Жертва обстоятельств

      — Пап, у тебя будет этим летом командировка? — протараторила я, открывая пиццу на кухне.             Здоровенная собака терлась о ноги, сверкая своей идеально гладкой шерстью. Видимо, новый шампунь пошёл ему на пользу.       — Нет, Марин, — седая голова выглянула из дверного проёма, — меня подменит Борисов.       — Разве твоё присутствие не нужно? Все-таки такое ответственное мероприятие, — я положила в рот кусочек жареных грибов с пиццы, а ломтик ветчины кинула псу.       — Не особо. Да и потом, мы же собрались провести это лето вместе, — папа подошёл ближе, усаживаясь за барную стойку. — Опять взяла грибную, — старик стащил последний кусок.       — Ну, я люблю грибы. Кстати, какие планы на сегодня?       — Поедем отмечать твой красный диплом в Метрополь или в Белугу?       — Не, поехали в Макдональдс.       — Хах, — он усмехнулся, — может, закажем с собой и пойдём в парк, возьмём Демона?       Услышав слово «парк», доберман тут же встрепенулся, положив свою морду папе на колени.       — Фу, убери это слюнявое животное.       — Да ладно тебе. Кто у нас хороший мальчик? — Демон встал в боевую стойку, подняв две лапы. — Молодец, — ещё один кусочек ветчины полетел в зубастую пасть.       — Кстати, у меня для тебя подарок, — отец встал со стула, доставая большую чёрную коробку.       — Что это? — я открыла её. В ней лежала белая фарфоровая кукла в белоснежном платье, но ее глаза были просто отвратительны.       — Это Энджи, — произнёс отец, но на его месте уже не было того, кого я назвала своим папой. Его лицо стало расплываться, а кожа менять цвет. Наша квартира начала растекаться в серый фон. Я опустила взгляд на уродливую куклу.       — А-а-а, очнулись, очнулись, очнулись! — затараторила Энджи, открывая свой кукольный рот.       Я попыталась закричать, но не вышло. Темнота сгущалась ещё больше, паника сдавила глотку, было нечем дышать.       — Помогите, кто-нибудь! — все, что вырвалось из моей груди.       Я раскрыла глаза.       В уши мгновенно врезался страдальческий стон раненого парня. Зрение всё ещё подводило меня, видимо, одна из этих чокнутых сук крепко меня приложила.       Я попыталась подняться с пола, но тут же в меня врезалась та самая стремная кукла.       — Твою ж! — я отскочила в сторону, столкнувшись с чем- то мягким.       — Эй! — окликнул меня булькающий хриплый голос.       Я обернулась. Передо мной стояло нечто, отдаленно напоминающее человека. Его сгорбленное туловище вместе с головой было покрыто чёрной тряпкой, а лицо напоминало сморщенный чернослив.       — Кто вы? — я отползала к стене.       — Маришка... — раздался шёпот.       — Петру? — я обернулась за звук. — Господи, ты здесь.       Я ринулась в объятья парня. Он был весьма помят, на щеке виднелась ссадина. Одежда так же оставляла желать лучшего.       — Что здесь происходит? Ты давно очнулся?       — Я и не отключался, — мы прижались к стене, но я все не решалась посмотреть вперед, ибо знала, что там кто-то есть. Мое внимания заняли только карие глаза румына.       — Три Ведьмы принесли нас в это здание. Сначала меня, потом Луку. Тебя осмотрела какая-то хрень. Девушка в маске, — он указал в сторону.       Я кинула взгляд в ту сторону, которую указал парень. В полуразрушенном здании, где мы находились, был весьма крупный зал. Из большой дыры в потолке бил дневной свет, который указывал прямиком на непонятное шестикрылое существо, напоминающее человека. Я не могла видеть его лица, но тут же поняла, что оно с икон в деревне. «Матерь Миранда...»       Я вспомнила слова тех местных жителей. Сомнения быть не могло, она — глава сатанинского клуба идиотов.       Я разглядела рядом с ней Ангела. Она вся дрожала, лежа на полу подле ног этой сектантки.       — Ангел, — я дернулась к ней, но Петру меня удержал.       — Они ее осматривают, как и нас, — парень убрал прядь моих растрёпанных волос. — Они сказали, что мы не подходим…       — Для чего?       — Эта тоже не может быть новым сосудом! — выкрикнула Матерь Миранда. — Отнести ее к остальным!       Урод, которого я встретила когда проснулась, взял рыжую за ворот ее джинсовки и потащил в нашу сторону. Девушка рыдала. Она явно была на пределе. Оглядев нас, подруга подползла к стонущему Луке. «А где мой рюкзак?»       Я покрутилась, осматривая местность, но вместо рюкзака моему взору предстали другие персонажи этого "бойс бенда".       — Матерь Миранда, позвольте мне забрать себе смертых, — раздался статный женский голос. — Мои деревенские слуги себя исчерпали, мне нужны новые девушки в дом, а мужчин, — дама брезгливо скорчилась, — мужчин мы пустим в расход.       Я оглядела женщину. Она выглядела точно так же, как на фотографии, только в живую она была ростом под три метра, с огромной чёрной шляпой и кожей бледной, как снег, с выступающими венами и трещинами по всему телу. Дама затянулась сигаретой из своего мундштука.       — А рожа не треснет? — послышался дерзкий мужской голос, уже с противоположного конца здания. — Твоей толстой заднице не слишком ли много удовольствий?       — А ну-ка тихо, дитя, — парировала та. — Зачем тебе они, в твою грязную, покрытую ржавчиной фабрику, Гейзенберг? «Гейзенберг. Тот мужчина в шляпе...»       У меня больше не осталось никаких сомнений, что именно этого мужика мы видели в ту ночь, когда наша машина слетела в кювет.       Я тщательнее осмотрела его. Настолько, насколько это было возможно в полумрачном помещении. Та же шляпа с кривыми полями, бежевый затертый плащ, чёрные ботинки и рубашка. Ничего примечательного. Эти дурацкие черные очки мешали нормально увидеть его лицо. «Ах, вот что за арматура была в его руках!»       Груда металлолома и шестерёнок с гвоздями были собраны в подобие гигантского молота, который наверняка весил как три меня.       Их спор с гигантской дамой продолжился, только теперь был слышен мат и громкие крики. «Чокнутые, они все чокнутые маньяки, где мой рюкзак?»       Наконец, я увидела свои вещи, валявшиеся около входа. Благо, я разглядела дуло дробовика. Значит, мое оружие их не интересовало или, что ещё хуже, они не видели в нем угрозы.       Я аккуратно отползла от своих. К своему счастью, они даже не обратили на меня внимания. Ангел и Лука нашли утешение в друг друге, крепко взявшись за руки, а Петру… Он уже терял ясность ума. Я верила ему и доверяла его мозгам даже больше, чем своим, но он таял на глазах. Может, это была лишь минутная слабость.       Кукла ускакала куда-то в сторону, поэтому я могла добраться до своей сумки, не привлекая к себе лишнее внимание.       Медленно достав дробовик, я проверила наличие патронов. «Заряжено!»       Я надела рюкзак, кладя под руку остальные патроны, чтобы успеть перезарядиться.       Щелчок. «Вдох, выдох. Сейчас!»       Я направила ствол четко в двух спорящих людей, если можно было их так назвать. Поймав момент, когда мужчина вытянул руку, я прицелилась в его висящий рукав. «Выстрел!»       Стены задрожали от громкого звука, на пол посыпалась штукатурка и пару плиток.       Все повернулись ко мне, кроме мужчины в шляпе, который рассматривал крупную дыру на своём рукаве.       — Какого хрена…       — А ну все заткнулись нахрен! — я щелкнула затвором. — Мне насрать, кто вы такие, мы уходим!       Я переводила взгляд то на одного, то на другого.       — Ты кем себя возомнила?! — гигантская женщина наклонила голову. — Склони голову перед Владыками.       — Да пошла ты нахрен! Ещё один шаг, и я снесу твою башку вместе с этой шляпой, — я сделала шаг назад.       Громкий смех мужчины смутил меня. Я до сих пор не видела его полностью, тень от колон, очки и все прочее мешали моему зрению.       — А она с яйцами, — его хрипловатый и надменный баритон щекотал мой слух. — Ну что ж, начнём игру! — рявкнул он.       Я услышала рев по всему зданию. Замелькали красные глаза, мохнатые туловища оборотней ликанов или, похер ещё кого, показались на свет божий.       Рык становился громче, они приближались, с каждой секундой, заполняя открытые участки этого разрушенного помещения.       Я снова услышала крик своей подруги, обернувшись назад. Петру взял друга за руку и больше не глядел в мою сторону. «Ты сдался?»       — Блядь, — опять перезарядка, выстрел.       Снаряд полетел четко в голову одному из уродов. Я выстрелила ещё, и ещё, периодически попадая в головы и тела этих монстров. Я заметила, что от попадания в туловище они ещё продолжат наступать, но выстрел в бошку прекращал все процессы их жизнедеятельности.       Как бы я не отстреливалась, они все наступали. Вскоре они приблизились настолько, что одного пришлось ударить прикладом, а затем добить выстрелом.       — Только собак спускать и можете, суки, — ещё выстрел.       — Довольно! — нежный женский голос, который молчал долгое время, раздался эхом по всему помещению. — Как силён дух, и как слабо тело. Жалею, что ты не можешь быть сосудом.       Я наставила прицел на крылатую падлу. Затвор, выстрел.       Но в одно мгновенье все замерло. Я, мои друзья, ликаны, и даже пули, летящие в ее сторону.       Ещё секунда, и патроны поменяли траекторию, и плавно легли в руку мужчины с молотом. «Что за черт?»       — Благодарю Гейзенберг, — сектантка слегка наклонила голову. — Я приняла решение. Альсина, ты заберёшь этих двух девушек, Гейзенберг — мужчины в твоём распоряжении. «Нет!»       Я повернулась на друзей, зацепившись взглядом за Петру. Его карие глаза стали ещё чернее, синяки обрамляли глазницы, ссадины воспалились сильнее. От того глубокого яркого парня у входа в отель не осталось ничего. Его волнистые волосы растрепались и прилипли ко лбу от жара и пота.       Не успела я обернуться, как цепи, будто змеи, сковали наши руки. Тела парней дернули к мужчине, именуемым Гейзенбергом.       — Лука!       — Ангел!       Их руки на миг соединились, но хватка цепей была сильнее. Девушка упала на землю, подползая к своему румыну.       — Белла, Кассандра, возьмите наших новых служанок, — громадная леди сделала ещё одну затяжку.       — Да, Мама.       — Слушаюсь, Мама.       Я дотронулась до руки Петру.       — Мы встретимся вновь, Маришка.       — Петру…       Мои руки кто-то грубо схватил, соединив локти за спиной. Боль сковала спину. Чертова белобрысая ведьма оттягивала меня все дальше в неизвестность. Крики Луки и Ангела рвали мне сердце, я не могла перестать смотреть, как настолько малознакомых, но уже родных мне людей уводили в неизвестность, где мы не могли друг друга защитить.       За такой короткий промежуток времени, можно было уверовать во все сразу. Да, в детстве мы придумывали истории про вампиров и ведьм, нам рассказывали сказки про драконов, популярные сериалы вдалбливали в наши головы любовь между чудищами и людьми.       Но в жизни все оказалось совсем не так.       Совсем, блять, не так.       Я поверила во все, чего нет и быть не могло.       Оборотни, то есть ликаны — неудачные эксперименты Матери Мирадны, которая пытается воскресить свою умершую дочь, вживляя всем подряд какой-то паразит.       Ожившая кукла и ее кукловод, явно с психическими заболеваниями, уродливая рыба и трехметровая вампирша с большой задницей и тремя дочерями, состоящими из мух — все они были не неудавшимися экспериментами. Ах да, забыла главного мудака. Как ни странно — лучший эксперимент этой шизофренички. Лорд Гейзенберг, чокнутый механик, забравший моих друзей, и который, сука, умеет останавливать пули на лету и обвязывать цепи вокруг шеи.       Спросите, откуда я это все знаю? Да от толстяка, именующего себя пафосным именем Герцог, который частенько прикатывал в дом безумной леди — гигантской суки Альсины Димитреску.       Злобная вампирша была такой же гадиной, как и ее три названые дочери. Уже четыре недели мы находились в плену у этих женщин, исполняя роли служанок.       Ангел и я убирали ее роскошный особняк, подавали чай с кровью, приносили одежду и будили ее обожаемых деток по утрам. За малейшую провинность нередко приходилось терпеть не только унижение, но и телесные наказания, и мне всегда везло больше, чем моей подруге.       — Ох, черт! — младшая из дочерей вскрикнула, стуча каблуками по мрамору. — Когда нам уже можно будет кого-нибудь съесть?       — На улице сегодня дождь, милая, — леди Димитреску тыкнула в меня мундштуком, заставляя поджечь сигарету. — Ты же знаешь, что холод не полезен для тебя.       Я запалила сигарету. «Боже, как я давно не курила!»       Гигантская дама потянулась к книге, усаживаясь поудобнее в дорогом кресле, обитым чистым бархатом, с добавлением резных золотых вензелей. Ее манеры, осанка — все выдавало в ней грацию и изысканность. Не смотря на ужасную мутацию, она сохраняла свой дворянский статус. Она явно жила на этом свете очень давно, и это пугало ещё больше. Пугало то, что она жила, живет и будет жить. Вечно. Вечно, в этом богом забытом месте, а я сгнию в этой деревне теней.       — Но Мама! — опять вспылила рыжая, самая чокнутая из них.       — Даниэла, уймись, — закатила глаза Белла.       — Дорогие, вы можете пару раз укусить наших служанок, — женщина лениво приподняла голову на меня, сверкая мертвыми глазами, пока я протирала пыль с полок.       — Оу, чудесно! — Даниэла захлопотала в ладоши. — Кассандра позови ангелочка.       — Ну нет! — выступила я. — Вы постоянно ее пьёте, возьмите мою кровь.       Девушки засмеялись, перешёптываясь друг с другом.       — Уж не серчай, дорогуша, — леди Димитреску поднялась со своего места, — ты худая как щепка, в тебе мало крови, и я чувствую табак в твоей крови, а в ее, — ее рука указала на дверь в гостиную, где брюнетка вела под руку мою подругу.       Рыжая девушка перестала походить на Ангела, ее лицо и кожа стала бледнее, волосы утратили свой объём и блеск, она доводила себя психически, рыдая по ночам. Как бы я ни старалась и ни пыталась поддержать и быть рядом, она не желала меня слушать. Она влюбилась в Луку по уши, и теперь ничего не существовало, кроме неё и ее горя.       — Ангелок, ты не против, если мои дочери подкрепятся тобой? — улыбка гигантской суки выражала надменность и усмешку. — Хотя, кому важно твоё мнение? Девочки, — она подозвала своих дочерей.       Три Ведьмы окружили мою подругу, касаясь своими темными пальцами ее волос, плечей и потрёпанной одежды.       — Всего капельку!       — Всего глоток!       — Маленький порез, — острый кинжал полоснул запястье девушки. Ангел взвизгнула.       Я дёрнулась с места, но Леди Димитреску преградила мне путь своей рукой.       — Учти, мы можем обойтись и одной служанкой, а твоей кровью ещё и брезгуют, — ее глаза сверкали, как огоньки на стенах от свечей. — Займись делом, в доме полно пыли.       Она толкнула меня в проход, который вёл в оперный зал, закрывая мне вид на то, как моя бедная Ангел мучалась в окружении ведьм.       Дни менялись безумно медленно, а наступление ночи я ждала как праздника. Мы жили в небольшой комнате, называемой спальней прислуги. Здесь довольно прилично и чисто, благодаря нам, которые убирали дом по несколько раз на дню, ибо Леди Димитреску ненавидела пыль.       Дверь открылась, но никто не заходил.       — Ангел?       — Да, — прошептала девушка, — это я, — подруга схватилась за ручку двери, пошатнувшись.       — Черт! — я подбежала к Ангелу, пытаясь удержать ее на ногах. — Ложись.       Я довела девушку до кровати, аккуратно уложив ее рыжие кудри на простыни. Ее тело было полностью покрыть укусами и порезами, из некоторых ссадин сочилась кровь. Я быстро метнулась к раковине, намочив чистую тряпку.       Девушка тихо хныкала, когда я промывала ее раны водой. Ее тело, усыпанное конопушками, потеряло былую яркость из-за постоянной потери крови. Ангел стала бледной, как смерть, с большим синяками под глазами.       — Почему эти суки не берут мою кровь?! — рявкнула я.       — Потому что ты худая и злая, — тихо усмехнулась девушка, — а ещё куришь. А я тебе говорила.       — Они могут быть не такими привередливыми?       — Что ты выберешь: сочный пончик или сухую печеньку?       — Я значит сухая печенька?       — А я сладкий пончик, — девушка открыла свои печальные голубые глаза. — Но не переживай, когда закончится пончик, они приступят к печенью.       — Пончик не закончится, то есть, твою мать, ты не умрешь! Слышишь?        — Скоро они сожрут меня. Старые раны ещё не зажили, а уже новые, — она закашлялась. — Я уже и забыла, как ты выглядишь, с твоими темными глазами.       — Ну, как-то не было желания красится.       — Достань карандаш, — она снова покашляла, — тот, в кармане.       Я засунула руку в шорты, нащупывая чёрный карандаш для глаз, который я случайно забросила в задний карман в то злополучное утро, когда я решила сесть в машину к незнакомым румынам.       — Ты же понимаешь, что я так рисую глаза, когда хочу отпугнуть людей, — я дала ей подводку.       Девушка привстала, опираясь на локти. Она позвала меня, открывая крышку карандаша.       — Я знаю, — ее рука коснулась моего лица. — Может, это отпугнёт все дерьмо от тебя, которое со мной происходит, — она повела линию между ресниц, прокрашивая внутреннее веко снизу и сверху.       — Ангел…       — Не шевелись, у меня и так руки трясутся, — она облизнула палец, тушуя и вытирая лишнее. — Я до сих пор думаю, как бы сложилась наша поездка, если бы мы выехали на пару минут позже или же уехали на пару минут раньше, — она переключилась на другой глаз.       — Мы не могли знать, что все сложится именно так, — на самом деле, меня это тоже волновало. Всего секунда, всего минута или что-то ещё. Если бы я уговорила их поехать раньше с той злополучной стоянки… — Жертвы обстоятельств.       — Ты стала слишком часто это говорить, — она закрыла крышечку карандаша. — Готово. Хоть стала ярче, а то совсем пустой взгляд.       Я повернулась к своему отражению. Волосы взлохмачены от отсутствия укладки, некоторые прядки падали на скулы. Темные глаза теперь сильно выделялись на угловатом лице. Я приподняла темную бровь.       — Ангел…       Но девушка не ответила, перевернувшись на другой бок, засыпая. И я пришла в неимоверный ужас. Крупная рана на ее плече не предвещала ничего хорошего, кровь свернулась и покрылась коркой, но на открытой поверхности виднелись следы гноя. «Нужно срочно обработать чертовы порезы и дать антибиотик, который, сука, в рюкзаке...»       Перед тем, как впустить нас в замок, Ведьмы сорвали с моих плеч вещи и, смеясь, унесли. Может, выкинули, может, нет, но соображать нужно было очень быстро.       — Торговец!       Я накрыла Ангела одеялом, выбегая из комнаты.       Вампиры никогда не спали, так что действовать надо было тихо. Всего за пару дней я выучила весь план дома — каждую комнату, каждый уголок и каждый секретный лаз.       Особняк был старым, так что кое где были дырки в стенах. Одной из них я часто пользовалась, чтобы миновать центральный зал и оказаться в комнате Герцога, который иногда приезжал с товарами в дом Леди Димитреску.       Я проползла между стенами, пару раз наступив на спящих крыс. «Свет горит! Он здесь!»       — Уже ползёте ко мне, мисс Маришка, — раздался его голос. Я буквально вылезла из стены, второй раз за день радуясь своей худобе. — Простите, в этот раз у меня нет еды, — Герцог отложил свою книгу.       — Спасибо, но я не за этим.       — Хм, а это уже интересно, — он слегка засмеялся, в результате чего жиры на его шее и животе затряслись, — позвольте узнать, какого вида помощь вам нужна?       — Мне нужно лекарство, моя подруга умирает…       — Ах, этот чудесный Ангел...       — Да, ее раны гноятся. Вы не могли бы дать хоть что-нибудь?       — Дать… — он отстранился. — Лекарство стоит больших денег, мисс Маришка. Как бы я вас ни уважал, я бы не хотел потерпеть убытки. От этого зависят инвестиции.       — Дьявол! — я нервно покрутилась. — Нужно стащить в погребе спиртовую основу, может, она поможет.       Герцог помотал головой, вновь потянувшись к своей книге, которая в его крупных руках выглядела маленьким карманным словариком, который я засовывала себе в лифчик на итоговых экзаменах.       — А что случилось с вашими лекарствами? — он опять провернулся ко мне. — По вашим рассказам, у вас было много вещей, вы даже смогли залечить раны того бедного парня… никак не вспомнить его имя…       — Лука, — я отмахнулась. — Какой в этом толк? Мой рюкзак забрали дочери Димитреску, его уже нет в живых, — я усмехнулась.       — Не поверю, что те юные Ведьмы избавятся от трофеев.       — Вы о чем?       — Я точно знаю, что Белла, Кассандра и Даниэла любят хранить вещи своих жертв. В данный момент это вы, уж не серчайте…       Я ещё выше подняла бровь, демонстрируя все прелести своей дурацкой мимики, что весьма позабавило толстяка.       — Они в подземелье замка. В темницах.       — Вы не шутите?       — Единственный способ убедиться в правоте моих слов — это проверить, мисс Маришка. Вы ничего не теряете.       — Спасибо, Герцог, — я очень подозрительно косилась на мужчину, ища нотки сарказма на его лице, но так и не нашла.       — Будьте осторожны. Там полно неупокоенных душ.       — А сказали, ничего не теряю, — бросила я.       — Кроме жизни, мисс Маришка.       Выбежав из комнаты Герцога, я быстро рванула к грузовому лифту. Ещё не до конца разобравшись с его кнопками и механизмами, я кое-как потыкала все, что было и машина тронулась. «Господи! Хоть бы эти твари не услышали!»       Спускаясь, я услышала грозу за стенами замка. Погода сильно разбушевалась, тёплые июньские деньки сменились на июльские дождливые ночи. Погода действительно портилась, поэтому я использовала шум урагана, чтобы покататься на лифте.       Старинный аппарат привёз меня вниз, органы ёкнули от остановки. Я открыта решетку и меня тут же обдало могильным холодом. Света практически нигде не было, помещение больше походило на темницу или склеп. На камерных стенах проскальзывало тусклое красное свечение.       — Если этот толстяк мне соврал, я лично запру его здесь и не важно, как он отсюда вылезет.       Я сделала шаг в неизвестность, спускаясь по каменной лестнице. Сердце сжалось от холода и страха. Пугало все на свете: колыхание ветра и странные звуки, которые нарушили могильную тишину. «Твою мать, что это?!»       Я вступила в какую-то жидкость, которая утопила мои ноги по щиколотки. Весь дальнейший путь был покрыт водой. Красной водой.       — Они сливают сюда все отходы от кровавого вина? — я начала движение по жиже, состоящей из крови, воды и, я не хочу думать из чего ещё.       Решётки, кандалы, крысы, какие-то отходы и помои — через все это мне пришлось проходить, чтобы найти лекарство для Ангела. Я получала микроинфаркты от каждого движения калитки, которая умудрялась скрипеть от волн, вызванных моими шагами.       — Если бы тут были мои вещи, то все бы вымокло, — разговоры с самой собой доводили до психоза. «А это что?»       Я на секунду повернулась, завидев приоткрытую дверь. Меня удивило, что здесь вообще есть дверь, везде сплошные железные прутья.       Деревянная дверь поддалась мне, пропуская свет на мою запуганную физиономию.       — Бинго!       Я осмотрела комнату. Она чем-то напоминала маленькую сокровищницу, где были собраны кучи безделушек и предметов в хаотичном порядке. Какие-то куклы, монеты и маленькие деревянные игрушки валялись на полках. Так же были несколько кусков старой одежды. Мне даже удалось разглядеть белый кружевной воротник на детском платье. Куча пар ботинок и туфелек, всех размеров и форм.       Меня начало мутить от осознания слов Герцога. «Они хранят вещи своих жертв...»       — Они все мертвы, — в голове не укладывалось, что эти предметы, игрушки и прочие вещи были частью жизни людей. А теперь все это пылилось в дурацком сарае, посреди кровавого месива. «Сумки, сумки, сумки. Рюкзак!»       Недалеко от груды мусора из шмоток деревенских жителей торчало знакомое дуло дробовика. Я ринулась на пол, раскидывая старые вещи. Вскоре, мне все же удалось найти свою сумку. Рюкзак весьма потрепался и кое-какие вещи были раскиданы и вывалены на землю. Как ни странно, патроны были на месте, на дне рюкзака.       — Их не заботит мое оружие, их больше интересовали блестящие предметы и… — я потянулась рукой к валявшемуся термосу. — Поцарапали, суки.       Раздались стоны, больше напоминающие рёв или скулёж какого-то животного.       — Твою мать, что это?! — я обернулась в сторону темниц.       Быстро среагировав, сразу перезарядила ружьё. Я осмотрелась. Звуки и стоны продолжались, ко всему добавились мёртвые вздохи.       Действовать надо было быстро, сердце сжималось с каждой секундой. Казалось, сейчас кто-то зайдёт в эту маленькую каморку. Пока я запихивала все разбросанные вещи, среди других безделушек не было ничего того, что мне могло бы понадобится.       Я затянула ремни на плечах, аккуратно открывая дверь.       — Ну и куда, блин, идти? — моя нога коснулась чего-то мягкого. — Сука!       Я зажала себе рот рукой, резко прижавшись к стене. В воде возле входа в каморку плавал чертов труп, искореженный до неузнаваемости, с обрубленной рукой и выколотым глазом.       — Что за хрень тут творится?       Звуки и стоны усиливались. Я четко слышала шаги по этой красной жиже. Без сомнения, тут был кто-то ещё, может, это были души или те самые оборотни.       Я старалась пройти тем же маршрутом, но все было настолько одинаково, что я поняла, что хожу кругами. Ветер за стенами усиливался, как и гроза. Я продрогла до костей, а единственным источником света были маленькие окошки, перепачканные мусором и гнилью.       Краем глаза я заметила маленькие волны крови, которые приближались к моим ногам. Подняв глаза, я замерла.       Три твари шли в пяти метрах от меня, грузно передвигая ноги. Они походили на мертвецов, утопленников или всех вместе взятых. «У них серпы!»       Я прижала к себе дробовик, делая шаги назад, тихо уходя за колонну. Аккуратно передвигая ногами, я продолжала отступать, чтобы скрыться от этих уродов. Нам явно было не по пути. «Пронесло!»       Но тут мой затылок почувствовал чье-то глубокое дыхание. Я не хотела поворачиваться. Последнее, что хотелось сделать, так это посмотреть на то, что было за моей спиной.       Голова сделала поворот, и передо мной предстала тварь во всем своём убогом обличии. Она тут же издала глубокий рёв, явно зовя остальных.       Не медлив ни секунды, я щелкнула затвором, выпуская два патрона в голову зомби.       Эхо раздалось по всему подвалу. «Сука, беги!»       Я рванула с места. Вода стала активной, волны и брызги летели ото всюду, клетки стали скрипеть. Из них повылазило это нечто. Всего секунду назад они двигались как неповоротливые амебы, но теперь неслись, точно бешенные псы.       Я только и успевал менять заряды, укладывая одного за другим. Кто-то получал прикладом, кто-то умудрялся увернуться от выстрела, вцепившись своим гнилыми зубами в ружьё. Для паники не оставалось времени, я делала все на автомате, забыв про холод, голод и страх. Инстинкт самосохранения разрывал меня изнутри, адреналин подскочил до предела. Одна сволочь закричала справа от меня. Я направила на него дуло, снося голову.       — Выход! — я вытерла ошмётки плоти со своего лица. — Черт, там нет воды!       Я рванула туда, пытаясь быстрее перемещаться по жиже из говна и палок. Уверенно пробираясь вперёд, затылком чувствовала, что за мной бежит целая толпа этих трупов, которые хотят сожрать меня с потрохами.       Мои ноги ощутили сухую землю. После такого путешествия, мои белые кроссовки уже невозможно было очистить.       — Где, сука, лифт?!       Я выпустила ещё обойму в моих преследователей, надеясь, что это их замедлит.       Наконец, я добежала до своей цели, открывая тяжёлую решётку старинного лифта. Шмыгнув внутрь, судорожно стала нажимать на кнопки.       — Быстрее, падла! — лифт чертовки медленно закрывался. Пасти зомби сверкали всего в паре метров, пока резко не врезались в решетку. Лифт тронулся. — Выкусили! — я с грохотом рухнула на пол, опустив голову, оценивая своё тело.       Все ноги были в кровище, как и мое лицо и руки. По сути, я вся была красная и в ошмётках мертвой плоти.       Опять мои органы ёкнули, когда транспорт довез меня до нужного этажа. «Теперь — Ангел».       Я только сделала шаг, как что-то резко прилетело мне в лицо.       Боль была такая сильная, что мои глаза побелели. От удара я рухнула на пол.       — А я-то думаю, кто там стреляет в нашем подвале? — рой мух сформировался в уже знакомую мне фигуру. — Ты думаешь, тебе позволено брать наши игрушки, смертная?       — Кассандра, — я посмотрела на брюнетку, — я всего лишь ходила за лекарством для Ангела.       — Хочешь испортить ее кровавый нектар своими таблетками! — она подошла ближе, хватая меня за шею. Ее чертовы руки вцепились мне в глотку. — Ее конец близок, а затем мы займёмся тобой. Если для матери твоя кровь так себе, то мне сгодится, — ее чёрная улыбка показала бешеный оскал.       Ведьма швырнула меня к двери, и я вылетела в открытую столовую, крепко приложившись головой о столешницы.       — Сука! — я перевернулась на бок, поднимаясь с пола. Все тело болело, на щеке явно была хорошая ссадина.       — Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! — в помещение ворвалась брюнетка.       Я успела спрятаться за центральную столешницу, двигаясь вокруг нее. Видимо, Ведьма тоже начала движение, обходя мое злополучное укрытие. Все это походило на смертельные игры в прятки. Мне удалось совершить полный оборот, отползая в сторону выхода из столовой. Территориально я понимала, что Ведьма стоит около окна, прямо параллельно мне.       — Ну и где же ты, Маришка?       — Здесь, сука, — я выскочила, одновременно стреляя мерзавке к голову, но она расплылась в рой мух, и пуля вдребезги разнесла окно наружу.       Тут же из разбитого окна ринулся холодный промозглый ветер вперемешку с дождём.       — Нет! — завизжала Кассандра, закрывая лицо руками. Ее тело пошатнулось в сторону от улицы. «Что за фигня?»       Я без промедления зарядила ещё один залп ей в голову. На сей раз пуля достигла своей цели. Девушка взвыла, теряясь в пространстве. Показался ее серп.       — Да как ты смеешь?! — она ринулась в атаку, но я успела выстрелить ещё раз. Ее тело вновь отбросило к разбитому окну. Ее снова окатило промозглым дождем. — Как же больно! — брюнетка скорчилась от боли. «Холод! Точно холод!»       Я вспомнила, как мне крепко влетело за сквозняк в доме. Тогда я отделалась крепким ушибом, но зато теперь мне все стало ясно. Холод был их криптонитом.       — Так значит, ты мерзлячка, — я выстрелила во второе окно, которое тут же заполнило комнату ещё большим промозглым ветром. — Прости, но в вашей дыре нет обогревателя.       Я толкнула ведьму, укладывая ее на лопатки и нацеливая дуло ей в лицо.       — Сдохни!       — Нет! — ее крик смешался с выстрелом.       Стало тихо. Конечно, насколько это возможно. Ураган уже разбушевался в комнате, заливая дождём мрамор в столовой. Я ощутила, как тело Кассандры рассыпалось под моим весом, превращаясь в пыль.       — Ангел!       Я ринулась наутёк, попутно вспоминая план замка. Наконец, добежав до нашей каморки, я увидела спящее тело, параллельно распаковывая аптечку.       Не будя подругу, я аккуратно полила медицинским спиртом поверхность ран, которые были на ее спине, шее и груди. Время поджимало, нужно спешить.       Я уже давно нашла выход из этого Ада, но все не могла найти момент, и сейчас это был он.       Эти твари боялись холода, на улице бушевал ураган. Может, единственный за это жаркое лето. Я была при оружии, да и одна из дочерей лежала мёртвым пеплом в столовой.       — Марина, — девушка сонно поморщилась, — что бы делаешь?       — Ангел вставай, уходим! — я подняла подругу.       — Почему ты вся в крови? — она ужаснулась, оглядывая меня с ног до головы. — Это что, мясо? И что за пепел на твоём лице?       — Прах Кассандры, я убила одну из дочерей.       — Ты в своём уме? — она пошатнулась. — Они тебя убьют!       — Либо сейчас, либо позже мы все равно умрем, — я дернула ее к выходу. — Сейчас есть шанс, они скоро съедят тебя, нам нужно выбираться.       Я потащила Ангела за собой из комнаты. Минуя вход в комнату Герцога, я бросила взгляд на спящего толстяка.       — Спасибо.       Обходя залы, вновь пришлось пройти через столовую с разбитыми окнами и наконец выйти во двор. Я нашла тайный лаз через дыру в старом, ещё не отремонтированном или забытом напрочь заборе за одной из построек. Первой я пустила Ангела, девушке пришлось на четвереньках пролезать через узкую дыру. Секунды длились часами. Я протолкнула рюкзак и дробовик, пролезая следом. Явно весь этот лаз был старой заброшенной канавой или водостоком с отходами, но я и так походила на грязного бездомного искупавшегося в луже дерьма и крови.       Наконец свежий воздух, чистый, не тот, что был в замке. Меня окатило дождём, к счастью, потихоньку смывая с меня всю грязь. Рыжие кудри Ангела под тяжестью воды увеличились в длине и прилипли к ее израненной спине. Она спотыкалась и мне приходилось придерживать ее тело, чтобы не рухнула.       — Я не верю, что мы выбрались! — прокричала она.       — Я верю! Давай уйдём из этой деревни теней.       — Но нам нужно найти ребят, — она взглянула на меня.       Черт, последнее что я сейчас хотела делать, это спасти ребят. Я еле вытащила нас из дома злобных вампирш, не хватало ещё угодить в плен к каким-то уродам.       — Мы не сможем. Ты ранена, а я одна не справлюсь, — я перевела дух, — мы выберемся и пришлём сюда полицию, армию, да что угодно.       — Нет, мы должны их спасти!       — Ангел!       Но девушка отодвинула меня, отходя назад.       — Я никуда не уйду без Луки!       Ещё шаг.       — Ангел, нам нужно бежать! — я склонилась, пытаясь отдышаться.       — Нет, — но она произнесла это очень тихо, — Марина…       Я подняла взгляд. Но фигур было уже две. Ведьма держала рукоять серпа прямо возле сердца моей рыжей подруги. Пугало только лишь одно — лезвие уже было в теле Ангела. Ее голубые глаза моляще смотрели в мою сторону, слёзы смещались с холодным дождём, стекая по ее бледному израненному лицу. Дочь Леди Димитреску вырвала окровавленный серп из ее тела, которое рухнуло на промозглую землю.       — Ты убила мою сестру, Маришка, — девушка развернулась, демонстрируя свои рыжие волосы, — а я заберу твоего Ангела.       Гнев и боль овладели созданием, я машинально перекинула дробовик на перед, спуская курок. Пуля попала четко в цель. Ведьма освирепела, размахивая серпом; мне повезло, что это была Даниэла, самая младшая жестокая и безрассудная, пришедшая одна. Рой мух, который не выносит холода, она из мести вылезла в ледяной ураган. Ещё выстрел — вампирша сжала плечо, нанося удар. Лезвие прошлось царапиной по моей руке, но удар прикладом остановил ее улыбку. Она откашлялась.       — Я отомщу тебе за сестру! Смертная дрянь! — Даниэла пошатнулась от холодного ветра, пару мух из ее роя упали на землю. Ещё выстрел, и ещё, я не допускала замерзающую ведьму к себе ближе, чем на один метр. — Этого не может быть!       — Может! — я собралась выстрелить, но ее фигура стала белеть и рассыпаться, пепел тут же намокал под дождём и разносился ветром. «Господи!»       Я упала на землю; рана, оставленная серпом младшей дочери Димитреску, давала о себе знать, видимо, из-за прилива адреналина и шока я ее не почувствовала.       — Ангел! — я отползла к лежащей на земле подруге. — Ангел! Ты меня слышишь?! — я взяла в руки ее лицо, сжимая мокрые бледные щёки. — Ангел! Я прошу тебя!       Ее раскосые голубые глаза не двигались, она смотрела прямо, не реагируя ни радужкой, ни зрачком. Я приставила пальцы к ее шее, ища артерию.       — Ну же! — кровь из ее сердца хлестала, как и дождь вокруг нас. — Я просто не умею искать пульс, ты жива!       Я прикладывала ухо к ее груди, ища ритм жизни, но ничего, ничего не было. Пустота глушила и сжимала изнутри. Я не верила. Она просто слишком слаба, слишком тихо бьется сердце. Она живая и сейчас очнётся.       Я поднялась, подхватывая грузное тело подмышки; полная подруга весила гораздо больше, чем я, но нужно было что-то делать, по крайней мере, оттащить нас в ближайший лес, где не будет лить дождь.       Моих оставшихся сил хватило на ближайшую рощу, куда хотя бы не проникала вода. Я рухнула на землю рядом с телом моей бездыханной подруги. Кровь уже остановилась, и я поверила, что она сейчас встанет, но просто дело было в том, что практически вся кровь вытекла.       — Ангел! Не смей меня бросать здесь одну, ты не имеешь права! — я смотрела на ее мертвое лицо, покрытое горем и страданием. Она была несчастна, несчастна и не жива. Веки тяжелели, а я даже не могла выдавить из себя слёзы, крики могли услышать, и все, что издала моя гортань, это сдавленный рёв: — Я же не выживу одна.