Северный ветер

***

Сентябрь начался прекрасно, все счастливы и всем хорошо, особенно Лёше, поступившему куда хотел, еще и на бюджет. И вот, первый курс, новые однокурсники и гора новых впечатлений. Первые пары, первые семинары и даже первая гулянка с одногруппниками в честь поступления и посвящения в студенты. И хоть Кирилл очень рвался пойти с ним, но Леша настоял на том, что там будут только его "скучные" одногруппники, и вообще Киру там будет неинтересно. Поэтому старший остался грустить дома в полном одиночестве. Удивился ли Гречкин, когда Леша притащился домой мало того что на 3 часа позже обещанного, так еще и абсолютно в дрова? Не особо. Шальная юность, неумение пить, и все дела. И не то чтобы Кир ждал его все эти 3 часа, отправляя кучу сообщений везде, где только можно, но сдерживая обещание, им же данное, не тревожить миллионами звонков, и, вообще, он не спал так поздно потому что в интернетах засиделся, листал инсту, и вот уже полчетвертого утра, а на пороге еле стоит, подпирая стенку, Макаров, и пытается стянуть с себя кроссовки. Кир только наблюдает за этой бухой немой сценой, не нарушая идиллию включением света в прихожей, пытаясь сильно не закатывать глаза и не вздыхать недовольно слишком громко. Но вот это пьяное недоразумение замечает чужое присутствие и в полумраке пытается сфокусировать взгляд на лице Гречкина, хоть получается и не очень. - Ой, - тот расплывается в чересчур довольной улыбке. - А ты чего не спишь? Леша наконец справляется с обувью и шатается в сторону Кира, преодолевая пару метров между ними, практически вешаясь ему на шею. - Я соскучился, - бормочет младший куда-то Кириллу в плечо, а тот только вздыхает еще недовольнее, когда ощущает на волосах и одежде Макарова флер перегара и табачного дыма после тусы. Хоть он и знает, что тот не курил никогда в жизни и начинать вроде не собирался, но недовольство только растет. Леша же отрывает потяжелевшую голову с плеча и тянется к старшему за поцелуем, но колени его подводят и подкашиваются, заставляя схватиться крепко за футболку Кирилла, и если бы тот его вовремя его не подхватил крепче, то уже нихера не маленький Макаров благополучно обрушился бы на пол. - Какие мы любвеобильные, - комментирует старший, окидывая совсем развалившегося в его руках Лешу и глядящего на него снизу вверх, когда его внимание привлекает одна деталь. - Кто? - холодно спрашивает Гречкин, проводя пальцем по небольшому синеющему засосу на шее у парня. - А это... Пустяки... - язык у Макарова заплетается сильно, но он старательно собирает слова в неработающей голове. - Одна одногруппница... Она так быстро, я даже отреагировать не успел. Видимо, понравился, или еще что... И пусть Кир знает, что мелкий врать о таком не будет, да и не умеет он врать, но ревность бушует не по-детски, и он в очередной раз жалеет, что не поехал с ним на это посвящение в студенты, будь оно неладно. - Так, всё, спать. - Понимая, что Леша не то что в душ сходить, он стоять не в состоянии, Кирилл уже на себе буквально тащит его сразу в кровать, стягивает с него одежду, а когда ложится сам, то младший тут же жмется к нему и обнимает, и помимо перегара Кир чувствует сладкие и ужасно приторные женские духи.

***

Спалось Кириллу очень неспокойно, и когда он с утра подрывается, то Леша еще спит сладким похмельным сном. Следующие несколько часов старший проводит за очень невеселыми размышлениями, борясь с навязчивыми мыслями о какой-то девке, подкатывавшей вчера к его мальчику. А вдруг в следующий раз он не будет такое останавливать? Ну потому что нахера мелкому он, Кирилл, если подумать? Мало того, что грубый и чувства выражать не умеет, так и на публике вместе не появиться, потому что большим чем знакомые казаться нельзя. А девочка-однокурсница это легко и просто, и обществом одобряется. Что Кирилл может дать Макарову, помимо денег, которые даже не его, а папаши? Ничего толком. Ни будущего, ни семьи. Из омута этих мрачных мыслей Гречкина вырывает звук босых ног, шлепающих по полу. В дверном проеме появляется сонный Макаров, жмурящийся от солнца, ярко светившего через незашторенное окно, и шумно плюхается за стол, где сидел Кир уже с третьей, наверно, чашкой кофе за утро. - Ради всего святого, скажи, что у тебя есть аспирин. - Леша трет заспанные глаза руками, а потом поднимает взгляд, встречаясь со жгучим холодом в светлых глазах напротив. - Ты чего? - То что ты вчера сказал,- Кир опускает взгляд на синяк у того на шее, - это правда? Леша хмурится, отводит глаза в попытках вспомнить вчерашний вечер, и трет рукам место засоса, который слегка побаливать начинает. - Да, конечно. Она сама подсела сначала, болтала много, а потом.... Я уже настолько пьяный был, что оттолкнуть ее не сразу успел. Она обиделась, наверно, теперь...Ну ладно. - Леша только беззаботно пожимает плечами, мол, сама виновата, и встает, порываясь направиться к кофейнику, но не успевает даже пары шагов сделать. Потому что Кир подрывается с места и толкает Макарова к ближайшей стене. И так как младшего ноги все еще не особо слушаются, чтобы не сползти по этой самой стене, он хватается за плечи Кира, а тот пользуется ситуацией и прижимает его к стене всем телом. - Кир, ты че творишь?! - возмущается Леша, пытаясь поймать хмурый и слишком серьезный взгляд Кира и понять вообще что происходит, но он не реагирует никак, только руку в русые волосы младшего запускает и тянет за них, заставляя голову наклонить, и впивается грубым и влажным поцелуем в шею ему, захватывает губами кожу прямо на месте засоса, мучает ее, кусает, оставляя в итоге большой кровоподтек на месте чужого следа. - АЙ! Больно же! Ты что делаешь?! - шипит от боли Макаров и брыкается, руками упираясь Кириллу в грудь, старается оттолкнуть старшего, но тот перехватывает его запястья руками, сильнее к стене прижимает, продолжая покрывать кожу укусами и синяками. Лёше ничего не остается кроме как смириться, что в данный момент сопротивление Гречкину бесполезно, и перестать дергаться, узнавая дикую ревность в действиях Кира. А Кирилл до сих пор чувствует запах духов той девки на коже Леши, поэтому он ведет влажным языком по шее младшего почти до самого уха, лишь бы избавиться от этого приторного флера, и это заставляет Макарова вздрогнуть, вдохнув шумно, потому что старший хорош в том, что он делает, даже слишком. И сейчас он переключается засосами на другую сторону шеи, оставляя своеобразный ошейник из синеющих постепенно следов на шее своего мальчика, который вообще-то уже не маленький мальчик так-то, и вообще кажется скоро самого Кира перерастет, ведь уже догнал почти по росту и ширине плечей. Но пока тот только расслабляется полностью, позволяя Кириллу отпустить его руки, на которых тоже наверняка останутся синяки, и обнимает старшего за шею, подставляясь под поцелуи. А в голове у Кира только одно слово: "Моё". В итоге Гречкин сменяет гнев на милость, и оставляет растерзанную кожу шеи в покое, но глаза не поднимает, наоборот утыкаясь лицом в Лешино плечо, и молчит подозрительно долго, поэтому младшему приходится самому начать разговор. - Успокоился? Кир все еще молчит, восстанавливая сбитое дыхание и крепче оплетая талию младшего руками. - И что это было? Старший молча поднимает голову, заглядывая в глаза Леши, и в серо-голубых глазах теперь вместо льда буря эмоций, которую возглавляет страх. Макаров вообще ничего понять не может теперь, продолжая задавать вопросы: - Ты что уже успел себе там надумать? Никуда я от тебя не денусь. - Леша кладет ладонь Киру на щеку, и тот льнет к ней, думая о том, что видимо мелкий все-таки слишком хорошо его знает, что аж мысли его умудряется читать. - Мне никто кроме тебя не нужен, - добавляет младший, улыбаясь ободряюще, и Киру даже дышится легче после этих слов, а когда мысли те хмурые отступают, то стыдно становится за свой поступок, поэтому он взгляд отводит в пол куда-то. От младшего это не скрывается, и он аккуратно ладошкой, все еще лежащей на щеке Гречкина, поворачивает лицо того к себе, чтобы поцеловать, и старший отвечает настолько нежно, насколько это возможно вообще, извиняясь так за все, что натворил. Отстранившись первым, Леша выдыхает томно почти в губы Киру: - А можно я теперь кофе попью? Пожалуйста. А то умру щас.

***

В понедельник группе Леши ко второй, поэтому, пока есть время, небольшая стайка первокурсников постепенно собирается на лесенках у главного входа в здание университета, бурно обсуждая события выходных, в том числе и прошедший посвят. Но все разговоры постепенно сходят на нет, когда прямо под знаком "не парковаться" останавливается блестящая красная Lamborghini Aventador. - Ну это уже перебор, не надо было... - Леша нервно оглядывает студентов, разглядывающих дорогую машину Гречкина. - Надо. Я каждый день тебя буду подвозить. - Кирилл окидывает хмурым взглядом кучки студенток у входа, гадая, кто же из них та самая. Тем временем, Леша старается повыше задрать ворот толстовки, чтобы не видно было расцветших на шее кровоподтеков. - Не прячь, - Кир одергивает его руку за рукав, заставляя оставить кусок ткани в покое. - Пусть все видят. Макаров только хмыкает недовольно на такое собственническое поведение, поворачиваясь к Кириллу, собирается попрощаться, и тут же осекается. Гречкин это замечает мгновенно и отворачивается со вздохом, бросая: - Иди, а то на пары опоздаешь. Он ж не идиот, и все понимает. Он и так дал всем повод для сплетен, просто привезя Лешу в таком виде. Что уж можно говорить про какие-то прощания. А Леша видит, как мрачнеет взгляд у Кира, и это цепляет крючком неприятно где-то изнутри. Поэтому Леша взвешивает, сколько он может сейчас потерять, но это как-то резко перестает волновать, поэтому он наклоняется через панель между их сидениями и, потянув за куртку, целует легко его в щеку, и быстро выбирается из машины под удивленный взгляд Гречкина, задумчиво потирающего "пострадавшую" щеку пальцами. Когда Леша подходит к одногруппникам, задирая таки ворот повыше, в компании стоит гробовая тишина, и даже на его приветствие максимальная реакция - заторможенный кивок. - Леш, а кто это тебя привез? - через какое-то время решается нарушить повисшее молчание один из одногруппников, за что тут же получает толчок локтем в бок от другой девушки, по всей видимости, за отсутствие такта. - Друг, наверное? - с какой-то надеждой в голосе спрашивает та самая девочка с посвята. - Эээ, ну что-то в том роде... - от неловкости вопроса Леша кладет руку на шею, оттягивая случайно злосчастный край толстовки, оголяя ожерелье укусов и синяков, и тут же одергивает руку, заметив, как стремительно побледнели, а затем покраснели лица друзей. - Машина у него классная, да? - очень сильно стремится перевести тему разговора одногруппник, из-за вопроса которого и случилась вся эта сцена, пока остальные ребята осмысливают случившееся, а сам Макаров молча сгорает от стыда и неловкости. Это будет очень долгий день.

***