курение вредит вашему здоровью

Альбедо позволяет себе подойти ближе лишь под самый конец выставки. Его последнее творение, полотно без рамы и без имени, невнятная мысль на задворках сознания и преследующий в полудреме образ, не дающий спокойно спать. Работа не пестрела радостью, но и не была слишком мрачной. Картина – лишь застывший момент, когда после долгого пути останавливаешься перевести дыхание, упираясь ладонями в колени, и, после тяжелого вздоха, поднимаешь глаза на ещё предстоящий путь. Темно-серое зимнее небо, затянутое снежными тучами, на которых не осталось и намёка на закат. Край едва заметных под снегом ступеней и потухший каменный фонарь. Чернеющие ели, с трудом держащие столько снега на своих ветвях. Альбедо вглядывается в картину и рука сама тянется к пачке, чтобы достать сигарету. – Курить в выставочных залах запрещено. Альбедо закрывает глаза. Дайнслейф останавливается перед ним. – Что-то не так? – уточняет Дайнслейф, и по тому, как звучит голос, Альбедо понимает, что тот смотрит на картину. Альбедо качает головой, даже если его жеста не увидят. – Не могу понять, – признается Альбедо и открывает глаза. – Оно такое, как должно быть, но словно чего-то не хватает. Дайнслейф, чуть хмурясь, вглядывается в картину, но не найдя в ней нужных ответов, оборачивается. – И не надейся, – Дайнслейф останавливается и оборачивается, выжидающе смотрит, пока Альбедо выпрямится. – Я за тобой приглядываю. – Может всё же стоило ещё поработать над ней... Альбедо? Альбедо замирает, не моргая, пропускает внутрь знакомый – но не ему – холод. Ветер после стихшей метели нежный и лишь ласкает волосы и края куртки. Всё иное ускользает, рассыпается, как сон перед самым пробуждением, но мгновение остается в памяти ярким, четким кадром, застывшим на полотне, но не до конца. Нехотя, Альбедо отпускает озарение, и мир вокруг начинает существовать вновь. – Она завершена, – негромко отзывается Альбедо и уходит в сторону лестницы на крышу. Опираясь на прозрачный бортик, Альбедо закуривает. Теперь и озарение отпускает его – взволнованность тает вместе с сигаретным дымом. На плечи ложится теплое пальто. – Мне нужно нарисовать твой портрет, – говорит Альбедо вставшему рядом Дайнслейфу. Это не просьба и не мысль. Это решение. С которым, конечно, Дайнслейф мог не согласиться. Дайнслейф вытягивает сигарету из его губ, беспристрастно касается их поцелуем, и затягивается сам. Он тоже что-то помнит. С темно-серого зимнего неба медленно падает снег.

29.12.2021