I just

      Дилюк получил свой Глаз Бога, когда искал подарок на день рождения.       Спросив Кэйю о подарке, в ответ он получил лишь то, что всё, исходящее от Дилюка, будет идеальным. Юного мастера не удовлетворил этот ответ, будучи перфекционистом с юных лет, он пообещал подарить такой подарок, который Кэйа даже представить себе не сможет.       В голове вертелись мысли о том, что нравилось Кэйе: сладости от горничных, забираться на высокие деревья в Мондштадте, что стало большим огорчением отца, и Дилюк. Не особо много информации.       Мальчик хотел подарить что-то особенное, чего нельзя купить в магазинах, что заставило бы его глаза сиять и улыбку проявляться на лице.       — Что-нибудь, что-нибудь…       Взгляд упал на цветочное кольцо, а в голове закралась мысль о покупке настоящего кольца, такое, которое взрослые дарят друг другу: с настоящим драгоценным камнем. Может быть, тогда их брак стал бы чем-то особенным.       Внезапно он ощутил что-то тяжёлое в кармане; мальчик вытащил красный драгоценный камень, тёплый, как солнце.       Это было явно не то, что он искал.

***

      — Селестия благословила нас сегодня!       Жизнерадостный голос Крепуса, отражавшийся о стены столовой, заставил Кэйю улыбнуться, пока горничные накрывали на стол. Это был первый раз на памяти Кэйи, когда мужчина был настолько счастливым, он чуть ли не плакал, с момента приезда. Подобного настроения мужчины ему никогда не удавалось наблюдать, пока его сын не признался, что получил Глаз Бога. Кэйа ясно осознал единственное: Дилюк был особенным.        — Мастер Крепус выглядит таким счастливым, — прошептал Кэйа на ухо Дилюку, смотря как лицо друга окрасилось в красный.        — Прости, — Дилюк почесал затылок. — За день до твоего дня рождения единственное, о чём говорит отец — это Глаз Бога.        — Всё нормально! — Кэйя похлопал его по бедру под столом и наклонился ближе. — Ты получил Глаз Бога и пообещал вступить в Ордо Фавониус — это лучший для меня подарок!        — Ты сказал, что вступишь вместе со мной! — напомнил Дилюк. — Мы оба станем рыцарями.       Кэйа посмеялся, вспоминая обещание, которое он дал Дилюку, когда тот сомневался — говорить отцу о Глазе Бога или нет. Он мог понять страх Дилюка причинить боль человеку, который всегда хотел обладать Глазом Бога, присоединиться к рыцарям, но так и не смог этого сделать. Однако не заставило бы его наоборот испытывать гордость за сына? Ни один отец не мог быть настолько эгоистичным, чтобы желать славы только для себя.       Верно?       Кэйа думал о собственном отце, представляя его выражение лица, если бы Кэйа получил Глаз Бога.        — Но давай не будем забывать, что завтра особенный день! — тёплая рука легла на голову Кэйи. — Мы будем отмечать как день рождения Кэйи, так и получение Глаза Бога.       Внезапно покраснев, мальчик посмотрел на человека, приютившего его в самый сложный момент жизни.        — Не думай, что я забыл. Мы устроим огромный праздник для обоих моих детей, — Крепус опустился на колени перед Кэйей, держа за руки. — У тебя будет самый большой торт, который только делали за всю историю Мондштадта.       — Мастер Крепус, они будут плохо себя чувствовать, если съедят много сладкого, — поспешила сказать одна из служанок, в то время как остальные захихикали.       — Один раз не навредит, верно? — ответил мужчина, держа Кэйю на руках. — Какой торт ты бы себе хотел?       — Клубничный! — сказал Кэйа, вызвав смех Крепуса, который знал, что это был любимый торт Дилюка. — Клубничный торт самый лучший!       — Так как завтра твой день рождения, то ты получишь свой собственный торт с тонной клубники! — Крепус щёлкнул его по маленькому носу. — Один для тебя, один для Дилюка. Не будем мелочиться!       Кэйа в удивлении открыл рот, его глаза сверкали как звёзды.       Дилюк почувствовал укол ревности, смотря на то, как его отцу легко удалось подобрать подарок. Он везде искал, что сам мог бы подарить, но не нашёл ничего хорошего.       Мальчик встал со стула и подошёл к одной из горничных, дёргая её за платье.       — Что такое, мастер Дилюк? — спросила она, удивлённая застенчивой позой ребёнка.       — Можно помочь сделать торт для Кэйи, — спросил он с покрасневшими щеками. — Пожалуйста?        Улыбаясь, горничная потрепала его волосы.       — Конечно.

***

      Каждому родителю кажется, что его ребёнок особенный, но не было таких особенных, как Дилюк, и это было то, во что Крепус свято верил. Не потому что он его отец, мышление и сердце сына работали немного иначе, по сравнению с детьми его возраста. Дилюк всегда доказывал, что искусен в обращении с мечом, несмотря на свой возраст, ; и достаточно умён, чтобы решать задачи, на решение которых другим детям потребовалось бы больше времени.       Но Дилюк не был один таким.       Взяв карту из колоды, Кэйа немного изучил её, прежде чем положить на стол.       — Кажется… Я выиграл.       Крепус засмеялся, опустил руку, даже не потрудившись проверить остальные карты, которые он получил.       — Да, ты выиграл. Снова, — он начал собирать карты. — Ты действительно хорошо играешь в карты.       — Потому что мастер Крепус научил меня, — сказал Кэйа, выглядевший гордым от своей победы.       — Даже Дилюк не может обыграть меня, — признался Крепус, подперев подбородок ладонью и изучая невинное выражение лица Кэйи. — Он достаточно умён, но ты явно лучше разбираешься в этих играх.       Щёки покраснели, Кэйа отвёл взгляд от мужчины, как будто упоминание о том, что он стоит рядом с Дилюком в каком-либо аспекте, смущало.       — Он всегда выигрывает у меня.       Откинувшись на спинку сиденья, Крепус скрестил руки на груди, глядя сверху вниз на беспокойного Кэйю.       — Ты поддаёшься, верно?       Выглядя как мышка, попавшая в мышеловку, Кэйа словно в поражении поднял руки.       — Э-это потому что меня не волнует победа! Я хочу, чтобы Дилюк побеждал.       Крепус потёр переносицу, громко вздохнув, и собрался с духом. Этот разговор должен был совершиться очень давно, когда между этими двумя возникла подобная закономерность.        — Кэйа, ты всегда делаешь так, как хочет Дилюк, всегда соглашаешься с ним. Но ты другой человек, ты должен сам для себя решать — чего тебе хочется, а чего нет. Может, иногда ты не согласен с ним, и это нормально.       Глядя на него довольно большими глазами, Кэйя выглядел обеспокоенным, как будто его попросили сделать что-то немыслимое.       — Но… Я не хочу ранить Дилюка.        Это имело смысл после всего, через что они прошли.       Кэйа был привязан к Дилюку, настолько же сильно, насколько и Дилюк привязан к Кэйе, именно поэтому в самом начале мужчина не был против этого: если они любят друг друга так сильно, то кем был Крепус чтобы запретить им делать это? В голове даже не было мысли о том, что это может повлиять на развитие Кэйи, считая их взаимоотношения безвредными. Но что, если из-за своего страха причинить боль Дилюку, он забудет про себя самого? Крепус хотел чтобы этот ребёнок был счастлив.       Это может в конечном итоге негативно сказаться на Кэйе в будущем, так же как и на отношения с Дилюком.       — Могу я попросить тебя кое о чём, Кэйа?        — Что угодно! — ответил он немедленно, оперевшись на стол.       Улыбка появилась на губах Крепуса, когда он увидел упорство в глазах ребёнка.       — Я хочу, чтобы ты заботился о Дилюке. Но чтобы это делать, тебе надо быть сильным. Чтобы быть сильным, надо каждый день упорно работать. Можешь ли ты сделать это для меня? И для Дилюка?       Кэйа внимательно слушал, медленно переваривая задание, выданное ему. Не было сомнений или неуверенности в глазах, так как он сам решил защищать друга ещё с самого начала, когда Дилюк держал его за руку во время штормовой ночи.       — Я стану сильным ради Дилюка, — повторил Кэйа, а глаза горели огнём. — Я буду его рыцарем.       — Тогда не сдерживайся, — предупредил Крепус. — Если ты планируешь стать рыцарем без Глаза Бога, тогда тебе придётся стать лучшим из лучших.        — Да! — кивнул Кэйа. — Я сдам экзамены, чтобы быть с Дилюком. Я не оставлю его одного.       Разговор закончился обсуждением планов на день рождения, вопросами о клубничном торте и о музыке, которая будет играть на празднике.

***

      Эрох, будучи магистром, отвечал за оценку новобранцев. Ему пришлось просмотреть длинный список, чтобы выбрать лучших из Мондштадта, задача, выполнение которой могло занять несколько дней из-за количества семей, отправлявших своих детей, полагая, что они подходят для такого образа жизни.       Некоторые из них были родом из скромных семей, другие из богатых, но это не играло особой роли. Кто-то обладал Глазом Бога, кто-то нет, играло ли это важную роль? Он не мог сказать. Он не помнил даже когда в последний раз видел ребёнка с подобным даром. Только горстка рыцарей обладала Глазом Бога, и некоторые, в конечном итоге, получили их после многих лет службы. Глаз Бога — не то, что ты можешь заработать, даже не то, что ты можешь заслужить — он видел многих рыцарей, работающих всю жизнь и не получивших благословения, насколько бы сильно они этого не хотели, в то время как некоторые получали его как снег на голову.       Это был подарок Богов.       А Боги причудливы.        — Сколько времени у меня есть?       Держа в обеих руках меч, огромных размеров, ребёнок лет примерно десяти стоял посреди трёх манекенов, любопытно смотря на магистра.       Эрох посмотрел на мальчика, а затем на свой список, быстро узнав имя Рагнвиндра.       Аристократ.        — Столько, сколько вам необходимо, Дилюк. Я оценю вашу технику, вне зависимости от затраченного времени, — он достал часы из карманы, готовый начинать отсчёт. — Начинайте через три, два, один!       Он загорелся как фейерверк.        В одно мгновение, все три манекена вспыхнули от лёгкого движения тяжёлого меча, огонь охватил слабые фигуры, быстро превратив в горку пепла. Свет огня отразился в глазах Эроха, как фонарь в самый темный момент ночи. В одно мгновение, рыцарь осознал — он застал рождение будущего героя Мондштадта.        Аристократа с алыми глазами, такими же, как и Глаз Бога.        — Мистер, вы забыли остановить часы, — ребёнок, единственный из новобранцев, кто не смотрел с благоговением, выкрикнул из публики.        Это вывело Эроха из транса, он остановил часы, прежде чем броситься к спокойному рекруту.       — Дилюк… когда вы получили Глаз Бога?       Несмотря на свой юный возраст, он с уверенностью глядел на мужчину, ни один волос не растрепался на голове, молодой мастер говорил ровным голосом, глядя прямо в глаза Эроку:        — Вчера.       В голове будто бы что-то вспыхнуло, когда надежда на этого мальчика загорелась внутри, и он прыснул от смеха, приведя Дилюка в замешательство. Однако, сомнения всех развеялись, когда Эрох положил руку на плечо ребёнка.        — Добро пожаловать в Ордо Фавониус.       Звуки удивления донеслись до ушей Дилюка, он оглянулся через плечо, обнаружив, что остальные новобранцы пребывали в полном восторге, помимо знакомого лица. Кэйа улыбался ему, выглядя гордым за друга.       Дилюк не мог не смутиться и улыбнулся в ответ.

***

      Это был первый раз, когда Кэйа на день рождения получил торт.       Трёхъярусный торт, покрытый белым кремом и украшенный большой красной клубникой.        Кэйя не мог не пускать слюни при виде этого зрелища, держась за собственное лицо, как будто не мог в это поверить.       — Это всё для меня? — спросил он Крепуса, сложившего руки на груди, похоже, он гордился сделанным заказом.        — Конечно. Нам много чего сегодня надо отметить: твой день рождения, твоё вступление в рыцари и Дилюка, — он положил ладонь на голову Дилюка. — Вы даже не можете представить, насколько я горд своими детьми. Вами обоими, — он опустился на колени перед ними, прижав к груди. — Я даже не мог мечтать о лучших детях.       Некоторые горничные расплакались при этой сцене, другие сочли милым то, как вспыхнул румянец на детских щеках. Это была прекрасная сцена, достойная того, чтобы ее нарисовали и повесили на стену рядом с портретом матери Дилюка.        Если на прошлых вечерах, организованных Крепусом, было много людей, то день рождения Кэйи решили отметить в более приватной обстановке, только с членами семьи, горничными и близкими работниками на винокурне, которых Крепус знал лично. Это позволило бы детям чувствовать себя комфортно, и им не пришлось бы взаимодействовать со многими людьми.       Дилюк настоял на том, чтобы разрезать торт Кэйи, дабы дать ему первый кусок. Он подал кусочек и положил сверху много клубники, все под возбуждённым взглядом Кэйи. Дилюк повернулся к нему и поднес тарелку к лицу, а щёки загорелись.       — Я… помогал готовить этот торт, — заявил мальчик. — Ты можешь даже горничных спросить!        — Правда? — Кэйа обвил руками шею Дилюка, чтобы запечатлеть поцелуй на его губах. — Я так тебя люблю! — прокричал мальчик, потираясь щеками.       Горничные покраснели от поцелуя, одна поспешила взять тарелку из рук мальчика, а Крепус рассмеялся, увидев смущенное выражение лица Дилюка.        — Ты должно быть счастлив сейчас?       Вечеринка продолжалась даже после того, как Дилюк и Кэйя должны были лечь спать, а взрослые поднять тост. Дети воспользовались тем, что Крепус отвлекся, и вышли на улицу, прежде чем одна из горничных заставила бы их отправиться в спальню.       Желудки были полностью набиты тортом, вкус крема оставался на губах, Кайя чувствовал себя лёгким, как перышко, кружась на одном месте в ритме музыки, звучащей в доме.       — Я та-ак счастлив.       Дилюк наблюдал, как он вращается, словно астра в ветрянном потоке, его движения пытались соответствовать звукам пианино, доносящимся из дома. Сцена настолько красива на фоне пейзажа, что у него зачесались руки обнять его, и он не мог не спросить:        — Т-ты не хочешь потанцевать?       Кэйа перестал крутиться и повернулся к Дилюку с немного взволнованным выражением лица.        — Но… Я не умею.       Мальчик протянул руку, которую Кэйя почти никогда не отпускал, с тех как прибыл.       — Позволишь мне научить тебя?       До Дилюка, единственным человеком, чью руку держал Кэйа, был его отец, в тот раз он отпустил её и больше не оглядывался. Естественно, он был напуган, боялся, что его снова оставят позади, что человек, сжимающий его руку, уронит его в пучину страданий.       — Папа, я…        Кэйа взял его за руку и был притянут в объятья.       Он был холодным, а Дилюк таким тёплым.

***

      Висящая в стене звёзд луна являлась свидетелем их первого танца.       Неуклюже делая первые шаги, Кэйа всегда смотрел на ноги, пытаясь не наступить на Дилюка. Его держали сильные руки партнёра, единственная опора в моменты слабости, Дилюк хихикнул над его застенчивыми движениями, а звук лёгкого смеха заставил грудь Кэйи сжаться, тепло забурлило внутри. То, как светилось лицо Дилюка, когда он улыбался, как морщился его нос, как слегка краснели его щеки. Ох как сильно он любил улыбку Дилюка, мечтая вновь и вновь быть причиной этой улыбки. Любовь расцвела в его груди, он чмокнул Дилюка в губы, заставив того покраснеть ещё сильнее; Кэйа хихикнул над реакцией и снова чмокнул в губы, просто чтобы смутить.       Ночь для них закончилась медленным танцем в объятьях друг друга и ярким вкусом клубники и крема на губах.