Хочется...

      Исчезновение Миранды выводило баронессу из себя. Пристли слишком внезапно исчезла, оборвав переписку. Казалось, что Хелльман ей просто наскучила, что у неё появился ещё кто-то. Ещё кто-то. Странные чувства. Ревновать к другу? А только ли к другу? У баронессы за столькие годы не было никого ближе Миранды, никакой отдушины. Она была настолько важным элементом существования, словно воздух, что можно было и подумать, что баронесса влюбилась. В этой связи внезапно появилось чувство вины не только перед Эстеллой, за внезапную слабость. Теперь их неожиданную ночь с молодой помощницей можно было приравнять к измене? Баронесса глубоко задумалась. Она боялась своих чувств и одновременно не понимала себя. Но дни продолжали неторопливо течь, а леди Хелльман продолжала строить равнодушное лицо, чтобы никто не смог даже мысли допустить о том, что она взволнована. Холодные величественные позы, надменность во взгляде, неестественная улыбка, не в её правилах было появляться на публике не в образе.

***

      Показ в Париже должен был собрать многих известных личностей из мира моды, в том числе и Пристли. Надежда ведь всегда умирает последней? Да и на что ещё оставалось уповать, если в СМИ — тишина? Может, оно и к лучшему, ведь сплетни быстро разносятся. Возможно, Миранда просто занята перед показом? В это хочется верить, потому что баронесса прошерстила весь интернет, всевозможные источники, но никакой информации, которая могла бы объяснить такое резкое и необъяснимое исчезновение Миранды, не было. Сейчас Баронесса направлялась в аэропорт, оттуда сразу в Париж. На соседнем сидении лежал фирменный чехол, в котором находилось её выходное платье, а рядом с ним коробка с шикарной парой обуви. Её сделали исключительно для леди Хелльман и именно для этого мероприятия. Удобная и лаконичная лодочка из просвечивающего тонкого материала с завораживающей ручной вышивкой, будто сделанной золотыми нитями. Дизайнерская вещь. Баронессе всегда льстило внимание молодых дизайнеров.       В Париже всё было довольно помпезно и дорого, в общем, как и всегда. Баронесса приглашенная в качестве гостьи, не особо о чём-то волновалась, разве что о своём образе и его ракурсах для прессы, но и он, и они были, как обычно, шикарны. У неё была иная цель, своя цель, одна единственная цель — увидеть главного редактора журнала «Подиум». «Где же ты, Пристли? Ты должна, по обыкновению, быть в первых рядах… Где же твой платиновый блонд, эффектное лицо, которое так мило пугает своим сосредоточенным выражением очень многих? Где та, что никогда не повышает голос? Где, которой достаточно всего лишь одного выразительного взгляда, чтобы унизить или похвалить, чтобы решить чью-то судьбу? Где ты, удивительная женщина…» Ты точно знала, что Миранда Пристли должна быть здесь, она не могла не появиться. И ты наконец-то увидела её. Она шла сквозь толпу гостей, всё такая же удивительно неуловимая и манящая. Но её нынешний образ был очень… странным… несвойственным… другим? Ты не сразу смогла понять, что в нём тебя так настораживает. В её образе особый акцент был сделан на руках — перчатки и удачно подобранные, сияющие как звезды кольца от известного ювелирного дома Cartier. Внимание папарацци и гостей было направленно именно на руки, твоё же, на всё остальное. Наряд Пристли был нарочито неброским, даже макияж максимально натуральный, без утяжеления. Ты была дизайнером до мозга костей и сразу поняла, что подобного эффекта добивалась целая команда стилистов. Тебе было хорошо известно, как такие женщины, как Миранда, готовили образ к показу. Ты не знала лишь одного, что её команда накануне подписала договор о неразглашении одной тайны, да и какая это была команда. Помимо обычных стилиста, визажиста и парикмахера в неё вошли Андреа, Эмили и лечащий врач с психологом на пару. — Миранда… Твоя фальшивая улыбка и максимальное спокойствие — идеальный образ! Но только не для меня. Ты долгое время наблюдаешь за Пристли издалека: её особенный подход к каждому уважаемому гостю, манеры, выдержка, приторно-лживые фразы на прощание и натянутая улыбка, точнее вымученная. Ты не можешь не заметить с какой тяжестью и упорством даётся ей эта внешняя легкость и непринужденность. Ты не можешь не заметить эти важные детали, для тебя это профессиональное. Её жесты, походка — нетипичны для неё, да и она сама более отстраненная. И почему она шла, стараясь, никого не задевать? Почему так менялся её взгляд, когда кто-то рядом случайно делал резкое движение? Почему она смотрела испуганно, отведя взгляд, словно её на несколько секунд сковывал ужас, который отпускал только после прикосновения ассистентки? Ты уже не могла терпеть этого. Уверенным шагом подходишь к ней в тот момент, когда её помощница отвлеклась. — Здравствуй. Не узнала меня? — спокойно начинаешь ты без тени улыбки, скорее даже с какой-то глупой, словно ревнивой серьезностью и… обидой. Миранда посмотрела на тебя. Её глаза были странно пусты, словно она не совсем понимала, где находится. На миг она развернулась в сторону, словно хотела было обратиться к Андреа, но потом ты увидела, как её глаза начали оживать, словно в голове мелькнул знакомый образ, и она наконец-то признала тебя. — О, дорогая… Как ты? — её голос звучал искусственно, словно у механической канарейки. — Возраст не щадит, — перебиваешь её резко, не понимая, что происходит. В твоём взгляде вызов. Ты всегда знала, что это выходило у тебя довольно жестко, редко кто мог смотреть тебе прямо в глаза. Тебе хотелось кричать: «За что ты так со мной? Эти слезы и бесконечные переживания, которые терзали меня всё это время и не давали нормально жить. За что?! Господи, если бы не это чёртово мероприятие, я бы сейчас же потребовала от тебя ответа!» И только сейчас вдруг на её лице ты замечаешь появление настоящих эмоций: радости и как будто бы облегчения. — О, дорогая, прости. Я только хотела сказать, что ты бесподобно выглядишь, — отвечает она уже нормальным голосом. Тебя почти отпускает приступ… паники. Но её улыбка, подёрнутая печалью… Пристли с удовольствием рассматривает тебя с ног до головы, и ты, кажется, впервые за долгое время выдыхаешь спокойно. Вдруг Миранда подошла ближе, и тебя сразу поразил её взгляд. Без привычного высокомерия, без туманной поволоки какой-то отстранённости от всего, а по настоящему согретый радостью и почему-то скрываемым напряжением. — Несса, мне очень жаль, что так получилось, — шепчет она быстро и тихо, чтобы никто не услышал кроме вас. — Но на то были причины. Давай у меня, сегодня, после мероприятия? Она посмотрела осторожно и незаметно протянула небольшой вчетверо сложенный листочек. — Здесь название отеля, номер и кодовое слово-пропуск. — И многим ты вот так пароли с явками раздаёшь? — хмыкнула ты, но листок забрала. — Прошу тебя… На миг её улыбка подёрнулась такой болью, что у тебя защемило сердце. Но тотчас она сменилась другой открытой и мягкой. Миранда осторожно коснулась твоего локтя. Блин, тебя как током прошибло, от этой вроде бы допустимой на подобных мероприятиях… формы общения, но наверно будет точнее сказать… ласки. — Я очень рада тебя видеть. Жду. Она осторожно поцеловала тебя в щёку и, развернувшись, ушла. Ничего, чтобы нарушало регламент, дистанцию, деловой этикет и прочие условности, всё по минутам. Ваше установленное время общения закончилось. Но ты вздыхаешь облегченно и трепетно. Внутри будто груз с плеч. Успокаиваешь себя, хотя тревога всё равно остаётся недоговоренной мыслью и тревожным предчувствием. Она жива, пригласила к себе, наверно хочет о чём-то рассказать — это уже радует. Приятный аромат её парфюма, очень дорогого во всех смыслах, остаётся с тобой и заставляет тебя, впервые за вечер, улыбнуться искренне. Разворачиваешься и растворяешься в толпе гостей.

***

— Я боялась, что ты не придешь. Проходи. В своём номере Миранда встречает тебя в халате, прижимая к бедру пакет со льдом. Ты немного не готова увидеть её в таком виде, но, собственно, общаться вне мероприятий вам ещё ни разу не приходилось. Видимо только успела переодеться, только так ты объясняешь себе её внешний вид. Но всё равно странно, хоть это и отель. Ты конечно всегда писала ей, облачившись в особый халат, но не думала, что тебя будут встречать так… экстравагантно. Ты бы так не встретила. Нервничаешь, словно торопишься, хотя спешить тебе некуда, самолет только завтра и поздно вечером. — Что это вообще такое было, Мира? Пропадаешь чуть ли не на месяц. Потом появляешься с таким видом, будто мы не знакомы, — произносишь привычно серьёзно, зная, как обычно это неприятно выглядело со стороны. Но, переступив порог комнаты и увидев её напуганный от грозной триады взгляд, заметно расслабляешься и даёшь волю настоящим чувствам, обнимая свою подругу, ставшую так внезапно близкой, свою самую неожиданно родственную душу, какую только можно представить, и долго не можешь отпустить. Она. Она! Запах её духов и волос. Столько моментов и событий, пережитых вместе через слова, через эти стройные ряды маленьких чёрных букв, через мимолетные рабочие встречи. Чёртова работа! Из-за неё ни ты, ни она не можете позволить себе переезда. Хотя казалось бы вы богатейшие и влиятельнейшие женщины мира… — Несса, извини… Ох… Внезапный тихий всхлип. Ты мгновенно выпускаешь её из объятий. Что-то не так. Ты нутром чувствуешь, что что-то «ой как серьезно» не так. У тебя интуиция волка, иначе бы ты не была владелицей целой модной империи. Пристли осторожно отстраняется от тебя всё с той же дурацкой улыбкой, какая была на мероприятии. Тебе одновременно хочется ударить её по лицу, чтобы не смела так улыбаться, чтобы не смела скрывать саму себя, не смела лгать тебе сейчас, когда вы совершенно одни, и одновременно ты была потрясена. Миранда, отстранившись, прошла в комнату. Медленно, скособочившись, словно каждое движение рождало в ней неимоверную боль. — Ты расскажешь, наконец, что таки случилось? Я уже не знаю, что и думать! Лёд? Ты угодила в аварию или ударилась, слетая с высоты своих эффектных шпилек? Мира! Я ведь переживаю! Хоть бы одно сообщение! — ты понимаешь, что твой сарказм и громкий тон сейчас не особо уместны, но из-за боли и волнения не знаешь как погасить эмоции. — Ттшш… — шепчет она, морщась и закрывая глаза, словно ей невыносим шум. — Я знаю, знаю. Но я… не могла. Понимаешь? И тут её накрывает истерика… жесткая. Её лицо, её улыбчивый образ, маска респектабельной и милой сыплются ко всем чертям. Её трясет. Руки, ноги. Крупные градины слёз смывают очаровательное лицо. — Я не могла, Несса… — надломленным, не своим голосом говорит она. — Ты…ты просто должна это увидеть. Она делает попытку привести себя в чувства, пытается дышать ровно, пытается унять слёзы и медленно уходит в ванную. Ты с неприятным предвкушением следуешь за ней. Она встала перед большим зеркалом с подсветкой, ты в дверном проёме. Её руки отчаянно тряслись. Средство для снятия макияжа, осторожные касания ватным тампоном по лицу… Да ей практически нарисовали новое лицо! С каждым использованным диском твоё возмущение и негодование росло, пока перед зеркалом не появлялась… настоящая, неприукрашенная она. Синяки, ссадины, разбитая губа. Вот что скрывал её образ, её так подчёркнуто лёгкий ненавязчивый мейк, вот что было скрыто от посторонних глаз! От ужаса прикрываешь рот. Даже для тебя, видавшей всякое, это слишком! Ты ошеломленно наблюдаешь через зеркало за этой немой сценой ужаса и, не выдержав пытки, осторожно подходишь к обезображенной подруге. Ты боишься прикоснуться, словно она вот вот рассыплется на тысячу осколков. Ты кажется что-то шепчешь, успокаиваешь её, хотя сама едва сдерживаешь слёзы.       Удивительно устроен мир. Ведь это вы — одни из самых влиятельных и эффектных в индустрии моды, которые, появляясь на каждом светском мероприятии, становятся их эпицентром. Это вы, что с безразличной улыбкой кидаете замечания, разрушая чьи-то судьбы, но сейчас… Сейчас вы были просто двумя несчастными женщинами, что плакали навзрыд, от бессилия опустившись на пол, и обнимали друг друга. — Это так больно… ты знаешь, — её голос предательски дрожит. Ты знаешь. К несчастью. Пристли морщась медленно поднялась с пола. Ты встала вслед за ней. — Теперь ты понимаешь, почему я не писала? Я выпала из жизни. Она стояла такая угловато-неуверенная, словно перешибленная. Ты не можешь ждать дальше, тебе не вынести ещё одного немого ужаса. Ты просто подходишь к ней и уверенно развязываешь пояс, распахивая халат. Привычное бежевое белье для подобных мероприятий, но вот под ним… Три обширные гематомы и совсем свежий шов на ребре. Живого места на теле не было вовсе. — Поэтому ты сегодня… Да, я сразу заподозрила неладное, но не знала, что всё так плохо. Мира? Этот твой закрытый наряд и перчатки… — Акцент на руки. Да, я знала, что тебя трудно обмануть таким приёмом, поэтому была так отстранена. От её вида больно было и тебе. Словно дышать стало труднее. Она смотрела так виновато, словно в случившемся обвиняла себя, дурочка. Ей было больно даже плакать, она старалась сдерживаться, но от этого становилось только хуже и ей самой, и тебе. Хотелось только одного: обнять её, успокоить, защитить, дать поддержку, не дать ей сломиться и сойти с ума. Впрочем, ты тотчас так и сделала. Ты осторожно взяла её, заплаканную и надломленную, за руку и повела вглубь номера к большой постели. Ты укутала её в одеяло и легла рядом, осторожно обвив рукой, защищая от разъедающих голову демонов-мыслей, успокаивая шепотом нежных губ. Это сработало. Миранда быстро уснула в твоих объятиях.

***

— Андреа, послушай, я хочу узнать всё до мельчайших подробностей. Миранда спит. Не хочу её тревожить. Знаю, что ты не должна. Нет, ты меня не поняла, ты просто обязана мне всё рассказать. Ресторан, который находится в отеле, принял поздних гостей. В большом роскошном зале в углу за столиком сидели две женщины. Баронесса в строгом деловом костюме и скромная Андреа. Хелльман буравила помощницу Миранды открытым взглядом, а та, несмотря на явный дискомфорт от такого положения, всё равно продолжала сидеть спокойно глядя перед собой. — Откуда у вас мой личный номер? — спросила Андреа тихо, но за эти тихим голосом баронесса уловила уверенную спокойную мощь. — Баронесса фон Хлльман умеет добывать информацию, девочка. И сейчас я хочу знать правду, чтобы понимать как мне действовать, а также узнать понёс ли наказание этот урод, — баронесса особенно выделила последнее слово. — С какой стати я должна доверять вам столь конфиденциальную информацию? — С такой, что ты знаешь о нашей с твоей начальницей переписке. Снова властный пронизывающий взгляд. Андреа вздрогнула. Да, она знала, что Миранда ведёт переписку с фон Хелльман и к тому же довольно тесную. Однажды Пристли забыла закрыть почту на рабочем компьютере, а Андреа просто заметила это и отметила наиболее частого из адресатов. Но откуда об этом узнала фон Хелльман? Во истину опасная женщина. Но взглянув в глаза баронессы, девушка вдруг почувствовала, что за этой громадой возвышающегося надменного образа стояла просто обеспокоенная, по хорошему обеспокоенная женщина. — Миранда позвонила мне с домашнего около четырех. Я едва разобрала, что она сказала, но по голосу было слышно, что происходит что-то неладное. Мы позже нашли её в спальне… Андреа на миг замолкла, вспоминая. — Страшная картина: она лежала на полу около кровати, одежда в крови. Она не дышала, а хрипела. В руках был, кажется, кухонный нож. Она, видимо, пыталась защищаться, но Стивен оказался сильнее. На кухне и в спальне был полный разгром: везде валялась разбитая посуда, мебель была сломана и… очень много крови. — С чего это началось? — С обычных скандалов, но они были частыми и изматывающими. Миранда сообщила Стивену о желании подать на развод. — Развод? В прессе об этом ни строчки. — Когда мы пришли домой, то первое, что увидели это Стивена. Он был мертвецки пьян. Он лежал в прихожей с бутылкой. Девочек мы вытащили из ванной. Они были так напуганы, что мы их не сразу нашли. Они сидели тихо как мышки. Миранда… Он избил её до полусмерти. — Изнасиловал? Андреа отрицательно покачала головой. — Уверена? — резко вставила баронесса. — Да. У нас есть заключение врачебной комиссии. Миранде пришлось сделать срочную операцию… — А что потом? — А потом была долгая работа с психиатром, восстановление, — Андреа говорила очень тихо. Баронесса прочла на её лице воспоминания о глубокой боли, словно девушка винила себя в том, что была не в силах помочь начальнице. — Знаете, я так боялась, что она потеряет рассудок, — почти плача произнесла Андреа. — Потому что её взгляд… Я никогда не видела такого испуганного и забитого. Миранда приходила в себя очень долго. — Что со Стивеном? — Она с ним ещё не виделась. — И не увидится нигде, кроме суда, — подумала про себя Хелльман. — Девочки увидели её только на прошлой неделе, когда она была загримирована, чтобы не испугать их. Она очень долго никого к себе не подпускала. — Его задержали? — Нет. Миранда приказала никому не сообщать о произошедшем, «мне ни к чему скандал перед показом». Шумиха в СМИ ещё больше бы её задавила. Сегодня она, впервые за всё время, вышла в свет. Надеюсь, этот урод понесет наказание. — Будь уверенна, — твердо заявила фон Хелльман. — Мне нужны записи с камер. Я знаю, Андреа, они есть.