Маятник ума/The Pendulum of the Mind

      Том посмотрел на задумчивую Гермиону, сделав глоток чая. Она изо всех сил старалась скрыть панику на своём лице. Её мысли занимали только размышления о многочисленных аспектах и потенциальных сложностях выполнения требований Тома Риддла.       Он хочет на ней жениться. Конечно, на первый взгляд это ужаснейшая идея. В конце концов, он будущий Лорд Волдеморт, и она точно знает, на что способна эта Змея. Отбросив в сторону фасад очаровательного и до смешного красивого мужчины перед ней, можно увидеть уже дважды безвозвратно искалеченную душу. И она всё ещё оставалась той, кто изначально боролся за то, чтобы при первой же возможности превратить его в пепел. Кроме того, в каждый из двух их разговоров он уже причинял ей физические увечья, хотя это, конечно, не было неожиданностью, но уж точно это не станет прочным фундаментом для построения брака.       И всё же… он высказал несколько очень весомых доводов.       Этот брак может сделать его более податливым, хотя и трудно представить такого холодного и ужасающего волшебника в подобном амплуа. Она получит такое влияние, о котором и мечтать бы не могла в роли советника, и Мерлин знает, Гермиона достаточно умна, чтобы эффективно это влияние использовать. И чтобы подсластить их сделку, она станет для него незаменимой. Клятвы, которые они должны дать, обеспечат ей гораздо большую защиту и безопасность, чем она могла бы получить при любых других обстоятельствах, с ним или без него. Она точно знала, кем станет для него, он сам сказал ей об этом. «Gaza» — назвал он её. Его сокровище.       В случае неудачного исхода, она, вероятно, может в него влюбиться. Гермиона не защищена теми же психологическими барьерами, что есть у Тома, и она ещё может испытывать эмоции. Она уже, несмотря ни на что, была им очарована и нашла смелость признаться себе в этом. Ещё и его характер, будет трудно усмирить монстра, что отпечатался в её памяти, когда перед ней такой черноволосый и чертовски привлекательный «джентльмен». Вдобавок ко всему, он более чем умён и вежлив, даже если всё это только для вида. Учитывая время и близость, ожидающие их, почти гарантировано, что её принципы ослабнут, и она станет по-настоящему преданной этому мужчине, несмотря на всё своё отвращение и его жестокость. Она достаточно знала о Стокгольмском синдроме, а также о том, что происходит в мозгу у жён, состоящих в организованных преступных группировках. Гермиона знала, что в конечном итоге, если она будет достаточно неосторожна, она, скорее всего, станет совершенно беспомощной, пока он будет зверствовать.       Гермионе предстоит постоянная борьба за то, чтобы, если она допустит такую слабость, не утонуть в нём, потому что, какой бы сильной личностью она ни была, личность Тома сильнее.       Честно говоря, если она решила жертвовать своей жизнью в угоду изменению мира, то такая ли это проблема — рисковать своим сердцем? Она всего лишь человек, всего лишь женщина, но она всё ещё оставалась ужасно упрямой. Даже если узы заставят её о нём заботиться, чего он явно добивался, они так же заставят и его соблюдать все условия соглашения.       Это несправедливо, серьёзно. Том требует её сердце и душу на блюдечке, а она собирается преподнести их ему, чтобы защитить свой мир. В свою очередь, он даёт ей возможность усмирить себя, но никаких гарантий, что у неё это получится.       К чёрту всё это. Она решила. Она Гермиона-Чёртова-Грейнджер, и она достаточно сильна, чтобы взять его под контроль.       Однако, если она собиралась вручить в руки Тёмного Лорда свою жизнь в качестве Гермионы Мортенсон, ей нужно было убедиться в одном — можно ли будет из этого выбраться? А получится у неё или нет, будет зависеть от его ответа на один вопрос.       — Скажите мне, Том, — произнесла она жёстко, но настороженно смотря на него. — Как вы на самом деле относитесь к грязнокровкам?       Чуть приподнятая бровь на безупречном лбу Тома была единственным признаком его удивления.       — Вы магглорождённая, мисс Мортенсон? — спросил он её. — Фамилия «Мортенсон» — это что? Датский, полагаю. Я предполагал, что вы полукровка, хотя, очевидно, Мортенсон не было вашим настоящим именем, не так ли?       Гермиона почувствовала капельку пота, скатившуюся по её спине. Она действительно намеревалась сохранить свой статус крови в секрете. Но если она собирается дать ему то, что он просит, то «шанс» улучшить положение магглорождённых её не устроит. Это должно стать фактом.       — Мой статус крови едва ли имеет значение, Том, — напомнила ему Гермиона. — Вы не найдёте другого путешественника во времени с иным статусом крови, так что я — это всё, что у вас есть. И вы не ответили на мой вопрос.       Она уловила вспышку ярости в его глазах, прежде чем они снова застыли, и заставила себя дышать ровнее. Он был настолько потенциально опасен, а у неё была ужасная и неизбежная привычка бросать ему вызов, даже не обдумывая свои действия. Гермиона была совершенно уверена, что, если он действительно убедит её выйти за него замуж, она лично доведёт его до безумия, сама того не желая.       — Снова, ваш острый язычок работает быстрее, чем ваш острый ум, мисс Мортенсон, — невозмутимо ответил он. — Но в данный момент это не имеет значения. Как подвид человечества, магглы опасны и непредсказуемы. Отсутствие магии делает их низшими и неполноценными самым очевидным образом. Тем не менее, что касается магглорождённых, я придерживаюсь мнения, что позволять им до 11-ти лет расти в мире магглов безответственно и опасно. Во-первых, это прямая угроза нашему разоблачению. Во-вторых, мы лишаем их возможности расти и учиться среди своих. Волшебная кровь — это волшебная кровь. В момент, когда они впервые проявляют магию, они перестают быть магглами, и это всё, что действительно имеет значение.       Том задумчиво прищурился, глядя на неё.       — Это не «партийная линия», Gaza. Сторонники чистокровных презирают «грязнокровок» и потенциальный подрыв власти, который они собой представляют. Насколько я понимаю, помимо очевидного риска разоблачения, магглорождённых слишком мало, чтобы об этом беспокоиться. И если мои… как Вы их назвали? Ах, если мои «лакеи» захотят заявить о себе и подчинить их, я не вижу ничего плохого в том, чтобы позволить им немного развлечься.       Гермиона, стиснув зубы, закрыла глаза. Она может быть целесообразной, но она никогда не останется в стороне, позволяя притеснять часть населения просто потому, что они в меньшинстве, а более влиятельной группе людей это принесло бы спокойствие. Том таким не был. Любой аргумент, апеллирующий к его морали или человечности, канет в лету. Ей казалось, что ещё оставались некоторые «за», ведь она знала, как он ценит магическую кровь, но она не учла, что он просто решит пожертвовать этим ради обеспечения финансирования и лояльности более могущественных игроков.       — Это «моя линия», — заявила Гермиона так спокойно, как только могла. — Я оставлю тему магглов на более позднее время и признаю, что я, возможно, никогда не смогу повлиять на вас в этих взглядах, но вы даже не верите в риторику о чистоте крови, и это моя цена. Я хочу, чтобы вы разрушили этот устой, чтобы магглорожденные имели тот же статус, что и чистокровные. В новом мире, который вы строите.       Том тупо смотрел на неё, а она сидела молча, ожидая, что он либо признает, либо опровергнет её слова. Напряжение, повисшее в воздухе, казалось ей таким густым, и всё же она отчётливо ощущала, что Том был абсолютно спокоен. Она задалась вопросом, будет ли она когда-нибудь ощущать себя с ним на равных? Сидя напротив и обсуждая с ним ход всей своей жизни, она чувствовала себя точно маленькой девочкой, примеряющей туфли взрослой женщины. Так, как если бы она составляла коробки, вставая на них в попытке дотянуться до взрослого стола, за которым так непринуждённо сидел Том.       — Хорошо, — наконец сказал он.       Гермиона вздохнула с облегчением, но он прервал её.       — Я вношу следующие оговорки: это не может быть воплощено в одночасье. Оно произойдёт постепенно и незаметно. Я не стану рисковать потерей поддержки ни от одного из моих основных финансовых спонсоров, прежде чем мы это осуществим. И я не могу гарантировать, что Пожиратели Смерти когда-либо станут в открытую выступать за магглорождённых, только то, что мы не будем проявлять внешнюю агрессию, и любая политика, которую я, будучи у власти, буду нести в массы, будет отражать тонкое равенство.       Он сделал глоток чая и пожал плечами.       — Я также должен отметить, что как мой партнер, ваше мнение, вероятно, будет иметь влияние на массы, и ВЫ можете публично выступать за магглорожденных, как вам нравится. До тех пор, пока я буду гладить вас по голове, как маленькую девочку, у которой есть очаровательные и эксцентричные идеи, и внешне придерживаться своего мнения в пользу магических кровей, неспецифических, конечно, сторонники чистокровного превосходства в моем ближайшем окружении не смогут признать вас угрозой, в то время как население в целом будет прислушиваться к вашим словам.       Гермиона угрюмо посмотрела на лежащий перед ней пергамент и сделала несколько пометок. Вероятно, это было лучшим предложением, которое она только могла получить. В конце концов она готова была умереть, вернувшись в прошлое, ради изменения будущего. Теперь же, она должна жить, чтобы и правда изменить его.       — Я принимаю ваше предложение, — вздохнула Гермиона, что подозрительно напоминало поражение и победу вместе взятые.       — Конечно, принимаете, — легко ответил Том, притягательно приподняв уголки своих полных губ. — А теперь покажите мне, что у нас получилось.       Гермиона снова вздохнула, но подтолкнула к нему пергамент для ознакомления.       Гермиона Мортенсон согласна со следующим:       Предоставлять информацию о создании и уничтожении крестражей.       Помогать Тому избегать будущих неудач, включая бестелесное существование, но не ограничиваясь им.       Собирать известные сведения о Пожирателях Смерти, нынешних и будущих.       Сообщать подробности будущих политических событий.       Быть советником в политическом перевороте Британии, бессмертии и повышении личного статуса Тома.       Выйти замуж за Тома Риддла на связующей церемонии и соблюдать любые согласованные клятвы в дополнение к вышеперечисленным.       Том Риддл согласен со следующим:       Защищать Гермиону от всех, кто может причинить ей вред, в меру своих возможностей.       Незаметно покончить с политикой против магглорождённых и перейти к риторике в поддержку магической крови.       Позволить Гермионе иметь собственное влияние и амбиции в рамках политики Тома.       Обеспечить место в новом мировом порядке в качестве жены Тома, второй по значимости и статусу после Тома.       Жениться на Гермионе Мортенсон на связующей церемонии и соблюдать любые согласованные клятвы в дополнение к вышеперечисленным.       Том издал задумчивый звук и уставился на неё потрясающими тёмно-карими глазами.       — Вы очень удобно забыли об абсолютной честности и преданности.       Она одарила его кривой, слегка болезненной усмешкой.       — Я уверена, что брачные узы в любом случае это гарантируют.       Он рассмеялся полным гортанным звуком. Этот богатый, декадентный смех заставил её нижнюю челюсть немного опуститься.       — Вы правы, конечно. Я озвучу это в своей клятве. Интересно, что будете требовать вы, Gaza?       — Я полагаю, скоро вы узнаете, — пробормотала она, покусывая нижнюю губу. — На самом деле, как скоро мы будем проводить эту церемонию? Теперь я думаю об этом, ведь вы не уточнили.       — Полнолуние через три дня, — сказал Том, пожав плечами и вставая, чтобы поставить свою чашку в раковину. — Лунная магия всегда указывает на то, что связь в полнолуние или новолуние сильнее, чем в любое другое время, и я бы предпочел не ждать.       — Три дня, — повторила Гермиона покорным тоном. Так скоро, но был ли на самом деле какой-либо смысл ждать? — Я боюсь спросить, какую церемонию вы имеете в виду. Как насчёт Aevitas Pignoro?       Он сузил глаза и жестоко улыбнулся, от чего у неё по спине пробежала дрожь, после чего прислонился спиной к стойке и скрестил на груди руки.       — Нет. Aeternum Adstringo.       Гермиона не смогла сдержать стона, сорвавшегося с ее губ. Этот человек не пошёл бы ни на какие уступки. Aevitas Pignoro, или общепринятое название "Пожизненная клятва" считается лёгкими узами, позволяющими свободно дышать и даже немного маневрировать. Связь с магией и душой будет стабильной, но при этом она будет словно гибкий шнур.       И наоборот, Aeternum Adstringo — это серая магия, но настолько ограничительная, насколько это возможно, не становясь при том непростительной. У этих уз нет единого названия, поскольку они так редко использовались кем-либо с 11-го или 12-го века, но перевод с латыни определяет их значение достаточно чётко. Aeternum: навсегда, постоянно, бесконечно. Adstringo: сдерживать, подавлять, запутывать. Это станет цепью вокруг её магического ядра.       — Вы осознаёте, что окажетесь связаны так же крепко, как и я? — недоверчиво спросила она. — Вы никогда не освободитесь от меня, никогда не сможете прикоснуться к другой женщине. Точно так же, как наша связь скуёт меня, она скуёт и вас.       В два шага Том оказался перед ней и рывком поставил её на ноги, резко притянув к своей груди. Она почувствовала, как весь воздух вылетел из её легких, когда его рука обвилась вокруг её талии, в то время как другая скользнула вверх по спине и ладонь обхватила основание шеи Гермионы, удерживая её на месте. Не то чтобы в этом была необходимость, она была слишком потрясена, чтобы сопротивляться в данный момент.       — Зачем мне вообще прикасаться к другой женщине, малышка Gaza? — прошептал он ей на ухо, его мягкие губы так призрачно ласкали раковину, что она не была уверена, что он вообще там был. — Вы блестящая, привлекательная и, самое главное, магически могущественная. Я чувствую, как магия потрескивает в воздухе вокруг вас, независимо от того, как вы пытаетесь от меня это скрыть, не применяя никаких заклинаний. Моя магия это чувствует. Разумная и интригующая, не говоря уже о том, что в вашем потрясающем уме так много маленьких драгоценностей, которые нужно исследовать, так много информации для меня.       Его рот опустился к её шее, где он легко провел зубами по изгибу её плеча и обратно, Гермиона почувствовала, как её колени начали подгибаться. Том был мрачно красив, а она была до боли незнакома с мужским обаянием; это было вопиюще несправедливо. Он описывал её как кого-то, кого можно было бы приобрести, а не как женщину, с которой он хотел бы быть, но его голос был гипнотизирующим, а его тело было горячим рядом с её. В нём было слишком легко потеряться и даже не захотеть искать дорогу назад.       — Сексуальная магия, сила, которую мы высвобождаем в точный момент оргазма; я не сомневаюсь, что вы знаете, насколько это мощно, — пробормотал Том, касаясь её кожи. Он отстранился, встречаясь своими голодными тёмными глазами с её широко раскрытыми. — Зачем кому-то вроде меня желать кого-то, кроме самого лучшего для этого? Я не соглашусь ни на что меньшее, чем на кого-то, кто может сравниться со мной, и вы единственная женщина, которая когда-либо ко мне приблизится. Поверьте мне, они уже достаточно бросались к моим ногам.       Он опустил голову, пока его губы не коснулись её, когда он заговорил:       — Я точно знаю, что даст мне Aeternum Adstringo, Gaza. Я ничего не делаю, не подумав. Вы считаете, что связь будет проблемой?       Гермиона примкнула к нему, когда его губы прижались к её губам в целомудренном и в то же время умопомрачительном поцелуе. Может быть, это была его харизма, может быть, его магия, или, может быть, просто химия, но этот шепот поцелуя воспламенил каждый нерв, который у неё был, и разрушил любую надежду, за которую она всё ещё цеплялась, на то, что ей удастся спрятать от него частичку себя.       Том Риддл собирался лишить её всякой защиты, и она ни черта не могла сделать, чтобы остановить это.       Он слегка отстранился и прислонил свой лоб к её. И Гермиона, и Том дышали гораздо тяжелее, чем когда-либо при такой небольшой близости. Он одарил её легкой, тающей до колен улыбкой, и она не смогла ответить ничем похожим на эмоцию. Вместо этого она просто пыталась восстановить дыхание и хоть какое-то подобие нормального состояния.       — Вот видите, — сказал ей Том, снова на мгновение опустив глаза на её губы, прежде чем мягко усадить её на ранее занятое место и отступить назад. — У меня нет никаких опасений.       Гермиона с трудом сглотнула, прежде чем с раскрасневшимися щеками начала собирать свои бумаги.       — Мне нужно идти, — сумела она сказать ему, надевая сумку на плечо.       Он кивнул, прежде чем проводить её до двери, положив обжигающую руку ей на поясницу.       — Завтра, — начал Том, когда они достигли порога. — Раз в месяц у нас проходит ужин, у меня и моих последователей, после которого проводится короткая встреча для обсуждения текущей работы и новых дел. Я бы хотел, чтобы вы пришли и представили себя всем. В конце концов, вы будете тесно сотрудничать с этими людьми, и, забегая вперед, нам нужно выбрать кого-то, кто проведёт для нас церемонию. В качестве подарка, я решил позволить вам сделать этот выбор самостоятельно.       — Как мило, — сухо заметила Гермиона при мысли о выборе Пожирателя Смерти для заключения её брака с Темным Лордом.       — Где вы остановились, чтобы я мог встретить и сопроводить вас? — спросил он, открывая дверь и снимая защиту.       — Дырявый котёл, — ответила она, выходя наружу.       — Будьте готовы в семь, полуофициальное платье, — сказал Том с лёгкой ухмылкой, проводя губами по костяшкам её пальцев. — До завтра, Gaza.       — Спокойной ночи, Том, — тихо ответила Гермиона, направляясь к Косому Переулку.       Её голова всё ещё была в тумане, когда она вошла в дверь "Дырявого котла" и неторопливо поднялась по лестнице в свою комнату. Только несколько часов спустя, погрузившись в горячую ванну, от которой шёл пар, она, наконец, позволила себе запаниковать из-за своего будущего ужина с Пожирателями Смерти, предстоящего брака и, самое главное, того едва заметного поцелуя Тома Риддла, угрожающего её рассудку.