Гуляя по крышам ночью вдвоём

Садовник, что ухаживал за цветами перед зданием мэрии, уже в который раз писал мэру города жалобу на «воришку глазурных лилий». — Госпожа, это невыносимо! — пожилой мужчина гневно трясëт фотографией на которой было прекрасно видно, как точечно вырвали цветы с клумбы, — кто-то постоянно срывает цветы перед зданием мэрии! Поймайте преступника! Он должен понести наказание по всей строгости! — Не переживайте, — женщина за столом устало вздохнула, — я, Нин Гуан, мэр Ли Юэ, даю слово, что это прекратится. Отправлю срочное распоряжение об этом. — Благодарю вас, госпожа! Женщина трëт пальцами переносицу и смотрит на прекрасный букет глазурных лилий. Это были её любимые цветы. — Вот воспитали же, — она ругается себе под нос и достаëт телефон, — может, Бэй на него повлияет?

***

Молодой человек, лет девятнадцати, осмотрелся по сторонам и, когда понял, что рядом никого нет, с хитрым прищуром натянул на голову капюшон. Клумба с глазурными лилиями находилась во внутреннем дворе здания мэрии, и сейчас никто рядом не находился. Дома как раз букет завял. Можно задаться вопросом, почему он просто не купит эти цветы в магазине? А ответ очень прост: эти цветы настолько редкие и дорогие, что в цветочных магазинах их практически невозможно найти, а если они и будут в продаже, то только за огромные деньги. Все цветы, что высыхали дома, парень оставлял, собирал семена и хранил, чтобы когда-нибудь начать выращивать любимые цветы матери дома. — Сына, — за спиной раздаётся грозный и властный голос женщины, — а что это мы тут делаем?

***

Внутри машины, а вернее внедорожника, за рулём которого была та самая женщина, что поймала парня, повисла мёртвая тишина. — Ну мам~~~, — тянет парень с заднего сиденья. — Не мамкай, — обрывает его женщина за рулём в военной форме. — Нин, вот откуда он цветы тебе таскает. — Да я поняла уже, — Нин Гуан устало вздыхает и убирает телефон в свою сумочку, — Казуха, я ведь говорила, что ты сядешь на домашний арест за такие выходки. — Мам! — парень, которого зовут Казуха, возмущённо выглянул между передними креслами, — они же твои любимые! Не сорву я, сорвёт кто-нибудь другой! — Слушай, Казуха, — женщина за рулём развернулась назад, когда машина встала на красном свете, — мы воспитывали в тебе доброго мальчика, что случилось? — Бэй Доу, дорогая, успокойся. В их семье главный доход шёл с работы Нин Гуан, но главной была именно Бэй Доу. Женщина была сильной, властной, свободолюбивой, но верной. Бэй отслужила в военно-морском флоте, после продолжила карьеру военного, а теперь работает в крупном отделении полиции. — Я вырос, вот и всё, — парень сложил руки на груди и грустно посмотрел вниз, — что такого, что я нашёл своё увлечение? — Нин Гуан, тащи огнетушитель, — Бэй Доу развернулась обратно и сжала руль до побеления костяшек, — у тебя уже было несколько предупреждений, а моё терпение не вечно. Всё, Казуха, ты под домашним арестом на неделю. Я всё сказала. Нин Гуан рядом тяжело вздыхает и украдкой смотрит на сына, чьи глаза заполнила одна печаль и непонимание. Юноша забивается ближе к двери, сутулится и отворачивается к окну. Ему это явно не нравится.

***

— Ещё чего, — когда они приехали домой и Казуха оказался в своей комнате, он закрыл дверь и стал расхаживать кругами, — не собираюсь я здесь торчать. Казуха решил дождаться ночи, когда обе мамы лягут спать, и тогда он сможет свалить через окно. У него и так на сегодня встреча была назначена с друзьями. Благо, что они жили в частном секторе, а крыша соседей находилась достаточно близко, чтобы туда перепрыгнуть с третьего этажа их дома. Оттуда перелезть на другую сторону, немного переждать и тихо соскользнуть по наклонной крыше и свалить в туман - выученный маршрут. Дверь в его комнату тихо открывают после пары постукиваний. — Сынок, — Нин Гуан заглядывает в комнату, — ты прости Бэй, у неё был сложный день сегодня. Работа и всё такое, — Казуха лишь хмыкает и делает вид, что выбирает книгу, — спокойной ночи. Люблю тебя. — Ага, спокойной ночи. Дверь закрыта, матери легли спать, теперь немного подождать и можно валить.

***

А в это время, в другом районе, не то что бы самом богатом, но и не бедном, один ворчливый двадцатичетырёхлетний бариста, матеря всё на свете, стал собираться в круглосуточный магазин. — Блять, сигареты закончились.