Между прошлым и сейчас

~ Предисловие ~

      Подумать только, как сильно могут измениться люди за несколько лет. Кротко улыбающийся мальчик с большими синими глазами может одеться в чёрное, закрыться ото всех и даже не показывать, что вроде не плохо знаком с некоторыми жителями маленького городка.       Алекс порой замечал Себастиана в городе, мельком, и однажды со странным, щемящим чувством печальной ностальгии задумался об этих изменениях старого знакомого. Такое бывало иногда, когда он слишком сильно уходил в воспоминания о прошлом из-за каких-нибудь рассказов бабушки о матери. Это ощущение, сжимающее грудь ледяными пальцами, парню не нравилось, и он старательно гнал его от себя тренировками и уходом за внешностью.       Разговаривать с кем-то о своих чувствах и мыслях он давно отвык, не считая это нужным или важным. Забавно, насколько бы его нежелание делиться сокровенными эмоциями понял бы Себастиан. В конце концов, они сами и повлияли друг на друга, захлопнув двери в собственные души. Как много стен защиты нужно было теперь преодолеть, чтобы добраться до настоящих их мыслей, пожалуй, не знали даже они сами.       Впрочем, никто не пытался вытащить их из скорлупы. В долине Стардью у каждого были свои секреты, и с возрастом их становилось только больше. Даже друзья не стремились вытащить Себастиана ни из тёмного одеяния, ни из его добровольного затворничества. Раз ему так комфортно, зачем что-то менять? А Алекс и вовсе не выглядел закрытым, и ни у кого не возникало даже мысли, что он может что-то скрывать.       Правду знал только Себастиан. Обо всей боли, печали и скрытых переживаниях. Впрочем, он никому бы никогда не рассказал. Не сговариваясь, они оба хранили тайны друг друга ради безопасности своих собственных.

***

~ Второй класс. Осень. ~

      — Привет. Можно я сяду с тобой? — мальчик улыбнулся Алексу смущённо, но не опустил синих глаз.       — Мне без разницы, — тот только пожал плечами, но убрал с сидения рядом свой рюкзак и уставился в окно. В автобусе было полно места. Их ехало-то всего шестеро. Девочки города Пеликан сидели отдельно, обсуждая какие-то свои, девчачьи вещи. Но раз странный мальчик хочет ехать тут...       — Я — Себастиан.       Сбившись с мысли, ребёнок повернул голову к странному темноволосому соседу. Внимательно осмотрел его и пожал плечами:       — ...Алекс.       — Приятно познакомиться.       Вообще-то они знали имена друг друга от семей. Но также знали, что нужно быть вежливыми. Дальше до школы они ехали молча. Горы и лес сменились полем, за которым ждал ещё один небольшой город, в школе которого они и учились. Дорога казалась слишком долгой, но даже скука тогда не заставила Алекса оглянуться на сидящего рядом мальчика снова.       Они начали общаться только в школе и то без энтузиазма. Но Себастиан не навязывался, и Алекс всего за пару дней привык к нему, и перестал отводить взгляд и игнорировать. Посчитав это знаком, что он не против подружиться, Себастиан заговорил снова. Про школу, про одноклассников, про домашнее задание. Алекс, ожидавший совсем других вопросов, легко отвечал на те, что выбрал новый друг. Это было лучше, чем говорить о причинах переезда, о которых говорить не хотелось.       Мальчики стали называться друзьями всего за несколько дней. Это было слишком быстро для взрослых и слишком долго для других детей, становившихся друзьями за день. А им двоим казалось в самый раз. Теперь, рассматривая желтеющий лес из окна автобуса, они рассуждали о своей серьёзной, трудной жизни. О больших детских проблемах и маленьких школьных неурядицах с трудной домашкой. Тогда их жизнь была простой. Куда проще и веселее, чем стала потом.       Той осенью, в далёкой начальной школе, до этого памятного момента было ещё долго, очень долго. И если бы кто-то тогда сказал им двоим, что через каких-то четыре с небольшим года они перестанут общаться, Себастиан и Алекс бы только синхронно пальцами у висков покрутили и махнули на глупого взрослого рукой. Иногда Себастиан думал об этом. Если бы была машина времени, и он вернулся бы в детство поговорить с самим собой, было бы всё иначе? Но представлял, как сам на себя ругается, не верит. Их с Алексом дружба казалась непоколебимой, вечной. Как всё в детстве. И четыре года... Тогда это казалось невероятно долго.       Впрочем, это и было долго. Настолько, что из сопливых восьмилеток они превратились в юных подростков, рассматривавших мир уже совсем свысока, считавших себя невероятно мудрыми, взрослыми, самостоятельными. Но вся эта мудрость всегда куда-то пропадает, когда сталкиваешься с очень неоднозначными вещами. С чувствами, например.       Им обоим с чувствами было сложно. Всегда, не только в школе. Бабушка с дедушкой не очень понимали, что нужно говорить с юным внуком на эту тему. Всё же они были уже довольно пожилыми, а Алекс, казалось, был ещё слишком мал, чтобы волноваться о таких вещах. Себастиан же просто сам никогда бы не стал говорить об этом. Робин и не настаивала, лишь обозначая иногда своё существование в доме и готовность услышать. Общаться об этом с Деметриусом было бы странно, а с Мару казалось и вовсе глупостью — сестра была ещё мелкой. Тем более, что рассуждать на тему отношений Себастиан просто стеснялся.       В те далёкие дни с возрастом становившийся всё более замкнутым Себастиан мог обсуждать что угодно только с Алексом. Но как обсудить с ним его самого, в то время было не ясно. Чувства, что возникли к другу так, кажется, спонтанно, без каких-то разумных причин, объяснить казалось буквально невозможно. Им ведь тогда было всего-то тринадцать. Впрочем, от возраста не слишком зависела сложность испытываемых эмоций.

~ 1 ~

~ Настоящее время ~

      Жарко было невероятно. Конечно, всем, а не только кому-то одному. Но Себастиан, старавшийся летом не выходить из дома вовсе, буквально ненавидел сейчас Сэма, полагая, что он забыл, что температура воздействует на всех одинаково.       — Прости, но ты проиграл, — Сэм слишком неискренне выглядит, бормоча это извинение и потирая затылок. — Тут ведь не очень далеко.       Себастиан тяжело вздыхает и протягивает руку:       — Деньги.       Сэм счастливо улыбается и вытаскивает необходимые монетки из кармана джинсовки.       — Спасибо!       Себастиан только фыркает и, засунув руки в карманы кофты, отправляется на улицу, ощущая, как солнце нещадно прожигает кожу, стоит выйти за дверь. Может, это было и к лучшему, что он не в футболке. Мигом бы обгорел. А так всего лишь сварится и возненавидит это время года ещё больше.       Он идёт по дороге вдоль реки, совсем не дарующей прохлады, хмурясь и пиная подворачивающиеся мелкие камешки. Угораздило же его согласиться на эту дурную затею с «Камень, ножницы, бумага». Нужно было просто отказаться идти, Сэм бы либо и сам забил, либо, обещая побыстрее, отправился бы самостоятельно за этим треклятым мороженым. Но иногда Себастиан действительно пытался быть честным. Эксплуатировать друзей ради собственного комфорта, пожалуй, не слишком хорошая идея. Особенно, если делать это регулярно.       Подходя к мосту, ведущему к ларьку, юноша, впрочем, уже в сотню раз больше ненавидит дурацкую затею и свою попытку быть справедливым. Душно, солнце беспощадно прожигает голову, ещё и за прилавком стоит тот, кого Себастиан совершенно не хотел бы видеть, вероятно, никогда в жизни. Тот, кто был ещё одной из множества причин уехать из Пеликана подальше. Может быть, даже дальше, чем Зузу.

~ Шестой класс. Весна. ~

      — Блин, из-за дождя всё кажется таким противным. И не потренироваться толком.       — А мне нравится, — парнишка с чёрными волосами выставил руку из под козырька автобусной остановки, ловя на ладонь капли и мягко улыбаясь.       Алекс проследил его движение и выражение лица, и усмехнулся в ответ, отводя взгляд и разглядывая за завесой дождя лес, где скрывалась заброшенная ферма. Себастиан продолжил говорить:       — Ты и так постоянно тренируешься. Думаю, на соревнованиях всё пройдёт хорошо. Отдыхать тоже важно.       Алекс в ответ пожал плечами, чуть хмуря густые брови и опуская взгляд на свои кроссовки. Ему всегда было приятно, что Себастиан так спокойно и уверенно говорит о необходимости отдыха. Не отрицает нужности тренировок, но и не даёт перенапрягаться. Своими словами, присутствием рядом, он всегда напоминал о реальности того, что Алекс мог быть не бесполезен, даже успешен.       Себ задумчиво посмотрел на загрузившегося друга и осторожно коснулся его плеча сухой ладонью. Пришлось повернуться на скамейке немного, но это не важно. Он знал этот хмурый вид друга, догадывался, о чём он думает в такие моменты. Они уже четыре года были лучшими друзьями, Себастиану казалось, что он знает Алекса, как облупленного. И это было, в общем, взаимное чувство.       Алекс поднял взгляд, посмотрел в ответ с благодарностью в зелёных глазах и мягко сжал чужую ладонь на собственном плече.       — Знаешь... раз тебе нравится, пошли под дождём?       Себастиан удивлённо захлопал глазами, а потом довольно улыбнулся и кивнул. И пусть дома они оба получают нагоняй от взрослых, зато бежать под дождём было куда круче, чем сидеть и ждать его конца. Тем более, что как и все поздневесенние ливни, этот пришёл и ушёл внезапно.

***

~ Настоящее время ~

      Себастиан мотает головой, отгоняя воспоминания, и ступает на мост, продолжая путь к ларьку с мороженым. Алекс уже замечает его, отворачиваясь от Хейли. Но в зелёных глазах нет того дружелюбия, которое должно бы, по идее, быть, когда к тебе приходит покупатель.       — Смотрите, кто вылез из своего подземелья.       Хейли прикрывает рот ладонью, скрывая усмешку. Себастиан вскидывает голову, глядя в глаза старого школьного... друга? Кто бы мог подумать, что когда-то они дружили? Кажется, об этом забыли даже все их сверстники из Пеликана, настолько нейтральными были отношения между молодыми людьми. Стычек не случалось. Они старались избегать друг друга, а при встрече просто предпочитали смотреть в другую сторону. Будто никогда не назывались лучшими друзьями. Будто не могли до сих пор по позе и взгляду прочитать эмоции друг друга. Некоторые вещи так просто не забыть. Оставалось только не смотреть, чтобы не думать, что на душе у бывшего товарища.       — Два мороженых, — Себастиан кладёт деньги на прилавок, изнутри кусая щёку, чтобы сдержать возмущение. — Пожалуйста.       Он добавляет это вежливое слово с нажимом, пряча руки в карманы. Алекс мельком оглядывается, убеждаясь, что Сэма точно нет поблизости. Отправил Себастиана одного? Каким образом можно было выгнать эту бледную тень на поверхность? Спортсмен отгоняет лишние мысли, усмехаясь и сгребая с прилавка плату.       — Два брать нет никакого смысла. На такой жаре мороженое сдохнет, — звучит вполне неплохо. Любой продавец должен беспокоиться о своём товаре, так? — Или ты надеешься сберечь его холодом собственного сердца, а?       Эта шутка кажется Алексу достаточно удачной и, складывая первое запакованное мороженое в пакет, он хихикает, поднимая взгляд на покупателя. В синих глазах Себастина, на первый взгляд, нет ничего, никакой реакции. Да и на второй и третий взгляд тоже. Отчасти это то Алекса и бесит. Он ведь знает, что задел старого знакомого. Так где хоть какая-то реакция? Тот стискивает зубы, ощущая, как обжигают всё внутри обида и злость.       — Ты прав. Одно можешь не запаковывать, давай так.       Он не особо любил есть на ходу. Тем более, в летнюю жару. Все мысли Себастиана в такое время заняты только возвращением в прохладу зданий. Алекс помнит это из проведённого вместе детства, но, протягивая рожок в чужую ладонь, совсем об этом не думает.       — Пожалуйста, приятного аппетита.       Себастиан не отвечает. Забирает пакет и не упакованное мороженое, рассматривает его, потом поднимает взгляд на парня за прилавком. Тот скалится в злой усмешке.       — Не волнуйся, ручаюсь, там нет чеснока, а стаканчик из вафли, а не из осин...       Алекс не успевает закончить очередную шутку. Ледяное мороженое оказывается у него на лице. Недолго Себастиан возит рожком по чужой физиономии, рассматривая дела рук своих и ощущая злое облегчение от действий. Пожалуй, он зря не отвечал ничем подобным на подколы раньше. Но что толку думать о промахах прошлого? Рожок застывает на лбу свирепеющего на глазах спортсмена, и его оппонент хмыкает.       — Спасибо.       Тонких губ касается недолгая усмешка. Злая, непривычная. Время, будто застывшее для них на эти несколько мгновений, продолжает свой ход. Или просто до этого они не слышали возмущённого щебета Хейли? Себастиану это важным не кажется. Он стремительно скрывается в городке, за домом мэра. И уж что-что, а гнаться за ним Алекс не планирует. Как минимум, нельзя оставить прилавок. Как максимум, где-то глубоко в подсознании он считает, что заслужил такое и даже не то чтобы сильно злится. Но это принятие собственной ошибки из далёкого прошлого настолько хорошо спрятано под слоем брони, что сейчас почти никак не влияет на отношение к ситуации. Внешне, оттирающий с лица и одежды потёки летнего лакомства, Алекс выглядит взбешённым. Большее понимание себя, как это у него часто бывает, появится перед сном и придётся приложить немало усилий, чтобы уснуть. Обычно помогало заранее вымотать тело побольше.       Хейли, помогая Алексу оттирать остатки сладкой липкости, прерывает своё возмущённое ворчание ненадолго, а затем вдруг очень тяжело вздыхает.       — И почему вы двое не можете помириться? Это так глупо.       Алекс удивлённо вскидывает брови, рассматривая её, но блондинка больше ничего подобного не говорит. Вместо этого она начинает объяснять, чем можно будет отстирать футболку.

***

      — О, круто, оно даже не слишком подтаяло!       Сэм счастливо улыбается, разворачивая свой рожок. Себастиан фыркает:       — Рад за тебя.       — Гм... А где твоё?       Себ рассматривает друга недолго, потом хмурится и пожимает плечами:       — Съел.       — Ты же не ешь на ходу.       Туше. Себастиан прикрывает глаза, приседая на край кровати друга, и нервно сжимает край покрывала. Только теперь, когда он добрался до дома друга, мысли о содеянном пришли в совершенно иное русло. Обида и возмущение сменились стыдом и сожалением. Во-первых, он потратил деньги Сэма на то, что даже не съел. Во-вторых, размазывать мороженое по лицу даже такого идиота, как Алекс, довольно жестоко. Пусть даже на улице жара, всё равно подобное охлаждение будет ощущаться отвратительным. Возможно, даже хуже нелепых шуток о вампирах.       — Эй, — Сэм тыкает друга локтем, усевшись рядом и кусая хрустящий рожок. — Выкладывай, что там такое? Ну не демонам канализации ты же его подарил.       Хихикнув над этим предположением, Сэм моментально серьёзнеет, продолжая навязчиво всматриваться в лицо друга. Себастиан вздыхает и поводит плечом, отгоняя вьющуюся рядом совесть.       — Оно на лице Алекса. Жирным таким, розово-зелёным слоем. А рожок отлично дополняет его пустую голову рогом.       Повисает недолгая пауза. Себастиан думает, как описать глупые шутки бывшего одноклассника, но Сэм не ждёт этих объяснений. Сгибаясь пополам, он смеётся, едва не роняя мороженое на пол. Себастиан перехватывает его из чужих рук, наблюдая, как блондин заливается хохотом, свободный от лакомства, и не может успокоиться ещё не меньше минуты. Его веселье прогоняет прочь любое напряжение, и скоро Себастиан уже абсолютно спокоен, даже усмехается, ещё раз прогоняя в голове случившееся. И правда, нечего было стыдиться. Ситуация была исключительно комичной.       Юноша кусает уже начинающее таять мороженое, смакуя во рту сладкую прохладу. Сэм мигом берёт себя в руки, отнимая свою еду назад, и демонстративно показывает другу язык.       — Нечего покушаться на мою прелесть. Хочешь, иди купи у Алекса ещё одно, пусть начинает носить на работе маску.       Хмыкнув, Себастиан скрещивает руки на груди, откидываясь назад и облокачиваясь на стену у окна.       — Ага, или шлем.       Теперь они смеются уже вместе.       Совесть является к Себастиану только дома, когда он уже лежит в постели и собирается уснуть. Но теперь он готов принять бой, с готовностью кроя каждую карту своего незримого противника картами собственных воспоминаний о том, как они пришли к таким отношениям. Как закончилась их дружба с Алексом.

***

~ Шестой класс. Осень. ~

      — Знаешь, когда я вырасту, стану профессиональным игроком в гриндбол!       — Хорошо. По-моему, у тебя есть все шансы.       Этот диалог стал их ритуалом за те два года, что Алекс играл в школьной команде, а Себастиан сидел на трибунах, поддерживая его просто своим присутствием. Он не любил и не умел кричать для поддержки. Но другу было достаточно знать, что он в зале или на стадионе, смотрит на него, ждёт. А крика за общим воем людей на соревнованиях всё равно было не услышать.       Они шли к автобусу от стадиона, где закончился победой очередной матч. По убеждению друзей, победа была предсказана с самого начала. Ведь у их школы был Алекс. Себастиан в игре разбирался всё ещё недостаточно хорошо, но ему всё равно казалось, что это вовсе не пустое бахвальство. Вымотанный спортсмен, устроившись в автобусе, довольно быстро заснул. Это тоже было их ритуалом. На одном из поворотов автобус сильнее накренился, и Алекс завалился на плечо другу. Сонно проворчал что-то и устроился в этом положении удобнее. Темноволосый поглядел на него удивлённо, не зная, было ли видно ощущаемый им сейчас румянец на щеках. Он не стал будить друга и вообще постарался не шевелиться, чтобы это случайное мгновение длилось как можно дольше.       — Ой, извини. Я, наверное, отлежал тебе всё плечо.       Алекс смущённо взъерошил волосы на затылке, поглядывая на друга действительно виновато и садясь нормально. Тот только махнул рукой, ободряюще улыбаясь.       — Нормально. Главное, что ты отдохнул.       — Спасибо, Себ!       Алекс выглядит счастливым, ощущая поддержку друга и такую простую заботу. Это его вдохновляет.       Выходя из автобуса в родном Пеликане, мальчишки весело обсуждали прошедший матч, вспоминая детали. Алекс восторженно носился вокруг, показывая, как принимал передачи, будто друг этого мог не видеть, наблюдая игру от и до. Но тот не против. Ему нравилось наблюдать за чужим восторгом и уверенными движениями, и видеть блеск в зелёных глазах. В такие моменты Себастиану было легче всего не думать ни о чём странном. В такие моменты ему казалось, будто никакие отношения с Алексом обсуждать не нужно. Они у них уже есть, разве нет? Поддерживать друг друга, восхищаться достижениями, хвалить и быть вовлечённым в жизнь. Это ведь были основные описания отношений, которые мальчик видел у окружающих его пар. У матери и отчима, у Пьера и Кэролайн, даже у Эвелин и Джорджа. Все эти пары в последнее время казались Себастиану гармоничными и очень похожими на них с Алексом.       Однако, чаще всё же хотелось поделиться своими ощущениями, выразить тот ураган чувств, что вызывал в нём лучший друг. Тем более, что раз от раза думая об этом, Себастиан всё больше склонялся к мысли, что Алекс, вероятно, ощущает то же самое. Не могло же ему казаться, что друг стал чаще трогать его, ерошить тёмные волосы, хватать за запястье. Почти за руку! Это всё не могло быть случайностями. Но время для разговора всё казалось неудачным. Пока однажды они, как тогда, весной не оказались заперты у города дождём. В этот раз он был не так внезапен. Небо застилали тучки с самого утра, но чаще разряжались мелкой моросью, чем настоящим дождём. Ребята успели пройти от остановки всего несколько минут и повернуть налево, к городу, оставляя за спиной брошенную ферму, когда поток воды усилился, загоняя их под ближайшее дерево. Они устроились на деревянном заборчике под жёлтым дубом, вплотную друг к другу, и захихикали. Как весной пробежаться до дома было затруднительно, было ощутимо холоднее. Отмечая то, как Себастиан ёжится, Алекс уверенно придвинулся ближе, обнимая, стискивая плечо друга.       — Знаешь, до меня будет ближе, чем до твоего дома. Зайдём, бабуля чаем напоит и я дам тебе свою запасную кофту. Ещё не хватало, чтобы ты заболел перед самыми контрольными, — Алекс произнес это уверенно, без попытки задавать вопросы, лишь ставя друга перед фактом.        Себастиан посмотрел на Алекса немного снизу вверх из-за своей позы на заборе, и подумал, что друг сейчас выглядит очень круто, по-взрослому:       — Хорошо.       Алекс только кивнул, рассматривая небо, и вздохнул:       — Тогда погнали!       Раньше, чем Себастиан успел спохватиться, друг перехватил его за запястье и вытащил под дождь. Они бежали до его дома не так уж и долго. Конечно, вымокли до нитки, и Эвелин разве что не схватилась за сердце, созерцая двух мокрых подростков на своём пороге.       — Я же говорила взять зонт!       — Да ну его, ба...       Алекс не любил зонты. Да и Себастиан тоже. В конце концов, будь у них зонт, была бы возможна та ситуация на заборе? Или весенняя пробежка? Нет, решительно, зонты только могли всё испортить.       Они сидели у Алекса в комнате не слишком долго. Делали домашку, обсуждали новый комикс, который читал Себастиан, и фильм, который Алекс хотел посмотреть, как только появится возможность заказать диск. В тот момент всё казалось совершенно замечательным, лучше, чем когда-либо. Себастиану были немного велики вещи подкачанного Алекса. Но в них было уютно, тепло, и они пахли другом. И их можно было отдать только завтра, ведь вещи Себастиана ещё не досохли, и Эвелин строго-настрого запретила надевать их до высыхания.       Алекс был совершенно не против поделиться с другом одеждой. Это ведь всего лишь ткань. Куда важнее, чтобы Себастиан был здоров после пробежки под холодным осенним ливнем, и не нужно было бы ездить в школу одному. Несколько раз такое уже случалось за четыре года, и Алексу совсем не понравилось сидеть в автобусе в одиночку. И он старался ни за что не болеть, ради тренировок и ради того, чтобы Себастиану не было так же одиноко в полупустом автобусе, среди девчонок.       В выходные они встретились, чтобы обменяться пакетами с одеждой. И больше никогда не сесть вместе в школьном автобусе. На полпути между их домами, у ограждённого пустыря, который, наверное, когда-то был парковой зоной брошенного клуба, Алекс ждал совсем недолго. Себастиан почти бежал к нему, довольный чем-то до невозможности.       — Думаю, у меня скоро появится своя комната!       Алекс, забирая у друга пакет со своими вещами и отдавая ему пакет с его, улыбнулся.       — О, вау, звучит довольно круто. А где?       — В подвале, наверное.       Себастиан меланхолично пожал плечами, сунув пакет под мышку, и кивнул в сторону клуба, выражая готовность пройтись.       — В подвале? Будешь, как настоящий вампир, да?       Они рассмеялись, играючи пихнув друг друга локтями. Себастиан мечтательно поднял глаза к небу.       — Главное, что я смогу тоже приводить тебя к себе. И Мару мешаться не будет.       Алекс довольно кивнул, угукая, тоже рассматривая чистое на этот раз, осеннее небо. Себастиан перевел взгляд на друга и недолго изучал красивый профиль, набираясь смелости всё же сказать такую важную вещь, которую так давно держал в себе. Алекс заметил взгляд и приостановился, всматриваясь в синие глаза и стараясь понять, что значит это выражение, слишком новое, волнующее. Себастиан не часто так пристально смотрел в глаза, вызывая смущение и волну мурашек по спине.       — Ты чего, уже представил, сколько всего можно делать в собственной комнате?       — Гм... Ага, — Себастиан тоже остановился, всё так же внимательно изучая чужое лицо, и чуть улыбнулся: — Думаю, кое-что я уже придумал.       От мысли о том, что он сейчас сделает, сердце ухнуло в пропасть. Но это была тревога приятная. У него не было ни малейшей мысли, что что-то может пойти не так. Алекс смотрел на него в ответ зелёными глазами, вдруг забыв все слова и даже не зная, что можно ответить. Взгляд друга его гипнотизировал, увлекал. Вероятно, поэтому брюнет не предпринял ничего, когда эти глаза заполнили всё пространство. У Себастиана тонкие, теплые губы. Влажные, потому что он украдкой облизнул их, прежде чем оказаться так близко. Так непривычно, непозволительно близко.       У Алекса сердце тоже упало куда-то в пятки. Он распахнул глаза, чтобы увидеть, как друг свои наоборот закрыл, ещё подаваясь вперёд, прихватывая нижнюю губу Алекса своими, оттягивая. Тот не знал, что делать. Не представлял ни единой своей реакции, ничего. В голове было пусто и только один вопрос бился звонким колокольчиком.       — Зачем?       Откуда-то Алекс знал, что не получит ответа. Может из-за того, как расширились в удивлении синие глаза напротив. Может потому, что он сам сделал полшага назад, судорожно облизывая пересохшие губы. Появилась глупая мысль, что только что он, наверное, впитал этот поцелуй навсегда. Хотя вряд ли его можно было стереть.       — Я... Просто думал, что мы...       — Мы друзья!       Алекс стиснул кулаки, ощущая, как опаляет запоздалым жаром щёки от осознания всей ситуации в целом. Его лучший друг, самый близкий, поцеловал его только что. Зачем-то своими руками... губами... уничтожил всю их дружбу. И ради чего? Неужели целоваться может быть круче, чем делиться всем? Быть ближе всех на свете. Поцелуи... это же шаг к отношениям. А в них нет ничего хорошего. Только злость, недосказанность, обиды и вечное сидение в разных комнатах. Ради того, чтобы на ночь оказаться рядом и поцеловаться.       Почти напуганный реакцией Алекса на его действия, Себастиан сделал шаг назад. Потряс головой. Ему показалось, что друг просто не понял его. Но ведь это было невозможно! За столько лет стало уже привычным, что тот всегда понимает его лучше всех на свете. Даже без слов. Тогда почему сейчас он так реагировал, будто ничего не понял? Будто думал не так же, как сам Себастиан. Нужно было как-то объяснить ему свои чувства ещё раз. Иначе. Но когда черноволосый парнишка протянул руку, чтобы коснуться плеча друга, тот отшатнулся в сторону. Сам помотал головой, и впервые за очень долгое время замерший Себастиан увидел в глазах Алекса слёзы, сразу пугаясь и пытаясь оправдаться.       — Мы же... Мы можем...       — Ничего мы больше не можем. Придурок. Оставь меня в покое!       Алекс сказал это необдуманно, конечно, просто на эмоциях. Но от этого никому из них не становится легче. Смотря вслед стремительно сбегающему другу, Себастиан силился понять, что именно сделал не так.       Понимание пришло поздним вечером, когда он сидел на своей кровати и кутался в одеяло. Мару с Деметриусом где-то во дворе изучали звёзды. Мама отдыхала. У него не было никого, с кем можно было бы поделиться всеми своими мыслями, чувствами, что бушевали в груди. Только он сам. Никому не нужный, не понятый и, как оказалось, отвратительный. Это отвращение читалось во взгляде зелёных глаз лучшего друга, прежде чем он отвернулся. Вот, что было не так. Себастиан просто не понимал раньше, что Алекс был нужен ему, а не наоборот. Алекс, вероятно, никогда не нуждался в том, что был готов отдать ему друг. Ему это было противно. Может быть, считать дружбу частью куда более тесных отношений пришло в голову только Себастиану, а все остальные были умнее и понимали, что всё не так?       Он плохо спал ту ночь, ломая всего себя, перестраивая в тишине спальни. Ему хотелось уткнуться в подушку и выть, но даже это было бы слишком громко. Он не хотел мешать своим существованием обычным людям, которые были не обязаны понимать его.       — Мам, подвал — хорошая идея. И других мест всё равно нет. Я могу жить там.       Робин удивилась холодному тону, с которым мальчик это сказал, но только прикусила губу. Стоило ли лезть к нему в душу с вопросами?       — Хорошо. Думаю, я быстро там всё приведу в порядок.       — Спасибо.       — Ты не хочешь поговорить, Себби?       Он нахмурился, отводя взгляд. Робин показалось, что вот сейчас он что-то скажет, но сын только медленно выдохнул и покачал головой.       — Нет. Не волнуйся.       — Ладно.       — Я помогу тебе с работой в подвале, если понадобится.       Он не ждал ответа, уходя в их с Мару пока ещё общую комнату. И стал неспешно собирать вещи, вдруг ощутив, что это выглядит, будто он куда-то уезжает. Насовсем. Далеко-далеко.       Спустя пару дней Робин с мужем уже унесли в подвал кровать Себастиана. Потом и его стол и шкаф. Мальчик заново расставил вещи, собрал и подключил тогда ещё небольшое количество техники. Они с матерью вместе закончили прибирать это место. Часть стоявших здесь и раньше вещей на время осталась среди каменных стен, но мальчика это не смутило. Достаточно было шкафа, стола и кровати. Что ещё может понадобиться одиночке, который не нужен никому вокруг? Теперь у него был свой собственный склеп. Здесь не было смысла украшать стены или раскладывать ковры, как он думал буквально вчера днём. Никто не будет приходить к нему в это место.       Когда к ночи их дом затих, Себастиан уткнулся носом в подушку и заплакал, никем не слышимый, будто забытый. Мысль о том, что это и к лучшему, что никто не станет проверять, как у него дела, причинила боль. Это тоже показалось ему правильным. Чем больнее будет сейчас, тем меньше вероятность, что однажды он снова наступит на те же грабли и ощутит то же самое.       В школу он ехал, скрывшись капюшоном толстовки и уткнувшись носом в окно автобуса в самом его конце. Алекс в сторону бывшего лучшего друга не смотрел, и Себастиан похвалил себя за то, что наплакался ночью до этого. Боль была не такой острой, а слёз просто не осталось.

***

~ Лето перед одиннадцатым классом. ~

      Следующие несколько лет до одиннадцатого класса Себастиан провел в добровольном одиночестве. Никто не пытался его как-то растормошить. Хотя рядом уже тогда начала часто мелькать Эбигейл, будто что-то притягивало её к парню именно теперь. Они редко разговаривали, только о школьных делах и, конечно, никуда не ходили вместе, кроме автобусной остановки и от неё домой. Себастиан выходил из дома, только чтобы поехать в школу, в остальное время сидя в своём подвале, и такое времяпрепровождение стало абсолютно нормальным, привычным. Но осенью одиннадцатого класса Себастиана в Пеликан переехала новая семья, въезжая в до того момента пустовавший дом по соседству от дома семьи с двумя дочками. Мэр был в восторге от новых жителей, уверенный, что мать и двое детей оживят обстановку, и ещё не представлял насколько. Себастиану было всё равно, он даже не планировал выходить знакомиться, когда женщина с детьми зашла в мастерскую за какими-то вещами. У него было полно своих дел, в этом году были экзамены. Это было важнее, чем любое общение.       В дверь неуверенно поскреблись. Это показалось странным, и Себастиан нахмурился, поднимая взгляд от монитора. Ручка медленно опустилась, довольно тихо, но недостаточно, чтобы застать обитателя подвала врасплох. Дверь медленно открылась, заставляя уже даже заинтересоваться. Человека, открывшего дверь, не было видно, пока юноша не высунулся из-за монитора, привставая со стула. Яркая розововолосая голова ребёнка заставила его вскинуть брови. Мальчик медленно оглянулся на него, посмотрел в глаза пару мгновений, а потом, выдав громогласное «Оёй!» кроха исчез, разумеется, не пытаясь закрыть дверь. Раздался довольно громкий и очевидно знаменующий падение малыша на первой же ступеньке звук и детский скулёж. Себастиан обречённо поднялся, слушая, как наверху уже спохватились взрослые, посылая кого-то проверить.       — Винс, ты чего тут сидишь?       Хозяин подвала фыркнул, думая, что спрашивать детей о причинах их поступков слишком наивно, и высунулся в приоткрытую дверь, окидывая взглядом своеобразную скульптурную композицию у своего порога. Кроха сидел на полу прямо под дверью, потирая глаза и явно борясь с желанием заплакать. Выше, посреди лестницы, устроился блондин с явно поставленными лаком волосами. Подпирая голову рукой, он перевел взгляд с младшего брата на появившегося Себастиана.       — О! Привет! Я — Сэм.       Подскочив на лестнице, парень лихим прыжком оказался на полу у двери и только чудом не приземлился на голову ребёнку. Впрочем, мальчика такой фокус явно обрадовал, и он мигом перестал ныть. Блондин подхватил его под мышки, и заставил встать и повернуться к Себастиану.       — А этот нюня — Винсент, мой брат. А тебя как зовут?       — Не нюня!       Мальчик обиженно вырвался из рук старшего брата и рванулся в комнату, из которой только сбежал. Проводив его взглядом и тяжело вздохнув в очередной раз, темноволосый покачал головой.       — Себастиан.       Блондин довольно и крайне лучезарно улыбнулся и протянул руку новому знакомому. А после пожатия пробормотал совершенно неискреннее «Извини, надо проверить» и просочился в подвал следом за младшим братом. Себастиан удивлённо вскинул брови, наблюдая, как старший брат старается утащить из чужой комнаты младшего, а тот старается вырваться. Эти двое стали первыми гостями в этом склепе. Слишком яркими и шумными гостями, чтобы не обратить внимания.       — О! Это что, «Хроники Соляриона»? Потрясная игра! А чего закрыты?       — Я не...       — Давай сыграем! Винсент успокоится, если мы будем заняты.       Себастиан подумал, что он и так был занят, пока они не появились. Потом ещё подумал, что Мару подарила ему эту игру, думая, что они всей семьёй будут играть. Будто сама не понимала, что в их семье совместный досуг подобного рода просто не возможен. Голубоглазый юноша, улыбаясь, уже распечатал так и не открытую с зимы игру, не дожидаясь разрешения.       — Я тебя научу. Реально крутая игра. С сюжетом и с боёвкой. Лучше, чтобы играло больше двух человек, но для первого раза сгодимся и мы двое.       Этот приезжий парень был слишком активный и немного наглый, но на него невозможно было злиться из-за этого. Даже несмотря на совершенно неискренние извинения и нарушение любых личных границ. Себастиан лишь спустя несколько недель понял, что теперь Сэм буквально везде в его жизни. Он встречал его с автобуса из школы, неизменно шутя про то, что школьникам трудно живётся. Сам он закончил учёбу в прошлом году, хотя они были одногодками. «Потому что я был умным и пошёл в школу раньше!» Сэм заставил нового друга сыграть на синтезаторе, без дела пылившемся в подвале, и уже загорелся идеей собрать группу. Из-за него в их компанию влилась Эбигейл, попавшая под раздачу просто из-за того, что они с Себастианом ходили вместе от автобусной остановки до города. Вернее было бы сказать, что она ходила с ним, но юноша не был против тихой компании, так что не слишком удивлялся.       Теперь его компания не была тихой. Сэм и тишина были понятиями несопоставимыми. Но, странным образом, это его активное поведение, весёлые истории и безбашенные предложения вызывали привыкание не хуже сигарет. Вопрос о том, почему этот шумный городской парень выбрал своими друзьями самых тихих ребят Пеликана, получил свой ответ моментально.       — Ну так в тихом омуте бесы водятся! С вами точно не соскучишься!       Себастиан в тот момент впервые услышал, как Эбигейл смеётся. И так же впервые за долгое время ощутил, что улыбается в компании этих двоих. Ощущение было странное, непривычное, но приятное. Будто он вдруг стал кому-то нужен. Ведь это не он познакомился с Сэмом. Сэм подошёл первым. Вероятно, что-то это значило?       Что у него была ещё одна возможность найти друзей.

~ 2 ~

~ Настоящее время ~

      — Скажи, так почему вы не можете помириться с Себастианом?       Хейли задумчиво скребёт ногтем поверхность прилавка, за которым стоит Алекс, и в глаза не смотрит. Парень хмурится и пожимает плечами, допуская, что она не заметит этого жеста. Приходится озвучить вслух:       — Мы не ссорились.       — Да? А мороженое он тебе по лицу вчера от большой любви размазал, что ли?       Она хихикает, припоминая дурацкий вид друга и его недовольное лицо. Но улыбка недолго задерживается на губах. Всё же в те дни, когда они ещё были школьниками, Хейли была вместе со всеми и не меньше остальных девочек интересовалась тем, что произошло с их единственными парнями в городе. Но спрашивать ни одного из них они тогда не решились. А потом было уже, очевидно, поздно лезть в это. Эти двое старались держаться подальше друг от друга, а если сталкивались, Алекс всегда лез на рожон, подшучивая над Себастианом. Вроде и не так, чтобы страшно или зло, но в то же время было чёткое ощущение, что у всех этих шуток про жизнь в склепе и вампиризм был какой-то скрытый смысл.       Алекс, пока сама девушка анализирует их прошлое, обдумывает последний вопрос. От большой любви? Действительно. Может быть, именно из-за неё, давно переросшей в болезненную ненависть. Так же говорили во всех этих умных книгах: «От любви до ненависти один шаг». Они двое сделали этот шаг уже очень давно. И Алекс уверенно записывал себя в виновники совершения этого шага. Стоило тогда взять себя в руки, обдумать всё. Может, всё же решиться прийти к Себастиану домой, а не таскаться по окрестностям мастерской до позднего вечера. Но нет, он так и не решился. Слишком злился для того, чтобы поговорить. А чем дальше они уходили по временной прямой, тем меньше оставалось мотивации что-то менять.       Казалось, Себастиан, в своём новом, вампирском амплуа, издевается, припоминая своим видом тот день. Смотреть было невыносимо. Все эти тёмное облачение и отстранённый вид были не про его Себастиана, не про лучшего друга, который улыбался и, порой, напевал какие-то песни, пока они шли от автобуса к дому. Этот мальчик был совсем другой, настолько, что Алекс не мог не обвинить себя в том, что в тот день просто уничтожил лучшего друга своим бегством.       Вокруг них двоих выросли стены из нелепой уверенности в личной виновности во все грехах мироздания. И каждый из парней справлялся с этим по-своему. Алекс не мог промолчать, когда видел рядом друга. Потому что всё ещё считал его другом, всё ещё надеялся, что за чёрным облачением его можно отыскать. И в то же время ощущал вину за то, что это произошло из-за него, и не мог позволить себе снова заговорить, как раньше. Глупый подросток из далёкого прошлого, которым Алекс тогда и являлся, решил, что если теперь они не могут быть друзьями, то можно стать врагами. Чтобы у Себастина, по крайней мере, было, ради чего выходить из своего склепа.       Идея была, как не посмотри, дурная. Но тогда Алексу казалось, что выхода лучше у него просто нет. Ведь на героя, который явится в склеп и спасёт, по собственному мнению, он не тянул. Вспоминались слова отца о никчёмности единственного сына. Вероятно, он был прав. Пусть по-разному, но юноша оставался никчёмным в собственных глазах. Его всегда мог переубедить только Себастиан. Теперь же, когда его не было, старым ранам ничто не мешало открыться. И понимание всей нужности Себастиана только ещё больше заставляло себя ненавидеть.       Хейли вздыхает и машет ладонью перед глазами друга, выводя его из задумчивости.       — Извини. Я не хотела давить на больное. Просто иногда, когда я вспоминаю школьные дни, мне кажется, что я знала четырёх мальчиков, а не двоих. Вы буквально разделились на «до» и «после»... И если это «после» вас устраивает, никто не будет мешать, но мне кажется, вы, на самом деле, не так уж и рады тому, кем стали в итоге.       Алекс смотрит на неё удивлённо, переваривая услышанное, а девушка только пожимает плечами, облокачиваясь спиной на морозильную камеру и рассматривая крышу музея и деревья позади него. Она даже не слишком ожидала, что Алекс действительно ответит. В конце концов, вопрос явно был слишком личным.       — Мы друг друга не поняли уже очень давно. И я ни тогда не представлял, ни сейчас не представляю, что сказать ему. Не думаю, что сейчас есть смысл что-то менять.       — Эмили часто говорит, что во всём есть смысл, — девушка произносит это необдуманно, а потом прикусывает губу, вздыхая. Не хотелось демонстрировать своё истинное отношение к старшей сестре. — Думаю, это значит, что если что-то можно изменить, смысл в этом наверняка есть. По крайней мере, вы не будете больше друг к другу цепляться.       Юноша за прилавком вздыхает. Ещё бы Себастиан к нему цеплялся. Он же никогда не начинал первым. Вообще старался держаться подальше с тех самых пор, как Алекс отверг его. Это сам парень не мог сдержать рвущихся наружу эмоций. Каждая шутка в школьные годы была вместо очередного «Зачем?». А Себастиан только молчал в ответ, отстранённо глядя синими глазами. Будто поцелуи были важнее их дружбы.       — Думаешь, что-то можно изменить? — Алекс усмехается, облокачиваясь руками на морозилку, рассматривая мост через реку и мерцающую воду.       — Попытаться по крайней мере точно, — Хейли, радуясь, что друг всё же отвечает, улыбается. — Столько лет прошло, а вы всё так же помните прошлое, будто застряли там и не можете уйти. Вам нужно вырваться из этого круга и что-то предпринять. В одном журнале было хорошо это описано. Я не всё запомнила, но там говорилось, что жить прошлыми ошибками деструктивно. Нужно понять, что прошлое уже в прошлом, и исправить его там нельзя. Но можно исправить здесь, в настоящем.       Она говорит это всё очень уверенно, серьёзно, и Алекс не может не улыбнуться, рассматривая подругу. Оказывается, в её журналах писалось и что-то очень полезное не только о том, как можно отстирать мороженое от одежды.       — Спасибо, Хейли. Я подумаю, что смогу сделать, чтобы не жить прошлым.       Девушка оглядывается и радостно улыбается, кивая. Ей весь вчерашний вечер эта тема не давала покоя и, когда удалось обсудить это с Алексом, стало легче. Будто она была обязана как-то повлиять на друга и повлияла.

***

      — Эй, Эби, ты представляешь, Себастиан вчера размазал Алексу мороженое по лицу.       Сэм едва ли не вываливается в окно своей комнаты, когда видит подругу, привычно направляющуюся в лес. Девушка удивлённо останавливается, глядя на него, потом хмурится, постукивая пальцем по губам.       — Надо же. Это впервые, чтобы он ответил что-то на его провокации.       — А это, значит, давно уже?       Ещё немного и Сэм, кажется, правда выйдет на улицу через окно. Эбигейл вздыхает и качает головой. Они никогда не говорили о прошлом «до Сэма». Эбигейл никогда не спрашивала Себастиана, потому что считала, что не может лезть в их дружбу с Алексом, а Сэм и не думал, что когда-то эти двое были ближе всех в городе.       — Не думаю, что я вправе обсуждать их прошлое.       — Ох, да брось!       В итоге Сэм всё же выскакивает в окно. Девушка вздыхает, даже не скрывая своей улыбки при виде этого действа, и качает головой. Она считала, что оставить Сэма вовсе без информации — нечестно. Но в то же время вдаваться в девичьи сплетни было бы нечестно уже по отношению к Себастиану.       — Всё, что я могу сказать точно, Алекс и Себастиан были очень близки вплоть до осени шестого класса. Но потом что-то случилось, видимо, потому что однажды они просто перестали общаться. Больше мне ничего не известно. Никто из нас не лез в их дружбу, тем более после того, как она развалилась.       Сэм хмурится, становясь серьёзнее. Как всегда, когда дело кажется ему важным. Кивнув подруге, он задумчиво рассматривает траву под ногами.       — Спасибо. Я поговорю с Себастианом, как только представится возможность. Никогда бы не подумал, что они были друзьями. По ним не скажешь, что хоть что-то объединяет.       Эбигейл качает головой, не соглашаясь, но и не опровергая слов друга. Она не хотела продолжать эту тему, чтобы не сказать лишнего. Сэм машет ей рукой, желая удачной прогулки, и лезет обратно в окно. Девушка поправляет украшение на шее и отправляется дальше, к лесу.       Отправляясь на пляж с Винсентом, Сэм задумчиво прокручивает полученную от подруги информацию в сознании. Пытается представить, какими были Алекс и Себастиан в школьные годы. Когда сам Сэм оказался в Пеликане, он шапочно познакомился с Алексом перед тем, как оказаться в столярной мастерской Робин и увидеть своего нынешнего лучшего друга. Спортсмен, слишком придирчиво осмотревший новичка в их скромном городке, мигом показался тем самым местным хулиганом, задирой и просто не самой приятной личностью. Доверяя первому впечатлению, Сэм сразу принял решение не слишком сближаться с этим парнем. Они могли бы пообщаться, конечно, но только если бы в городе не нашлось других интересных людей. Хвала Иобе, в подвале мастерской Робин жил тихий затворник Себастиан, от которого буквально веяло секретами. Это обещало быть куда интереснее, чем кидать мяч с грубоватым спортсменом. От монотонной жизни Сэм устал ещё в Зузу и в Пеликане планировал как можно больше отдалиться от рутины. Благодаря Себастиану и Эбигейл, это ему удалось более чем успешно.       Теперь начало казаться, что пришло время помочь и их лучшему другу. В конечном счёте, одно дело считать, что у Себастиана всегда был такой закрытый характер, и совсем иное — допустить, что когда-то, с кем-то он был совсем другим. С каждой мыслью Сэм всё больше осознавал, что друг, с его вечной меланхолией и хмурым взглядом, мог быть куда живее, ярче. Нужно было только понять, что ему мешает.       — Жарко сегодня, — Сэм косится на младшего брата и лезет в карман джинсов, вытаскивая оттуда мелочь и пересчитывая.       Да, им хватало на мороженое. Заметив, как брат изучает оставшиеся карманные деньги, Винсент заговорщицки улыбается, подкрадываясь к юноше и дёргая за футболку.       — Пойдём за мороженым?       Иногда Сэм, втайне от мамы, баловал братишку и его юную подругу то мороженым, то Джоджа-колой из автомата в Салуне. Дети к этому уже привыкли и знали, что рассказывать старшим нельзя, чтобы Сэма не отругали.       Получив подтверждающий догадку кивок, мальчик подбегает к изучающей ракушку Джас и шепчет на ухо этот важный секрет. Девочка, засияв, отбрасывает домики морских обитаталей и отряхивает песок с ладошек, спеша к их наблюдателю и счастливо заглядывая в глаза. Сэм кивает и ей, и они отправляются к палатке Алекса. Деньги малыши забирают, очень серьёзно прося мороженое и выдавая мелочь спортсмену. Как взрослые, сами платят за своё лакомство. Сэм стоит чуть позади них, внимательно изучая Алекса. Тот улыбается своим юным покупателям, берёт деньги, не пересчитывая, и принимается раскладывать по рожкам мороженое. Как всегда, больше нужного. Мэр не следил за этим особо пристально и вряд ли был бы особо зол, если бы узнал, что шарики в детском мороженом куда крупнее положенного.       Перехватив на себе изучающий взгляд, Алекс хмурится. Они не общались с Сэмом, вряд ли была причина ему так смотреть на соседа. Но, припомнив вчерашнее происшествие, Алекс хмурится ещё больше. Что мог рассказать Себастиан? Как выглядел Алекс в глазах нового лучшего друга этого затворника? Может, ему нужен был лишь повод, чтобы высокомерно усмехнуться, давая понять, что он занял чужое место и не планировал сдавать позиции. Странно, что раньше он этого не сделал, будто мог не знать, как обидел Алекс его лучшего друга.       В груди шевелится уже почти привычная зависть в паре с ревностью. Они поселились там с тех самых пор, как одним осенним днём городской выскочка встретил Себастиана со школьного автобуса, принимаясь весело что-то рассказывать. И может кто угодно другой не заметил бы изменений в поведении Себастиана, но Алекс был не просто кем-то посторонним. Он отлично знал, как ведёт себя бывший лучший друг, когда радуется чему-то. И в тот день Себастиан был рад, пусть и старался скрыть это за маской холодного безразличия. У него теперь был новый друг. Кто-то, кто легко заменил Алекса. У Алекса же так и не нашлось никого, кто мог бы заменить Себастиана. Ему судьба не послала столичного красавчика с гитарой и взрывным характером. У него, очевидно, был только один шанс быть ближе с кем-то. И он его прозаично потерял из-за неготовности принять чужие чувства.       Выпрямившись за прилавком, Алекс отвечает на взгляд голубых глаз Сэма своим, хмурым, но вопросительным. Тот усмехается, совсем не зло, и подходит ближе.       — Привет, Алекс, Хейли. Жарища сегодня, да?       Девушка, до этого со стороны изучавшая немую игру в гляделки, приветливо улыбается и кивает соседу.       — Да, ужасно просто. Кажется, действительно глобальное потепление наступает.       Сэм вскидывает брови, не уверенный, что ответить на это. А блондинка как-то демонстративно вздыхает, продолжая внезапную тираду о погодных изменениях. Алекс смотрит на неё не менее удивлённо. Но его подруга это игнорирует, лишь чуть улыбнувшись, когда мигом уставшие слушать «взрослые» разговоры, Джас и Винсент дёргают Сэма, тихонько сообщая, что будут рядом у реки. Стоит им отойти подальше, получив кивок, как Хейли прекращает выдавать сводку погоды, утомлённо вздыхая.       — Мне уже пора домой. Сегодня моя очередь убираться, — оценив эффект от своих просчитанных действий на лицах парней, она становится очень довольной. — Главное, не кидайтесь друг в друга мороженым. Мэр Льюис этого не потерпит.       И, под внимательными взглядами, Хейли чинно покидает «сцену». Сэм отводит от неё глаза, усмехаясь такой интересной помощи своей соседки. Вот уж чего-чего, а подобного он точно не ожидал. Алекс, очевидно, тоже понявший, в чём был смысл этого спектакля, вздыхает и скрещивает руки на груди, вновь переводя взгляд на блондина перед собой, в ожидании каких-то слов. Сэм не заставляет себя долго ждать.       — Расскажи, из-за чего вы перестали общаться с Себастианом, — прямолинейнее, чем можно было допустить, спрашивает юноша и вполне миролюбиво улыбается, засовывая руки в карманы джинсов.       Алекс отводит взгляд, ощущая слишком яркое удивление, чтобы ничего не спросить:       — Почему ты спрашиваешь?       Вернее было бы спрашивать о причинах незнания. Неужели Себастиан не поделился этой историей с лучшим другом? Не рассказал, как Алекс его обидел?       — Потому что он мне не чужой, и хочется узнать о нём больше, — Сэм разводит руками, оглядываясь, проверяя, что Винсент и Джас не лезут в воду. — Вроде, это нормальное желание для друга?       — Так и спрашивай у него. Я то тут причём?       Алекс отводит взгляд, фыркая, и рассматривает их городок, чтобы не смотреть на собеседника. Была бы его воля, он уже ушёл бы, но до конца рабочего дня был ещё час, и нельзя было уйти раньше, чтобы не рассердить Льюиса.       — У него я тоже спрошу. Но сегодня он работает, а я хочу знать сейчас.       — Ничего, потерпишь, уверен, он с радостью расскажет тебе всё, что думает обо мне.       Спортсмен явно начинает злиться на этот допрос. Но Сэм проявляет упрямство и не собирается легко сдаваться, быстро анализируя ответ собеседника и хмыкая.       — Значит, тебе он рассказывал, что думает о других? Часто? Много? Насколько вы были близки?       Юноша за прилавком резко вскидывает голову, глянув на блондина почти гневно. Приоткрывает было рот, будто готов высказать то, что думает, но в тут же секунду вновь закрывается, нервно облизывая губы и медленно выдыхая носом. Очевидно, стараясь успокоиться. Будто слова Сэма действительно тронули что-то очень сокровенное внутри.       — Иди ты к чёрту. Я не стану ничего рассказывать тебе. Хочешь что-то узнать о прошлом, спрашивай его, а не меня.       Его акцент на этом «тебе» заставляет Сэма призадуматься, хмыкая. Догадка заставляет его чуть улыбнуться. Прямо сейчас он мог одним вопросом попасть в точку, а мог и совершенно промахнуться.       — Знаешь, ты говоришь так, будто ревнуешь.       Раздаётся грохот. Алекс, выплёскивая эмоции, со всей силы бьёт по морозильной камере, так, что Сэм рефлекторно делает небольшой шаг назад, от греха подальше. Собеседник вскидывает на него сверкающие гневом глаза и следующий ответ цедит сквозь сжатые зубы, давая понять, что продолжение разговора может действительно кончиться порчей городского имущества.       — Отвали, Сэм.       Блондин хмыкает, впрочем, всё равно улыбаясь. Свои выводы после такой реакции он сделал моментально, решая, что действительно попал в точку.       — Ладно, ладно, — к ним подбегают заинтересованные шумом дети, и Сэм медленно выдыхает, понимая, что пора завязывать с этим допросом. — Только, знаешь, я слышал, доктора не советуют держать всё в себе. Иногда лучше поговорить и расставить все точки над «i». Говорят, это даже помогает обойтись без охлаждающих масок. Спасибо за мороженое, кстати.       Прежде, чем Алекс находится с ответом, Сэм уже отворачивается, уводя детей в сторону дома. Спортсмен вынужден проглотить рвущееся наружу «Иди к чёрту», провожая взглядом эту странную троицу. Всё оставшееся время, стоя в одиночестве за прилавком, он гоняет по кругу мысли о случившемся. Получалось, что Сэм не знал даже о том, что они дружили с Себастианом, не то, что о причине, по которой эта дружба оборвалась. Почему Себ не рассказал ему? Разве блондин теперь не был его лучшим другом? Тем, кому можно рассказать всё, поделиться всеми эмоциями. Чувствами.       Рассуждения эти всё ближе подводили Алекса к мысли о том, что в тот день много лет назад он не просто оборвал их дружбу своей неспособностью принять чужие чувства. Нет, похоже, всё оказалось даже хуже. Могло ли оказаться, что теперь Себастиан не доверял тем, кто был рядом с ним? А ведь Эбигейл и Сэм часто проводили с ним время. И друг выглядел счастливым в их компании. Так почему не рассказал о прошлом? Ему хоть было, с кем поделиться.       — Болван...       Пробормотав это, закрывая ларёк, Алекс вздыхает. Кто ещё из них больший болван в сложившейся ситуации? Из-за внимания к ситуации, даже Хейли начало казаться, что всё было не так однозначно, как выглядело. Хоть она тоже ничего и не знала, но делала выводы из наблюдений, очевидно, как и Сэм. И попадали они довольно близко. Оглядываясь, юноша прослеживает течение реки вверх по склону горы. Отсюда было не видно горного домика, но Алекс знал, где он. Подумалось, что он не был внутри уже очень давно: с тех пор, как помогал бабушке перенести домой клумбы, что она заказала у Робин. Себастиана он, конечно, не видел, сделав вывод, что тот просто не выходит из своего подземелья. В котором Алекс не бывал вовсе. Просто не успел. Как там всё было? Уютно хоть? Нравится ли Себастиану его жилище? Алекс не знал, он никогда не задумывался об этом дольше, чем на мгновение.       Вздыхая, он уходит домой, тренируется больше обычного, концентрируясь на этом, вместо того, чтобы продолжать думать о прошлом. Но это не слишком помогает. Разгибаясь, оставив гантели на полу, он несколько секунд удивлённо смотрит на кровать. Показалось, будто там сидел Себастиан. Тот ещё открытый, милый мальчик, с мягкой улыбкой. С готовностью говоривший о том, как много сможет достичь Алекс такими упорными тренировками. Наваждение пропадает так же быстро, как появилось, и юноша трясёт головой, для верности растирая мокрое от пота лицо ладонями. Вероятно, он просто устал и слишком долго думал обо всём.

***

      Вернув младшего брата домой раньше обычного, Сэм задумчиво топчется в прихожей, сверяясь с часами. Хотелось срочно бежать в горы к Себастиану. Поговорить прямо сейчас, вытрясти всю правду и что-то сделать. Переполненный эмоциями Сэм всегда был именно таким, готовым свернуть горы ради цели. В этот раз были даже все шансы закончить начатое дело.       — Ма, я к Себастиану сбегаю. Буду поздно.       Джоди не успевает ничего возразить, только высовываясь из кухни и видя, как старший сын выскакивает за дверь. Покачав головой, женщина вздыхает и возвращается к готовке ужина. В чём-то было и к лучшему, что они переехали. Выскочи так Сэм из дома в Зузу, она бы волновалась куда больше, но в Пеликане с ним ничего не случится. Да и маленьким он уже не был, мог гулять, где захочется.       Сэм проходит город скорым шагом, а на дороге вдоль горной реки срывается на бег, желая успеть к другу как можно раньше. Несколько раз он меняет темп, переходя на шаг и восстанавливая дыхание, чтобы потом снова побежать. В итоге у горного домика юноша оказывается в районе семи вечера и идёт было к двери, но в поздних летних сумерках его внимание привлекает движение вдалеке, у озера. Никто другой в чёрном стоять там не мог и, облегчённо выдохнув, Сэм срывается на бег снова, чтобы остановиться около только закурившего друга, задыхаясь и стараясь восстановить способность говорить связно раньше, чем заговорить.       Себастиан удивлённо взирает на друга, представляя, как Сэму может влететь от матери за то, что так поздно он не дома. А спешка, с которой он прилетел, заставляла нервно крутить сигарету в пальцах в томительном ожидании того, чтобы друг, наконец, смог разогнуться и начать говорить.       — Что же. Мне действительно интересно, что заставило тебя сюда прибежать в такое время.       Черноволосый усмехается, выдыхая дым в сторону от друга. Сэм ещё пару раз вдыхает и выпрямляясь, взмахивает руками.       — Я не могу перестать думать об этом. Почему вы перестали общаться? — сообразив, что вопрос кривоват, блондин трёт затылок, цыкая. — Ты и Алекс. Почему?       Себастиан давится дымом, покашливая и отводя взгляд. Да, было глупо думать, что Сэм не заинтересуется ситуацией с мороженым. Но как он узнал, что они вообще дружили?       — Эбигейл рассказала? — выдаёт самое очевидное предположение юноша.       Кивнув, Сэм скрещивает руки на груди. Явный знак его серьёзного настроя и готовности, при необходимости, мучать окружающих вопросами хоть до скончания века. Но говорить об этом Себастиан не хотел. Даже с Сэмом. Пожалуй, даже в первую очередь с ним. Совсем не хотелось увидеть в глазах друга то же разочарование, что и у Алекса тогда. С тех пор Себастиан сделал для себя простейший вывод — не хочешь остаться один, держи чувства при себе. Совсем необязательно, что тебя поймут, и лучше не рисковать дружбой.       — Извини, Сэм. Я не хочу это обсуждать.       Блондин вздыхает и взмахивает руками, бормоча какие-то ругательства сквозь зубы.       — Ни ты не хочешь, ни Алекс. А при этом выглядит так, будто...       — Ты, что, говорил с ним?!       Себастиан перебивает друга неосознанно, мигом затыкая рот почти докуренной сигаретой и стараясь успокоиться. Что мог рассказать Алекс о случившемся? Запоздало приходит понимание чужих слов. Ничего. Он тоже отказался говорить. Вероятно, ему было всё ещё противно вспоминать того, кто разрушил их дружбу своим эгоизмом.       — С ним поговоришь, ага, — Сэм сокрушённо вздыхает. — Оказывается, он такой же упрямый, как ты. Ни в какую не хотел отвечать ни на один вопрос. Мол «Спрашивай у Себастиана, я тебе не буду ничего объяснять, раз он не стал».       Затягиваясь, темноволосый хмурится. Раз он молчит, Алекс молчит тоже?       — Что... Так и сказал?       Звучит как-то тихо, но проконтролировать пробивающиеся от волнения эмоции юноша не успевает. У него не укладывается в голове, что Алекс не злился, не просил не напоминать о друге детства. Только показал, что хранит тайну. Прямо как и Себастиан. Пожалуй, это была последняя деталь, что объединяла их. Тайна того, почему они перестали общаться. И хранили они её, не сговариваясь. Эта мысль скручивает всё внутри в ком, вызывает мелкую, почти незаметную дрожь. Себастиан раньше не думал, что что-то ещё может объединять их с Алексом. От этого старательно закопанные чувства пробиваются наружу, будто была какая-то надежда.       Сэм изучает калейдоскоп эмоций на лице друга. Их плохо видно, но если лучше знать этого парня, он становится понятнее, проще. И всё равно он куда более таинственный, чем даже Эбигейл. Блондин вздыхает, качая головой и чуть улыбаясь.       — Может, не прям слово в слово. Ты же знаешь, у меня память дырявая. Но зато я понимаю больше, чем простые слова. И вы двое можете, конечно, скрывать всё и дальше. От кого угодно, но, — Сэм вздыхает и прямо смотрит в глаза Себастиану, набирая побольше воздуха в лёгкие, прикидывая, что лучше сказать. — Но я — твой друг и не хочу видеть, как ты скрываешь какие-то чувства, будто поделиться ими не с кем. Приём, я здесь и всегда прикрою тебя, что бы ни случилось, потому что ты — мой лучший друг. И что бы у вас с Алексом ни случилось, я буду рядом и помогу разобраться с недопониманием. Потому что даже я вижу, узнав обо всём недавно, что вам двоим несладко из-за случившегося. Не хочу, чтобы мой друг и его друг из школы жрали лимоны жизни поодиночке. Давайте поделим их, и они кончатся куда быстрее, вот!       Сэм заканчивает эту короткую, прочувствованную тираду, уверенно кивая самому себе и не сумевшему сдержать улыбки Себастиану. Вздохнув, темноволосый достаёт новую сигарету, закуривает, глядя на город у подножия горы. Нужно было что-то ответить. Как-то показать то, насколько эти слова действительно важны для него.       — Спасибо Сэм. Правда. Это... Мне важно было это услышать.       Они переглядываются не долго, и Себастиан, наконец, решается объяснить ситуацию. Сэм слушает внимательно, не перебивая и даже не задавая уточняющих вопросов. Он отлично понимает всё, что имеет в виду друг. К концу его не слишком долгого рассказа блондин хмурится, снова скрещивая руки на груди и молчит какое-то время. Докуривая очередную сигарету, Себастиан успевает испугаться, что друг всё же не был готов к такой истории, но тот хмыкает и заговаривает.       — Странно. Как по мне, ты не сделал ничего страшного. Если Алекс был не готов к такому развитию отношений, он мог просто сказать. Поговорить лучше, чем сбежать. Дурак он, что ли?       — Нет, думаю, дело в другом, — Себастиан вздыхает, стряхивая пепел с сигареты. — Он просто не понял, что мы сохраним дружбу. Тогда я не понимал этого, но со временем дошло. Алекс видит всё не так, как я. Для него дружба и отношения — что-то совершенно разное. Я должен был додуматься поговорить с ним об этом, а не лезть с поцелуем, будто идиот. Конечно, он испугался... Что?       Себастиан прекращает разъяснять ситуацию, поймав слишком внимательный взгляд Сэма на себе и несколько смущаясь. Тот улыбается, мотнув головой.       — Ничего. Просто подумал, что он тебе действительно всё ещё дорог, — Себастиан фыркает, мигом отводя взгляд, и Сэм догадывается, что такой вывод следует объяснить. — Не часто бывает, что ты так прочувствованно объясняешь что-то. А уж о других людях ты и вовсе рассуждаешь редко и неохотно. А Алекс прям исключение какое-то.       Друг смущается и тыкает Сэма локтем, помалкивая, больше не пытаясь ничего объяснять. Тот хихикает и хлопает его по плечу ободряюще, сжимая ненадолго.       — Вам действительно нужно поговорить, Себ. Я, конечно, не спец, но мне кажется, сейчас уже можно, обдумав всё, спокойно обсудить ваши отношения.       — Да ну тебя. Не думаю, что ему это интересно. Да и какие такие «отношения»? Нет между нами ничего.       — Ага. Кроме чувств, — Себастиан снова молчит. Взъерошив свои светлые волосы обеими руками, Сэм фыркает в ответ на это молчание. — Слушай, ты лучше попробуй, а потом решай, кому что интересно и что там между вами есть. Вы оба изменились. Да, назад ты уже ничего не вернёшь. Но всегда можно начать заново. Для этого всего-то поговорить нужно.       Они беседуют ещё какое-то время. В итоге Себастиан обещает подумать, что можно сказать, а Сэм в ответ обещает, что, если они не обсудят ситуацию сами, он приведёт Алекса в салун в пятницу. Себастиан ёжится, представляя, что могут решить остальные. Эбби, мама с Деметриусом. По пятницам в салуне всегда полно народу, выяснять отношения там казалось самой глупой идеей на свете. Но Сэм именно в таких идеях и был мастером. С него станется осуществить замысел.       Уже лёжа дома, в постели, и представляя, как влетит другу за столь долгую прогулку по ночной долине, Себастиан полностью отдаёт себя во власть размышлений и воспоминаний. Именно сегодня он в полной мере ощутил, насколько был не прав, когда полез к Алексу. Оказалось, если объяснять что-то тому, кто не знает, можно и самому понять куда больше. Зная историю семьи друга, проблемы, которые он всегда видел в отношениях родителей, нужно было с ним поговорить, а не эгоистично считать себя тем, ради кого Алекс вдруг всё переосмыслит. Это только больше заставляло сомневаться в необходимости беседы. Можно ли простить подобное предательство, полное непонимание? Возможно, с возрастом всё стало только хуже, и он лишь в большей мере осознал, что Себастиан ему был не нужен. Иначе зачем было так много шутить эти глупости про вампиров? Будто нарочно причиняя боль напоминанием о том дне.       Но в то же время разговор с Сэмом заставил задуматься, что ситуация всё ещё была актуальна. Для них обоих. Хотя они оба и делали вид, что просто не знакомы, недосказанность мешала двигаться дальше. Мешать Алексу всю жизнь казалось чем-то ужасным. Нужно было сделать для него хоть что-то хорошее, закрыть тему, дать выплеснуть злость и обиду, чтобы он смог продолжать идти вперёд. Ведь Себастиан всё ещё верил, что у Алекса есть все шансы добиться любых высот. Нужно было только, чтобы он перестал злиться и мешать себе этим.       Размышляя об этом, представляя, с чего можно начать разговор и когда, юноша постепенно погрузился в сон.

~ 3 ~

      Казалось, что против любого общения была сама вселенная. По крыше столярной мастерской уже второй день барабанит дождь. То усиливаясь, то наоборот становясь едва ощутимой моросью, он всё не давал выйти из дома. Домашние не слишком расстраиваются из-за такой погоды, занимаясь своими делами. Зато Себастиан злится, не представляя, как заставить себя поговорить с Алексом, если снова оттягивать момент. За день до этого он не смог набраться смелости, подойти к дому и постучать. Так и ушёл на пирс, проторчав там, по ощущениям, довольно долго. Проработав всю речь, каждое слово извинения, он напитался храбрости и отправился домой с полной уверенностью, что утром отправится к дому старого друга. Однако, сегодняшнее утро, словно издеваясь, началось с барабанной дроби дождевых капель по крыше.       На пирс идти не хотелось. По-честному, и в салун тоже, но сидеть дома и снова прорабатывать в голове возможные слова казалось ещё хуже. Кроме того, Себастиан всё же любил дождь и не хотел оставаться под крышей. Собравшись, он отправляется к городу, прикидывая, куда ещё можно было пойти кроме излюбленных мест. Идею идти домой к бывшему другу он отмёл, как бесполезную. Вряд ли будет нормально через столько лет постучать в дом Эвелин и Джорджа и попросить позвать Алекса. Что они подумают? Скажут? Проще было поймать его на улице или у лотка с мороженым.       Ноги сами несут Себастиана в сторону салуна, пока юноша снова погружается в свои размышления. Правда под деревом у дома Алекса контроль возвращается мозгу. Вовремя. Брюнет, до нитки вымокший, стоит, облокачиваясь на забор вокруг будки Дасти, кажется, что-то рассказывая едва высунувшему нос наружу псу.       Сердце пропускает удар, и Себастиан судорожно сглатывает. Вот он — шанс поговорить. Вокруг в такую погоду никого, а дождь не даст подслушать ни слова. Нужно было только решиться подойти. Но что-то внутри противно скребётся, напоминая, как однажды он так уже решился. Ни к чему хорошему это не привело. Возникал эгоистичный вопрос, а может всё же стоило оставить всё, как есть? Ведь пока что у них была хоть какая-то связь. Пусть Алекс ненавидит его, шутит свои глупые шутки, но зато останется неподалёку. А разговор приведёт только к тому, что всё, наконец, завершится. Зато Алексу так точно будет лучше. Без этой глупой связывающей ниточки.       Себастиан стискивает зубы, ёжится, отворачиваясь было, думая уйти, но вновь коротко смотрит на друга. И, видимо, это активное шевеление привлекает внимание, потому что Алекс поднимает голову и всматривается в силуэт в потоках дождя. Бежать больше нет никакого смысла. Это выглядело бы невероятно глупо. Вздыхая, Себастиан направляется вперёд. Ещё можно было сделать вид, что шёл в салун. Сбежать туда. Но что-то в стоявшей под дождём фигуре останавливает, заставляет подойти и встать рядом, рассматривая мокрое дерево забора.       — Привет.       Алекс вздрагивает, будто совсем не ожидал, что с ним заговорят. Поднимает взгляд на закутанного в чёрное старого друга и снова возвращается к рассматриванию собачьего носа.       — Привет.       Они молчат ещё какое-то время. Пожалуй, слишком долгое, но ни один не знает, как разорвать тишину. Одно только то, что они заговорили, ощущается совершенно невероятно. Обоим приходится бороться с усилившимся сердцебиением. Себастиан прикрывает глаза, лезет в карман, вытаскивает сигареты и закуривает. Приходит мысль, что Алекс не знал об этом пристрастии. Тот, проследив все действия друга, поджимает губы, хмурясь:       — Давно куришь?       Выдыхая дым, Себастиан опускает руку, удерживая сигарету так, чтобы капли дождя не слишком её намочили.       — Около двух лет.       Алекс глухо хмыкает.       — А я то подумал, что, — на миг он запинается, но Себастиан молчит, лишь выдыхая новое облачко сизого дыма в такое же сизое небо. — Что с того дня.       Теперь хмыкает Себастиан, стряхивая пепел на мокрую землю и украдкой глядя на собеседника. Вот оно. Они у этой темы. Как у закрытой двери, стоят, не зная, что делать дальше. Очевидно было, что нужно её открыть. Выпустить из того дня двух напуганных мальчишек. Может, успокоить. Или, по крайней мере, заставить поговорить. Память — отличная машина времени, вообще-то. Не нужно говорить ничего прошлому себе. Можно сказать бывшему другу.       — Нет. Нам было по двенадцать. Мне бы тогда никто в Пеликане не продал сигареты.       — А. Ну да, точно.       Коротко взглянув на друга, Себастиан затягивается, прикрывая глаза и, на выдохе, его голос звучит хрипло:       — Извини.       Алекс вздрагивает, глянув на него прямо, наконец. Себ тоже поворачивает голову, отвечает на взгляд. Можно подумать, что эмоций он при этом не выражает. Но Алекс замечает, как дёргается у старого друга щека. Себастиан закусывал её изнутри, если нервничал или расстраивался. Почти не заметно другим, но эффективно. Это помогало ему сосредоточиться на реальном мире. Алекс помнил об этом. Всегда помнил. Отводя взгляд снова, темноволосый юноша делает новую затяжку, только после этого заговаривая снова, будто храбрость покидала его вместе с дымом сигареты:       — Мне тогда не следовало... ну... Гхм... нужно было просто поговорить с тобой.       — Как и мне. Так что тоже извини. Я тогда повёл себя, как трус, и всё испортил.       — По-моему, всё испортил мой эгоизм, — Себастиан хмыкает, изгибая губы в ироничной усмешке. — Странно, что ты вообще можешь говорить со мной после подобного.       Повисает новая пауза, но уже какая-то иная. Докурив, Себастиан крутит бычок в пальцах, осознавая, что Алекс сам извинился. Будто был виноват в чём-то. Та же мысль не даёт покоя и юноше рядом с ним. Было не ясно, за что извиняется друг, если не прав был один Алекс. Помотав головой, спортсмен фыркает:       — Бред какой-то. Я был уверен, что виноват во всё сам, и ты никогда больше не станешь говорить со мной.       — С чего бы?       — С того, что ты и не говорил.       Алекс пожимает плечами, хочет даже привести в пример инцидент с мороженым, но Себастиан сразу его перебивает:       — Нет. С чего вдруг ты решил, что в чём-то виноват?       — А ты сам? Извиняешься, будто всю вину взял на себя.       — Я и... взял...       И снова пауза. Себастиан отчётливо ощущает, что эта уже совсем иная, чем две предыдущие. Какая-то ошеломлённая. Сегодня они явно узнали нечто совершенно новое о самих себе и друг о друге. Тяжёлый вздох Алекса привлекает внимание, и Себастиан косится на него, смущаясь посмотреть нормально. Тот окончательно отклеивается от мокрого забора и снова вздыхает. Вот сейчас всё и закончится. Сердце снова падает в пропасть. Мысленно юноша напоминает себе держаться. Всё было решено заранее, этот разговор должен был поставить точку. Выпустить всё недосказанное и закрыть дверь в прошлое.       — Пошли.       Алекс вырывает его из отчаянной задумчивости, кивая следовать за собой. Юноша хлопает синими глазами, проглатывая вставший уже ото всех мыслей ком в горле, и неуверенно идёт за собеседником. Они давно не ходили вместе. Очень давно. Ожидая, что это — прощальная прогулка, Себастиан старается запомнить всё. Прокручивает в голове их диалог, запоминает походку повзрослевшего друга. Он изменился даже больше, чем казалось со стороны. Стал точно сильнее, шире в плечах, выше, разумеется. И всё ещё казался очень крутым. Как и всегда.       Утонув в анализе облика парня рядом с собой, Себастиан совершенно забывает следить, куда они идут, и что происходит вокруг. Ощущая его пристальный взгляд, спортсмен смущается, не зная, как реагировать и что сказать. Как этот взгляд для себя объяснить, он тоже не знает. У фонтана рядом с брошенным клубом, Алекс останавливается, придирчиво оглядывая ближайшую скамейку. Впрочем, они всё равно уже были мокрые, и бояться вымокнуть сильнее максимума было глупо. Он садится и вздыхает, кивая растерявшемуся Себастиану на место рядом:       — Мы оба решили обвинить не друг друга, а самих себя. Как не посмотри, а получилось глупо.       Сев поодаль, Себастиан хмыкает, откидываясь на спинку скамьи и подставляя лицо потокам небесной воды. Радует, что летний дождь, пусть и идущий второй день подряд, был довольно тёплым. Можно было не спешить. А еще ему вдруг становится легко на душе. Понять, с чем это связано, трудно, и Себастиан пока не пытается.       — И оба считали себя правыми, — подхватывает он. — Хах, если бы Сэм решил обсудить ситуацию с нами обоими, он был бы в ярости.       Себастиан саркастично усмехается. А упоминание им нового друга именно сейчас заставляет Алекса мигом нахмуриться, отводя взгляд. Очевидно, даже обсудив сейчас ситуацию, он больше никогда не будет нужен Себастиану так, как был нужен раньше. Как сейчас ему нужен Сэм. Что же, не то чтобы это было неожиданностью. Алекс уже решил, что должен помочь другу избавиться от чувства вины, пусть это и не приведёт ни к чему хорошему для него самого. Зато Себ будет счастливее. И Сэм об этом точно позаботится.       — Да уж... Тебе повезло с ним.       Что-то в запинке Алекса заставляет Себастиана сесть прямо, рассматривая брюнета пристальнее. Но понять, что именно было не так, не получалось.       — Да. Он хороший, — «друг» повисает в воздухе. Становится неловко и темноволосый трёт переносицу, вздыхая. — Я имею в виду, что Сэм, он...       Алекс, и в начале этой фразы ощутивший очередной укол ревности, жмурится, слыша попытку Себастиана подобрать слова, и фыркает:       — Лучше меня, я понял. Это довольно очевидно, вообще-то.       Горечь в словах сидящего рядом, до нитки мокрого парня, передаётся и умолкшему Себастиану. Становится ещё более неловко. Но всё же есть ощущение, что его поняли как-то не правильно. Алекс вдруг встаёт, и Себастиан порывается тоже вскочить, но брюнет явно не собирается уходить. Он оборачивается, вставая лицом к собеседнику.       — Итак, думаю, что мы уже пришли к главным выводам. В той ситуации виноваты оба, — Алекс делает короткую паузу, и губ касается какая-то странная, болезненная усмешка. — И теперь у тебя есть Сэм, и ты можешь спокойно двигаться дальше, не терзая себя за то, что случилось давным-давно. Мы просто были детьми, Себ. С тех пор прошло много лет, и я давно уже тебе не нужен. Можешь спокойно продолжать строить свои отношения с Сэмом. Я явно никак вам не помешаю.       Алекс хмыкает, видимо, решая, что достаточно сказал, и собирается уходить. Но во всей его дурацкой, вызывающей у Себастиана вспышку ярости, речи, было всё же кое-что важное. Подскакивая со скамейки, темноволосый парень упирается взглядом в чужую спину. Нужно было сказать хоть что-то.       — Да, мы больше не дети, — Алекс замирает, чуть повернув голову, будто ещё не зная, стоит ли оставаться или проще всё же уйти. — И оба были виноваты в тот раз. Но, может, ты всё же дашь и мне выговориться? Повернись и посмотри на меня!       Хмурясь, Алекс неспешно оборачивается. Себастиан фыркает, глядя в его недовольное лицо. Да, в детстве он так не разговаривал и не командовал. Повода не было. Подойдя ближе, чтобы шум дождя не помешал глупому парню перед ним воспринять услышанное, Себастиан смотрит в его зелёные глаза, подбирая слова. Он уже продумал их несколько раз за вчерашний день и за целую ночь. Было достаточно времени, чтобы сейчас всё же набраться смелости сказать это.       — Во-первых, ты идиот. Полнейший идиот. Неужели так трудно понять, что дружба и отношения не всегда одно и то же? В детстве я совершенно не подумал, что ты относишься к этому иначе, но сейчас ты мог бы уже и сам догадаться, что в тот день я не пытался отказаться быть твоим другом.       — Я знаю...       — Подожди. Знает он. Если бы знал, сейчас не сказал бы этой чуши про отношения с Сэмом. По-твоему, я готов построить отношения с любым другом? По-твоему, люди столь легко заменяют друг друга? Особенно тебя?       Алекс медленно перестаёт хмуриться, ощущая какой-то странный трепет от слов, которые бросает в него друг. От каждого вопроса по телу проходит странная волна мурашек. Значение всех этих слов ощущается совсем не таким простым, как в начале тирады. Будто за ними всеми скрыто что-то куда более важное. Вероятно, именно из-за мыслей об этом Алекс и задаёт самый странный вопрос из возможных:       — А во-вторых?       — Чего?       — Во-первых было в начале. Во-первых, я идиот. А что ещё?       Это звучит нелепо. Оба парня коротко усмехаются, глядя в глаза друг другу. Себастиан вздыхает.       — А во-вторых, ты совсем идиот. Ревновать меня к Сэму — это ж надо додуматься. Не нашёл кандидатов получше?       Вздрогнув, Алекс снова хмурится, забывая обо всех рассуждениях и о скрытом смысле слов до этого. Поднимает взгляд на друга.       — У тебя есть и кандидат получше?       Он планирует высказать предположение об Эбигейл, но Себастиан фыркает неожиданно и коротко щёлкает друга по лбу. Не больно совсем.       — А ты давно в зеркало смотрел?       Алекс хочет было возразить, что это здесь совершенно не при чём, но тут соображает, в чём же смысл этих слов, и застывает, уставившись на Себастиана с нескрываемым удивлением. Темноволосый отводит взгляд, ощущая, как пылают щёки. В итоге он это сказал. Хотя не слишком планировал, но их диалог просто зашёл совсем не в то русло. Будто Алекс нарочно провоцировал говорить именно о чувствах.       В голове Алекса всё, наконец, сходится в единую картинку. Он был уверен, что Себастиан давно уже не испытывает к нему ничего, кроме злости. Это казалось логичным и позволяло не думать о собственном отношении к бывшему другу. Все мысли можно было заглушить тренировками и напоминанием, что шансы упущены. Он слишком долго осознавал взаимность их чувств.       Но вот оказывается, что Себастиан всё ещё чувствовал то же самое, и становилось ясно, почему он не отвечал на все эти шуточные провокации и просто держался подальше. Как и сам Алекс, он предпочёл просто заглушить в себе эти эмоции. Из-за этого находиться рядом было невыносимо. Из-за той тупой боли, что причиняли замурованные чувства друг к другу.       Со стороны ситуация, вероятно, выглядела крайне глупо. Подумав об этом, Алекс хмыкает, чуть улыбнувшись и поднимая взгляд на Себастиана:       — И тогда получается, что в-третьих мы с тобой оба полные кретины, да?       — Похоже, что так...       Себастиан прикрывает глаза, тоже растягивая губы в ироничной усмешке и ёжась от ощущения, что одежда ещё больше липнет к телу. Становилось прохладно.       Привычка подмечать его состояние, вроде давно не нужная, забытая и уснувшая, просыпается, будто ощутив чужой холод, и заставляет Алекса судорожно придумывать, что предложить. Куда-то пойти? Забытая жажда поддерживать, стать снова нужным и самым близким, почти больно жжёт что-то внутри. Ещё миг и жар распространяется по сердцу теплом. Юноша успел забыть это невероятное чувство, когда все мысли о том, кто прямо здесь, сейчас, а не где-то в прошлом. От переизбытка чувств Алекс думает позвать Себастиана к себе, отмахиваясь заранее от любых аргументов «против». Но темноволосый, закуривая, смотрит в глаза недолго и заговаривает раньше.       — Полагаю, пора по домам, — оценив растерянность на лице парня перед собой, Себастиан усмехается, достает из кармана телефон, быстро проверяет время и убирает девайс обратно. — Завтра можешь прийти утром. Ты ведь не видел мой склеп.       Алекс опускает голову, ощущая, как собственные шутки из уст Себастиана царапают что-то внутри, и бормочет извинения. Себастиан только машет рукой, усмехаясь. Это было больно, когда Алекс нарочно вспоминал тот день. Но теперь, когда ситуация разрешилась, всё было в порядке. Или почти в порядке. Им, определённо, нужно было время, но, по крайней мере, они теперь могли спокойно говорить.       — Я приду. Обязательно.       — Хорошо. Тогда до завтра.       Себастиан взмахивает рукой с зажатой в ней сигаретой, мягко улыбается и отворачивается, направляясь своей дорогой. Алекс стоит несколько мгновений, ощущая нарастающее волнение при взгляде в эту скрытую тёмной тканью кофты спину. На фоне серых красок дождливого дня в долине, Себастиан, пожалуй, выглядит круто. Без зонта, но с сигаретой. Прямо как те крутые парни в его комиксах, никогда не прятавшиеся под крышу от воды. Возникает давящее ощущение, будто сейчас нельзя отпускать друга. Будто если он правда уйдёт, то что-то изменится навсегда. Как в тех историях. Уходящий в неизвестность мрачный герой, оставляющий за спиной тех, кто слишком слаб, чтобы понять его и, догнав, идти рядом. Алекс трясёт мокрой головой, отгоняя странное наваждение. Очевидно, ему только казалось всё это из-за не самого простого разговора. Из-за того тепла, что разлилось внутри и заставляло желать что-то сделать, как-то выразить эмоции. В конце концов, юноша срывается с места, спешно следуя за выдыхающим дым парнем.       — Себ.       Темноволосый приостанавливается, кажется, не собираясь оборачиваться, или не успев, но это и не важно. Алекс легко догоняет его и, забив на все мысли и неуверенность, притягивает к себе, прижимая очевидно несколько более худое тело. Немного неуклюже обнимает со спины. Он утыкается носом куда-то в затылок другу, не обращая внимания, что они оба мокрые до нитки, и объятие ощущается не так уж и приятно. Зато тепло внутри перестаёт бесноваться, требуя выхода.       Себастиан застывает в чужих руках, недоумённо хлопая глазами. Не в тему думается, что уронил сигарету. И, что Алекс, кажется, слишком судорожно дышит. Его пробивает дрожью, которую невозможно скрыть из-за тесного объятия. К горлу подступает ком, и Себастиан закрывает глаза, стараясь успокоить взбесившееся сердце, чтобы самому не дрожать в чужих руках.       — Замёрз?       Звучит немного глухо, но юноша старается не думать об этом, ожидая ответа от стоящего позади парня. Тот выдыхает, но его дыхание не особо ощущается на мокрых волосах.       — Соскучился, — звучит невпопад. И их сердца синхронно пускаются в пляс. Себастиан ощущает, как губ непроизвольно касается неуверенная улыбка, но не успевает ответить. — Я скучал по тебе. Очень.       Можно было бы много сказать или спросить. О том, почему он ни разу не попытался подойти сам, если скучал. О том, почему вообще вёл себя столь отстранённо. Столько лет. Но в итоге это было бы разумно спрашивать и у Себастиана тоже. Все эти почему, их было много, но имели ли они смысл сейчас? Очевидно, ни капли.       Себастиан откидывает голову на чужое плечо, поддаваясь порыву сделать именно это, и расслабляется в чужих руках. Алекс, кажется ещё неуверенно напряжённый за миг до этого, наконец успокаивается, тоже расслабляясь. Объятие перестаёт быть судорожным, и его сильные руки больше не пережимают лёгкие, будто желая задушить.       — Тогда давай больше никогда не творить такой фигни.       — Ни за что. Мне хватило одной холодной маски на лице, больше не хочу. Отныне всё и всегда нужно обсуждать словами.       Они снова молчат, стоя так довольно долго, пока Алекс не начинает тихонько хихикать.       — Чего ты?       — Определённо, нужно будет поблагодарить Сэма за вмешательство.       — Ага. Определённо.       Где-то у себя дома, сбившись с перебора струн, Сэм чихает два раза подряд, ворча и потирая нос ладонью. Кто бы это мог его вспоминать сегодня? Идей в голову не приходит, и блондин продолжает свою музыкальную сессию под стук дождя по крыше.