Хочется...

Миранда сдалась в плен под напором мучительной пытки, — тёплые губы неспешно покрывали тело нежными поцелуями, изучали каждый изгиб тела, обжигали бархатистую бледную кожу горячим дыханием, хотя хотелось скорее… сейчас… жестче… глубже. Приятно-тянущая боль внизу живота сводила с ума. Но для Баронессы — это был процесс, которым хотелось насладиться сполна, запомнить, а позже, будучи дома, в сером Лондоне, пытать себя бессонными ночами, вспоминая о сегодняшнем вечере. Самолет был успешно пропущен, ведь уйти, оставив её здесь одну, в этом домике — это неправильно. Впервые грудь баронессы теснили такие странные, ранее жившие слишком глубоко чувства. Это было чем-то новым в ней, когда хотелось сделать человека счастливее, чтобы на его лице появилась искренняя улыбка и раздавался лишь радостный, а не наигранный фальшивый натянутый, как маска, смех.

***

Вы словно оторвались от реальности, деля этот день только между собой, забыв о делах, ассистентах, обо всём. Это наверно было сродни походу к психологу, но только это была намного более лучшая терапия. Разговоры по душам, неприкрытая естественность во всем: начиная с внешнего вида и заканчивая нежными касаниями друг друга. В своей обычной далеко не серой, но для вас рутинной жизни, можно было лишь осторожно коснуться плеча или локтя и никаких более тесных контактов. Вам же хочется касаться друг друга и ждать, когда одна застонет в голос от долгожданного прикосновения другой к эрогенной зоне на шее, ждать, когда одна начнёт нетерпеливо извиваться и тянуться за поцелуями другой. Вам обоюдно хочется сводить друг друга с ума, разрушая все предрассудки, вложенные в ваши и чужие головы когда-то очень давно. Ваши протяжные стоны будоражат шаткую тишину, но здесь можно позволить себе такую шалость! Всё, что происходит здесь, останется только вашей личной тайной, только вашим тёплым уютным комочком воспоминаний об испытанном счастье, что смогло родиться в этом чудном домике, вдали от чужих глаз, вдали от фальши. Но всему приходит конец. С тяжестью в груди вы начинаете сборы: макияж, укладка, одежда. Дом наполняется людьми, которые помогают собраться, ведь Пристли нужно на важное совещание, а баронесса должна всё же добраться в Лондон, хотя бы на частном самолете. В Хелльман-холле, как всегда к приезду хозяйки, поднялась суета. Каково же было удивление, когда в положенное время, обычно точная как часы, Хелльман не появилась на пороге с грозным властным видом. Она не только не вернулась домой, но не и предупредила об этом никого. Джону пришлось самому узнавать все подробности. Узнав их, он поспешил предупредить слуг и сотрудников, чтобы те не расслаблялись и ждали баронессу к вечеру. — Мира, я бы хотела снять мерки. Позволишь? В комнату к Миранде заглянула Баронесса, нервно сжимая в руках ленту. Им обеим хотелось растянуть эти рвущие душу мгновения перед расставанием. Пристли жестом попросила выйти всех помощников из комнаты. — Для чего? Ты что-то задумала? — игриво улыбнулась она и развела руками. — М-м… Возможно... тебе понравится, — с улыбкой отозвалась Баронесса и спокойно начала снимать мерки, записывая всё на листочек. Она двигалась быстро и уверенно, профессионально. Увидеть её за работой — это честь, которой достойны немногие. Миранда была одной из тех, перед кем сама фон Хелльман опустилась на колени, что было так неожиданно. Всё. Лента и карандаш с блокнотом в сторону. — Какая ты красивая… — шепотом произносит Баронесса, будто боится что кто-то ещё услышит такие слова. Поднимаясь с колен и параллельно осторожно проводя рукой по ноге от щиколотки до самого бедра, она забралась рукой под юбку женщины. — Несса! Что ты творишь… — с тихим стоном произносит Миранда, едва удерживаясь на ногах. Каждое прикосновение такое желанное, такое нежное и бережное. Баронесса действует быстро и уверенно. Времени осталось мало, за дверью много лишних ушей, но желание всё же берет верх. Она осторожно стягивает бельё, усаживает женщину на стол и жадно впивается в губы, нежно проникая внутрь одним пальцем. Влажная и горячая. Да, Миранду тоже возбудил процесс снятия мерок. Но что больше? Прикосновения к телу и горячее дыхание или же сама госпожа Хелльман за работой и её серьезный, задумчивый взгляд. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — шепчет Баронесса и, проникая внутрь вторым пальцем, получает ожидаемую реакцию: тихий, сдавленный стон, вибрирующий где-то в груди. Сейчас она понимает, как довести Пристли до оргазма, знает, как сделать лучше, куда поцеловать, что прикусить. Всего одна ночь вместе, но этого достаточно. Миранда быстро дошла до пика, кусая губы, чтобы не застонать в голос. Слишком хорошо, слишком мучительно-сладко. — Я не хочу… Несс, я не хочу, чтобы ты уезжала, — переводя дыхание, шепчет она. Госпожа Хелльман лишь улыбнулась и обняла её крепко. — Мне пора, Мира. Мы можем растягивать сколько угодно этот момент, но перед смертью... не надышишься. Баронесса быстрым, уверенным шагом покинула комнату. Вам нужно было это время, проведенное вдвоем вдали от всех, это тепло, эти поцелуи. Вы будто излечили друг друга, и это ощущение не покинуло вас обеих, даже когда между вами закрылась дверь.