The Man in Splendour

Последующие несколько дней вылились для Лестрейда в обилие работы, которую он взвалил на себя сам. Не то чтобы команда Барнаби не справилась бы без него, но от мысли, что придется вернуться в Лондон и как-то продолжать жить, выкинув из головы и сердца две последние недели, ему становилось ощутимо тоскливо. Здесь, в Мидсамере, занимаясь делом Бэллингхема, он хотя бы чувствовал, что исполняет обещание, даное Майкрофту. Тому самому Майкрофту, который даже не попрощался, даже холодного кивка не удостоил, отбывая в столицу в окружении своих людей. И все же Грег дал ему слово, что разберется с убийством молодого дипломата, и намеревался сдержать его до конца. Том ни о чем не спрашивал — и на том спасибо. Суперинтендант без вопросов официально направил Лестрейда на это дело, заодно отозвав обратно в Ярд Мередита, — Грегу очень хотелось верить, что этот блатной хлыщ хотя бы в должности будет понижен, но умом он понимал, что этого не произойдет. Честные трудяги, вроде него и Тома, всегда будут подтирать дерьмо за такими, как Мередит. И особенно за такими, как Майкрофт, если уж на то пошло. Тальбота тоже увезли в Лондон люди в строгих костюмах, попутно проинформировав мидсамерскую полицию, что «арестованный больше не ваша забота, им займутся другие службы». Так что на долю команды Барнаби и временно прикрепленного к ней старшего инспектора Лестрейда осталась рутина: запросы в иммиграционную службу, чтобы выяснить прошлое Ладлоу, опрос свидетелей, которые могли знать его уже здесь, в Англии, поиск улик в крохотном коттедже на территории Тальбот Мэнор, который был выделен Ладлоу Тальботом. И это не считая описи сокровищ из хранилища для министерства иностранных дел. Зато у Грега появилась возможность оценить в деле сержанта Троя, и он наконец увидел все достоинства, которые находил в нем Том. Трой был аккуратен до педантичности, методичен, въедлив — и невероятно трудолюбив. Не ныл, не жаловался, как непременно сделала бы Донован, что приходится делать черновую работу, за которую никто даже спасибо не скажет, чтобы в МИДе потом собрали все сливки. Теперь и Грег верил, что однажды из него получится отличный полицейский. И он даже пообещал себе, что через пару лет, когда этот парень получит инспектора, подать заявку начальству о переводе Троя в его отдел. Лестрейд и сам вкалывал как проклятый. Работа отвлекала от грустных мыслей, которые стаей оголодавших псов нападали на него каждый вечер, стоило вернуться в отель и остаться одному. О том, насколько же у него жалкая жизнь, если иллюзия отношений, никогда не существовавших на самом деле, вспоминается едва ли не как самое приятное время за последнее десятилетие. О том, что возможно не следовало тогда, тридцать лет назад, зацикливаться на своей «натуральности» и после развода попробовать построить отношения с мужчиной. Все равно с каким, лишь бы рядом с ним было спокойно и комфортно. «Как с Майкрофтом», — тут же отозвалась настырная память, и Грег досадливо потряс головой. С Майкрофтом все было только игрой, пора уже смириться с этим! В конце концов все дела, которые он мог выдумать себе в Мидсамере, чтобы только не возвращаться в Лондон, закончились. Грег тепло распрощался с Томом и Джойс, с улыбкой потрепал по белокурой макушке Калли, повисшую у него на шее и прошептавшую, что она «совершенно точно в самое ближайшее время приедет его навестить», даже пожал руку Трою, которого неделя совместной работы тоже заставила пересмотреть свою первоначальную неприязнь к Лестрейду. Оставалось собрать вещи, вернуть арендованную машину и первым утренним поездом выехать навстречу привычной одинокой жизни, которая никогда уже не станет прежней. Последняя ночь в отеле, в том самом номере, который они делили с Майкрофтом, — Грег так и не заставил себя переехать в другой, — прошла без сна. В конце концов, он выбрался на улицу на рассвете, взвалив на плечо свою сумку, и отправился не на железнодорожную станцию, а на автобусную. Было слишком рано, чтобы звонить Бриггсу, но Лестрейд не сомневался: когда он напомнит начальству об обещанных дополнительных двух неделях отпуска, тот не посмеет отказать, даже если будет крайне недоволен. Первый автобус на Мидсамер Уорти отходил в половине пятого утра. Грег купил билет у водителя и устроился в совершенно пустом салоне, прислонившись лбом к стеклу и бездумно глядя на пролетающие мимо пейзажи. Он совершенно точно знал, куда направляется: лес Сэтуэйл, густой стеной примыкавший к северной оконечности деревни, в детстве, приезжая на лето к бабушке, он излазил вдоль и поперек. И знал там каждый закоулок, каждое заповедное место… до сих пор помнил, где лучше всего клюет форель, а куда желательно не соваться, чтобы не нарваться на от нагоняй от угрюмого отшельника Блоксома, проживавшего на одной из лужаек в обветшавшей хижине в компании своего джек-рассела и своих трав, которые, как он уверял, помогали от всех болезней лучше любого лекарства. Детишки побаивались вечно сердитого Блоксома, рассказывая друг другу страшные истории о том, что его пра-пра… и так далее — бабка была известной на все графство ведьмой, которую сожгли на костре еще в средние века за колдовство. Став постарше, Грег понял, что старушка, вероятно, была точно такой же травницей, как и ее далекий потомок, просто в те дремучие времена подобное занятие приравнивалось к колдовству. Старый Блоксом умер, когда Грег уже был констеблем в полицейском отделении Аксбриджа. Наследников у него не было, и хижина на лесной лужайке с тех пор пустовала, все больше разрушаясь. Впрочем, она была построена из крепких бревен, а потому Лестрейд не сомневался: она до сих пор пригодна для жилья, особенно летом, когда жара компенсирует выбитые окна и многочисленные дыры в крыше. У деревенских жителей долгая память, так что это место наверняка до сих пор пользуется у них дурной славой. А потому самовольного жильца, решившего провести пару недель в лесной глуши, никто не побеспокоит. Более того, скорее всего никто даже не заметит, что в старой развалюхе кто-то поселился. Хижина Блоксома, до которой Грег добрался часам к десяти утра, выглядела точно так, как он ее запомнил — только еще более запущенной. Внутри было сухо, пыльно и слегка пахло плесенью, что, впрочем, его совершенно не беспокоило. Это было идеальное место для того, чтобы зализать душевные раны, которые он сам себе нанес по собственной глупости. Телефон здесь не ловил сигнал, что тоже было идеально: никаких звонков от коллег, даже если те о нем вспомнят. Никакого Бриггса, на случай если он вдруг передумает и решит срочно вызвать загулявшего подчиненного на работу. Никакого Майкрофта… который, впрочем, и не подумает звонить. Зато и не придется вздрагивать от каждого звонка или сообщения, надеясь на то, чего не произойдет. Две недели наедине с лесом и самим собой. И серьезным запасом виски, который он прикупил на автобусной остановке по пути сюда вместе с некоторым количеством консервов. — Так мне, старому дураку, и надо, — пробормотал Грег, сворачивая пробку с первой бутылки и падая на пыльный матрас в углу хижины. — Нечего было влюбляться в мираж.

***

Майкрофт уже несколько дней на находил себе места. Первую неделю после возвращения в Лондон он провел в закрытой частной клинике, где врачи хлопотали над его пострадавшей от удара Ладлоу головой и рваной раной на боку, которая, спасибо Лестрейду, заживала с впечатляющей скоростью. Жаль, разбитое сердце они вылечить не могли, и оно ежеминутно ныло, напоминая о несбыточных мечтах, в которые он на короткое время позволил себе поверить. Антея ежедневно приносила начальству отчеты о положении дел в Мидсамере, так что он следил за ходом расследования убийства Бэллингхема. Имя Лестрейда, то и дело мелькавшее на страницах этих отчетов, заставляло его болезненно морщиться. Хотелось позвонить, задать пару необязательных вопросов о продвижении следствия — не потому, что он не мог выяснить это сам, а просто чтобы услышать голос Грегори. Но Майкрофт запретил себе поддаваться слабости. В конце концов, они ведь договорились: то, что произошло в Мидсамере — остается в Мидсамере. Так и должно быть. Вот только когда Майкрофт вышел из больницы и попытался вновь погрузиться в дела государственные, его настигла новость, напрочь лишившая сна: Лестрейд продлил отпуск еще на две недели, после чего бесследно исчез. Съехал из отеля, отказался от арендованной машины — и дальше его следы затерялись где-то за пределами Мидсамер Парва. Никто не мог выяснить, куда он уехал. Кредиткой не пользовался, другую машину в аренду не брал, жилье не снимал. Майкрофт готов был выть от бессилия, потому что даже его вышколенные сотрудники, способные за считанные минуты отыскать иголку в стоге сена, оказались несостоятельны. Грегори просто пропал. Телефон его раз за разом отзывался механическим голосом автоинформатора, сообщавшим, что абонент вне зоны доступа, и предлагавшим оставить сообщение. Отключен? Разряжен? Или… Вот это самое «или» и пугало Майкрофта больше всего. Не выходили из головы слова Ладлоу, подслушанные ночью в саду: «А что, если и его тоже… того? В озеро?» Ладлоу мертв, но вдруг у Тальбота были и другие цепные псы, выполнявшие для него грязную работу? Вдруг один из них решил отомстить за своего хозяина? Добраться до Майкрофта, окруженного охраной, совершенно невозможно, но зачем трогать его лично, если они с Грегори на весь Мидсамер объявили о своих отношениях? Как лучше всего нанести удар по ненавистному человеку? Уничтожить того, кого он любит. Майкрофт бесконечно корил себя за то, что будучи полуживым сначала от боли, а после — от переживаний, не догадался приставить к Лестрейду охрану. Казалось: что с ним случится в тихой сонной провинции в окружении тамошней полиции? А теперь он, возможно, лежит на дне того самого озера, опутанный водорослями, или зарыт где-нибудь в огромном саду Тальбота под розовыми кустами. Или… Майкрофт перестал спать, пытался обрести душевное равновесие проверенным способом — с помощью рисования, но то, что выходило в итоге, повергало его в еще большую депрессию, потому что он раз за разом изображал одного и того же человека. Улыбающегося, отбрасывающего волосы со лба, на веранде отеля, салютующего бокалом с вином… …раскинувшегося на сбитых в порыве страсти простынях, потного, расслабленного, с подернутыми блаженной поволокой полузакрытыми глазами. От последнего образа было больнее всего. Что если, покидая дом Тальбота, Майкрофт видел Грегори в последний раз? Если и он, как Арчи, пал жертвой охоты на мерзавца, ставившего под удар государственные интересы? Охоты, к которой вообще не должен был иметь отношения! И чего будет стоить достигнутая победа, если Грегори заплатил за нее жизнью? — Ты выглядишь так, братец, словно у тебя разыгрался геморрой, — заявил Шерлок, как всегда без приглашения ввалившийся в его гостиную. — Чем сидеть здесь с умирающим видом, не проще было бы позвонить Лестрейду и пригласить его в гости? Уверен, он был бы рад. — Не лезь не в свои дела, Шерлок, — холодно осек Майкрофт. — Или ты мог бы полюбезнее вести себя с ним в Мидсамере, когда он, очертя голову, кинулся тебя спасать, — как ни в чем не бывало продолжил вредный младший. — Одно неверное движение, и Тальбот пристрелил бы его так же, как этого Ладлоу. И Лестрейд это понимал, но все, что его волновало — отвести угрозу от тебя. — Шерлок, заткнись. — А то что? — фыркнул тот. — Пожалуешься матушке? Или прикажешь охране вышвырнуть меня из твоего дома? — Тебя так волнует Лестрейд? — вспылил Майкрофт, не в силах больше сдерживать свои страхи. — Тогда, черт возьми, найди его! — Ты его потерял? — Шерлок удивленно приподнял брови. — И давно? — Уже почти неделю, — горестно вздохнув, сознался Майкрофт. Вспышка раздражения отняла у него последние силы — и на притворство и попытки сохранить лицо их уже не осталось. — Никаких следов… Поиски ничего не дали, он как сквозь землю… Господи, только бы не буквально! Шерлок, я подозреваю самое худшее! — Так вот оно что… — детектив присел напротив окончательно расклеившегося брата, и теперь лицо его было убийственно-серьезным. — Ну-ка прекрати себя накручивать — и рассказывай все по порядку.

***

Лестрейд давно потерял счет дням, проведенным в лесной глуши. Телефон, отчаянно искавший соединения с сетью там, где его не могло быть по определению, разрядился к середине второго дня, лишив своего владельца возможности следить за временем, да и календаря заодно. Электричества в старой, полуразвалившейся хижине, разумеется, не было и в помине, так что зарядить мобильник он не смог бы даже при большом желании. Но желания не возникало. Грег, если можно так выразиться, не просыхал уже… сколько дней он тут проторчал? Неважно, он старался не думать об этом. Как и о том, что в такой длительный запой не уходил еще ни разу в жизни. Ни когда впервые обнаружил измены Рейчел, ни когда Шерлок прыгнул с крыши — и он обвинял в этом себя. Но сейчас… Каждый раз, закрывая глаза, он видел Майкрофта. И это заставляло его снова и снова тянуться к бутылке — чтобы отключиться хотя бы на время, чтобы не думать… Запасы спиртного, привезенные с собой, давно кончились, но Грег добрался до магазинчика на самой границе с лесом и купил еще полдюжины бутылок, расплатившись последней наличкой, найденной в бумажнике. Продавщица подозрительно покосилась на грязного, заросшего щетиной мужика, от которого за десяток ярдов несло перегаром, но вываленная на прилавок горстка смятых купюр ее успокоила. После чего Грег вернулся в старую хижину Блоксома — и продолжил пить. Он не знал, какой был день, когда его вывела из пьяного забытья сильная оплеуха, а после еще одна. С трудом разлепив заплывшие, слезящиеся глаза, Грег увидел склонившегося над собой Шерлока. — Вы посмотрите, кто вернулся из мертвых, — прошипел детектив, встряхивая Лестрейда за плечи и приподнимая, чтобы заставить принять сидячее положение. — А братец-то переживал! Он уверен, что ты давно гниешь где-нибудь в канаве, и винит в этом себя. А ты просто забрался в глушь и решил устроить загул? — Твоему брату пофиг на то, чем я занят, — заплетающимся языком проговорил Грег. — Он… он вообще… бесчувственный. Сидит там в своем этом… как его… ну клубе этом, где молчат… и пусть там и сидит! Я сам дурак… — Дурак, не спорю, — чуть сбавив тон, согласился Шерлок. — Не замечал за тобой привычки решать проблемы с помощью алкоголя. — А я ниии паааэтому дурак, — икнув, протянул Лестрейд. — А вот… как бы ты назвал того, кто влюбляется в… да неважно. — В кого? — вкрадчиво поинтересовался Шерлок, почему-то прикасаясь к левому лацкану пиджака движением, словно хотел снять с него невидимую пылинку, а потом передумал. — В того, кого не существует, вот в кого! — выпалил Грег, с силой долбанув ладонью по матрасу — от его удара в воздух поднялось облачко пыли. — Я ведь его знаю больше пятнадцати лет… и вдруг вообразил, что он — другой? Ага, как же! Столько лет был ледышкой и вдруг оттаял? Это каким идиотом надо быть, чтобы поверить в подобное? — Знаешь что, — задумчиво проговорил Шерлок, снова обхватывая его плечи и с силой поднимая на ноги. — Марафон пьянства закончен. Я отвезу тебя в нормальный отель, чтобы ты мог выспаться и привести себя в порядок. А завтра мы обсудим, кто существует, а кто — нет. Лестрейд был слишком пьян, чтобы возражать. Он безропотно позволил довести себя до внедорожника, припаркованного возле хижины, рухнул на заднее сиденье — и вырубился. Холмс задумчиво посмотрел на него, сморщил нос от алкогольных паров, которыми мгновенно наполнился салон машины, а после махнул рукой и уселся за руль, сворачивая не в сторону деревни, а к трассе, ведущей на Лондон. — Полагаю, ты это слышал, братец, — хмыкнул он, снова касаясь лацкана, под которым был скрыт миниатюрный, но очень мощный «жучок». Перед поездкой Майкрофт настоял, чтобы Шерлока с ног до головы обвесили следящими устройствами. Детектив, вопреки своим привычкам, на сей раз не возражал: он внезапно понял, что брат искренне верит: в Мидсамере до сих пор прячутся натренированные Тальботом убийцы. А потому отчаянно боится потерять еще и его. — Делай выводы, — закончил свою мысль детектив, покосившись в зеркало заднего вида на спящего Лестрейда. — Уверен, у тебя получится. С этими словами он выдернул «жучок» из ткани пиджака и на ходу выбросил в открытое окно.

***

Грег проснулся и не сумел сразу сообразить, где находится: голова раскалывалась, противный привкус во рту наводил на мысли о давно не чищенном кошачьем туалете, к тому же, все тело затекло от неудобной позы, в которой он проспал последние несколько часов. Вместе с осознанием, что сам он, скрючившись, возлежит на заднем сиденье движущейся машины, начали возвращаться воспоминания: он был в лесу Сэтуэйл, безобразно пьяный, а потом… явился Шерлок… или ему это только померещилось? Грег не был уверен. Но, кажется, детектив его отчитывал, а он… горько жаловался на Майкрофта и собственную глупость. Да, все так и было. И судя по тому, что вместо хижины он проснулся в салоне автомобиля, за рулем которого сидел никто иной, как Шерлок, — Грегу это не приснилось. Застонав, он попытался сесть и расправить плечи и тут же поймал в зеркале заднего вида внимательный взгляд серых глаз. — Проспался? — нейтральным тоном поинтересовался детектив. — Хорошо. Мы почти подъехали к Бейкер-стрит. — А зачем ты везешь меня к себе? — охрипшим со сна голосом спросил Грег. — Мне бы сейчас домой. Я выгляжу… не лучшим образом. Не хотелось бы пугать твою домовладелицу. — До тебя наконец это дошло, что уже хороший знак, — так же бесстрастно прокомментировал Шерлок. — Не волнуйся за миссис Хадсон, она за эти годы насмотрелась и не на такое — переживет. Я просто думаю, что в твоей квартире нас уже ждут, но тебе еще рано встречаться с… короче, нам предстоит нанести один визит прежде, чем это произойдет. — Кто может ждать меня в моей квартире? — недоуменно спросил Лестрейд. Похмелье было просто ужасным, так что голова плохо соображала, а потому никакого смысла в словах Шерлока он не увидел. — Тот, кто послал меня на твои поиски, — терпеливо пояснил детектив. — Или, что более вероятно, кто-то из его людей. Которым поручено еще раз убедиться, что ты хоть и жалко выглядишь, но тем не менее цел и невредим. — А что со мной могло случиться? — Ну, мой братец, подобно небезызвестной героине братьев Грим, навоображал кучу ужасов на ровном месте. Я еще в детстве, когда он читал мне эту сказку, сказал ему, что у леди налицо прогрессирующая параноидальная шизофрения. Кто ж знал, что Майкрофт и сам на старости лет обзаведется такой проблемой? — Погоди, Шерлок. — Грег отчаянно потряс головой, пытаясь прояснить мозги. — При чем тут твой брат? — При том, — обреченно вздохнул Шерлок, — что когда ты спрятался в лесной глуши, Майкрофт решил, что тебя похитили и убили. На этой почве он заработал бессонницу, несварение и обострение… а впрочем, к черту медицинские подробности. Я хочу сказать, что мой братец волновался. — Почему? — Потому что… Да брось, ты же не настолько наивен! Вы провели вместе две недели, и ты не мог не понять… Или мог? — Я и сейчас ни фига не понимаю! — вспылил Лестрейд и тут же стиснул руками голову, которая от громкого крика заболела еще сильнее. Следующие слова он почти прошептал: — Прекрати говорить загадками, Шерлок. — Ладно, — согласился тот. — Вообще не буду ничего говорить. Потому что лучше один раз увидеть.

***

Два часа спустя они снова ехали куда-то за город, вот только Грег чувствовал себя несравнимо лучше, чему немало поспособствовал долгий контрастный душ, чистая одежда, извлеченная из сумки и мутноватая, отвратительная на вкус жидкость, наскоро смешанная в пробирке Шерлоком. Грег проглотил ее, не задавая вопросов: в тот момент ему было настолько плохо, что он, не раздумывая, выпил бы даже яд. Как ни странно, гадость оказалась действеннее любого патентованного средства от похмелья: уже десять минут спустя головная боль исчезла без следа, тошнота отступила, и в мозгах существенно прояснилось. Правда, тут же захотелось снова выпить. Что там Шерлок говорил о Майкрофте? Волновался? Да ладно, Лестрейд же не настолько наивен, чтобы второй раз подряд наступить на одни и те же грабли! Однажды он уже поверил, что Майкрофт и чувства — не взаимоисключающие понятия. И чем это кончилось? Нет уж, спасибо большое! Впрочем, Шерлок больше не пытался ничего объяснять. Просто молча вытащил его из дома и приглашающим жестом распахнул дверцу давешнего внедорожника, а сам снова уселся за руль. — Откуда у тебя… — начал было Грег, когда они проскочили перекресток с Марилебон-роад и свернули на восток. — Арендовал, — ответил Шерлок. И довольно резко добавил: — Помолчи. Все вопросы — потом. Ни один таксист не знал лондонские закоулки так, как Шерлок, — хотя они учатся несколько лет и сдают специальный экзамен на знание городских улиц. Но у младшего Холмса словно был встроенный навигатор в голове, причем он умудрился не попасть ни в одну пробку, хотя Грег точно знал: в седьмом часу вечера многие уже возвращаются домой с работы, так что движение на городских улицах существенно затрудняется. Лестрейд тоже отлично ориентировался в Лондоне, но мог поклясться, что переулки и подворотни, в которые сворачивал Шерлок, чтобы миновать заторы на основных улицах, он видел впервые. В какой-то момент Грег даже начал сомневаться: а точно ли Шерлок знает, куда едет? Или они давно заблудились? Но в итоге они выбрались прямехонько на Сент-Мери-лэйн, и Грег понял: его везут в сторону одного из самых престижных пригородов Лондона. Вот только что они забыли в этом пристанище баснословно богатых снобов? Он хотел было спросить, но поймал предупреждающий взгляд Шерлока и прикусил язык: судя по всему, отвечать на вопросы детектив не был настроен. «Ладно, подожду, — мысленно сказал себе Грег. — В конце концов, все прояснится. Да и не впервой мне подчиняться странным причудам представителей этой семейки!» Особняк, к которому свернул Шерлок, выглядел мрачновато и вместе с тем величественно. Грег напрягся, заметив будку охраны у главных ворот: но вооруженный автоматом мрачный тип лишь молча кивнул, когда Шерлок опустил стекло и помахал ему рукой, — и нажал кнопку, пропуская машину внутрь. Особняк в пафосном пригороде. Охрана, которая без вопросов впускает Шерлока. Камеры на фасаде… У Грега в голове начала с убийственной точностью складываться картинка. — Скажи мне, что это не дом твоего брата, — без особой надежды в голосе попросил он. — Сказал бы, — хмыкнул детектив, аккуратно паркуясь на покрытой гравием площадке перед домом. — Но это было бы ложью. — Зачем мы приехали сюда? — Я же говорил: хочу кое-что тебе показать. — Шерлок выбрался из машины и потянул пассажирскую дверцу, приглашая застывшего в панике Грега последовать его примеру. — Да не бойся, Майкрофта нет дома. Пока. Это «пока» Лестрейду изрядно не понравилось. Дверь была самой обычной на вид. Грег подумал, что наверняка она бронированная, способная выдержать удар небольшой ядерной боеголовки, но по внешнему виду этого и не скажешь: мореный дуб, бронзовый дверной молоток в виде львиной головы — респектабельно и совсем не страшно. Вот только замочной скважины не было. Точнее — вообще не было замка, как и дверной ручки, за которую можно потянуть. Шерлок небрежным и явно привычным жестом приложил ладонь к гладкой матовой пластине на косяке, сработал сканер отпечатка — и дверь с тихим, уютным скрипом открылась. — Ух ты, — неискренне восхитился Лестрейд. — Действительно, кому нужны ключи. Это сейчас не модно. Шерлок ничего не ответил, просто ухватил Грега за запястье и потащил внутрь. Свет включать он тоже не собирался, потому рассмотреть дом Майкрофта у того не получилось. Хотя, что скрывать: ему было любопытно. — Потом насмотришься, — пробурчал детектив, легко догадавшись о мимолетно мелькнувших у спутника сожалениях. — Он сам тебе покажет. — Сомневаюсь в этом, — почти беззвучно ответил Лестрейд. В конце концов Шерлок свернул в очередной коридор, открыл какую-то дверь — и Грег оказался в студии художника, где каждый дюйм пространства был завешан картинами. Он потрясено замер, наткнувшись взглядом на мольберт с закрепленным на нем холстом, окруженным со всех сторон эскизами церкви в Парва. Судя по едва заметным штрихообразным наметкам, нанесенным на холст, Майкрофт все-таки собирался сделать из этого уродства полноценную картину. — Прекрасно, — одобрительно проговорил Шерлок, проследив за взглядом Грега. — Я видел ее, когда осматривал дом Бэллингхема. Так и подумал, что она слишком хороша, чтобы Майкрофт мог пройти мимо. — Хороша? — уточнил Грег, тщетно пытаясь отыскать в голосе Холмса насмешку. — Конец двенадцатого века, насколько я могу судить, — совершенно серьезно сообщил тот. — Думаю, один из последних образцов позднего англо-нормандского архитектурного стиля на территории нашей страны. …И Грег как наяву ощутил летнее солнце на своей коже, запах прогретой земли и травы, услышал: «ты — неуч», произнесенное Майкрофтом настолько ласковым тоном, словно в невежестве Лестрейда он видел не недостаток, а повод для умиления. Майкрофт с закатанными до локтя рукавами рубашки, с пятнышками краски на кончиках изящных пальцев… Майкрофт, запросто усевшийся на пиджак Грега, расстеленный прямо на траве, вытянув длинные ноги… «В следующий раз, когда ты пообещаешь не читать мне лекций, я непременно возьму блокнот, чтобы все записать». Он тогда сказал это так легко, не задумываясь, словно действительно верил, что этот самый «следующий раз» обязательно случится. Наивный идиот! — А знаешь, почему Майкрофт начал рисовать? — спросил Шерлок, прерывая тоскливые размышления Грега. И, не дожидаясь ответа, пояснил: — Это для него вроде как терапия. Началось все с меня. После Эвр… я забыл обо всем, связанном с ней, но мне еще долго снились кошмары. Майкрофту, вероятно, тоже, хотя он никогда не жаловался. Он водил меня к психотерапевту, и та посоветовала: рисовать все, что пугает, а потом уничтожать рисунки. Я пробовал, но мне даже в семь лет такой способ показался глупым. А вот Майкрофт… он проводил за мольбертом каждую свободную минуту, но никому не показывал, — просто комкал бумагу и бросал в камин. Постепенно, как я понимаю, его начало успокаивать само действие, и он принялся рисовать не только свои кошмары, а абсолютно все, что вызывало у него сильные чувства. Но уже не уничтожал, а лишь прятал с глаз долой. Лестрейд грустно улыбнулся, вспоминая наиболее впечатлившие его рисунки. Шерлок, играющий на скрипке. Золотистый ирландский сеттер. Грег, обнимающий Калли. — Ты пытаешься сказать, что твой брат боится сильных чувств? — Или отрицает их, что примерно то же самое. — Шерлок пожал плечами. — Рисование — это для него такой способ держать неуместные эмоции под контролем. — Я не понимаю, для чего ты мне это рассказал? — Чтобы ты лучше понял то, что я собираюсь показать, — заявил Шерлок и направился прямиком к массивному стеллажу во всю стену, сверху донизу заставленному большими и маленькими картинами. — Братец не подозревает, что я давным-давно нашел его тайную мастерскую. Он наивно полагает, что кроме него этот секрет не знает никто. С этими словами Шерлок просунул руку под одну из полок и с силой нажал скрытую кнопку. Часть стеллажа отделилась от стены, открывая проход еще в одно помещение. Зайдя туда следом за детективом, который щелкнул выключателем, зажигая свет, Грег ощутил, как его голова начинает идти кругом. Да, это была мастерская — примерно вдвое меньше первой, но так же, как и там, здесь все стены были завешаны картинами. С одной только разницей: там на каждом рисунке было изображено что-то свое, а здесь… Здесь со всех полотен на Грега смотрел только один человек — он сам. Разные позы, разная одежда, разные прически — на некоторых картинах он еще и был значительно моложе, чем сейчас, другие, как с удивлением понял Грег, Майкрофт написал уже после возвращения из Мидсамера. «У меня фотографическая память, я в любой момент могу воспроизвести то, что однажды видел», — вспомнил Грег. Одна из картин, довольно большая, стояла на мольберте в центре студии, прикрытая тканью. Лестрейд приподнял покрывало, и тут же опустил обратно, издав невнятный сдавленный возглас. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: таким Майкрофт увидел его той памятной ночью. В ужасе покосившись на Шерлока, который почему-то до сих пор не выдал ни единого едкого комментария, Грег понял, что тот тактично смотрит в сторону с совершенно безучастным выражением на лице. — Это… — почему-то охрипшим голосом проговорил Лестрейд. — То, что вызывает у Майкрофта самые сильные чувства, — закончил за него Шерлок. — Настолько сильные, что он прячет их в комнате без окон за потайной дверью. Рисует раз за разом, надеясь избавиться, заглушить… и судя по всему, совершенно безуспешно. Последние слова прозвучали почти как обвинение, и Грег просто не знал, что ответить на это. Лишь хлопал глазами, ошарашенным взглядом обводя бесконечную вереницу собственных изображений. Но даже если бы дар речи и не покинул его, он не успел бы ничего сказать: за дверью раздались шаги и очень недовольный голос Майкрофта осведомился: — Шерлок, что ты там делаешь? И как посмел… В следующую секунду Майкрофт вошел в мастерскую, увидел Лестрейда — и лицо его мертвенно побледнело. Он даже невольно сделал шаг назад, словно намереваясь сбежать, дабы не стоять здесь, сгорая от стыда. — Что я делаю? — спокойно повторил детектив, поворачиваясь к брату. — Восстанавливаю равновесие. Я невольно посвятил тебя в его тайну и решил, что будет только справедливо, если и он узнает твою. На этом позвольте откланяться. Он действительно отвесил шутовской поклон застывшим друг напротив друга Майкрофту и Грегу — и с важным видом удалился. Когда шаги Шерлока затихли, и вдалеке отчетливо хлопнула входная дверь, Майкрофт прочистил горло и сухо проговорил: — Рад видеть, что вы в добром здравии, старший инспектор Лестрейд. Этот официальный тон заставил Грега отмереть. Да, он прекрасно понимал, в сколь неловкую ситуацию поставил их обоих Шерлок, но… Майкрофт снова обращается к нему по должности? Даже при том, что их обоих со всех сторон окружают несомненные свидетельства его неравнодушия? — Прекрати это, — предупреждающим тоном ответил Грег. — Мне кажется, что этап со «старшим инспектором» и «мистером Холмсом» мы уже оставили позади. — Неужели? — Майкрофт приподнял бровь и иронично усмехнулся. — Тогда расскажи мне побольше о своей влюбленности в человека, которого не существует. «Я невольно посвятил тебя в его тайну». Так вот, что Шерлок имел в виду! На нем, надо полагать, была прослушка, а Грег спьяну разоткровенничался, как последний дурак. Впрочем… будь что будет. Это же Майкрофт, он все равно узнал бы. — Что мне добавить к тому, что ты и так слышал? — сдержанно спросил он. — Только одно: как бы ты поступил, если бы этот человек все-таки существовал? На последних словах голос его слегка дрогнул, и для Грега картинка сложилась окончательно. То, как великолепно Майкрофт исполнил роль заботливого партнера — а что, если он на самом деле не играл? И его поведение той ночью, когда Грег практически уверовал во взаимность своих чувств — что, если правдой было именно это ощущение, а не злые слова, сказанные Майкрофтом на следующий день? Да еще эти рисунки… — Прежде, чем я отвечу на твой вопрос, позволь спросить: вот это… — взмахом руки он указал на пару явно ранних своих изображений, — ты когда написал? — Примерно через неделю после нашего знакомства, — на лице Майкрофта появилась горькая улыбка. Он не мог заставить себя посмотреть на Грега, вернее — на настоящего Грега, сосредоточив свое внимание на одном из его портретов. — Годы назад, значит, — со вздохом констатировал Лестрейд. — А я не знал… — Если бы и знал, это ничего бы не изменило, — бесцветным голосом отозвался Майкрофт. — А вот тут ты ошибаешься, — довольно резко возразил Грег. — Я скажу, что изменилось бы: на более поздних портретах я выглядел бы значительно счастливее. И… Майкрофт, черт возьми! Если ты посмотришь на меня, крыша не упадет нам на голову! Холмс встретился с ним взглядом, и мгновение спустя их буквально притянуло друг к другу в объятия, настолько отчаянные, словно каждый из них задался целью раздавить другого. — Чертов болван, — пробормотал Грег куда-то в его шею, — ты еще спрашиваешь, как бы я поступил? Да я бы в жизни не позволил тебе свалить обратно в Лондон, не выслушав меня. И рассказал бы, как на протяжении последних двух недель не раз и не два мечтал, чтобы все было по-настоящему. — Предлагая тебе вступить со мной в брак, я на самом деле имел это в виду, — шепнул Майкрофт, прижимаясь щекой к его волосам и закрывая глаза. — Не потому, что нас слушали. — Он вздохнул и еще тише добавил: — Хотя я был уверен, что ты не примешь всерьез… иначе, я просто не решился бы. — А я согласен, — твердо заявил Грег и слегка отстранился, глядя в его широко раскрытые глаза. — Но только после отпуска. — Отпуска? — У меня осталась еще неделя, — погладив его по щеке, напомнил Лестрейд. — Почему бы нам не вернуться в Мидсамер — и на сей раз действительно не отдохнуть? Майкрофт в ответ улыбнулся, чувствуя себя как никогда счастливым.