшего.       А вот Чонгук поступал крайне неверно по отношению к Тэхёну. Он всегда его жалел, шёл на уступки, а тот очень быстро это понял и начал умело пользоваться. Не со зла, оставаясь с ним друзьями и преследуя лишь коварные цели безотказного помощника, вовсе нет.       Тэхён всего-навсего искал выход из ситуации, дабы ничего не делать, а добрый и мягкотелый Чонгук, падкий на его жалобные просьбы и невероятной красоты глаза, всегда был для него тем самым аварийным выходом. Приходил и тайком помогал с уроками, сидя рядом с ним и диктуя на ушко правильные ответы или же решая за него тот или иной предмет.       Шли месяцы и годы. Так вышло, совершенно незаметно для самого Чонгука, что улыбка и заразительный смех ТэТэ стали для него первостепенной важностью и целью в жизни под номером один. Он готов был на всё, только бы его брюлик был счастлив, доволен и в прекрасном настроении. Только бы он как можно чаще был рядом с ним.       И Чонгук очень хорошо запомнил тот ноябрьский вечер в доме господина Кима и ту улыбку пятилетнего мальчишки и… и тот листочек из блокнота с ярко-зелёной рамочкой и новым именем внутри. Кажется, с тех самых пор Чонгук старался делать что угодно, выполнять все капризы и просьбы, жертвовать собственными интересами, стоять на голове, если придётся, только бы его брюлик всегда ему улыбался, как тогда, и называл его Джей Кей.       И если бы ему однажды сказали, что настолько любимая фраза родным голосом станет в мгновение ока ненавистной и чуждой. Что однажды Тэхён обратится к нему, а ему, Чонгуку, захочется заткнуть его рот или же лишиться слуха самому, только бы больше Кима никогда не слышать. Чонгук бы не поверил и только посмеялся над нелепыми фактами об их будущих отношениях.       Было бы смешно, если бы не было так грустно. Для Чонгука это не просто прозвище, прицепившееся к нему впоследствии и оставшееся с ним вплоть до окончания университета. Это его второе имя, но первое по значимости. Надо же, прошло почти восемнадцать лет. И что они имеют теперь?       Тэхён улыбается самой красивой улыбкой на свете. На его лице плотная повязка, и он не может видеть того, кто стоит напротив и по-прежнему не шевелится. Кто дышит через раз и поджимает губы от обиды и тупой боли, ломающей их настоящее и подчистую стирающей прошлое, в котором они были счастливы. Они ведь так крепко любили друг друга. Как так вышло? В какой момент времени Чонгука рядом с Тэхёном больше нет?       Да, он хотел влюбить его в себя заново. Начать с нуля, ограничиваясь встречами подобного формата. Потому что уверен был, что Тэхён не станет его слушать и на контакт не пойдёт. Ведь Тэхён и не шёл. Но то, что его замысел вильнёт, кардинально меняя при этом траекторию движения, он и мысли допустить не мог.       Всё что угодно. Влюблённость, желание встретиться с клиентом, притяжение, постоянно откладывающийся секс, но только не то, что снова касается его слуха и заставляет оцепенеть.       Тэхён повторяет ещё раз «Джей Кей», только уже шёпотом. Он называет так другого мужчину. Чужого, незнакомого и далёкого. «Кого же ты любишь, ТэТэ?» «Неужели ты что-то ко мне начинаешь чувствовать?» «Не ко мне… к нему…»       Чонгук переводит взгляд на зеркало, что расположено сбоку от него и в высоту протянулось от пола до потолка. Один нюанс. Одна проблема, которую Чонгук не учёл, но которая уничтожающе ломает и крушит его жизнь.       В тёмном и не подсвеченном ни одним настенным светильником зеркале отражаются не двое мужчин. По ту сторону отражающей поверхности трое: Чон Чонгук, Ким Тэхён и тот, который не имеет ни имени, ни лица, ни голоса.       От которого не пахнет парфюмом. На его пальцах не надето ни одного кольца, а на запястьях не звенят браслеты из белого золота. Отсутствуют и часы за несколько тысяч долларов. На его губе нет пирсинга, а в ушах невозможно нащупать и насчитать колечки серебряных серёжек. В его облике нереально зацепиться за что-то, что принимают за отличительные черты.       И сегодня одна его рука спрятана в кармане длинного пальто, потому что на ней порезы от расколовшегося зеркала. Она плотно перебинтована, а свежие раны обработаны антисептиком.       Чонгук дезориентирован и не знает, как ему теперь поступить. У него были другие планы на вечер и на эту жизнь, но только жизнь вновь диктует собственные и заставляет прогнуться и не сметь шевелиться, мирясь с происходящим. Он сжимает пальцы в кулак и ждёт, что Тэхён скажет ему дальше. Чем он его сегодня добьёт? Хотя, с сорвавшимся с его губ «Джей Кей» уже ничто не сможет тягаться.       Ведь минутой ранее он не просто вонзил отравленное лезвие под кожу обожаемого мужчины, он его ещё и повернул не единожды, проговаривая дважды особенное имя. Тэхён не хочет такого элементарного, как поранить изнутри. Тэхён желает изувечить. Сделать всё, чтобы нанести глобального масштаба урон, что и дышать будет невыносимо больно.       Чонгук не издаёт ни единого звука. Он делает глубокий вдох, хочет теперь отступить на шаг и выйти вон, но Тэхён наоборот подходит ближе и не убирает руки от лица, которое не в силах рассмотреть. — Прости меня. Я снова начинаю с извинений, но я виноват. Правда, виноват, — Тэхён не опоздал, как в прошлую встречу, но причина для слов сожаления имеется. Он вдруг обнимает сильно и прижимается подбородком к плечу. Он пока что не берёт во внимание то, что дорогой клиент впервые перед ним в верхней одежде, а не в рубашке, к мягкости и тонкой ткани которой мальчишка успел привыкнуть. — Да, я пьян сегодня. Я был на дне рождения брата, — Тэхён тянет носом воздух с шеи мужчины, ныряя под воротник-стойку, но даже запаха от средств личной гигиены или стирального порошка с лёгким шлейфом кондиционера для белья нет. Снова ничего. — Знаешь, я так тебе благодарен за всё… — Тэхён целует нежно и цепляется за талию, притягивая его ещё ближе. — Я впервые смог купить подарок, достойный родного брата. На деньги, что ты мне даёшь, я смог себе позволить нечто необыкновенное и слишком дорогое.       Тэхён сейчас откровенен. Быть честным до конца и признаваться в том, что на праздник был приглашён его бывший, а Ким притащил с собой псевдопарня он, конечно же, не станет. Не настолько он правильный и не настолько глупый, чтобы подставлять себя и наказывать непредсказуемой реакцией клиента на подобные выходки за его спиной. Не настолько он сейчас на эмоциях, чтобы пренебрегать строгими правилами контракта.       Тэхён говорит правду, но далеко не всю. Да и кто знает, чем этот монолог закончится, заставляя всё же на секунду забыться и показать характер. Стать непокорным или того хуже, выдвинуть собственные требования к такого рода отношениям между великолепной и умелой шлюхой и мужчиной, готовым платить за любой каприз. «Подарок выбирал Чимин» «Не стоило так тратиться, Чимин. Спасибо» «Эй, ну что ты, братишка. Не надо благодарности» «Ему это практически ничего не стоило» Под ногами Чонгука пошатнулся пол, а вместе с тем и целый чёртов мир. «Так ты купил тот золотой зажим для галстука сам?» «Как можно так искусно и так правдоподобно лгать, Тэхён?» «Выходит, Джин был прав? Прав от первого до последнего слова?» «Этот Чимин, он для тебя никто? В этом истина?»       Биение сердца Чонгука отдаётся в висках и оседает в затылке. Ритм нарастает, ровно как и напряжение во всём теле. Как хорошо, что он под защитой тёплой ткани верхней одежды, иначе бы Тэхён точно обратил внимание на вырывающиеся из пределов нормы и резонансом разносящиеся по всей грудной клетке удары под рёбрами мужчины. «Вы целовались, ТэТэ» «Ты целовал его без любви, чтобы что?» «Неужели только бы меня позлить?» «Заставить ревновать...» «Брюлик мой драгоценный, что ты сегодня такое устроил?» «Мы оба устроили…»       Чонгук крепче сжимает в кармане кулак. Тот, которому досталось от зеркальных осколков. Ему хочется зашипеть от боли, только вот физическая уходит на второй план. Эмоциональная опять берёт верх. Она его уже измотала, измучила. Чонгук от неё жутко устал и мечтает, чтобы она прекратила измываться над ним и подкидывать неприятности.       Наносить новые увечья, не давая при этом каких-либо сил на борьбу с испытаниями, которые то и дело сыплются на его плечи и голову. Хочется завопить, но он не может себе этого позволить. Согласно собственным правилам игры ему строго запрещено с Тэхёном говорить. Боль сменяется страхом быть разоблачённым раньше установленного срока. — Почему ты одет? — Тэхён отстраняется, и, если бы не чёрная повязка на его прекрасных глазах, он смотрел бы точно Чонгуку в лицо. Ким снова касается чужой бархатной щеки, гладит медленно. Трогает кончиком большого пальца уголок губ, но вперёд не подаётся. — Ты только что пришёл и не успел раздеться, да? — он так преданно ждёт ответа. Не словом, а жестом.       Он в какой-то степени начинает опасаться, что сейчас от него уйдут, как при первой встрече здесь после коротких минут наедине. Но что такого он сделал, чтобы быть отвергнутым? Что он снова натворил, чтобы быть брошенным? Что такого он сказал, чтобы от него опять отказались и оставили в одиночестве среди изобилия, роскоши и денег?       Тэхён всем своим видом показывает, что отпускать его не хочет. Что готов произнести «прости» тысячу раз, готов покаяться и поклясться, что больше не станет вольничать и являться в отель выпившим. Но разве это повод лишать его внимания и ласки? Разве это повод перестать его любить и беречь? «Нет, брюлик» «Я просто хотел уйти, как только ты сюда приедешь»       Чонгук сегодня не собирался здесь задерживаться. Пораненная рука с лёгкостью выдала бы его личность, а такие крутые повороты и виражи ему ни к чему. Ему нужно было лишь оставить письмо. Не прощальное, нет. Заранее подготовленное и вроде как обдуманное. О жаркой, совместной ночи можно забыть, пока порезы полностью и бесследно не исчезнут с кожи на косточках его руки. Он просто хотел дождаться. Обнять, оставить быстрый поцелуй и скрыться на несколько дней. — Почему ты меня не обнимаешь?       Тэхён прекращает поглаживание скул и подбородка тайной персоны и замирает. Он ожидает чего угодно, но только не тихих шагов в противоположную сторону от него. И снова вся надежда на обострившийся слух. Он даже дыхание затаивает, чтобы быть начеку, ничего не пропустить и пытаться разгадать происходящее без возможности увидеть.       Ким слышит шелест бумажного листка, только что взятого со столешницы поодаль от прихожей. Мужчина не ходил вглубь номера, ведь обычно он оставляет свои письма на прикроватной тумбе. Но сегодня становится исключением из предыдущих свиданий. Обстоятельства круто изменились. Тэхён не должен прочесть содержимое записки. Чон написал в ней следующее: «Мой ласковый и снежный ангел. Я вынужден оставить тебя на несколько дней. Мне нужно уехать ненадолго. Наш договор в силе, как и мои чувства к тебе, малыш. До встречи, моё сокровище. Как только я вернусь в Сеул, я обязательно дам о себе знать. Береги себя для меня. До свидания, мой мальчик с золотым сердцем. До новых снов»       А ниже — номер телефона. Заветные цифры мобильного, приобретённого неофициальным путём, чтобы мальчишка не смог вычислить владельца сим-карты. Да, Чонгук, может, и поступает слишком рискованно и опрометчиво, но он идёт на следующий шаг и даёт Тэхёну возможность переписываться с ним. Расширяет границы и пускает в свой мир, предлагая ступить за порог. Точнее, хотел такую возможность предоставить, но передумал. А ещё Чонгук еле сдержался, чтобы не упомянуть в письме по привычке «мой брюлик». Он подобрал нечто похожее, напоминающее то обращение, столь узнаваемое для Тэхёна. «Моё сокровище» «Мой драгоценный мальчик с золотым сердцем» Ведь Тэхён для него именно такой и есть.       Его целью было пропасть на пару недель. Убить двух зайцев. Залечить руку и заставить Тэхёна скучать. Думать о нём. О них. Подтолкнуть к тому, чтобы тот написал ему первым. Чтобы Ким начал узнавать о его делах и настроении в новом наступившем дне. Чтобы захотел однажды пожелать доброго утра и спокойной ночи.       А Чонгук хотел лишить внимания, заботы и ласки, что стала для его брюлика необходимым воздухом. Да, Чонгук прибегает к манипуляции и игре на эмоциях, но обстоятельства внесли коррективы, так что приходится выкручиваться и при всём при этом не выдать себя.       Он не собирался прощаться и уж точно не собирался отказываться от своих слов и намерения влюбить в себя, но у судьбы другие планы на этих двоих. Он ошибочно полагал, что у него нет шансов. У него настоящего их в дефиците. Ведь если брать во внимание поведение Кима, тот его на дух не переносит теперь. Поспешные выводы мужчины стали большой ошибкой.       Тэхён хочет обращаться к клиенту, как к Джей Кей, следовательно, в его голове жив тот образ и та любовь. И его ещё не затянуло новое чувство к незнакомцу. И ещё не поздно изменить тактику общения. А это значит, что шанс есть. Попытаться сблизиться с ним без масок. Открыто, лицом к лицу. Такая возможность присутствует. А чтобы Тэхён не разрывался меж двух огней, одного нужно устранить, оставить вне игры, и Чонгук уже знает кого.       Мужчина забирает записку со стола с собой, и Тэхён это отчётливо слышит. Чон оставляет своего брюлика в неведении, потому как для него самого становится загадкой следующие его действия. Он не знает, вернётся ли к Тэхёну снова в заданной искусственной роли щедрого клиента. Он допускает мысль о том, что сегодня, возможно, их последняя встреча в стенах роскошных апартаментов.       А если ничего у него не выйдет, он пригласит его вновь, протягивая между ними и без того запутанную нить обмана, делая всё новые узлы, оплетая руки и ноги и затягивая на шее обоих тугую петлю от невозможности отказаться от мнимой близости со своим сверкающим брюликом и избавиться от чувства, что никуда от них не девалось.       Чонгук хотел было обойти Тэхёна, но тот, несмотря на лёгкое алкогольное опьянение, мигом поворачивается на звук его шагов и на ощупь хватает за первое, что попадает под руку. Правое плечо с разбитыми пальцами в кармане длинного пальто мужчины. Чонгук за малым не выдернул руку из кармана и не окольцевал запястье Кима.       Нельзя! И Тэхён бы обхватил в ответ, он бы почувствовал бинт на повреждённой коже у косточек. Чонгук впивается пальцами во внутреннюю подкладку одежды. У него на сегодня имеется лишь одна рука, которую можно пускать в ход и пытаться противостоять чужим настойчивым прикосновениям. — Это письмо? Ты оставил его для меня и забираешь теперь?! — Тэхён повышает голос и звучит резко, требовательно. Руку с плеча не убирает, а Чонгук беспощадно комкает тонкую бумагу со свежими чернилами. — Ты снова уходишь от меня? Я ведь извинился. Тебе не понравилось имя? Хорошо, напиши своё. Ты не думай, что Джей Кей — это какой-то другой человек. Это никто. Это просто выдуманное сочетание английских букв. «Никто…?» «Джей Кей для тебя никто, так, брюлик?» «Ну уже нет. Теперь тебе меня не провести» «Не хочешь, чтобы тебя обвинили в ассоциациях с кем-то, раз глаза твои завязаны?» «Если бы я был никем, ты бы не пожелал так обратиться к чужому мужчине» «Ты закрываешь глаза и видишь меня, Тэхён» «Вот как на самом деле происходит» «И я пока не готов делиться этим именем даже с самим собой» «Я не знаю, что будет завтра, Тэ» «Я не знаю, что будет, когда мои порезы затянутся и окончательно заживут» «Но сейчас я не могу тебе позволить называть «его» Джей Кей» «И записку я тебе не отдам» «Там слишком… слишком откровенно о любви» «Если бы ты не произнёс сегодня то, что произнёс, я бы оставил её для тебя» «Правда бы оставил с номером телефона» «Чтобы ты ко мне не остыл, чтобы влюбился и ждал встречи, но как я мог обделить себя настоящего?» «Как мог проигнорировать твоё поведение и продолжать отучать тебя от Чон Чонгука, скажи?» «Ты хочешь видеть Джей Кея. Хочешь его чувствовать и обнимать» «Что же, значит, пора выходить из тени, но не сейчас»       Чонгук скользит взглядом по любимым чертам лица, по фигуре, скрывающейся за тёплым флисовым костюмом и дутой курткой, с капюшона которой больше не капает влага от растаявшего снега.       В какой-то степени он сегодня с Тэхёном прощается. Совершенно растерянный и разбитый во всех смыслах. Если он ему откроется и покажет в настоящую секунду всю свою накопившуюся глубинную тьму, продолжит ли Тэхён относиться к нему, как прежде? Вряд ли. Точно нет. Момент совершенно неподходящий, как и эмоции, и чувства.       Они оба не двигаются. Тэхён сдавливает плечо Чонгука, а Чонгук молча сжимает письмо и продолжает смотреть на то, как единственный и обожаемый человек медленно исчезает из его жизни. Из несуществующей, выдуманной жизни, которой и месяца даже нет. — Ты что-то для меня написал и передумал отдавать? Верно? — Тэхён позволяет себе дёрнуть мужчину на себя и прикрикнуть с нотками обиды и несправедливости. — Почему ты так со мной поступаешь? Почему вы все так себя ведёте?! — повторяет вопрос другими словами и добавляет щепотку колючей остроты от минувшего торжества и событий вечера в гостях у Сокджина. — Если ты не отдашь мне моё письмо, я сорву повязку, а договор пусть катится к чёрту! Мне плевать на деньги. Не уходи от меня… «Не уходи от меня, Джей Кей» Кажется, сегодня Тэхён пьян не только от шампанского. Виновником его помутившегося рассудка снова выступает Чон Чонгук. — Плевать мне и на контракт, и на правила твои дурацкие! Я буду с тобой, кем захочешь, только не уходи. «Если ещё и ты от меня уйдёшь, то я останусь совершенно один…» «Я и так уже разогнал от себя всех, кого только мог» — Не покидай меня, пожалуйста.       Тэхён не отдаёт себе отчёт. Он блефует или же говорит всерьёз? Если бы он только сам об этом знал наверняка. Его нервы сдают, а рука ослабевает на чужом плече и падает вдоль туловища. Он совершает непростительные ошибки в присутствии мужчины, власти и денег у которого больше в разы. Он имеет наглость огрызаться и грубить. Диктовать свои правила и ставить ультиматумы, но кто дал ему на это право? Откуда у него столько уверенности в том, что его и в этот раз помилуют и поймут?       Кто сказал ему, что у дорогого клиента хватит терпения, и он и в этот раз смирится с откровенным непослушанием и дерзостью мальчишки? Кто Тэхёну сказал такую чушь? Кто его заверил в том, что ему всё спустят с рук, войдут в положение и пойдут на поводу у его прихотей и молящих просьб с приказным тоном в голосе?       Чонгука вновь парализует страх быть рассекреченным и одновременно отвергнутым. Ведь второе вытекает из первого, становясь неминуемым последствием. Он хочет припечатать Тэхёна к стене, самостоятельно избавить его от плотной маски и показать себя. Обезоружить одним взглядом глаза в глаза. И слов бы никаких не понадобилось, потому что всё и так понятно для них обоих. Тэхён выдал себя с потрохами. Вывернул всю душу, а вместе с тем правду и о Чимине, и о подарке для Джина за несколько тысяч долларов.       Чонгук далеко не трус. Он знает, что сегодня не самое удачное время для откровений и признаний. В любви или же в ненависти эти признания будут? Вопрос остаётся открытым, несмотря на то, что оба знают ответ. Знают и безропотно молчат.       Тэхён слушает чужое дыхание и мало помалу приходит в чувства. Он зажмуривается и поджимает губы. Он наворотил дел, он возомнил себя главным наступившей ночи. Он сокрушительно провалился и нарушил пункты договора. Он изъявил желание его расторгнуть и увидеть лицо близкого незнакомца.       Он страшится наказания в виде денежных взысканий, но ещё больше он страшится потерять возможность увидеть лицо клиента когда-нибудь. В разы сильнее Тэхёну боязно, что больше и близко не почувствует его рядом с собой.       Что сейчас тот хлопнет дверью и оставит Тэхёна наедине с собой. И что наутро мальчишка не найдёт на прикроватной тумбе письма, выведенного идеальным, разборчивым почерком. Что не найдёт ни записки, ни этого человека ни завтра, ни послезавтра. Что Тэхён даже не знает, кого ему искать, если он задастся вопросом о разоблачении тайной персоны. Зацепиться ему не за что, но есть за что успеть его полюбить. Тэхёна теперь прогонят и разорвут контракт. Точно прогонят. Ведь он пересёк допустимую черту. Он разом пересёк все рамки дозволенного.       У Чонгука голова идёт кругом от водоворота тревожных и скачущих мыслей. Он принимает другое решение, и оно кажется ему самым правильным из всех имеющихся. Он прячет поглубже помятый листок в карман пальто, после чего тянется уже свободной рукой к любимому лицу. Тэхён позволяет делать с собой что угодно, только бы его не прогоняли и не уходили от него.       Чонгук гладит своего брюлика по волосам и печально улыбается в холодную пустоту больших комнат гостиничного номера. Улыбается звенящей и воцарившейся между ними тишине. Горько улыбается невыносимому одиночеству, потому как ему пора прощаться. Если не навсегда, то на сегодня точно.       Он перебирает пряди его волос и заботливо убирает их за ухо. Он Тэхёном любуется и говорит ему мысленное «прости». За то, что накричал на него, когда они остались вдвоём. За то, что напугал его и посмел поднять руку. За то, что оставил на его нежной шее бордовые следы от собственных пальцев. За то, что глубоко поранил обоих.       А ещё Чонгук бы извинился, если бы только узнал, как Тэхён, сидя в машине друга, тихо плакал и прятал от Чимина глаза. Чонгук бы разрыдался сам, если бы только мог видеть, как сильно меняется цвет радужки Тэхёна, когда речь заходит о нём.       Крошечная надежда поселяется в груди Тэхёна на знакомые и ласковые прикосновения. Он рисует улыбку на лице и снова обнимает первым. Утыкается лбом в его плечо и кусает губы от волнения. Они снова неподвижны на фоне затянувшегося, немого и гнетущего молчания. Ответы растеряны, как и пара молодых мужчин в объятиях друг друга, между которыми вновь разгорающееся чувство. Маленький его фитилёк, вспыхивающий пугливыми, робкими искорками дрожащего огня.       Нет ничего печальнее того, как человек разочаровывается в любви, теряет веру, не понимая главного — он ни в коем случае не лишён её. Да, Тэхён умеет жестоко ненавидеть с малых лет, и способность любить он заглушил, но нисколько её не утратил.       Только вот место в сердце Ким Тэхёна несвободно. Вернее сказать, оно занято пустотой и заполнено воспоминаниями о прошлом. То место в груди с образом фантомного Чонгука и с разорванной в клочья покалеченной юной душой от добровольной потери первой любви. Мужчине без лица и голоса разве можно войти? Позволительно ли ему это делать и занимать его? До Чонгука дошла страшная истина. Главный его соперник — это он сам.       Он прикрывает веки, вдыхает напоследок запах родного тела и волос у самой мочки уха. Делает глубокий вдох и такой же выдох. Тэхён ощущает, как левая рука Чона соскользнула с его талии. Тэхён поднимает голову и больше не чувствует ни прикосновений, ни горячего дыхания на коже в области шеи.       Чонгук делает один шаг назад и три шага в сторону входной двери. Ему невообразимо жаль оставлять своего брюлика в полном неведении от происходящего. Но иначе поступить он просто не может.       Тэхён внешне спокоен. Он покорно стоит и понимает, что последует после коротких шагов. Останавливать и переубеждать больше смысла не имеет. Поворот внутреннего замка. Резкий щелчок отдаётся в ушах, как затвор пистолета у самого виска. Точное попадание. Пуля пронзает его черепную коробку и проходит навылет, предвещая печальный исход декабрьской ночи.       Тэхён угасает, а Чонгук хлопает дверью и выходит из номера прочь, забирая с собой всю доброту и нежность. Забирая непрочитанное послание и обкрадывая Тэхёна до нитки, оставив в неописуемой изобильной роскоши, но без любви.       Тэхён делает такое недопустимое, как открывает дверь в коридор, стягивает с лица повязку и глядит вслед. Его взору открывается лишь часть плеча и спины высокой фигуры, тёмные туфли и брюки и полы длинного пальто, расходящиеся при ходьбе и скрывшиеся за поворотом к лифту. Воротник поднят, за ним прячутся чёрные, густые волосы. Ничего примечательного в нём нет. Так может выглядеть абсолютно любой человек. Лица было не разглядеть. Тэхёну достались крохи, ничтожные доли секунд.       Он не рискует выбежать из номера и настигнуть его у лифтов, ведущих на первый этаж здания. Да, он бы бросился за ним, вот только последствия никто не отменял. Остатки разума кричат во всё горло о том, что поступать так крайне неразумно. И Тэхён не поступает. Это как попытка догнать мираж.       Он осторожно прикрывает дверь и сползает спиной по гладкому полотну. Опускается на пол и моргает в темноту апартаментов, нарушенную горящим в глубине комнаты настенным светильником. Его тусклый свет мягкий и приятный глазу. Комната, полная теней и тайн, зазывает к мини-бару заглушить обиду и горечь крепким алкоголем. Тэхён ещё немного посидит и обязательно найдёт, в чём утопить хаос в голове, разочарование и полное непонимание реальности, заставляющей его жить такую жизнь.

* * * * *

— Господин Чон, вы…       На Чонгуке нет лица. Охранник, тот вежливый мужчина, в плечах соизмеримый со шкафом-купе, не осмеливается озвучивать заметные изменения во внешности и настроении своего работодателя. — Едем домой, Ичан — сухо и коротко бросает Чонгук и занимает место на заднем сидении мерседеса. — К отцу или? — В мою квартиру. — Как прикажете.       Мужчина безропотно слушается и не задаёт лишних вопросов. Кто он такой, чтобы устраивать допросы или же просто интересоваться деталями ночи с неким Тэхёном? Их отношения далеки от дружеских. Они не приятели, субординация всегда соблюдена. Ичан для себя придумывает вполне логичный вывод: молодые люди поссорились или вроде того. Ну, бывает всякое. А вот Тэхёна ему отчего-то становится жаль. Охранник Чона не идиот.       Понимает смысл их свиданий и того, что происходит за дверью в номер. Судить и трепать языком не смеет. Он работой своей дорожит и бесконечно уважает Чонгука. Но вот к Тэхёну успевает проникнуться. Приятный парень. Красивый, с доброй улыбкой. Особенно ему запомнились глаза. Небесно-голубой их цвет каждый раз, пока они поднимались на нужный этаж. Брюнет с голубыми глазами. Это большая редкость среди корейцев.       Мальчишка во власти хозяина, но ведь они так молоды. Мужчина склонен думать, что и без этой странной повязки у них бы всё сложилось. Обоих хоть на подиум можно выпускать, а они? Не пойми чем занимаются за деньги.       Автомобиль покидает парковку у небоскрёба, а Чонгук, как только шины проехались по асфальту шоссе за её пределами, оглядывается, задерживая усталый и пустой взгляд на высоких окнах отеля, что занимает верхние уровни здания. Стёкла его машины затонированы, белый далёкий свет не бьёт по глазам.       Его сердце сегодня разорвалось на куски. Он оставил его там, на девяностом этаже в прихожей апартаментов класса люкс у ног Ким Тэхёна, который так и продолжает сидеть на голом полу, и, обхватив себя двумя руками, обнимает согнутые колени. Опирается на них подбородком и остаётся в таком положении на несколько минут, думая ни о чём и обо всём одновременно. Но слёз на лице Кима нет. Агрессия и злоба сменяются раскаянием и сожалением. Слёзы — немым отчаянием. Ведь Тэхён потерял сегодня двоих.       Чонгук протяжно вздыхает и тянется к карману за мобильным. Письмо, что он забрал с собой, по-прежнему в пальто. Мятое и испорченное. Оно никуда не годится. — Вы хотите вернуться, Чонгук? Здесь будет место для разворота.       Ичан берёт тщетную попытку продолжить доверительную беседу, но ни на чём, конечно же, не настаивает. Просто тактично и осторожно напоминает, что ещё не поздно закончить эту ночь по-другому. Видит, как его господину не по душе такое завершение дня. — Нет. Домой, — прозвучало как приказ без поворота головы в сторону охранника и личного водителя в одном лице. — Ненавижу снегопад, — рыкнул Чонгук более тихо и низко, но его всё равно услышали и усмехнулись про себя, легко покачав головой.       Чон снимает блокировку с экрана и роется в телефонной книге. Ему необходим только один контакт в столь поздний час. Он немного тушуется в раздумьях. Звонить сейчас? Или же дождаться утра и наступления новой даты на календаре? А что, если Тэхён его опередит и невесть что упомянет в разговоре со своим агентом?       Такого Чонгуку точно не нужно. В пару касаний он отыскивает номер телефона и жмёт на кнопку вызова, прикладывая айфон к уху. Второй гудок, третий, четвёртый. Пятый… неужели ему сегодня не ответят? Хм, какая безответственность, учитывая род дея… — Мистер Ян, не разбудил? — вежливо и спокойно интересуется Чонгук, игнорируя приветствие. После шестого протяжного гудка в динамике телефона Юнги принимает входящий. — Нет, что вы. Я в вашем распоряжении в любое время суток, — Юнги врать не впервой, он даже голос подстроил на нужный лад, придавая тому бодрости и давя в себе желание широко зевнуть.       От позднего звонка на телефон любимого Чимин заворочался на подушке, но глаз не открыл. Прижался к Мину теснее и закинул на него ногу в полудрёме. Парня не раскусили, а на вопрос «почему вернулся без обновок», чистосердечно солгал о том, что ничего ему в новом бутике не понравилось. — Разговор есть. Я не решился поставить Тэхёна в известность. У нас сегодня было свидание, но я ушёл практически сразу. «Ушёл?!» «Что значит, ушёл?» «Тэхён что-то натворил?» «Вот же несносный глупец!»       Юнги моментально скидывает с себя конечности Чимина, следом и общее одеяло. Поднимается с тёплой постели и на цыпочках крадётся к выходу. Он, конечно, погорячился, что подорвался с места так необдуманно небрежно и быстро. Обернулся на мирно сопящего Пака. Того, кажется, и локомотивом не разбудишь. Спит точно младенец. Юнги видна лишь светлая макушка волос обожаемого человека. Он мимолётно улыбается своему счастью, невесомо давит на ручку двери и через секунду оказывается по ту сторону спальни. — Что он сделал? Что вас заставило его… — Нет, нет. Вы неправильно поняли, мистер Ян, — Чонгук спешит его успокоить и не вводить в заблуждение напрасно. — Всё хорошо, — да уж, лучше не придумаешь. Это слово в принципе применимо ко всем аспектам их близкого общения. Развитие отношений имеется, но не совсем в нужную сторону, заведомо намеченную и предполагаемую Чонгуком. — Просто так вышло, что мне нужно уехать из города. Рабочие дела.       У мистера Яна, пока он не услышал последние слова, действующие точно успокоительное, душа поселилась в пятках или вовсе покинула его бренное тело, прикидывая навскидку финансовые потери в случае досрочного прекращения контракта. — Вот как. А-а-а-а… — в голосе мужчины искренняя улыбка облегчения. — А могу ли я поинтересоваться, долго ли вас не будет? — Я пока и сам не знаю, сколько продлится моя командировка, — Чонгук встречается взглядом с глазами охранника в зеркале заднего вида и тут же отводит собственные. Ичану известно, что история со срочной командировкой существует лишь в фантазии его господина. — Контракт продолжает иметь свою силу. Абсолютно каждый его пункт без исключения, — подчёркивает Чонгук, давая понять, что не собирается уступать или же давать послабление избранной шлюхе, временно принадлежащей только ему. — Само собой, вы нисколько не должны беспокоиться о такой мелочи, — ну, кому мелочи, а кому пачки стодолларовых купюр на блюдечке. Юнги спросонья не понимает, что несёт, но исправляться пока что не думает. — Я позвоню вам, мистер Ян. Позвоню, как только вернусь в Сеул. — Как вам будет угодно, Чонгук. Господин Чон отключается первым.       Юнги одобрительно кивает сам себе, а по ту сторону двери Чимин зажимает ладонью рот и округляет глаза, слыша знакомое имя, которое он узнал сегодня на вечеринке у Сокджина. «Как вам будет угодно, Чонгук?» «Тот самый, что ли, который бывший Тэхёна?»       Чимин не смеет издать и звука, бегает ошарашенными глазами по спальне и отказывается верить в только что сказанное родным голосом в телефонную трубку… дорогому тайному клиенту друга? «Чонгук…» Чимин шепчет чужое имя ещё раз и слышит в сторону спальни обратные, приближающиеся шаги Юнги.