Сыграем?

      Академия «Пик Надежды». Место, где не только светлое будущее. Высокое здание — высокие ставки. Здесь всё идёт своим чередом.       Селестия проводила свой досуг в зале игр. Такой он был один на всю Академию. Бильярд, карты, игровые автоматы... Однако для Селестии это место не для развлечения. Уж сколько находилось смельчаков, которые бросали ей вызов. Хотя, возможно, её это и забавляло.       Во время заселения в комнаты общежития, Селес даже повезло с соседкой. Ею оказалась Кёко Киригири. Приятная девушка, не докучает. Самое то для королевы азарта. Единственый минус — это то, что Кёко засиживается допоздна с включённой лампой. Ах, ну ещё она питается кофе. Селес не понимала, как Кёко могла употреблять «эту гадость».       В очередной из вечеров, Селестия вернулась в комнату. Как всегда Киригири сидела за столом с рукописью и включённой лампой. — Вечерочка, Киригири. — И тебе, Селес. — Опять за конспектами? — Угу.       Когда Кёко снова отпила кофе из кружки, Люденберг слегка поморщила нос. Заметив это боковым зрением, Кёко оторвалась от напитка. — Ты куда-то собираешься? — Ты же знаешь. Каждую среду после десяти вечера игровой зал превращается в казино.       На самом деле Киригири знала об этом, лучше чем кто либо. Ей просто нужно было поддержать диалог. — Ну... Тогда хорошо отдохнуть. Я прекрасно понимаю, что достойных противников тебе нет. — Что правда — то правда. Ну, я ушла. До завтра.       Дождавшись когда Селестия уйдёт, Кёко сделала желаемый глоток крепкого кофе.

*

      Парень хмурит брови, смотрит на соперницу и вновь на свои карты. Его губы начинают трястись, кривиться, на глазах появляются слёзы и он кидает на стол свои карты, а следом летит кошелёк. Он чуть ли не убегает, шепча себе под нос «какой позор». Толпа вокруг начинает гудеть — кто-то смеётся, кто-то кричит, кто-то разочарованно мычит, Селестия громко смеётся ему вслед, потешается над ним и его глупостью. Селестия ставит бокал на стол и начинает считать количество денег, которые она содрала с этого парнишки. — Две тысячи триста йен... Неплохо... для такого обычного школьника, — шепчет она себе под нос.       Селестия улыбается, убирает все выигранные сегодня деньги в свой кошелёк и поднимает голову. — Ну, на сегодня я с вами прощаюсь, хи-хи.       Селестия оставляет бокал вина недопитым и медленно идёт к выходу. Толпа гудит ещё громче, чем когда убегал соперник Селестии, только теперь в гуле одно разочарование. Кто-то даже пытался ухватиться за юбку Селес, чтобы не дать ей уйти, за что получил кровавый след от впившихся в его руку ногтей (конечно, ногти Селестии).       Люденберг лениво пихает дверь и выходит в коридор. Она этой самой дверью громко хлопает, проходит два шага, чтобы в круглое стекло её не было видно, и тихо смеётся. Тринадцать тысяч за день не очень-то и много, но учитывая то, что это её ровесники, а не взрослые и богатые мужчины-женщины, выигрыш очень даже хороший.       Селестия идёт медленно, упиваясь собственным совершенством. Цокот каблуков отражается эхом в пустых коридорах.       Селестия вновь пихает дверь, только эта — уже в её комнату. Дверь медленно, с отвратительным скрипом, открывается. Селестия поспешно закрывает дверь за собой и смотрит на часы. Половина шестого утра. До начала учёбы меньше трёх часов. Если она сейчас ляжет спать, то встанет только в шесть вечера. — Кёко? Ещё не спишь? — Мм, нет.       Селестия едва слышно рассмеялась: — Ну, хотя бы не одна я буду засыпать на уроках.       Подойдя к зеркалу, Селес начала «разбирать» причёску. Чуть шипя и стараясь не повредить ничего, Селес принялась откреплять от волос шиньоны. Спустя пару минут она чуть удивлённо покрутила головой и наклонила её сначала влево, потом вправо. Шиньоны она снимает каждый вечер, так что это отточено до автоматизма, но эта резко появляющаяся лёгкость... К ней привыкнуть не получается. Это как отбегать с шести утра до полуночи на каблуках и потом снять — ощущения такие же. Селестия взяла комплект домашней одежды и ушла в ванную.       Пока Селестия мылась, наносила различные крема и маски, что-то тихо напевая, Кёко успела переодеться в домашнюю одежду. Селестия даже не успела дверь за собой закрыть, как к ней обратилась Кёко: — Ты сделала конспект? — Ты о чём? Мне его должен был выполнить этот слизняк Ямада. — Хифуми заболел, конспект твой он не сделал.       Селес грустно усмехнулась: — Плохи мои дела.       Киригири устало передала ей бумаги: — Можешь не благодарить. Как чувствовала. — Я в долгу.       Оставив папку на тумбе, Селестия плюхнулась на кровать. Всё же, Кёко её разбудит, а пару часов сна лишними не будут.       Потерев переносицу, Кёко легла на свою кровать. Только уснуть она уже не смогла, наверное, та кружка кофе была лишней.       Кёко и действий её чудного кофе хватило только на ночь. Днём она чувствовала себя ужасно, хотя не подавала даже виду. В последнее время она проводила за письменной работой несколько ночей. Учитывая то, что это был последний год в Академии, Кёко готовилась к грядущим экзаменам очень упорно. Признаться честно, Кёко очень-очень устала. Если для Кёко это было что-то вроде испытания, то эту бессонную ночь, Люденберг пережила как ни в чём не бывало. Каждая среда для неё была такой, она привыкла.

*

— Киригири, тебя ждать? — Иди без меня. Я подойду за тобой. — Как скажешь.       Быстро собравшись, Кёко вышла на несколько минут позже, но обе пришли вовремя.       Кёко и Селес заняли свои места и учитель, убедившись, что в классе все, начинает занятие.       Учитель зевает и начинает рассказывать тему. Он что-то пишет, чертит, показывает, неустанно пишет и говорит всё больше новой информации. Кёко максимально быстро писала всё, чуть ли не до каждой оговорки, а Селес... — Скукотища смертная, согласись?       Кёко чуть воздухом не подавилась. Скукотища? Она возмущённо переводит взгляд на Селес. Она почти ничего и не записала!       Селес стучит ногтём по экрану телефона и тогда Кёко понимает и вновь возвращается к своей тетради. Кёко в этом плане Селестии невероятно завидовала — она не нагружала себя всеми этими конспектами, тестами, ей оно и не нужно. Её беззаботность Кёко восхищала. — Урок окончен, вы свободны.       Кёко краем глаза заметила, как Селестия улыбнулась. — Не нравится предмет или преподаватель? — Всё.       Потихоньку, подростки стали удаляться из кабинета. — Кёко, я сегодня буду позже. — Нашла очередное казино? — Угадала. — Ну, хорошей игры. — Благодарю. На этом моменте девушки разминулись.

*

      Киригири как обычно, принялась за бумаги. Она совмещала учёбу и работу. В последнее время не происходило какой либо шумихи, поэтому она занималась документами. Одно лишь но. В этот раз Кёко не помогало ничего. И даже её «чудо-кофе» не помогло. Глаза предательски слипаются, разум отключается и она поддаётся расслаблению. Уснула прямо на столе. Наверное, Кёко действительно очень вымотана. — Киригири, я вер… — увидев спящую Кёко, Селестия тут же замолкла.       Наверное, это первый раз когда Селестия видит, что Кёко спит. Как можно тише, Селес подошла к Кёко. Сиреневые локоны прикрывали лицо. Элегантные руки в чёрных перчатках сейчас служили ей «подушкой». Она аккуратно убрала один локон, дабы увидеть её закрытые глаза. Кёко сладко сопела. Её сон был глубоким и безмятежным. Вся эта картина заставляет Селестию почувствовать странное ощущение. Сердце начинает биться быстрее, а губы расплываются в «умилительной» улыбке. Отгнав этих «бабочек», непонятно откуда взявшихся, Селес решила: она никак не сможет потревожить её сон. Но и оставить всё так она не может. Селес боится разбудить Кёко, поэтому максимально аккуратно Кёко была поднята на руки. Сильна Селестия была в азартных играх, а физически — не очень, из-за чего она охнула от веса на её руках, но гордо продолжала держать её. Немного поморщив носик, Кёко продолжила сон. Видимо, Кёко правда давно нормально не спала. Селестия уложила её на кровать и ещё с полминуты любовалась спящей Кёко, а потом заботливо накрыла её одеялом.       Отогнав, как думала Селестия, «странные ощущения и мысли», она поплелась в ванную.       Струя тёплой воды била по плечам Селестии. Сегодня она вернулась раньше обычного. Сейчас всего лишь 23:34 — это Селес запомнила, выходя из комнаты, — что довольно рано для неё. Видимо, она не получила желаемого. Сыграв две партии и выпив один бокал, Селес вернулась в комнату. Сегодня было как-то совсем скучно. Ей и без того нет равных, а сегодня она будто с младенцами играла.       Закончив водные процедуры, Селестия вернулась и упала в кровать. Заснуть сразу у неё не вышло. Селес ещё несколько минут думала над тем, что она чувствовала. Возможно эти чувства, обычная забота, как к… подруге? Терзаясь в мыслях и сомнениях, Селес всё же уснула, списав всё на бокал вина. Но разве, один бокал способен вызвать такие чувства? Над этим Селестия поразмышлять уже не успела, так как поддалась сну.