Симбиот и метаморф

Сидя в парке рядом со своим домом, Нимфадора читала газету, как вдруг к ней кто то подсел. — Здесь свободно? — раздался мужской голос. Убрав газету Тонкс увидела Люпина который слегка улыбался ей. Не став отвечать, мракоборка вернулась к чтению прессы. — Чудесный день не правда ли? — попытался завязать разговор с девушкой сторонник Дамблдора. Но та предпочла хранить молчание. В течении следующих нескольких минут Люпин пытался разговорить Тонкс, переключаясь на разные темы. Но когда он начал оправдывать решение Дамблдора о временном отстранении девушки за «превышение полномочий», Тонкс буквально взорвалась. — Послушайте мистер Люпин, какого черта вы подсели ко мне и навязываете мне свое общество в котором я не нуждаюсь. Это во первых. А во вторых идите в задницу, я не хочу общаться с вами. Встав со скамейки, девушка быстро ушла, не замечая полный злобы взгляд приспешника Дамблдора. — Сучка метаморфичная. Рано или поздно ты станешь моей — встав со скамейки и смотря на уходившую девушку решительным и одновременно яростным взглядом, тихо прошептал приспешник директора Хогвартса, после чего развернулся и ушел в противоположную от Тонкс сторону. Скрывшись из парка мужчина аппарировал в неизвестном направлении. Оказавшись возле потертого от времени деревянного домика принадлежавшего его родителям а после их смерти -ему, Люпин зашел внутрь и запершись в подвале, где у него была лаборатория, приступил к готовке зелий по полученным от директора Хогвартса рецептам. Особое внимание мужчина уделял зелью затуманивания разума. Оно должно было помочь ему заполучить Тонкс. Склонившись над котлом приспешник Дамблдора продолжал усердно варить зелья. **** Вернувшись домой после прогулки по парку и совершенно игнорируя возмущенные взгляды своей матери, Нимфадора раздалась догола прямо в коридоре, попутно раскидав всю свою одежду и неторопливым шагом направилась в сторону лестницы ведущей на второй этаж. — Нимфадора! Ты совсем что ли совесть потеряла?! — возмущенно прокричала в след своей дочери, каштановолосая женщина. — А что это? — обернувшись чуть назад, лукаво улыбнулась фиолетоволосая нудистка, после чего рассмеялась и ушла в сторону ванной комнаты. От такой наглости своей дочери, Андромеда опешила и не знала что сказать. Женщина просто стояла в центре коридора и молча смотрела в след ушедшей нахалки. Постояв немного в одиночестве волшебница развернулась и ушла на кухню чтобы заняться готовкой ужина. Тем временем Нимфадора стоя в душевой кабинке под теплой водой, тщательно намыливала себя гелем для душа с ароматом клубники. Девушка слегка прикрыв глаза мурлыкала от удовольствия. Из ванны девушку было сложно выгнать. Она могла проводить там несколько часов и об этом прекрасно знала Андромеда, потому замерив время с момента захода Нимфадоры в ванну, женщина отметив что прошло больше часа, отключала воду в ванной при помощи специального крана находившегося на первом этаже. — Эй! — возмущенно воскликнула мокрая девушка когда вода резко прекратилась. — Нимфадора, вылезай давай из душа. Ты там итак час уже просидела. Иди в свою комнату и одевайся, я не потреплю чтобы ты продолжила разгуливать по дому голышом — раздался усиленный чарами голос Андромеды с первого этажа. Тихо пробурчав себе под нос несколько ругательств, метаморф вышла наконец то из ванной, вытеревшись сначала теплым полотенцем. Зайдя в свою комнату где как обычно был её излюбленный бардак, Тонкс подошла к шкафу и раскрыв створки стала в нем рыться, выбирая какую же одежду ей все же стоит одеть. Выбрав наряд и быстро одевшись, проигнорировав нижнее белье, Тонкс вышла из своей комнаты и спустившись по лестнице на первый этаж, со слегка нагловатой улыбкой вошла на кухню, плюхнувшись в свое любимое кресло. При этом она закинула ноги на стол, что конечно не могло понравиться Андромеде. — Это что за вульгарность? — уперев слегка руки в бока, произнесла каштановолосая женщина с негодованием смотря на свою дочь. В ответ Тонкс лишь ехидно улыбнулась продолжая сидеть как ей удобно. Девушка и не думала изменять свое поведение. Это можно было заметить по взгляду Нимфадоры. — Мне так нравится — высказалась после недолгого молчания, фиолетоволосая нахалка. — Ах вот как? Может быть в следующий раз голой на стол залезешь — едко произнесла Андромеда. — А что так можно? Тогда я за — ухмыльнулась девушка. — Нет! Нимфадора я что многого прошу. Веди себя нормально дома — высказалась женщина, смотря на свою непутевую дочь, которая в свою очередь продолжала нагло лыбиться. — Мне же нужно как то расслабляться после службы где одни правила и прочее — ответила фиолетоволосая метаморф, вставая с кресла и направляясь в сторону холодильника. — Да, играя на моих нервах, лучше бы парня себе бы нашла — пробурчала Андромеда. — А ты мужчину себе. Сколько лет после смерти отца прошло. Мама ты же довольно красива и можешь завлечь любого мужчину так что перестань быть сосредоточенной только на работе — в ответ высказалась Нимфадора. — Все сказала? Хотя возможно ты права. Но пока интересных кандидатов нету. Так ладно, Нимфадора. Пока закроем эту тему — сказав это каштановолосая женщина поставила две тарелки с едой на стол. После чего мать и дочь приступили к трапезе, чтобы не так скучно было, Тонкс включила радио настроив на специальную волну для волшебников. После ужина Андромеда и Нимфадора решили погулять по Хогсмиду. Покинув свой дом волшебницы трансгрессировали в магическую деревню вблизи Хогвартса. Прибыв на место они стали неспешно гулять по центральной улице разойдясь в разные стороны. В отличие от своей матери которая пошла в сторону книжного магазина, жизнерадостная метаморф направилась к берегу Черного озера, не замечая взгляды двух гриффиндорок — Уизли и Грейнджер которые ненавидели фиолетоволосую мракоборку. Особенно это касалось рыжей ибо природа поскупилась на красоту для единственной дочери Артура и Молли Уизли. Потому Седьмая будучи весьма посредственной во внешности истово ненавидела всех красивых девушек. Рыжая даже составила список волшебниц которых она терпеть не может. В своем личном дневнике Джинни давала самые уничижительные характеристики для красивых волшебниц. Например, Флёр Делакур, Уизли посветила целых пять страниц на которых такими помоями расписала светловолосую вейлу что цензурными были там лишь одни предлоги. Что касается Грейнджер, то после того как Тонкс разогнала её собрание, каштановолосая гриффиндорка стала ненавидеть метаморфа мракоборку. Девушке не нравилось то что Тонкс умела то чего она Гермиона Грейнджер никогда не сможет сделать. Ведь метаморфизм являлся врожденной способностью недоступной для магглорожденных волшебников и ведьм. А это по мнению излишне амбициозной гриффиндорки было не справедливым преимуществом. Смотря в след ушедшей Тонкс, две гриффиндорки размышляли как бы им насолить «этой гадине» — как назвала мракоборку, Джинни. — Кажется я знаю что мы сможем сделать — после нескольких минут молчания, произнесла Грейнджер. — Да? И что именно? — поинтересовалась Уизли. — Не здесь, поговорим в нашей комнате — оглядевшись по сторонам, произнесла Грейнджер. После чего две гриффиндорки быстро ушли в сторону замка, тихо переговариваясь на различные темы. Однако они не знали что их разговор отчетливо слышал Гарри, который любил иногда прогуливаться по Хогсмиду в мантии невидимке. — Хм, очень интересно — убрав мантию в свою сумку, когда гриффиндорки ушли на достаточное расстояние, подперев рукой подбородок, произнес Гарри, смотря в след ушедшим гриффиндоркам, после чего повернулся в сторону Тонкс которая стояла у кромки озера и любовалась пейзажем. «Носитель, а у тебя есть идеи как мы накажем этих пигалиц?» — поинтересовался у Поттера его симбиот. В голосе клинтарца звучало предвкушение, ему хотелось поучаствовать в наказании зарвавшихся Уизли и Грейнджер. «Пока нет, но скоро будут» — ответил Гарри, после чего направился в сторону одиноко стоявшей Тонкс.