slutty laskier

Лютик выглянул в окно — во дворе было пусто, только какие-то бабки сидели на скамейке. Наверное, перемывали кости всем, кто попадается на глаза. Вздохнув, Юлиан вернулся к фортепиано. Если честно, он ненавидел фортепиано, ему была больше по душе гитара, но мама говорила, что гитара — это совсем не благородно. «Надеюсь, это тебе будет достаточно благородно,» — фыркнул негромко Лютик и начал наигрывать простенькую мелодию популярной попсовой песенки. — Юлиан! Хватит ерундой страдать! Живо делай домашнюю работу, чтобы я слышала! — послышался зычный голос матери. Лютик снова вздохнул и начал громко играть композицию, которую задали на дом. Лютик очень любил музыку, он даже пытался сам что-то сочинять. Но не любил, когда его заставляют музыкой заниматься. А заставляли его постоянно. Еще и училка эта… Напела матери на уши, что у Лютика талант, и его нужно обязательно в консерваторию после школы отправлять. Матери эта идея так понравилась, что она перестала обращать внимание на успеваемость Лютика в обычной школе, зато за проебы в музыкальной могла устроить грандиозный скандал. От отца помощи не было никакой, потому что отец 80% времени проводил в командировках. Наверное, в этом был залог их долгого и крепкого брака. — Мам, это все! — крикнул Юлиан, закрывая крышку фортепиано. Через пару минут в комнату вошла невысокая женщина добродушного вида. Правда, Юлиан знал, что эта же женщина в гневе страшна и опасна. — Точно все? А если я учительнице позвоню? — Позвони, — пожал плечами Юлиан. — Ну ладно. Молодец, Лютик, — женщина потрепала сына по волосам, — ужинать будешь? Я приготовила очень вкусное рагу. Лютик снова кинул взгляд в окно — во дворе все еще было пусто. — Да, давай, — произнес он и улыбнулся матери. *** — Геральт, давайте без меня. Меня мамка снова в комнате заперла, — пробубнил Ламберт в телефон, тоскливо глядя в окно, — я, конечно, могу съебаться через окно, но в прошлый раз это закончилось потрясающей мозгоеблей. В этот раз мне точно будет пиздец. Блин, пока, кажется, мамка идет. Я наберу. Ламберт положил телефон на стол и склонился над тетрадью, делая вид, что занят домашним заданием. Дверь открылась, а сразу после раздался строгий голос матери: — Ламберт, мне показалось, или вместо того, чтобы делать уроки, ты разговаривал по телефону? С кем? С Геральтом поди? Так к твоему сведению, у Геральта хорошие оценки по всем предметам, и его не грозятся каждый год оставить на второй год! — Ну вот ты и ответила на все свои вопросы. Я уже наказан, ты еще хочешь добавить? Мать аж покраснела от гнева. — Это уже ни в какие ворота! Еще одно слово — и я тебя отправлю загород, к бабушке! Там нет интернета, красота! Будет читать учебники. У тебя выпускные экзамены на носу, Ламберт! Ты чем думаешь? Ты как сдавать их будешь? А поступать как? Ты вообще думаешь об этом? — Не успеваю, — буркнул Ламберт, — слушаю твои наставления потому что. И вообще-то у меня плохие оценки только из-за пропусков, а не из-за того, что я тупой. Так что все я сдам. — Кстати да, о пропусках. И куда же ваша милость сбегает постоянно с последних уроков и подготовительных занятий? Геральт исправно все посещает, Эскель тоже. — Гуляю. — И с кем же? — Один. — Не смеши меня. — Извини, не хотел смешить. — Коро, Ламберт. Еще один твой прогул, и ты едешь к бабушке на все каникулы. Понял? — Понял. — Хорошо. Как закончишь с уроками, можешь со своим этим Геральтом или Эскелем погулять. — Вы очень великодушны, сударыня, — пробубнил Ламберт, когда за матерью закрылась дверь. Вообще-то он любил эту женщину, но просто стал немного более ершистым после того, как узнал, что он вообще-то приемный. Ну так, случайно нашел бумажку, когда искал свидетельство о смерти приемного (как выяснилось) отца. Короче, его дурное поведение во многом было оправдано, и, слава богу, мама это прекрасно понимала. Наверное. Ламберт глянул в окно — уже смеркалось. Ну вот, Одуванчик, или как его там, Лютик уже поди сидит дома с какой-нибудь книжкой, пьет какао и не вряд ли выгрузится на улицу. Ему мама так поздно гулять не разрешает, хотя этот Одуван говорит, что ему самому не нравится по темному гулять. Ну-ну. Ламберт действительно был не тупым — за час он разобрался со всеми уроками, кинул Геральту смс, что скоро подгребет, быстро собрался, кинул матери, что вернется до полуночи и поспешил к строящемуся в конце улицы зданию. Там обычно тусила компашка Геральт — Эскель — Ламберт и, иногда, бомжи. — Че, мать снова просекла, что ты сбежал с уроков? — усмехнулся Эскель, отпивая пиво и поглаживая волосы Геральта, что уложил свою голову у него на коленях. — Ага. Вау, вам пиво продали! Охуенно! Кинь мне бутылку. — Это я из батиного гаража стащил, — лениво отозвался Геральт, млея от касаний пальцев Эскеля. — Нехило. Ладно, пацаны, надо проблему мою решать, — Ламберт открыл бутылку и уселся на бетонный выступ напротив друзей. — А что решать? Для начал прекрати называть его пидором, — подал голос Геральт, — ну и прочие обзывательства тоже бы неплохо прекратить. — Ну я же это… Ну… Любя, — пробубнил смущенно Ламберт. — Ага, так что он от тебя как от огня шарахается, — усмехнулся Эскель. — Ладно, хуй с вами. Тогда буду вас пидорами называть. Надо же кого-то. — Или себя, перед зеркалом. — Или себя, — Ламберт вздохнул и еще больше помрачнел. — Кстати, я его номерок раздобыл, — вдруг произнес Геральт и поднялся, усаживаясь рядом с Эскелем. — И ты молчишь! Так, хуила, ну-ка давай его сюда! — Станцуй сначала! — Ты че? Совсем ебу дал? — Ну не хочешь, как хочешь, — пожал плечами Геральт, — тогда солью его Марксу из параллели… А, стой, они же и так постоянно вместе тусят… — Черти. Ламберт нехотя начал неуклюже двигаться, имитируя танец. — Боже, Ламберт, давай эротичнее! Грациознее! Чего как бревно-то? — Геральт, ну хватит уже издеваться. Видишь, у человека сейчас приступ случится, — сквозь смех произнес Эскель. Геральт внял словам приятеля, и уже через пять минут у Ламберта в телефоне был забит номер Лютика с подписью «Одуван». *** Лютик поправлял воротник идеально выглаженной рубашки. — И все-таки мне кажется, что эта расцветка слишком яркая, — произнесла мама, критично разглядывая новую рубашку сына. — Мам, нормально все. Я же не совсем зануда, чтобы ходить в белых рубашках и пиджачке. — И нормально бы выглядел, — фыркнула женщина. — Ладно, скажи, во сколько у тебя уроки заканчиваются? — В два, потом сразу в музыкальную школу, там до шести буду, — отчеканил Лютик. — Хорошо. Я тебя заберу, поедем папу в аэропорту встречать. «Вариант просто прийти со школы домой и валяться, видимо, даже не рассматривается», — уныло подумал Юлиан, но в ответ только кивнул. Повесив рюкзак на одно плечо, Лютик поцеловал маму в щеку и ушел в школу. И уже в школьной раздевалке он расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке, выпустил ее из-за пояса, растрепал прическу и пошел на уроки. *** — Ну че, написал ему? — Геральт толкнул Ламберта в бок, когда мимо них пронесся Юлиан. — Нет, — буркнул Ламберт, — я не придумал, что ему написать. — Ммм… Извиниться за позавчерашнюю выходку? — Да я ж ничего не сделал! Я просто… — Ты просто толкнул его при всех. Это я, знакомый с тобой с первого класса, знаю, что у тебя это называется «флирт», а вот он вряд ли об этом догадывается. Ламберт повернул голову к кабинету химии. Там стоял этот самый Лютик с какой-то девчонкой. — А вдруг он вон с ней? — Ну пока не спросишь — не узнаешь. — Легко тебе говорить, — Ламберт поджал губы, — ты легко отделался. — Просто мы с Эскелем не толкали друг друга, а сразу поговорили. — Извини, небольшая поправочка: сначала мы все втроем напились на стройке, вы потом сосались весь вечер, а уже потом вы поговорили. — Но поговорили же! — Короче, хуй с тобой. Все равно ничего дельного не посоветуешь. Ламберт снова посмотрел на Юлиана. Самое печальное было то, что он уже и сам понимал, что пока он не сделает хоть что-то, то ничего и не изменится. Сегодня у Лютика снова уроки в музыкальной школе. Но, кажется, если он и сегодня сбежит с уроков, чтобы посидеть под окнами его класса и послушать, как этот «музыкант» наигрывает что-то там на фортепиано под строгие реплики училки, то он рискует отхватить реальных пиздюлей от мамки. Этого не хотелось бы, конечно. — Короче, щас на уроке напишу ему. Предложу проводить до его этой музыкальной школы, — наконец произнес Ламберт. — А матери что скажешь? У тебя сегодня семь уроков, если ты не забыл. — Геральт, скажешь, что я заболел? Ну, чтобы мамке не позвонили, а? — Так все равно позвонит же. — Да похуй. Все равно он не согласится. *** — Цири! — громким шепотом позвал одноклассницу Лютик, пока учительница отвернулась к доске. — Что такое? — блондинка обернулась. — Угадай, кто ме написал? — Ты серьезно? — Панкрац! Рианон! Я вас сейчас выгоню из класса! Лютик закрыл рот и уткнулся в тетрадь. Черт, ему все-таки написал этот бугай из 11 класса. Какую-то херню, на самом деле. И Лютику до ужаса срочно нужно было посоветоваться, что все это значит. Он еле дотерпел до перемены. Можно было бы, конечно, переслать сообщение Цирилле, но у той преподша забрала телефон еще в самом начале урока. — Так, что тут… «Привет! Это Ламберт, знаешь такого?» Слушай, начало уже… ну, кринжовое… Как будто это его батя тебе писал. — Да ты дальше читай! — Читаю-читаю. «Я тут подумал, что часто называл тебя разными там словами, толкал и всякое такое. Хотел извиниться. Ты не подумай, что я прям мудак какой-то. Я не со зла же. Могу проводить сегодня до музыкальной школы, кстати». Эм… Слушай, оставаться один на один с этим парнем не безопасно, как мне кажется. Они же там все втроем ходят ушибленные на всю голову. — И что мне ему ответить? — Да ничего. Ну или напиши, что извинения приняты, — девушка пожала плечами. Лютик так и сделал. Только следующим сообщением все-таки написал, что сегодня его провожать не надо, а вот завтра можно вместе пойти домой. Все-таки в одном дворе живут. Цирилле он об этом ответе говорить, конечно же, не стал. *** Ламберт следующего дня ждал с невероятным волнением. Он боялся, что они все-таки и правда останутся один на один. Но больше этого боялся, что Лютик передумает в самый последний момент. А тот взял и не передумал. Сначала полдороги требовал у Ламберта извиняться за все оскорбления и обещать, что такого больше не повторится, потом полдороги жаловался, как ему уже надоело играть на этом фртепиано. — Так, подержи, пожалуйста, — вдруг произнес Лютик у самого подъезда и сунул Ламберту в руки свой рюкзак. Тот, ошарашенный, схватил рюкзак и даже к груди прижал. И с круглыми глазами наблюдал, как Лютик расстегивает ветровку, заправляет рубашку в брюки, потом прилизывает волосы и забирает из рук Ламберта рюкзак. — Это что за представление? — поинтересовался парень. — Мама растит из меня хорошего и воспитанного мальчика, — пожал плечами Лютик, — а по ее мнению такие мальчики выглядят как законченные ботаны. — А ты разве не ботан? — Ламберт, я тебе обещал, что мы на выходных погуляем? Так вот, забудь. — Блин, извини. Ну конечно же Лютик извинил. Ламберт вообще оказался самим очарованием, удивительным сочетанием наглости и неловкости. Так что, несмотря на все увещевания Цириллы и ее попытки воззвать к разуму Лютика, уже через пару месяцев таких прогулок они стали гулять за ручку или, как это называл Лютик, «встречаться». Ламберт же предпочитал отсчитывать начало их отношений с того дня, как он впервые сумел потрогать Лютика за коленку. *** — Милая Виктория, не волнуйтесь! Ну что такого в том, что ваш сын переночует у нас? Пусть мальчишки отдохнут, поиграют, Ламберт вот вчера буквально выпросил у меня какие-то новые игры на приставку, — из комнаты Ламберта легко можно было услышать, как мать Ламберта разговаривает с матерью Лютика, — не переживайте, они поели. — Лютик, моя мама говорит, что мы поели, — Ламберт ткнул в бок Лютика, развалившегося на кровати с джойстиком в руках, — а ты так и не поел. Надо как-то решать ситуацию. — Поешь за меня, пожалуйста, — откликнулся Лютик, не отрывая глаз от монитора. — Ой, ну что вы такое говорите! Они еще дети! Какие глупости, не переживайте. Хорошо, утром я сразу же отправлю Лютика домой. Хорошего вечера! — Вот видишь, твоя мама сказала, что мы еще дети, — Лютик убрал джойстик и уставился на Ламберта. — И? — И значит, что тебе нельзя ко мне приставать, потому что я не просто ребенок, а еще и младше тебя на целый год. Ламберт недовольно фыркнул. Но Лютик тут же повернул Ламберта на спину и оседлал его. — А вот я к тебе приставать очень даже могу, — хитро произнес он и куснул Ламберта за губу. — Ну это не честно! — Ладно, тебе тоже можно. — То-то же.