Никому не придётся танцевать на стекле.

      — Хаширама! — на всю округу раздается грозный и даже в какой-то степени воинственный мужской крик, который пугает не только виновника всего этого, но и птиц, что спокойно притаились среди деревьев, разморенные жарой.       Сам же Хаширама, который и стал причиной беснования брюнета, коротко вздрогнул и лишь продолжил ехидно улыбаться, победно глядя на парня, что все не решался вылезти из реки на берег уже добрых тридцать минут. В руках Сенджу крутил кусок почти высохшей черной ткани, что была до безобразия похожа на плавки бедного Мадары.       — Если я все же выйду из воды прямо так, то тебе не поздоровится, чертово бревно! — продолжал вопить, находясь по пояс в воде, Учиха.       Только вот эффекта от этих криков не было похоже, ведь шатен нагло игнорировал своего приятеля, а затем и вовсе растянулся на нагретом солнцем песочке, продолжая делать вид, что не слышит всех угроз и оскорблений. Мадара, который до последнего колебался, увидев данное действие совсем видно бесстрашного или же бесконечно глупого парня, в конец разозлился и таки переборол неуместное сейчас стеснение. Каково же было удивление Хаширамы, который только прикрыл глаза, наслаждаясь теплом, когда кто-то вырвал из его ладони чужие плавки, а уже через пару секунд неплохо так зарядил этими же плавками ему по лицу.       — Ты ударил меня своими трусами! Маньячила! — Сенджу резко подобрал под себя ноги и состроил самое печальное выражение лица, на которое он сейчас был способен.       Хотя давалось это очень и очень трудно, учитывая, что на расстоянии вытянутой руки стоял совершенно голый Учиха. У Хаширамы вырвался короткий несдержанный смешок, а вот Мадара, который еще секунду назад подумал, что перегнул палку, и хотел было извиниться перед приятелем, еще раз хлестнул шатена плавками. Так. Для профилактики.       — Ками-сама, а вдруг я забеременюю? Я не готов носить под сердцем таких же бесенят и абъюзеров, как и ты, Мадара. Надеюсь, что детки пойдут в меня, — Сенджу любовно огладил свой живот, а затем перевел серьезный взгляд на своего друга.       — Ты… Сенджу, я тебе остатки мозга плавками выбил? — Учиху так шокировали слова шатена, что он даже не смог совладать со своим голосом, который стал непривычно для него дрожать. — Ты ведь знаешь… Как ты вообще можешь забеременеть от моих плавок?! Нет!       От истеричных воплей брюнета Хаширама не выдержал и весело рассмеялся в полный голос.       — Да расслабься, папочка, — кокетливо играя бровями, сказал Сенджу сквозь смех, за что вновь получил оплеуху злополучными плавками. — И оденься уже! А то превратил тут свои труселя морские в оружие массового поражения!       — Кто бы говорил, истеричное полено, — буркнул под нос Мадара и прикусил язык. Все же натянув на себя незатейливую одежду, он закатывает глаза и медленно оборачивается, мысленно настраиваясь успокаивать по-любому обидевшегося Сенджу.       Только вот его и след простыл. Лишь сиротливо лежат на песке плавки Хаширамы.       — Да твою мать, — Учиха заметно напрягся, подобрал оставленную вещь и стал нервно оглядываться в поисках этого дурня.       Далеко шатен уйти не успел, и поэтому Мадаре почти сразу попалась в глаза голая задница Сенджу, который, видите ли, решил искупаться голышом.       — Тц, вот идиот, — усмехнулся брюнет, пытаясь напустить на себя максимально недовольный вид, но только не удержался.       И вот уже на песке валяются не только плавки Сенджу, но еще и Учихи, а сами парни поочередно пытаются утопить друг друга, заливисто хохоча. Но в один момент Хаширама внезапно замирает и начинает задумчиво пялиться в воду.       — Ты чего? — стараясь отдышаться, произносит Мадара и подплывает к приятелю.       — У меня, кажется, больше, — счастливо улыбаясь, выдает шатен, но уже через секунду испуганно вскрикивает.       Ведь Мадара, закатив глаза, дергает того за бедра вниз, а Хаширама, не сумевший устоять на скользких камнях, тут же погружается с головой в воду. Учиха ныряет за ним следом, а затем, немного подумав, все же мимолетно касается чужих губ своими и резко выныривает. Шатен следует его примеру и тоже вскоре показывается над водой, и, помедлив самую малость, неуверенно обнимает Мадару, прижимаясь к нему своим телом.       — Так можно? — он прислоняется своим лбом к чужому лбу и вопросительно смотрит, ожидая ответа, скользит руками по бледной спине.       — Так нужно, — машинально облизнувшись, отвечает Мадара, подхватывает своего приятеля под бедра и вновь целует.       На этот раз эта ласка длится куда дольше. Языки медленно и осторожно сплетаются друг с другом, а с губ то и дело срываются тихие вздохи и стоны. Они сами не замечают, как Учиха прижимает своего Хаши мокрой спиной к песку, продолжает ненасытно целовать с неким диким энтузиазмом отвечающего и отзывающегося на его ласку парня и поглаживать чужой пах.       — Мы не сможем это сделать полноценно, у меня ничего с собой нет, — жарко выдыхает куда-то в шею брюнет.       Просто подрочить друг другу? Нет, этого не хотелось. Заставить Сенджу ни с того, ни с сего взять в рот тоже не вариант. Разве что…       — Хаши-чан, встань на колени и обопрись на локти, — просит Мадара, усыпая грудь и ключицы теряющегося от ощущений партнера мелкими поцелуями и укусами.       Хаширама недоверчиво смотрит в темные глаза, но все же делает так, как ему сказали, дополнительно слегка расставляя ноги в стороны. Учиха любовно оглядывает загоревшее тело под собой, заботливо стряхивает со спины прилипший песок и оглаживает крепкие бедра и ягодицы. Хаши мелко вздрагивает, когда чувствует руку Учихи на своем члене, и довольно стонет, толкаясь навстречу движениям ладони. Мадара же тем временем пристраивается меж бедер Сенджу и просит того, слегка сжать их, чтобы потом, толкаясь меж ног Хаширамы, который сладко и страстно стонал от его руки, и самому не сдерживать свои эмоции, захлебываясь от ощущений.       Когда уже они оба, уставшие, лежали на песке, стараясь отдышаться от накрывшего их обоих крышесносного оргазма, никто из них не парился из-за отсутствующих плавок, которые возможно уже давно смыло волной, или же из-за подсыхающей на коже спермы. Наплевать. Они всегда могут отмыться в реке, а пока что оба парня просто лежали, наслаждались тишиной и отголосками утихающего удовольствия.       — Знаешь, Мадара, — Хаширама обернулся к теперь уже своему любовнику. — Я придумал для него имя.       Учиха непонимающе уставился на Хаши, а затем расхохотался.       — Его будут звать Мадара, потому что… потому что это мое любимое имя, которое носит мой любимый человек, — шатен тепло улыбнулся, жмурясь от слепящих солнечных лучей.       — Как скажешь, Хаширама, — брюнет протянул свою руку и взял чужую ладонь. — Я тоже тебя люблю.       Это определенно будет их лучшее лето. А плавки все-таки уплыли…