Шрамы

      Свет фар лизнул скрюченные «тельца» деревьев, подсветил скелеты их голых веток и привлёк навязчивых насекомых, стоило машине проехать ещё дальше от региональной трассы. Марго почувствовала неладное, когда Вадим в принципе свернул сначала на обочину, затем съехал куда-то по едва проглядываемой под светом фар дорожке, но сказать ничего не смогла. После увиденного и услышанного Разумовскую ещё долбила паника, которая начала только усиливаться.       Она сжала пальцами концы завязанного пояса пальто. Его ей «любезно» предоставил Дракон, откопал какое-то в багажнике, и Марго отчаянно пыталась не думать, с кого он его снял или кто его здесь оставил. Как рассудила, всё лучше, чем ехать в офисной одежде, в какой её и похищали. Теплее, а сейчас Разумовская хваталась за него как за последний оплот безопасности, будто состоял он не из тёплой ткани, а представлял бронежилет.       Как минимум.       Марго тупо уставилась на деревья и дрогнула, когда двигатель резко перестал работать. Машина затихла совсем, лишь продолжали подсвечивать «скелеты» мрачного леса не выключенные фары, да из динамиков доносилась какая-то попса по волнам радиостанции.       «Убить собрался?» — Марго шумно кратко вдохнула, резко выдохнула и повторила несколько раз. Дыхание сбилось. По коже бегали мурашки, подобно тому, как слетались на свет мошкара и другая насекомая дрянь, облепляли капот и ползали на нём, а ещё вились на клочках света. Дрожь охватывала тело по мере того, как в голове появлялись все стереотипы.       «Да и почему стереотипы?» — парировало язвительное внутреннее.       Когда поездка с наёмником нанимателя, который несколько часов назад убил её бывшего мужа, в тёмный лес оканчивалась невинным… а чем собственно невинным?       Марго сглотнула. Запрятанная после той комнаты паника липкими вязкими прикосновениями утягивала в себя сознание, будоражила воображение и подводила вновь к одной простой истине: «Сегодня она всё-таки не вернётся». Пальцы стиснули тканевые концы до побеления костяшек, пока светлый взгляд цеплялся за «танец» мошкары в свете фар, а в сознании рушилось очередное противостояние по формулировке «да, но…»       Эту фразу она говорила себе, когда за ней явился Дракон и после оставил наедине в комнате с Сергеем.       Но к Марго, выдержавшей час с ним, вскоре присоединился Алтан, который положил на центр стола пистолет. Тогда она смогла оценить обстановку и постановила — её не убьют. И с этим противопоставлением появилась надежда.       Эту фразу она повторила себе тогда, когда Сергей раскрыл правду об ошейнике, и Марго, подтвердив, попыталась достучаться до Юлии, схватившейся за пистолет, ибо она понимала, Сергей или то, что пришло на смену доминанту, сделал бы всё, чтобы выторговать себе свободу или на крайний — выиграть время.       Но Юля услышала её, и с опускающимся пистолетом Марго ослабла, поняла — не сегодня. В груди вновь теплотой осела надежда.       И тут же испарилась вместе с озвученной ещё раз фразой, когда пистолет лёг в руку Дагбаева. Марго понимала: клан долгое время подбивал клинья к её компании, а она слишком долго бегала, увиливала и закрывалась от криминального влиятельного сектора, порой жертвуя выгодными официальными контрактами, выручка от которых могла покрыть «разрывы» прошлых лет. Но никакая выручка не стоила того, что скрывалось за формируемыми так криминальными связями. И вот теперь… всё было просто закончить: убить владелицу, обставить как несчастный случай — мол, убил бывший муж, и в это поверят с лёгкостью — а затем посадить во главу компании своего человека.       Но во второй раз указавший на неё пистолет не совершил намеренного. С наступившей тьмой и звуком выстрела Марго ощутила себя живее всех живых, особенно когда её заставили насильно сделать вдох и выдохнуть, заставили дышать. Из-за паники и страха она не сразу сообразила, что удерживал её Вадим, что он же закрыл ей глаза и что она просто-напросто… жива.       Теперь же фраза была озвучена в четвёртый раз и на этот раз все отсылки вновь указывали явно: чёрный лес, поглощённый тьмой, машина, далёкая от региональной — даже не федеральной — трассы, одним словом — глухомань. Идеальное место, чтобы прикончить, не оставить больше улик, и тихо до прочего. Почти. Из динамиков громыхала музыка, но это только на пользу — подумают, что какие-то парочки кувыркаются и поделом.       Марго дёрнула нервно плечом, склонила к нему слегка голову и чуть прикрыла глаза — по натянутым до предела нервам паника отбивала ритм, который повторялся вибрацией и долбил дрожью и за которым почти не слышался голос рацио. А последний задавал всего лишь два резонных вопроса, ответы на которые могли успокоить.       Первый: если хотели убить, почему не сделали это в поместье сразу, а устроили этот фарс? Ведь поместье в любом случае будет вычищаться от улик, а тут улики останутся в машине.       И второй: зачем нужно было говорить, что отвезут домой, а вывезти в итоге в лес?       Дёрнулось другое плечо. Марго приподняла его, склонила голову теперь к нему и поджала губы, ядовито парируя на вопросы паническим голосом внутреннего ребёнка: Марго слишком верила в порядочность и логику. А у криминальных авторитетов, действовавшим не по правилам, не существовало ни первого, ни второго. И если им вздумалось убить одного Разумовского в поместье, другую Разумовскую — в лесу, они просто убьют первого в поместье и вторую в лесу. И никаких почему, как, за что и про что.       — Вылезай, — выдохнул рядом со смешком Вадим, и Марго дрогнула — за мысленными размышлениями она совсем позабыла о присутствии самого наёмника, который и должен был привести «приговор» в исполнение.       Она мотнула на него голову, и взгляд почти тут же опустился на ключ зажигания. В мыслях уже заискрилась надежда с призрачным планом, но Дракон как раз в этот момент повернул ключи до фиксирующего щелчка, и Разумовская мысли отбросила. Да как-то не сразу подметила, что если ключи остались, и играла музыка из динамиков, то план и не так-то безнадёжен.       — И давай без глупостей. Бегать и ловить тебя по лесу не собираюсь. Останешься здесь. — Пальцами он мазнул по индикатору громкости на максимум, отчего из динамиков музыка стала доноситься почти невыносимо.       Марго в непонимании посмотрела на Дракона. Брошенная Вадимом фраза добавила противоречий и заставила остановиться расширившуюся панику.       Бегать?       Ловить?       «Останусь здесь?..»       В наступившей тишине выползло рацио вновь со своими вопросами, и на этот раз Марго парировать на них не стала, как и копаться дальше — сознание от переживаний совсем схлопывалось, отказываясь создавать более-менее логичные цепочки, потому она решила подчиниться и подумать по ходу действия.       «Вдох — выдох», — напомнила себе Марго, сделала глубокий вдох, выдохнула медленнее и, ухватившись пальцами за ручку, открыла дверь. Дракон уже вылез из машины, сунул руки в карманы и теперь осматривал округу. Разумовская спустилась медленнее, хило-хило толкнула дверь обратно, а совершенно не звонкий хлопок подтвердил, что та не закрылась.       «И плевать».       Кутаясь в большое ей пальто, она прошла вперёд, сунула руки в подмышки и поёжилась. Порыв холодного воздуха чуть отрезвил и сбавил немного огонь застывшей паники. Марго смогла даже осмотреться, хотя толку от этого вышло мало. Чёрное пространство, в котором единственным освещением стали фары машины, обступало вокруг подобно начавшемуся внутри неё хаосу из паники и рацио, воспоминаний и страха. Где-то раздавались крики потревоженных ночных птиц и совсем редко с ветром доносился гул региональной трассы, где машин почти не было, и то если гул мог как-то перебить доносившуюся музыку.       Оба обошли машину и встретились перед ней. Дракон медленно опустился на капот, продолжая осматривать Разумовскую. Марго проявила схожий интерес, лишь убрала руки и сунула их в карманы пальто. Светло-серый взгляд столкнулся с тёмно-жёлтым, и Разумовская вдохнула, первая нарушила их зрительный контакт и отвернула голову вправо.       — Убивать собрался? — на выдохе выпалила она и посмотрела на него обратно, чуть прищурившись.       Дракон в ответ осклабился, на что Разумовская мысленно осыпала его матерным.       — Давай без шуток, ладно? — устало попросила она. — Для чего ты сюда вывез? — настояла Марго дальше, в раздражении (или же от нервов) передёрнув плечами.       На это Вадим хмыкнул, но улыбку сбавил. Прежде, чем ответить он скользнул взглядом по её фигуре, естественно подметил следы нервной дрожи и отпечатки как прошедшей, так и подступающей панической атаки, затем вернул внимание на лицо.       — Когда я шутил? — Марго цыкнула с пока мысленным «да чтоб тебя…» и удивилась, когда Вадим расцепил руки, дёрнул вниз молнию куртки и продемонстрировал сначала одну полу, затем другую. — И убивать я тебя не собираюсь. — Пальцы медленно отпустили кожаную ткань, следом сцепились вместе вновь на бедре.       Разумовская притихла. Холодный воздух, наконец, подействовал, как успокоительное, но сильным, конечно, стала демонстрация отсутствия кобуры или другого оружия. На всякий Марго повторно скользнула взглядом по расслабленной фигуре Вадима — нет, не было. Тогда она вдохнула глубже и, собрав остатки сил, задавила панику, которая тут же настояла, что с такими руками и при такой подготовке убить её могли голыми.       — Хорошо, — Марго решила поверить, сглотнув набежавшую слюну. — Тогда что мы тут делаем?       Вадим потянулся рукой во внутреннюю полу, Марго насторожилась, но в руке вскоре показалась всего лишь зубочистка. Дракон внимательно изучал тревожные взгляды Разумовской и, как показалось, даже упивался этим, но молчал, чем ещё сильнее раздражал её.       — Сама не понимаешь?       Марго напряглась, особенно заметив на себе въедливый острый взгляд, и слегка отступила.       — Понимаешь, — подтвердил Дракон, возвращая взгляд ей на лицо. — Сама разденешься? Мне помочь?       — Ты... — Разумовская было задохнулась от возмущения.       — Лучше без оскорблений, — предупредил её Вадим, не отводя взгляда, и у Марго всё внутри резко похолодело. — Снимай, говорю.       Она резко вдохнула, сжала руки в кулаки и покачала головой, на что Дракон с короткими выдохами посмотрел на прокручиваемую им зубочистку, следом — обратно на Марго. Исподлобья. И тогда рацио напомнило: пускай и без оружия, но вероятность быть задушенной всё ещё оставалась или — хуже того — быть брошенной здесь же. Вадим резко подтянул вытянутые до ноги, на что Марго выпалила:       — Л-ладно. — Она вытащила руки из карманов, следом дрожащими пальцами ухватилась за концы и дёрнула их. — Извращенец, — выдохнула Марго почти зло, за что схлопотала в ответ лишь усмешку с протянутым:       — В прошлый раз тебя это не больно заботило.       Щёки вспыхнули, Разумовская чуть отвернулась и продолжила пытаться развязать узел. Удалось это сделать спустя полминуты, затем она кинула пальто в протянутую руку Вадима, который — пендитно сложив его — совершенно не пендитно откинул его на переднее стекло, дрожащее иногда на особо громких тактах музыки. Действие показалось Разумовской странным: зачем так поступать? Но над ответом ей подумать не дали. Вадим, встав и сунув в рот зубочистку, стащил с себя кожанку, остался лишь в майке и откинул её до прочего к пальто. Теперь деталь с верхней одеждой ещё больше смутила.       Холодный порыв и прокатившаяся по телу дрожь заставили Марго собраться и забыть о причудах снятой одежды — какой в этом толк? Заметив движение сбоку, Разумовская дрогнула, отступила, но Дракон прошёл мимо неё. Нахохлившейся нервной птицей Марго проследила за его движениями, хватаясь руками за ткань хилой блузки. Вадим остановился не так далеко, осмотрел лес и повернулся к ней на пятках тяжёлых берц.       — Кричать будешь, — спокойно озвучил он почти без ехидства истинную причину нахождения их здесь.       Но Марго в истинность её не поверила, успев вообразить себе самые страшные картинки, потому выпалила удивлённо, широко распахнув глаза и не понимая — спросили или утвердили:       — Что?       — Да брось, — Вадим перекинул зубочистку на другую сторону рта. — Ситуация повредила твои нервы, а не слуховой аппарат. — Пальцами он щёлкнул у неё перед носом, на что Разумовская дёрнулась назад, отступая, и тут же уязвлённо посмотрела на Дракона, даже не успев как следует осознать движение. — Приходи в себя и слушай, что я говорю.       «Хорошо», — Марго сжала руки в кулаки и отвела взгляд на лес. Тёмный, далеко от региональной трассы, громко играющая музыка — глухомань, где, как она и говорила, никто не услышит короткого выстрела. Или... Разумовская посмотрела на Дракона, оценила разделявшее их расстояние и покосилась обратно на откинутые вещи. Происходящее чуточку прояснилось, а с ним стало немного спокойнее и тогда она задумалась над тем, насколько же музыка могла бы перебить человеческий крик.       В поисках ответа она потными руками обхватила шею, как всегда делала в нервах, и покосилась на машину — ответ нашёлся самостоятельно, и Разумовская вернулась мыслями к уже озвученному «громко играющая музыка». «Да ну глупость», — Марго серьёзно посмотрела на Вадима, стоявшего по-прежнему рядом. Лицо его изменилось, ожесточилось и подсказывало, что шутить он не собирался, а ещё эти его слова… Что шутки он не потерпит.       Но у Разумовской всё ещё ничего не складывалось в сознании, потому на выдохе она разомкнула руки на шее, опустила их и просипела:       — Ты привёз меня сюда, чтобы поорать? — Руки она раскинула в стороны, намекая на окружение.       — Всё верно, — легко ответил Вадим и, сложив руки обратно в карманы джинсов, принялся чуть её обходить. Марго поворачивалась так, чтобы всегда держать наёмника в поле зрения и теперь, при повторном изучении, постановила: ситуация его начала забавлять, на губы вновь вернулась почти знакомая усмешка.       — Зачем? — выдохнула Марго.       Вадим остановился, повернул к ней носки прямо, Марго, сжав руки, приготовилась отступать, только вот приходилось сильнее жмуриться от бьющего почти в глаза света фар, из-за чего фигура напротив расплывалась.       — Чтобы ты смогла прийти в себя, — как очевидное просипел он.       Марго слишком удивилась, а потому не сразу приметила, как Дракон начал наступать на неё, затем начала отступать небольшими частыми шагами, поставив перед собой руки в глупом барьере. Марго часто задышала, уязвлённо пытаясь сфокусироваться на лице. Не получалось. Оно всё ещё оставалось мутным пятном, и вместе с тем смысл его слов постепенно доходил до неё.       Пытался так помочь?       Крик, как способ избавления?       Разумовская мельком огляделась по сторонам, затем вдруг хохотнула.       «Что за дурость…»       — Я не стану этого делать, — резковато выпалила она, поворачивая обратно к нему голову.       — Станешь, — заверил её Вадим. Голос отдал сталью.       На очередной его шаг Марго сделала два своих маленьких, да постепенно в душе на место страху приходила ненависть — что за идиотские шутки: сначала тема с раздеванием, теперь крик — и непонятно, что хуже и что лучше, пускай и загадку верхней одежды она почти разгадала.       — Не буду я кричать, — зашипела Разумовская, дёрнула руки, разрушая созданный ею «барьер» и сжала их в кулаки.       — Бу-у-удешь, — распахнув чуть шире глаза, продолжал заверять её Дракон. — А иначе домой пешочком пойдёшь. По региональной трассе вплоть до первого областного селения. Сечёшь?       Перевод фразы значился обывательски-простым: «Не дойдёшь в этой части области и до ближайшего селения. Повезёт если из леса выйдешь»       Для Марго это стало почти что крайней точкой. Она отступила ещё немного, продолжая наблюдать за язвительным, полным уверенности лицом и чувствовала, как закипала. Удивительно, но ярость сработала сильнее против паники, вот только так ли оправданнее?..       — Да чёрта с два я буду это делать, идиот! — шикнула Разумовская, оценила расстояние до Дракона и, оттолкнувшись отставленной ранее правой ногой, замахнулась для удара правым кулаком.       Дракон среагировал моментально: дёрнул правым плечом, так повернулся к ней боком, затем схватил её за правую руку и качнул к себе. Левая рука, хлопнувшая Марго по затылку, собрала на ней пряди волос, а правая стянула её перехваченное запястье, на что Разумовская зашипела, следом заскулила от боли.       — Во-первых, не идиот. Можно Вадим. На крайний — Вадим Андреевич, — выдохнул он со смешком, и Марго зашипела на него:       — Хорош издеваться!       Хватка на волосах стала сильней, и она вынужденно осеклась.       — Я ещё и не начинал, птичка, — предостерёг её низко «Вадим Андреевич» и Разумовская дрогнула, признавая поражение и затихая — на что она в принципе надеялась, делая такой выпад в таком состоянии?.. — А во-вторых…       Рука Дракона на мгновение отпустила запястье Разумовской, но чтобы тут же удобнее схватить за предплечье. Ослабляя хват на волосах, Вадим направил правую руку Марго к её же спине, затянул так, что та ни то зашипела, ни то заскулила, ни то и всё вместе, следом схватил левой за её левую, резко дёрнул руку к правому плечу и так зафиксировал произведённый захват.       — А во-вторых, — Дракон подтолкнул её к себе назад, — кончай ломать драму. Ты же сама всё прекрасно понимаешь, Маргарита Васильевна, — выдохнул он ей в ухо, на что Марго дёрнула головой в противоположную от него сторону. — Твои безопасники также под Дагбаева копали. Ведь для этого ты Висельскую и использовала, чтобы он думал, что использует её сам против тебя. Умный ход, малая, но не долговечный — особенно в выборе исполнителя. С сосунками, что местью живут, дела не ведутся.       Марго, выдохнув со звучным «чёрт», схлопотала позади ответный смешок. По коже прокатилась дрожь, дыхание на мгновение сдавило ледяной паникой, какая тугим узлом завязалась и в низу живота. Разумовская уставилась в чёрную кромку леса, следом зажмурилась и попыталась выпутать руки, на что тут же схлопотала давление посильнее, вынудившее её шикнуть.       — Отлично, вы это знаете… — выдохнула она.       — Я это знаю, — подчеркнул Вадим, на что Марго замерла с коротким в мыслях «что?».       Позади глубоко вдохнули. Разумовская затихла, сознание сделало засечку об очевидной брошенной отсылке, и Марго пообещала подумать об этом позже. Собрав мысли в кучу, она тихо спросила:       — Допустим, ты знаешь. Чего ты от меня добиваешься?       Дракон помедлил, после заговорил чётко и внятно, очевидно выплюнув злосчастную зубочистку:       — Благодаря собственному расследованию, ты знаешь, как он приобретает союзников. — Марго медленнее выдохнула, нахмурившись, позади тут же звучно осклабились также на выдохе. — Сначала обставляет ситуацию так, чтобы уничтожить морально, опускает своими силами на дно, где уже после приходит как спаситель в момент кризиса и предлагает заведомо проигрышную сделку, которая связывает и по рукам, и по ногам. Знакомая схема, да?       Марго подалась назад, желая как-то ослабить давление на руки, но схлопотала в ответ смешок. На нём она не стала концентрироваться, вместо попыталась заставить сознание соображать. И почти получилось, потому как вскоре она точно поняла, к чему её так усердно подводил Вадим и решила признать полное поражение.       — Так чуть не растащили бизнес ещё при Сергее, после — уже в четырнадцатом. И попытались сейчас.       — Знакомо всё-таки, — утвердил Дракон.       — Более чем. — Марго прикрыла глаза и чуть опустила голову.       — Тогда и понимаешь, что тебе хотят предложить? — вкрадчиво интересовался Вадим.       Марго губы скривила — разговаривал он с ней сейчас так, как первое время она пыталась с Кириллом, на что получила в ответ грозно-серьёзное «я не ребёнок» и вся попытка окончилась. А если отбрасывать лирику, выводы и впрямь напрашивались страшные.       — Понимаю, — всё же ответила она.       — И понимаешь, как именно будут использовать эту ситуацию с убийством твоего муженька?       Марго облизнула пересохшие губы, приоткрыла рот и тут же его закрыла. Молчание, занявшее пару минут, Вадим расценил как безоговорочное подтверждение.       — Тогда просто возьми и поори, — произнёс Дракон, разрушая тишину.       — Опять ты за своё, — выдохнула Разумовская. — Не буду я этого делать. Не собираюсь я кричать, и…       Правую руку он потянул ещё дальше, на что Марго заткнулась, шикнула, попыталась оттянуть плечо. И чтобы хоть как-то уменьшить и скомпенсировать давление она склонила голову к левому плечу.       — Вредятина а, — выплюнул Вадим, и Марго, улыбнувшись, не сомневалась, что хотел он обозвать её иначе.       — Чем больше в себе держишь, тем больше ереси потом творить начнёшь. Тебе это надо, мелочь? — раздалось позади почти назидательное, будто оправдывавшее пресловутое Вадим Андреевич.       Марго стихла, решив больше не упрямствовать и послушать. Улыбаться перехотелось.       — Успокоительные, прочая дрянь не помогают в твоём случае. Алкоголь — сопьёшься. Драться ты тоже херово умеешь.       Марго поджала губы, засипела обижено и появилась идея попытаться треснуть его ногой, но рациональное внутри даже поддакнуло, припоминая не только стычку в Башне, но вот, пожалуйста, то как она позволила себя захватить.       — Не сипи на меня, сама виновата. Лохов в тренеров брать и в безопасники назначать, — язвительно растянул Вадим.       — Я и не спорю. — А прозвучал голос всё же довольно-таки обиженно.       Дракон подметил изменившийся тон и наградил Разумовскую очередной ядовитой усмешкой, затем его левая рука ухватила её левую ладонь, сжала и спустила с правого плеча на центр груди. Вадим надавил и продолжил пояснять:       — А потеряешь рассудок, потеряешь бизнес и опустишься на дно, как то и нужно Дагбаевым. Сейчас они только начнут утверждать авторитет, раз разрешили всем на радость проблему с Разумовским, тебе дальше рассказывать, к чему это приведёт или сама мозгами пораскинешь?       Марго отрицательно качнула головой и втянула нижнюю губу, какую начала медленно отпускать. В голове возникали и гасли получаемые доклады и информация, какую удалось поднять как с Архивов, так и с помощью Артемиса и Ледоруба. Последней Разумовская уже не могла верить, но на первых этапах сотрудничества — отдать должное — вытащенное Висельской и впрямь позволило проследить нечто, похожее на алгоритм действий.       Знала она это всё. Знала давно и пыталась готовиться. Готовить себя, компанию, безопасников, просчитывала варианты, ибо варианты будущего пугали. И с этой позиции Разумовская почти поняла, чего от неё добивался Дракон, вот только не могла она так просто взять и начать кричать, о чём и сообщила.       — Я… Не могу. — Позади вздохнули, и Марго тут же торопливо пояснила:       — Может, хочу, но не могу. Я… просто не могу.       — Что в этом такого? — Вадим чуть отпустил правую руку. Захват с ней скользнул до поясницы Марго, там остался, на что Разумовская смогла ослабить плечи.       Она опустила голову, не зная, как отвечать — казалось бы, простой крик. Ей и психолог говорила, что криком можно выпустить внутренний пар, особенно закапсулированные и захороненные внутри эмоции от панических атак, от стресса, просто эмоции даже положительные — всё туда, всё в капсулы и на замок. Где оно хранилось и хранилось, пока места не лопались от перетрамбовки.       И вот теперь, казалось бы, простое заорать — как когда-то Марго выла от боли первые месяцы по возвращению в Россию. Но выть в подушку в закрытой комнате и орать в лесу в присутствии другого человека, который и не против, чтобы она поорала… Почему так сковывало грудь, а стоило ей открыть рот, как из глотки не вырывалось ничего, только иногда поднимался пар от дыхания, и Марго захлопывала его обратно.       Было стыдно.       Было мерзко.       Было грязно от ситуации, от сгущающегося ещё большего кошмара, от пережитого и главное — от себя и собственной слабости.       Всё это душило, сдавливало горло, и тогда вообще не открывался даже рот.       — А я тебе-е скажу, что в этом такого. — Голос Вадима выдернул Марго из внутреннего хаоса. — Пересдерживалась, малая, но решать эту проблему надо — ни я, ни ты не будем здесь торчать, потому давай. Быстрее начнём, быстрее закончим.       «Да я всё понимаю… — протянула она почти плача в мыслях, зажмуривая глаза. — Но не могу» Осмелиться сказать об этом вслух Марго не решилась, потому лишь жмурила глаза и думала, пыталась экстренно найти барьер, который мешал совершить такую дурость.       А затем Разумовская резко распахнула глаза, ощутив, как хватка на обоих руках ослабла. Первой мыслью стало дать обратную, вырваться и сбежать, чтобы как-то спасти, но… Она только подалась назад, уперевшись ботинками в землю и предупреждая внутреннее действовать даже на рефлекторном и интуитивном. Действие Дракон одобрил. Его руки обхватили за талию, одна осталась на боку, другая легла прямо под грудью, подтянули к себе и на этот раз Марго схватилась за них, как цеплялась взглядом за темноту.       Внутреннее душило.       Лес перед глазами начал плыть и в тёмных образах-тенях Марго видела, как сгущались собственные эмоции и страхи. Где-то проступало тёмное с длинными руками и янтарными глазами, а напротив него в тенях и ветках затаились твари. Рождённые из чёрных перьев своего Создателя они способны разорвать или поразить других — чистых белых — чёрной перьевой заразой, чтобы дать каждому пробудить собственное тёмное и увязнуть в этом болоте, затем — пополнить ряды чужой армии, где действовать только на животных инстинктах: охотиться, цепляться, рвать и жрать сырую плоть.       Во рту пересохло. Разумовская открыла его, стиснула пальцами руки Дракона, так напоминая себе за связь с реальным миром и происходящим здесь и сейчас. И тогда образы прошлого рассыпались и явились тем, что довелось пережить несколько часов назад: перекошенное безумием родное лицо с уже притупившейся болью от осознания, что ничего не изменилось. Шахматный стол, чья-то игра и чужая боль девушки напротив, испытанная как собственная.       Марго тяжело надрывно выдохнула. Ноги от дрожи подкашивались. Тело трясло, а сознание — паническая его часть — напоминала: с осуществлённым устранением Чумного Доктора всё только начнётся и станет глубже. Так, как она уже давно разбирала с Артемисом, анализируя вытащенные данные. И так, к чему клонил Дракон.       «Это только будет, — напомнило о себе рацио. Марго подняла взгляд обратно на тени леса, сглотнула и замерла, видя призраки прошлого. — А это уже было. — Продолжало рациональное, и мираж панической атаки стал пропадать. — Мы пережили это и переживём снова».       Марго глубоко вдохнула, зажмурила глаза и…       Из глотки вырвался только жалобный скулёж.       — Громче, — подтолкнул её Вадим, к счастью отставив язвительность.       Грудь ещё щемило. Тем не менее Марго вновь вдохнула и вновь попыталась выдавить из себя крик. Почти получилось, но…       — Громче, давай! — шикнул Дракон.       Разумовская, втянув на мгновение голову в плечи, помрачнела сильней, посмотрела на лес и уже тогда на следующем — третьем — выдохе она выбила из груди почти настоящий крик. За ним последовал ещё один и ещё, не находящий резонанс с звучавшей из динамиков музыкой, скорее перебивавший все звуки в округе и первое — оглушающий самого кричащего.       А закончилось всё сорванным голосом, кашлем и хрипло сказанной просьбой «отвези меня домой»…       …И просьба была почти исполнена.       Ехали они в тишине, только тихо выдавало что-то из себя радио, да закреплённый телефон стальным голосом подсказывал, где и куда следовало съехать, чтобы добраться в конечную точку. Поместье Разумовских… А теперь Разумовской Вадим знал — именно он давал наводку наёмникам и задание: пролезть, навести шороху и успешно вылезти из него. Да и сам участвовал в этом деле, и именно тогда и узнал, что у Маргариты Васильевны есть сын — кучерявый и рыжий до одури мелкий, который, как считал, смог успешно спрятаться.       Мгм.       Горе-шпион, которому бы уши отодрать до цвета волос за собственное любопытство. Попадись он не Дракону, а кому из его подчинённых, дело запахло бы плохо. Вадим же просто сделал вид, что не заметил пацана, и мелочь — отдать должное — сама сообразила дать дёру и спрятаться получше, там и полицию вызвать. До её приезда Дракон ещё побродил по этажам, как у себя дома, если бы он был стабильно, и оценил интерьер коротким «пусто». Ведь обычно от поместий за городом, в элитном районе ожидалось что-то эдакое, особенно когда принадлежало оно владелице первой Социальной Сети. Только внутри Дракона почти везде встречали отчётливые более светлые, чем основной тон отпечатки на полу, стенах, потолке — такие свидетельствовали о снятых мебели и иных украшений. Это наталкивало на единственное: многое либо было выброшено, либо продано.       В некоторых комнатах отыскались следы только-только законченного ремонта, в парочке — ремонт только собирались сделать, и в одной Вадима встретила мастерская со скульптурами. Дверь в неё была закрыта, но не проблемой стало её выбить. «Диковатость какая», — подумал тогда Дракон и покинул помещение с изваяниями, там его догнали доклады о скором прибытии полиции, и экскурсию пришлось отложить.       Услышав рядом чуть более глубокий вдох, Вадим метнул осторожный взгляд на девчонку. С момента, как он втащил её в салон и уместил в кресле, до кучи ещё зафиксировав ремнём безопасности (а то мало ли), Марго устало пялилась в окно уже высохшим взглядом. И было лучше, проявляй она эмоции — говорила, сыпала проклятьями или рыдала, но все их оставила там на поляне: где и раскричалась, где и охрипла, где рыдала и цеплялась в него, отказываясь выпускать. Теперь тихо втянул глубоко воздух Дракон и вернул внимание на пустую дорогу, сверившись с навигатором. Ещё несколько километров тащиться стабильно прямо.       Пальцами левой руки, какой он подпирал голову, Вадим потёр висок, когда в голове фантомно раздался вымученный, полный боли крик. Конечно, он предполагал и знал, что такие шутки с эмоциями выливались в срывы, но чтобы кричали с такой болью и ужасами… Выводы напрашивались интересные, а главное вопросы — что ж такого довелось пережить девчонке, кроме делёжки города богатенькими мальчиками и девочками, что крик напоминал вой избитого и загнанного животного?       «Разве теперь есть отличия?» — поддёрнуло его подсознание, напомнив за разговор, который предшествовал крикотерапии. Вадим отвлёкся, когда уголком глаза подметил, как Марго в очередной раз провела грязными от земли пальцами по запястью.       — Болит? — Ничего лучше и очевиднее он спросить, конечно же, не мог.       И тем не менее Разумовская отозвалась с хриплым и надрывным:       — Да.       «Конечно, болит», — ёрничало внутреннее, от которого Вадим отмахнулся.       — В бардачке мазь лежит. Возьми, смажь. Иначе синяки долго сходить будут, — возвращая взгляд на трассу, порекомендовал он.       Снова уголком глаза Дракон увидел, как Разумовская медленно качнула на него голову, всматривалась несколько секунд, затем покосилась на бардачок с отчётливой вялой улыбкой уголками на губах. Но что ж с этого взять — размышлял Вадим — ему тоже смешно со всей ситуации.       Тем не менее сбоку щёлкнул бардачок, куда Вадим сваливал всё до кучи: нужное и не нужное. Лежали там, на вскидку, и книги в мягком, и несколько пачек сигарет про запас, путеводитель, карта, которая не актуальная вот уже как несколько лет (точнее с распада СССР) и вот мазь. Разумовская на бардак не бухтела — то ли сил не было, то ли всё равно — и, найдя мазь, запихнула всё барахло обратно, после выдавила немного на каждое запястье.       Молча.       Даже звука не издала, хотя могла.       Ну вот и что с ней делать?       «Обнять и плакать — как из одного мема, — рассуждал Вадим. — Или как говорится принять как неизбежное, неотразимое, роковое, фатальное, провиденциальное и либо простить, либо отпустить»       «Ну тут ты что-то сильно загнул», — отозвался сам на себя Дракон, задавил воспоминания о старшей сестре, которая именно так и парировала, и говорила, когда Вадим сетовал на очередную её пакость, и покосился на девчонку, которая вдруг ему протянула мазь за «плоский хвостик».       — Тебе? — предложила она, внимательно смотря на него.       На её усталый взгляд Вадим вскинул брови.       До Марго дошло.       — А, ну да. — Она отвернула голову, кинула мазь к остальному барахлу и, захлопнув бардачок, удобнее устроилась в кресле рядом.       Уже хорошо. Какие-то базовые движения и реакции.       Оправив ремни безопасности, Марго сгорбилась и принялась медле-е-енно и постепенно втирать тонкими пальцами мазь в кожу. Сначала всё проделала с первой рукой, затем с таким же усталым пендитстсвом занялась и второй. К тому моменту карта навигатора подсказала, что впереди кольцо, а также изменила стрелку на необходимый в будущем съезд.       — Слабо это, конечно, поможет, — выдохнула Марго рядышком.       — Кожа у тебя слишком чувствительная, — растянул Вадим, чуть сбавляя скорость и мягко прокручивая руль вправо.       Вадим перестроился в правый ряд и продолжил движение в нём.       — Тебе ли не знать, — парировала Разумовская, на что Дракон хмыкнул и провёл указательным пальцем по виску снова — вот уж точно.       Достигнув круга, Дракон съехал на первом съезде. Перестроившийся навигатор подсказал следующий долго-прямой путь, и дальше они проехали немного молча. Марго вновь чуть отвернулась от него, съёжилась в кресле и тупо пялилась в окно, за которым постепенно светало. Вадим на разговоре не настаивал: выдохлась девчонка конкретно, ещё и он ей встряску устроил, но с другой стороны — другого момента могло и не быть.       «Мог и опоздать», — хмыкнул он и отвлёкся, когда Разумовская вновь подала о себе знать:       — Алтан прав был.       Интересные, конечно, у них разговоры в пять с лишним утра, но и полно-пусто. Вадим вдохнул, не став торопить, и вскоре Марго сама продолжила мысль:       — Ни Сергея, ни Олега я бы убить не смогла.       Снова завозилась на кресле, теперь повернулась к нему лицом. Дракон на всякий проверил индикаторы закрытия дверей, следом вернул взгляд на дорогу.       — Олег же тоже мёртв?       — Да, — ответил коротко он и оттянул левый уголок губ, цокнув.       — Понятно, — раздалось на выдохе в ответ.       Вадим, устав подпирать левой рукой голову, опустил её также на руль и постучал по нему пальцами, после, приметив на себе серый усталый взгляд, отреагировал на него вскинутыми бровями. Марго в ответ поджала губы и покачала отрицательно головой, тогда он вернул внимание на дорогу, хотя чего там, спрашивалось? Лес слева, лес справа и редкая встречка.       — Это он у тебя выпытывал? — уточнил Вадим, не припоминая подобного разговора в его присутствии.       — Он… — Марго замялась, — много спрашивал о баторе нашем, уточнял, а там прочитать явный подтекст в его словах не составило особого труда.       — Батор? — уточнил он.       Разумовская хмыкнула.       — Так воспитанники детский дом зовут. Батор. От инкубатора, — пояснила она.       — Понятно, — вернул теперь ей должок Вадим, на что уже оба обменялись усмешками — хороший, конечно, диалог складывался, но уж какой был. Ладно, было всё-таки кое-что, что Дракона интересовало, да и язык чем-то занять нужно, чтобы не начинать потихоньку залипать на одинаковость дороги. — Выходит, вы все трое из батора вышли?       Марго с ответом помедлила, причём Вадиму вскоре показалось, что совсем не ответит. «Ну что ж… попытка не пытка», — приободрил себя Дракон, подавляя зевок.       — Да, все трое, — ответила она на выдохе. — Я из коррекционки отказной, Сергей в восемь туда загремел после взрыва в квартире родителей. Газ утёк, — тут же добавила Марго, заметив на себе взгляд Вадима. — Олег самый поздний. В двенадцать после того, как скины на улице буйствовать стали.       — Сам попал? — проявил любопытство он.       — Не знаю. — Марго скривила губами. — Мы как-то никогда друг у друга особо не спрашивали, кто, что и как, — она посмотрела на него вновь, отводя взгляд от дороги. — Да и какая разница? Все в итоге же в баторе. Никому ты не нужен, тебе никто не нужен, ты не веришь, тебе не верят, полнейшее социальное дно.       Дракон, вскинув на мгновение брови, крепче ухватился руками за руль и тут же ослабил давление. Детские дома, а сейчас называемые детскими центрами — одна шушера, где воспитывают изначально покалеченных жизнью детей, не готовых к дальнейшей жизни. Растят их в тепличных, не соответствующих действительности условиях, но тепличных с худшей стороны, ибо, насколько знал Вадим, в таких местах не только воспитатели заводили свою шарманку и наживались на полученной власти, но и сами воспитанники организовывали свою иерархию. Вот тебе и «инкубатор» со всеми вытекающими.       «А тогда ещё и время нестабильное было», — сложил два и два Дракон, прикинув приблизительно, что пришлось взросление детдомовцев на период распада страны, где всем было, мягко говоря, не то чтобы класть на социальную сферу, прямо плевать на детей, тем более беспризорников. Если уж его семья, Вадима, выживала в то время, то что говорить о тех, кто жил на деньги государства, переживающего период распада и построения системы заново?       — Выходит, что не так-то и плевать. Вы же как-то были вместе, — растянул Вадим, на что Марго вдруг усмехнулась с улыбкой. — Что-то смешное сказал?       — Да нет, — Марго посмотрела на него. — Просто мы так себя звали — Вместе, а потом Сергей так Сеть назвал.       Дракон не сказать, что сильно удивился, но всё же чуточку удивился. Как там его старшая говорила? Всё из детства… Вот и яркий тому пример.       — Но да, — продолжила она. — Мы как-то притёрлись друг к другу, а потом оказалось, что так жить проще и переносить проще. Олег многому нас учил, он старше был по внутреннему развитию. И, наверное, если бы не его фигура, ничего бы из нас толкового не вышло.       «Понятно», — на этот раз в мыслях растянул Дракон и припомнил Поварёшкина в период службы. Глаза того и правда выдавали внутреннее раннее взросление. Такими цепкими расчётливыми смотрели только пережившие войну или трагедию люди, и обычно они встречались у людей далеко постарше, но никак не у «зелёного», подавшегося контрактником. Вадим тогда списал подобное на детдом, но теперь выходило, что уже в него Олег пришёл таким и оказал влияние на других. «Олежа, Олежа, — растянул Вадим, постучав пальцами по рулю, — и повадило тебя с психом связаться…»       На вопрос или утверждение скорее ему, конечно, никто не ответил и больше не ответит, вместо этого сбоку раздалось осторожное:       — Ты, выходит, семейный? — Вадим с лёгкой ухмылкой поглазел на Марго, на что та осмотрела его намеренно и с улыбкой дополнила:       — Мы таких ещё забортовыми звали. Семейниками.       — Труселя-труселя, — съехидничал в ответ он. Марго выдохнула, прикрывая глаза. Вадим улыбнулся шире и довольнее. — Ну хочешь, деревушка. Такая есть в Московской области.       Разумовская что-то буркнула в ответ. Дракон не расслышал, сверился с навигатором и, возвращая взгляд на дорогу, решил проявить схожий жест откровения:       — Но да, я эти ваши труселя. Семейный, — выкинув треснутую зубочистку через узкую полоску в окне, он продолжил:       — Только мать нас с сестрой поднимала, отец бросил в период перестройки, как сейчас говорится, за хлебом ушёл, — попытался он отшутиться.       — Тяжело, наверное, было…       Дракон хмыкнул, покосившись на неё — о тяжело говорит девчонка, воспитанная в детдоме? Он ничего не напутал? Выказанный жест Марго не то, чтобы разгадала, похоже искренне ляпнула, потому отвернувшись Вадим ответил:       — Как и всем: не тяжелее, не легче. Просто было. Спасло, что мать бухом работала. Тогда на них спрос был — это же не в столице на митингах прыгать, — растянул он с отчётливой скукой в голосе. — И мы с сестрой где что ухватить по работе, где бутылки сдать, где какую хрень найдёшь и на сборный пункт тащишь, а тебе за неё копейки дают, которые буквально на следующий день обесцениваются как деньги. Так что выжили и на том спасибо.       — Мы тоже по помойкам лазили, — созналась Марго, и Вадим покосился на неё с лёгким удивлением. — Называли их магазинами. Где книги выкинут, где ещё чего интересное попадалось.       — И что с этим делали? — Не то, что бы он осуждал — сам по помойкам в те годы лазал, вот только детдомовские... Куда им-то тащить? В комнате заметят, в пунктах могут не принять или ещё до чего докопаться.       — Ну, — Марго замялась, — у нас детдом у берега финки располагался, там и доки были и много заброшенных рыбацких домов. И там один из таких нашим местом был. — Она приподняла плечи, чуть ниже села в кресле и перевела тему:       — Сестра и мать живы-то?       — Жи-и-ивы, — заверил Вадим, принимая невысказанное предложение сменить тему. — Сестра мать на Юг забрала. У неё бо-о-ольшая семья. Пять спиногрызов, которые, если не уследить, на голову садятся. Оттуда и все твои мультики знаю. Как приеду, так на, садись. В десятый раз смотреть будем, а мне уже тошно от этих всех песен про любовь, сквозь горизонты и оры на морозе. Как, спрашивается, потом ларингит не убивает.       Марго посмеялась, на что Вадим только улыбнулся — смеяться ведь объективно было над чем. Представить его в окружении мелкотни, которая опять какую-то мультяшную фигню западного производства поставит. Лучше уж советское — всегда настаивал он, потом припоминал некоторые особенные — очень особенные — советские мультфильмы с раздвоенными хтонями и дивным советским переложением даже самых чудных чувств, и постановлял: объективно для психики лучше крики в горах о свободе.       — Сказка же, — философски рассудила Марго, переставая смеяться, и Вадим согласился: железный аргумент. — А вообще... Здорово. Большая семья, — выдохнула рядом она, и он посмотрел на неё внимательно: светлые глаза чуть темнели, блестя и выдавая в этом лёгкую счастливую зависть, что подтверждала мягкая улыбка. — Большая семья — это всегда хорошо.       — И вещи делить не нужно, — отшутился Дракон, разрушая почти лирическое завершение. Разумовская вздохнула намеренно шумно, вкладывая в это негласное всё, что думала о последней фразе и отвернулась.       Больше тему семьи они не поднимали, да вот только пиликнул навигатор, подсказывая съезд с трассы и уход в частный сектор. Одним словом — подъезжали.       Машина вскоре плавно съехала с побитой региональной дороги на проложенную частными средствами гладкую и идеальную. Там чуть дальше проглядывался ухоженный райончик с поместьями, окружённый высаженный лесом. Вадим уже прикидывал, как подвести Марго — так, чтобы и самому не сильно светиться, но и девчонку высадить, чтобы дошла. Решение проблемы пришло внезапно, причём от самой Разумовской.       — Останови чуть дальше, вон у начала пешеходной дороги, — попросила она.       Дракон машину подвёл к обозначенному месту и, поставив на ручник, посмотрел на девчонку, следом на расстояние до первых участков и обратно — поместье Разумовской почти на краю района, дойдёт ли? Марго внимательно посмотрела на него, бросила взгляд на заднее сиденье, где оба скинули верхнюю одежду, и тогда Вадим допёр, следом осклабился от осознания — в тихом омуте черти водятся, а тут после паники и сообразить смогла? Ну что за удивительная девочка.       Разумовская подалась вперёд.       — А говорила, что не захочешь, — растянул так, что от себя стало тошно Вадим.       — Лирическое напоследок, — выдохнула Марго. Оба потянулись друг к другу, но стоило Разумовской выкрутить громкость, как оба тут же отстранились.       Дракон хмыкнул — шесть утра. По некоторым радиостанциям ещё из старых традиций крутили гимн, оттого сейчас его мелодия буквально чуть не свела с ума. Разумовская осторожно открыла дверь авто и вышла. Дракон помедлил: вытащил запасной телефон, закопался в галерее и нашёл скаченную порнуху, правда пришлось ещё вспоминать, где были русские голоса, где не называли друг друга по имени и где стонали... — Вадим посмотрел на ожидавшую его Марго снаружи — почти как сама девчонка.       Вроде бы нашёл. Зафиксировав время ролика — почти сорок минут, которых должно хватить, Вадим поставил на проигрыш, установил телефон сзади и вытащил сигареты с зажигалкой, следом вылез из машины. Двери они не закрыли и неспешно направились к пропускному пункту райончика чуть дальше.       Марго сунула руки в карманы джинсов, предварительно подтянув ближе блузку, когда как Вадим пихнул в задний своих пачку с зажигалкой, следом похлопал по другим карманам в поисках зубочисток.       Нашёл.       В переднем как раз завалялась упаковка, но пока доставать он её повременил, зато вместо этого решил съязвить — святое, в конце-то концов:       — Лирическое напоследок, ничего лучше не могла придумать?       Марго передёрнула плечами то ли от холода, то ли в невысказанном «отстань», вдохнула глубже и, чуть подставив голову слабому ветерку, осторожно спросила:       — И давно ты под Дагбаева копаешь?       Вадим хмыкнул — за зубочисткой всё же придётся лезть. Достав одну, он поднёс её ко рту.       — С момента, как он меня со дна якобы вытащил, — и заложил её кончик, какой стиснул зубами.       Марго рядом помолчала, только воочию — шкурой — Дракон её взгляд почувствовал, не реагировал и пялился в пропускную «будку» КПП дальше. Разумовская его пока не расспрашивала, и на том «спасибо». Говорить о таком Вадим не любил и не говорил ни с кем, захоронив в себе всё, что так или иначе привело его в капкан клана Дагбаевых.       В спину из машины — слава всем Богам — уже перестал играть государственный гимн и вместо него выла какая-то нечисть-группа. Мимо с громким щебетом пролетели воробьи, на которых Вадим так и покосился. Пернатые разбойники устроились в большом количестве на ближайшем к ним дереве. Где-то затрещала сорока. Вадим, остановившись, осмотрелся внимательней и вскоре приметил, как защищаемые воробьями гнёзда, так и дрозда желтоклювого, прыгающего чуть дальше на ветке, как и саму сороку, также охраняющую своё гнездо. А дроздов всё прибавлялось с округи, и на них кричали как воробьи, так и сорока.       — Сочувствую, — выдохнула рядом Марго, на которую Вадим посмотрел, приподняв брови, затем вспомнил то, о чём они говорили и цокнул мол «забей».       Некоторое время они постояли рядом в молчании. Марго вскоре только присоединилась к гляделкам Вадима на птиц, которых становилось больше — очевидно мелкие воробьи привлекали щебетом своих, чтобы создать визуальное преимущество и отпугнуть повадившихся на их гнёзда дроздов. Маленькие грязно-коричневые пятна так и прыгали с ветки на ветку и щебетали, нахохлившись, но на дроздов пока не нападали.       Вадим посмотрел вбок. Сорока вела себя спокойней, однако громче. Её треск перебивал воробьиный щебет, и тем не менее она в одиночку пока охраняла своё гнездо: прыгала не так далеко, чтобы успеть вернуться, но также вроде пыталась дозваться до второго…       «М-да», — Вадим зажал кончик зубочистки и прикрыл глаза, делая глубокий вдох и медленный выдох, затем, услышав рядом стук чужих зубов, с иронией посмотрел на Марго и оглянулся на машину. Теплота печки начала постепенно ослабевать, вот только если Дракону как-то привычно и пока не больно холодно, девчонке утренний морозец совсем был не по духу.       — Он ещё тебя держит? — осторожно спросила Разумовская, пряча похолодевшие ладони в подмышки.       — Нет, — ответил Дракон и вытащил зубочистку. — Наш контракт — если можно так назвать — обговаривался до убийства Разумовского. — Пальцы прокрутили маленькую пожёванную деревяшечку. Вадим глянул на Марго. — Так что в некотором роде после должен быть свободен, — он пожал плечами. Зубочистка в его пальцах щёлкнула. — В теории.       — Понятно, — с тяжёлым выдохом обозначила Разумовская и покосилась на оставленную позади машину с музыкой.       Невысказанный подтекст поняли оба, как и пояснять, что означало «в теории» — тоже не потребовалось. Вадим, изучив с иронией во взгляде сломанную им почти напополам зубочистку, выкинул её куда-то на дорогу, затем достал сигареты. Протянув в предложении пачку Марго, Дракон тут же убрал её, когда та мотнула отрицательно головой — нет, так нет. Вадим вытащил одну сигарету, поджёг её и, закурив, спрятал обратно в задний карман пачку и зажигалку.       Стряхивая периодически пепел, он поглядел на ставшую чуть тише птичью братию, — как оказалось, дрозды немного перелетели подальше. А к сороке присоединилась ещё одна и те, поднимая хвосты в такт треску, продолжали действовать на нервы. С очередным порывом ветра Вадим услышал сбоку стук зубов отчётливее и с лёгким смешком поглядел на Марго: вскоре та будет не «белеет парус одинокий», а «синий, синий иней».       — Иди сюда, — выдохнул он, стряхивая с сигареты пепел.       Дважды уговаривать не пришлось. Подошла. Следом обняла его крепко-крепко трясущимися руками — то ли с истинной причиной спасения от холода, то ли выказывая так ту поддержку, как могли что-то типа друзей или возлюбленных, или, короче, женщины. Как бы то ни было Дракон не стал сильно копаться в этом.       Приятно в любом случае.       — Сунь ледышки свои под майку, быстрее отойдёшь, — просипел он, растирая незанятой рукой её плечо и немного спину.       Марго посмотрела на него своими бело-серыми глазами, чуть приподняв брови.       — Брось, — фыркнул Вадим, дёрнув уголком. Он вложил сигарету, сделал затяжку и, резко выдохнув в сторону, пояснил:       — Не жеманься.       Марго, вдохнув, подлезла под его майку и установила свои холодные ладони чуть выше его поясницы. Снизу раздался «трясущийся выдох», на что Дракон хмыкнул. Марго чуть повозилась, удобнее устраивая щёку на его груди, следом затихла, чуть позже почти перестала трястись как банный лист и, конечно же, можно было сразу разойтись и не схватывать переохлаждение, ларингит или иную какую дрянь.       Но Вадим чувствовал, что-то Марго хотела ещё сказать, а может… Его чутьё его всё же обмануло. А пока Дракон просто в кое-то веке наслаждался мгновением: глухомань, сигарета и абсолютное «ничего» в душе — всё, что было в прошлом, осталось в прошлом.       — Он может попросить тебя пойти ко мне, — донеслось снизу, на что Вадим, стряхнув пепел, проговорил спокойно:       — Знаю.       — Или может убить, если откажешься.       — И это знаю, — всё также спокойно парировал Дракон.       Внизу вдохнули и прижались крепче. Ну полно, мелочь — иронизировал про себя Вадим. Всё, к чему его сейчас подводила Марго, Дракон и сам просчитывал, и сам знал, с оглядкой на то, что знал, как делаются дела на плоскости мафии и сколь сложно покидать участнику это «поле».       — Что-то же можно сделать…       — Спасти меня хочешь, малая? — выдохнул Дракон с иронией и, уловив дрожь её рук на своей коже, постановил железно «хочет».       Марго чуть отпрянула, и он опустил на неё взгляд. В серых напротив плескалась безграничная усталость, потому сложно сказать, что за ним на самом деле скрывалось и скрывалось ли что-то искомо-тёплое.       — Хорошо бы тебе к семье уехать, — выдохнула она, отводя свой взгляд. — В Питере вскоре небезопасно станет, если так дальше пойдёт.       «Любопытно», — заинтересовался Вадим и повременил с тем, чтобы приложиться к сигарете.       — Если продолжишь работать на Дагбаевых, задеть может. — Она, скользнув вниманием по пернатым войнушкам, повернула к нему голову обратно. — А мне бы не хотелось, чтобы тебя зацепило.       Ну вот и… Созналась. Если можно так назвать. Дракон хмыкнул, растянув про себя «женщины»: всегда всё для всех и так, чтобы обезопасить. Читалось это слишком явно в глазах, а ещё уж больно напоминало его мать и точную копию её — старшую сестру. Извечно как понаберут на себя дел — посильных и не посильных — затем героически их преодолевают, считая, что делить эти дела с близкими — это напрягать последних.       На выдохе Вадим провёл тыльной стороной ладони по холодной бледной щеке, в которую Марго доверчиво ткнулась и посмотрела вбок.       — Готова предложить что-то получше? — убирая руку, уточнил он и также посмотрел в сторону, там и сделал следующую затяжку.       — Если тебя отпустят, то да, — спокойно продолжала она, почти перестав трястись от холода. — Если не отпустят, то… — Марго помедлила, и Вадим заинтересованно поглядел на неё острыми жёлтыми глазами, — то придумаем что-то. Заставлять тебя шпионить я не буду и…       — Хочешь просто вытащить? — язвительно парировал Дракон, и Разумовская посмотрела на него, чуть прикусив нижнюю губу.       Понятно.       Девчонка итак себя перебарывала, а тут он ещё со своей язвительностью.       Тем не менее ответила она почти спокойно и даже осмелилась глянуть ему в глаза:       — Считай благодарностью за то, что ты меня вытащил. Тогда в поместье и сегодня, — Марго вновь устало опустила взгляд и лишь отвлеклась, когда группка воробьев перелетела на другую сторону деревьев. Вадим проследил за ними, следом вернул внимание обратно на девчонку. — Если бы не ты, я могла бы проиграть.       — И проиграла бы.       Очередная затяжка под острый уже серый взгляд и медленный выдох дыма. Дракон не стал пояснять — всё они обговорили ещё на той поляне крика, потому повторять он не видел смысла. Разумовская покачала головой, с очередным порывом ветра прижалась к нему, а там с плеча донеслось продолжение:       — Место шефа безопасности занято, — Вадим ядовито улыбнулся на это «занято», — но можно что-то придумать. Мои безопасники, ты прав был, хорошо в теневом копают, но на ближней дистанции откровенно паршивые.       Что есть, того не отнять — согласился в мыслях Дракон, припоминая эту самую Службу Безопасности «Вместе». Его ребята раскидали их в два счёта, даже почти не разогревшись, но отдать должное — по теневому сектору и там, где властвовала информация и её получение безопасники Разумовской оправдывали то, что за ним платят. Правда иногда всё же работали грубовато, иначе бы Висельская их бы не отследила, когда к Дагбаевым переметнулась. Хорошо, что Вадим первым от неё данные получил и понял, где и что как подтирать.       — Ну не знаю, — Вадим кинул сигарету в ноги, протянув. Ведь набить себе цену — это святое. — Я ведь твоему Артемону…       — Артемису, — оправила его Марго, и Дракон проявил упрямство:       — Артемону руку сломал, даже не зна-а-аю, как теперь под одной крышей работать.       Почувствовав движение, Вадим опустил голову и столкнулся с уязвлённым упрекающим белым взглядом.       — Ну, не дуйся, — выдохнул он с язвинкой. — На правду не обижаются.       — И не собиралась, — парировала вяло Марго.       Дракон оглядел их пространство, сам уже передёрнул плечами — разделённый на двоих чужой холод, прибавленный ещё и редкими порывами приводил к тому, что постепенно Вадиму становилось холодно. Потому следовало начать закругляться.       — Хорошо, — как можно серьёзнее проговорил он. Марго посмотрела на него с деловитым спокойствием. — Скажи только, кто за Вместе стоять будет, раз уж вы против Дагбаева клинья подбивать начали?       Марго сглотнула, немного поджала губы и выдохнула с коротким:       — Государство.       «Чего и требовалось ожидать», — Вадим провёл языком по зубам и на выдохе со свистом покосился в сторону.       Государство.       Немудрено.       Как ни строй свою игру и стратегию, чем больше масштабы — а Дагбаевы после шумихи с Чумным Доктором, от которого любезно всех их избавили, только наметят курс на расширение —, тем сильнее изъяны. Неудивительно, что столичные ищейки вскоре учуяли нужный запах.       — Ясненько, — растянул Вадим и задумался конкретно. Марго не мешала.       Теперь предложение Разумовской выглядело заманчиво, конечно. Но опасно. Здесь уже не просто дела амбициозного богатенького мальчика, которого — как и других — прикончат в итоге его же амбиции, здесь уже подключилось Государство, которое постепенно начало готовиться откусывать куски этого расширившегося влияния: сначала зайдут осторожно, прощупают, затем начнут уничтожать, пока не выжгут каждого или не заставят работать на себя. Типичная схема подавления, какая была реализована не только против открытых преступников, но и скрытых теневых. Причём успешно реализована.       С другой стороны, под крылом сильного официального противника и под крылом человека, который когда-то выторговал для себя, а главное — наёмника — официальную свободу, могло оказаться безопасно. Более того — выгодно. Почти так, как Вадим и хотел: завершить всё чисто и уйти с наименьшими потерями. Но это только в том случае, если сторона будет выбрана верно, ведь клан Дагбаевых при таком тонком в свои малые годы стратеге-лидере, рядом с которым затаилась не менее опасная штучка с мозгами... Вадим остановил мысль, напомнив, что забыл о главном: ведь на теневой сектор тоже махали рукой и говорили, что безнадёжно, а в последние десять лет Налоговая и Безопасники проделали такую работу, что подвижки не просто чуялись, а виделись невооружённым взглядом.       Вот только переменных было слишком много, более того — нестабильных переменных. А главное.       Вадим посмотрел на Марго, которая его взгляд охотно поймала и приподняла голову — ждала ответа.       А главное… Отпустит ли его Дагбаев спокойно или заставит взяться за шпионаж, на что намекал уж очень явно своей стратагемой. «Или мог оставить в долгах и постоянном страхе», — напомнило рацио, с которым Вадим также согласился. Проведя шершавыми пальцами по чувствительной щеке, Дракон подтолкнул Марго к себе и мягко — скорее с благодарностью за предоставленный альтернативный вариант и интерес к его жизни — поцеловал девчонку.       Холодная и влажная…       Но ответила же на вдохе. Разумовская подалась вперёд, ткнулась почти доверчиво, на что Дракон внутри не сдержался от язвительной иронии и вернулся к своим мыслям — ведь с другой стороны, не этого ли предложения он добивался, строя свою стратегию?       — Я подумаю, — выдохнул он, отстранившись, и заметил, как глаза напротив потемнели, но возмущаться и как-то настаивать Марго не стала. — Адрес твой знаю, контакты тоже.       — Хорошо, — Марго кивнула. — Береги себя только, идёт?       На такую невинную просьбу Вадим фыркнул и улыбнулся с почти философским:       — Не люблю давать обещания, которые не смогу выполнить, — и уже на это Разумовская покачала головой.       Теперь разговор между ними точно был окончен. Оба ещё немного постояли друг с другом, но, когда Марго начала уже дрожать снова, Вадим буквально подтолкнул её к КПП — скорее там её перехватят сотрудники службы, доложат её безопасникам и сопроводят даже до дома. Самому же Дракону предстоял тяжёлый разговор, над которым ещё много предстоит подумать.       Понаблюдав немного за фигурой удаляющейся Разумовской, Дракон прокрутил в голове всю ситуацию и направился к машине с коротким «м-да».       Не могли криминальные авторитеты и в принципе люди просто жить — обязательно начинали играть в куличики власти. «С другой стороны», — рассудил Вадим, залезая в машину и слушая, как подходящая к концу поставленная порнуха резонировала с какой-то отечественной попсой с охами да ахами вместо нормальных слов.       Если бы не было таких людей, у него не было бы работы.       Если бы не было таких стремлений к власти и переделов, наступила бы стагнация и деградация, и так вымирали целые «просвещённые» цивилизации без кризисов и войн.       Потому не может общество без этого…       Порнуха закончилась, наконец, и Дракон постановил, что нужно обновить свой скаченный блок на что-то новенькое, а то как-то всё... постарело и приелось. Скучно. Вадим выждал ещё немного времени, затем хлопнул несколько раз дверями, заканчивая разыгрываемую сцену и спустя несколько минут завёл машину, сбавив громкость радио. Следом он заложил пространство для манёвра разворота и ненадолго посмотрел на сложенные позади верхние вещи. Мысль в голове всё раскручивалась следующим: ведь если общество не способно жить без кризисов, то оставалось только одно — сделать всё, чтобы подстроиться, чтобы не зацепило конкретную личность и чтобы обязательно преуспеть.       А машину и куртку всё-таки придётся сжечь — рассудил Вадим и, вырулив на трассу, осмотрел машину, ставшую мигом для него чужой — сукин, всё же он, сын, золотой амбициозный мальчик Дагбаев.