Шрамы

      — Взломать замок вашего поместья мог только человек, создававший эту структуру. Но, уверен, вы итак хорошо это знаете.       — …       — Маргарита Васильевна, — молчание в несколько секунд, чтобы удостовериться, что собеседник уделил ответное внимание, — его действия выходят на всё более широкий охват и затрагивают, прежде всего, и ваши уже личные границы. Боюсь, вам следует пересмотреть стратегию.       — И выбрать новых союзников? — Отчётливая дрожащая злость в голосе, почти насмешка, позволяющая понять, что собеседник «не готов».       — Если пожелаете, — уклончивое отступление. — Выбор останется за вами, пока он есть.       — Выбор есть всегда, — вздох, сигнализирующий о постепенном успокоении. — И увы мой ответ прежний. Я уверена в своих силах и выбранной стороне. Мне верны мои люди.       Белые пальцы передали телефон с данными в темнее по тону ладонь, и светлый взгляд встретился с ало-янтарным. В последнем читалась потаённая усмешка иронии.       — Так ли на самом деле?       Глаза напротив дрогнули, потемнели.       — Да, — ответили тем не менее уверенно. — И не стоит сыпать завуалированными угрозами. Я не мешаю вашей вендетте, господин Алтан, и вы не мешайте… моим делам.       Чуть не оговорилась.       — Что вы, — снисходительная краткая улыбка дала более ёмкий ответ, нежели чем слова. — Мне лишь хотелось устранить возможное недоразумение и уверить, что мои люди не ответственны за этот взлом. Мы не нарушаем чужих границ и не наносим предупреждающие удары. Полагаю, и за время нашего коммерческого сотрудничества вы в этом убедились.       Повторный вздох, отвечающий негласно положительно.       — Всё, что вы выберете, ваше решение. Моё дело лишь предупредить.       — И я вам премного благодарна, господин Алтан, а теперь прошу меня просить…       «Так бы и дала по хитрой восточной морде, ух как дала бы! — шикнула Марго, проходя через КПП башни, чьи турникеты для неё любезно отворил сидящий на входе. — Моё дело лишь предупредить. Да знаю я, как вы предупреждаете. Так предупреждаете, что потом партнёры без следа исчезают, как и их родственники! Ух, не могу… » Разумовская вдохнула и выдохнула, не замечая ничего. С ней кто-то поздоровался, вроде окликнули, плевать. Марго дёрнула за концы пояса зимнего пальто, узел не поддался…       «Бесит-бесит-бесит-бесии-и-ии-т».       Осознав, что дёрганье никак не помогало развязать завязанный также на эмоциях узел, Марго сделала глубокий вдох, выдохнула медленнее и, наконец, сначала присмотрелась к узлу, потом постаралась расправиться с ним более спокойно.       Вскоре вызванный лифт подъехал.       Марго посторонилась, пропуская сотрудников, которым кивала на приветствия также на автомате, затем зашла сама и клацнула по кнопке последнего этажа. К счастью, никто больше не пожелал зайти в кабинет, оттого Разумовская вновь вернулась ко встрече. И если отбросить эмоции и панику, то выводы напрашивались страшные: ещё чуть-чуть и Марго была готова ответить согласием на предложение представителя клана Дагбаевых, потому что последний — «гад» — знал, на что давить.       «На эмоциях никогда ничего не решают», — припоминая слова Артемиса, Марго накрыла руками лицо и провела ими по нему несколько раз, следом вспомнила другие слова шефа безопасности. Ведь он настаивал — на время разбирательства, судов с силовиками и поиска властями Чумного Доктора следовало Разумовской пересмотреть график встреч, снизить количество вариантов появления на публике и проявить большую бдительность.       Мгм.       Марго упрямствовала: многие проекты сейчас входили в активную фазу поиска инвесторов и именно от появления на публике директора и владельца компании зависел имидж и будущее разработок. От привлечения инвесторов и стартовой реализации проектов — прибыль, сохранение рабочих мест и даже расширение их. Такое нельзя было упускать только из-за Чумного Доктора. Более того, Марго была уверена, что стоит ей остаться в стороне, показать, что напугана и избегает форумов, встреч и других людных мероприятий, так все сочтут её такой же — испуганной, жалкой и слабой. С жалкими людьми бизнес не ведут, пускай и это первая успешная Социальная сеть.       А в итоге на слабости чуть не подловили её.       Нервы шалили. Существовали уже на пределе и держались на сильных успокоительных. Марго на выдохе отняла руки от лица и уставилась устало на собственное отражение в небольшом лифтовом зеркале. Губы тут же дрогнули от иронии — забыла о косметике, вот теперь вся тушь осталась яркими чёрными пятнами на щеках и веках.       — Ну что ж ты будешь делать. — Лизнув палец, Марго попыталась как-то убрать следы своей забывчивости и параллельно вспомнила всё, что пришлось по её душу.       Сначала первые пользовательские изменения сети на правах «администратора», следом появление Чумного Доктора и теракт у «Золото Востока», от посещения которого Марго спасла собственная усталость и… лень — как тут не начинать верить в то, что во Вселенной всё связанно. Затем сразу наступил прессинг от госбезопасников, с которыми сейчас «Вместе» судилось и пыталось законно вернуть часть изъятого имущества. Следователи его изучили, ничего не нашли — «конечно же» — и продолжали удерживать у себя под предлогом «авось чего ещё найдут, для дела важно».       Ага, прямо-таки.       Юристы работали как проклятые.       С ними программисты, члены технических отделов — сбои появлялись то тут, то там, не сразу удалось найти деньги, чтобы докупить резервное оборудование, следом всё оперативно перенести. Сейчас до сих пор финдир искала деньги на недостающие комплектующие.       Это оказалось сложно… Многие инвесторы отказались спонсировать компанию после нового теракта. И несмотря на создаваемый больше пяти лет имидж, а вернее несмотря на разрушаемую больше пяти лет константу «Чумной Доктор равно Вместе» многие до сих пор верили, что так оно и есть.       В итоге с безопасниками судились, сервера и оборудование искали, многие проекты пришлось отправить в резерв и так далее.       Марго старалась искать в этом возможности, как сейчас возможности в том, что вместо того, чтобы стереть тушь, она в итоге навела себе страшных синяков, словно не спала три дня минимум.       — Я больша-а-ая-я-я панда-а-а-а, — распела она под нос, мазнула ещё раз и, отвернувшись, забила: панда так панда, прямо как из книжки из серии «Занимательная зоология», какую недавно Кирилл читал. Как раз про панд.       Прикрыв глаза, она вспомнила возможности.       Шум вокруг судов с безопасниками отвлекал СМИ от мифической связи Чумного Доктора и «Вместе», да и обыватели всегда охотнее следили за тем, как коммерческий сектор — где иногда ещё находились смелые — подавал в суды на госмашины, какой представляла федеральная служба безопасности.       Изъятие старого имущества решало старую проблему с архитектурой сети. Дело в том, что за долгие годы работы благодаря как тем сотрудникам, что работали с Сергеем ещё у истоков, так и Ледорубу «Вместе» постепенно — блок за блоком — удавалось избавить от «уникальности» системы, то есть отрезать и переносить те узлы, где решение задач зависело от админского доступа, завязанного прямо на Сергее Разумовском и его кодах доступа.       Сохранение старой системы при живом преступнике — это угроза безопасности компании, это предоставление доступа и отсутствие уверенности в том, что данные защищены, потому Марго, пришедшая на место директора, поставила комплексную фундаментальную задачу избавить архитектуру от таких узлов. Но… с каждым случаем — а сейчас те начали всплывать ещё чаще — возникало ещё больше тех секторов, что ещё не были охвачены и где залезть и изменить систему пока было невозможно.       Потому… Действия безопасников по отношению к имуществу и появление Чумного Доктора заставили директоров единогласно принять решение и замахнуться на радикальные действия: создать дубликат сети полностью на аналогичной структуре, но уже разработанной проверенными людьми, и начать переносить со старого фундамента на новый. Над этим сейчас работали сотрудники отделов по разработке, на это нужно было время, деньги, но это решит вопрос с доступами раз и навсегда.       И вроде можно было забить на оставленное имущество у безопасников, но нет. Выглядеть будет странно, да и всегда всё начиналось с мелочей, потому судиться стоило.       Лифт остановился.       Марго, снимая пальто, покинула кабину и, перекинув через предплечье, направилась к своему кабинету. Если бы только все проблемы оканчивались на ФСБ и правах доступа…       Парой дней назад кто-то пролез в её поместье, на её территорию. И не сказать, что это нетипичный случай — безопасники компании всегда ловили любителей поглазеть на следы преступлений «великого прошлого Чумного Доктора», каких с появлением нового стало только больше. Парочка даже изрисовала в одном месте забор с нелицеприятными рекомендациями пойти куда и подальше.       Но на этот раз проникли бесшумно, не попадая на камеры, не фиксируясь на датчиках — никак. И Бог с этим проникновением: ничего ценного в доме почти и не было. Жила Марго скромно, а всё старое оформление почти продала, когда суд дал ей послабления как опекуну. Страшно другое: в тот день Кирилл был дома. И, слава Богам, его не зацепило — сын спрятался, услышав шорохи, и вызвал полицию.       «Умный ребёнок», — Марго, пройдя в кабинет, оставила пальто на диване и, скинув тяжёлые ботинки там же, припомнила старшего лейтенанта Дубина. Губы дрогнули в улыбке от иронии: уж любила Вселенная сводить с людьми, прошедшими единую мясорубку. Следователи и криминалисты всё прошерстили (аж настолько тщательно, что потом Марго и Кирилл устроили соревнование, кто быстрее ототрёт все чёрные следы материала, которым отпечатки искали), пообещали найти и разгадать загадку, а вот собственная служба дала ответ поскорее: как в случае социальной сети, проникновение в дом было организовано по тем же каналам доступа по единоличному авторскому праву.       Марго пыталась не думать об этом, и сегодня на этом её подловил Алтан.       — Ладно, — выдохнула она, проходя к обзорному окну. — Разберёмся, всё хорошо.       Присмотревшись к нему, Разумовская упёрла руки в бока и нахмурилась — закрытое. Отчего-то она не помнила, оставляла ли она окно открытым или нет, но может скорее ВАК отключил по заданной программе или команде. Отвернувшись от него к рабочему столу, Марго провела руками по щекам, опустила их на шею, оттуда на заднюю сторону, где пальцы нащупали начало уродливых шрамов на спине.       — По правде, — пробормотала она тише, — ничего не хорошо. Я уже ничего не знаю.       Раскручивающаяся машина и обстоятельства вокруг Чумного Доктора и игры между тремя составляющими — клана Дагбаевых, Государства и самого Чумного Доктора и ему сочувствующих — набирали обороты, отчего Марго, давшая себе обещание сохранить нейтралитет и обезопасить компанию, а главное — себя и свою семью, ощущала, будто весь контроль над ситуацией сыпался сквозь пальцы как песок. И в итоге Разумовская оставалась перед надвигающейся опасностью почти одна, не зная, как поступить и как вывести себя за границы этой бури чужих разбирательств.       «Поместить в центр?» — хмыкнула от иронии Марго, открывая глаза и убирая руки от шеи. А может, не так и неправ был Алтан: следовало изменить стратегию, не так цепляться за нейтралитет и зайти с другой стороны.       Но как?       И на этот вопрос пока у Марго не было ответа.       — Душ и спать? — Разумовская остановилась перед широким столом, пока чёрным и гладким. Но стоило же просто опустить руки на сенсоры, как на неё тут же набросятся куча уведомлений и дел, необходимых к решению. Взгляд как раз покосился в сторону.       Яковлева вон притащила целую огромную стопку документов на подпись — договоров, актов, допсоглашений, табелей, ответов и прочей шушеры тех контрагентов, которые ещё ЭДО не желали принимать, и тех вопросов, которые нельзя было спихнуть по доверенности на ту же Яковлеву как финдира. Марго нахмурилась, рациональное вредничало: если сегодня она хотя бы не просмотрит часть, завтра уже это будет не одна стопка, а две.       «Душ, успокоительные, документы, потом спать».       Это уже устроило более чем.       — Ва-а-ак, — позвала Марго, опуская руки на сенсоры стола.       Знакомого сигнала включения помощника не раздалось, как и не отреагировал интерфейс рабочего места. Разумовская застыла, вновь ткнула пальцами на привычные места реагирования и повторно позвала виртуального консультанта.       Пусто.       Тихо.       Подозрительно… тихо. Или нет.       Позади раздался шорох. Марго зажмурила глаза, выдыхая, сунула руку в карман за мобильником и, услышав более отчётливую поступь, попыталась дёрнуться влево. Не вышло. Правую руку перехватили…       — Не…       … Разумовская резко перехватила неизвестного за удерживающую её руку, потянула на себя и опрокинула на стол, где сенсоры и от такого движения не отозвались — точно отлкючены.       — … стоит, — закончили фразу.       Разумовская смотрела в глаза другому Разумовскому — белая в синие — и ощущала, как руки, удерживающие его руку и плечо соответственно, задрожали. Из-за этой дрожи Марго ослабила давление на плечо Сергея и смяла ткань его фиолетового пиджака, всё ещё давя на него и мешая подняться.       Взгляд бешено метался по растрёпанным коротким волосам, фиолетовому облачению, цеплялся за уголки необычных бровей и возвращался постепенно к глазам. Синие, не янтарные, однако Марго видела перед собой другого: в фиолетовом пальто с длинными волосами и абсолютным безумием в глазах.       — Ух, — Сергей выдохнул, натянуто улыбнувшись. — Резкий приём.       «Шутить изволил, да?..»       Марго нахмурилась, отпустила его руку, схватила Сергея за грудки и, отодрав от стола, толкнула со всей дури в сторону выхода.       — Выметайся, — шикнула она. Попыталась также зло, да от нервов и от паники начал дрожать голос.       Воспоминания, проработанные и отработанные с психологом, начали выползать наружу, отчего осели в голове мигренью и детально вспомнили всё: начиная от совместного проживания в Петербурге, следом Венецию, как итог Сибирь. Но ещё больше в свете произошедших недавно событий Марго начала крыть паника, пока рацио — поддавшись подсознанию — уже начало накручивать себя и разбирать мозаику.       Сергей Разумовский здесь.       Сергей Разумовский сейчас держался от неё на порядочном расстоянии, оправляя пиджак, а затем вскидывая руки.       Сергей Разумовский, её бывший муж и прошлый и нынешний Чумной Доктор и…       Если он попадёт хотя бы на одну камеру, если его увидит хоть один сотрудник, если кто-то увидит из других людей, что Сергей Разумовский был в башне «Вместе», компании и лично Марго никогда не отделаться от журналистов, от сплетен, никогда не восстановить имидж и сломать стереотип, никогда не заслужить доверия.       Инвесторы начнут отказываться от проектов, снова за компанию возьмётся Государство в лице ФСБ, против которых уж точно суды будут бесполезны, а там возьмётся клан Дагбаевых, если прознают — а они прознают — что Сергей Разумовский был на нейтральной территории.       Если так произойдёт, то…       Маргарита Разумовская никогда не вернёт обратно в голову растащенные акции, потеряет связи, не выторгует для компании большую свободу, не защитит тех, кто не способен защитить себя, не сдержит обязанности, как работодатель.       Маргарита Разумовская никогда не отмоет себя от ещё больших сплетен, которые — исключая появление Чумного в Питере —, наконец, ме-е-едленно начали спадать, никогда не обезопасит себя… А что с Кириллом? С ребёнком, которого она взяла под опеку?       Маргариту Разумовскую могли устранить, тогда её сын снова потеряет родителей и вернётся в детский дом.       «Остановись», — разнёсся в сознании крик, что удивительно, голосом Артемиса. Подсознание, рацио или что-то другое — какая-то сторона на рефлексе пыталась перекричать начинающийся хаос. Получилось. Марго сделала глубокий вдох, покачала головой и увидела, как Сергей метнул взгляд куда-то ей за спину.       Инстинкт сработал быстрее, чем вякнуло рацио, что недопустимо поворачиваться спиной. Марго дёрнулась, разворачиваясь и доставая телефон, а позади у окна стоял Чумной Доктор, будто сошедший с новостных роликов про подрыв.       — Что? — Марго растерялась, и этим воспользовались.       Сергей обхватил её со спины, притянул к себе и потащил вниз на пол, Марго попыталась вырваться, тщетно. Оба Разумовские оказались на полу. Тяжело дыша, Марго цепко изучала костюм Чумного Доктора, а на ум приходили сначала абсурдные мысли по типу, что костюм вдруг начал ходить отдельно, затем на это въедливо пришёл аргумент с единственным словом «исполнитель».       В костюме Чумного Доктора сидел исполнитель — как удобно и как… страшно. Марго проследила, как Чумной прошёл вдоль окна, облизнула губы и дёрнулась, когда из её руки Сергей забрал телефон. Устройство тут же было откинуто им куда-то в кабинет. Марго постаралась вновь дёрнуться и зашипела — шоковая терапия, эмоции и вот теперь её точно подловили на слабостях.       — Прошу, выслушай меня, — проговорил Сергей. — Я заменил систему записи, так что мы не попали ни на одну камеру. Нас и е… его, — «любопытная заминка», — никто не видел. А твои безопасники, — отчётливый смешок позади, — они ещё при мне работали погано, а все оповещательные и коммуникационные каналы легко изолировать.       Марго сделала глубокий вдох и выдохнула, прикрывая глаза. Хотелось что-то сказать, да так, чтобы тому стало побольнее. Хотелось хорошенько отдубасить, да как, если её буквально держат, а у окна ходит Чумной Доктор.       Точно ходит?       Марго приоткрыла один глаз и тут же закрыла — как жаль, что не галлюцинация. И, судя по уверенности Серого, вылезла как раз та самая брешь в системе, которая подчинялась только по администраторскому уникальному коду.       «За-ши-бись», — Марго продолжала глубоко дышать, пытаясь как-то настроить себя на стратегический диалог, и вскоре припомнила, что в этот день Ледоруб работала вместе с командой разработчиков. Появилась слабая надежда: если девчонка заметит сбои — а она в этом такой же профессионал, как удерживающий её — то по-любому уцепится.       Но заметит ли?..       — Тише, — Сергей звучно сглотнул.       — Нахера ты припёрся? — Марго перебрала кучу фраз, но всё же ляпнула матерно. Другого просто в голову не шло. — Ты понимаешь, насколько сейчас меня подставляешь?       — Марго, мне не к кому обратиться, — выдохнули ей в затылок.       — Удивительно, не правда ли? — ёрничала она.       — А твои люди, — продолжал он, будто не заметив ремарки, — отдать должное, хорошо мои функции порезали.       Марго ослабла в захвате, в груди ненадолго потеплело — безопасность опять минус, зато разработчикам можно и процент оставить. И всё-таки.       — Давай поговорим. Я прошу тебя, нам… мне очень нужна твоя помощь.       — О чём, Серый? — выдохнула Марго и посмотрела на Чумного Доктора. Удивительно, но исполнитель, остановившись у дивана, отвёл «клюв» в сторону — какая, однако, деликатность от преступника. — Мы всё обговорили ещё в Сибири, — продолжила тише она. — Мне не о чём с тобой разговаривать, более того, Серый, я боюсь тебя. Я… Я… чертовски… просто-напросто… боюсь тебя.       Руки, удерживающие её, дрогнули. Марго самой стало дурно — фраза, пускай и вырвалась на эмоциях и панике, стала тяжёлой и внезапной даже для неё. Тяжело говорить такое за рамками своего сознания. Эту фразу она не озвучивала даже в психологическом кабинете, не говорила Артемису, хотя безопасник всё отлично понимал и видел — много лет как работали вместе.       Марго сглотнула, прикрыла глаза и дрогнула, когда на её плечо Сергей опустил лоб. Внутри, казалось, всё должно было отпустить, однако сказанное наоборот всколыхнуло воспоминания, и в сознании всё било алым, напоминая, что её удерживал человек, совершавший самосуд над беззащитными и конкурентами, организовавший теракты, похитивший её и устроивший резню в Венеции.       На спине заныли шрамы, будто снова резало что-то открытую душу и проходился заряд по чувствительной коже. Хотелось плакать, но Марго только сглотнула скопившуюся слюну и понурила голову.       — У них Олег, — раздалось тихое позади. Сергей отнял лоб от её плеча и установил подбородок на плече. — И пока они не вышли со мной на связь. Мне нужна помощь твоей сети.       Марго выдохнула. Олег… Уже на это имя внутри всё отдавалось острее, чем на облик Сергея. Больше несло какой-то тупой не отработанной теплоты, которую также надлежало переосмыслить. Она вдохнула, припоминая, как встречалась с Волковым, когда безопасники установили, что за её сыном следили. «И почти после в поместье пробрались», — подхватило мысль сознание, следом оно же напомнило за разговор с Алтаном.       И всё же. Олег Волков — третий из Вместе, как называли себя детдомовские. Когда-то друг и когда-то человек, выкравший её из Питера. После событий в Венеции они как-то начали общаться, а там пути снова разошлись и…       Внутри всё вступило в куда больший хаос, где рацио настаивало вспылить, дать обратную и наплевать, а похороненный где-то внутри ребёнок напомнил за злополучную «Радугу», где трое пытались выжить в прогнившей до основания системе детских домов и где все слишком рано повзрослели, познав жизнь.       — Ладно, — Марго выдохнула. — Я выслушаю тебя. Но… — Она посмотрела на Чумного Доктора. — Говорить будем один на один, это наши с тобой дела. Ни к чему вписывать третьего свидетеля.       Сергей также выдохнул. Вроде, облегчённо. Марго отпустили, и Серый даже проявил любезность и помог ей подняться. Потирая плечи, она посмотрела на Чумного Доктора, которому Сергей кивнул на выход обратно на этаж. Исполнитель, осмотрев их, послушался, а Марго постановила, что через стеклянную дверь и правда будет хороший обзор, если вдруг будет угрожать опасность нанимателю, и явиться можно быстрее.       Умно.       — Обстановку ты не изменила. Почти, — протянул Разумовский, поворачиваясь к ней обратно. — Хотя я скучаю по автоматам, — он глянул на стену позади стола.       — Меня всегда поражал твой метаболизм, как бездонная дыра. Чего бы я не готовила, ты всегда ел. Но увы я таким не обладаю, особенно после всех стрессов, — парировала другая Разумовская.       Оба посмотрели друг на друга, хмыкнули и словно отдалось в этой синхронности что-то от прошлой жизни, на что глубокое внутреннее — детское — откликнулось довольством. Марго вздохнула, напоминая себе собраться.       Когда Чумной Доктор вышел за дверь, она уточнила:       — И не боишься, что я пристрелю тебя?       Сергей скосил на неё взгляд и оттянул уголок губ, на что Марго замерла, уже пожалев, что спросила.       — Не пристрелишь, — легко заверил он. — Мы ведь жили ни один год вместе, Марго.       — И росли вместе, — она отвела взгляд. — Ну да…       Вопрос и правда оказался глупым. И ладно. Разговор оба начали не сразу. Разумовская отошла к столу, опёрлась о него и на всякий ткнула в сенсоры — те не отозвались, а вот у Разумовского явно довольство вернулось на лицо. Марго обхватила руками плечи и осмотрела Сергея, следом тут же отметила явные признаки нервоза, паники и страха — уж в этом тот был прав. Они провели рядом друг с другом и как Вместе весь путь становления и знали заложенные глубоко страхи и слабости.       Почти.       Марго сглотнула, покосилась на фигуру Чумного Доктора — исполнитель присел на ступеньки спиной к дверям. И воображение дорисовало образ, как тот ещё и клюв кулаком подпирает. Забавно. И всё-таки.       — Олега похитили, — напомнила она, возвращая взгляд обратно на Сергея. — Кто?       — Клан Дагбаевых.       Марго шумно втянула носом воздух, вцепляясь пальцами в плечи сильней.       — Вижу, что их знаешь. Именно они ответственны за произошедшее у Золото Востока, не я.       На это Марго хмыкнула и покосилась на спину исполнителя. Сергей воспринял это по-своему и поспешил оправдаться:       — Выяснили, что я собираюсь там выступать. Ну или не я, Чумной Доктор.       — Велика разница. Твоя же идея, — едко парировала Марго.       — Да, — согласился примирительно Сергей, начав медленно ходить из стороны в сторону и помогая себе в рассказе жестикуляцией. Марго следила за ним. — Подогнали своих ряженых и устроили перестрелку. В итоге погибли не только зеваки, но и конкурент клана. Я… — он повернулся к ней на пятках, — это не я стоял за этим.       — А за вылазкой в моё поместье? — пользуясь нервами Сергея, уточнила Марго.       — Твоё поместье? У тебя есть поместье? — удивился Серый.       Марго губы поджала и посмотрела на его очень выразительно, на что тот стушевался:       — А-а-а-а… моё-ё-ё поместье.       — Нет, Серый, моё. А ты недееспособный, объявленный в международный розыск.       — Ну я работаю над этим, — улыбнулся он.       Марго кашлянула и отвела взгляд на окно — когда тот нервничал, у него либо паника, либо штуки уровня детсадовца. Разумовская набрала побольше воздуха и выдохнула, напомнив себе, что если бы Разумовский не шутил, так вообще бы погрязли в мрачном поминании.       — В моё поместье пробрались почти после того, как я попросила Олега не следить за сыном. — Она повернула голову на Сергея. Тот встал как вкопанный, побледнел, что аж ярче стало видать веснушки на щеках. Лицо медленно вытянулось, Серый поднял палец и затянул:       — А-а-а.       — Нет, не наш, — подметив его бегающий взгляд от её лица на её живот, выпалила Марго. — Да и если забыл, я бесплодна, — напомнила она почти не злобно.       Сергей выпятил губы, кивнул со звучным мрачным «мгм» и отвёл побитый взгляд, на что Марго вздохнула — забыл, конечно. По телу прошлась дрожь от упоминания заболевания, с которым она сражалась уже несколько долгих лет, на что она растёрла плечи повторно.       — Так и не удалось? — тише уточнил Сергей.       — Давай не будем, — Марго, разомкнув руки, вскинула их, будто пытаясь так обозначить границы. — Скажи только — ты пробирался в поместье, также отключая всю защиту или не ты?       — Нет, не я, — тут же выпалил Разумовский, указав рукой куда-то в пол, другая, не поверив, склонила голову вбок. — Да сама посуди! Мы затихли после взрыва, пытались всю информацию найти, а Олег вообще не говорил, что с тобой встречался и тем более, что у тебя сын есть. Да и зачем мне лезть в поместье?       — Вернуть свои вещи? — предположила Марго, приподняв плечи.       — Больно мне надо этой дуростью заниматься, — фыркнул он обидчиво. — Да и как ты себе представляешь их вынос?       Марго сбавила напросившуюся улыбку на губы, когда в сознании возникла симпатичная картинка, как Чумной Доктор таскает цацки из поместья, а ещё как перед полётом на бюджетных авиалиниях, напяливает всё на себя, чтобы больше унести.       — Прекрасно представляю. А я напоминаю, Серый, что мы в детстве воровали с тобой из магазинов, набрасывая на себя все, потому что есть в детдоме нечего было. А в студенчестве ты…       — Молчи, — остановил её Серый. Марго осклабилась и решила всё-таки не продолжать — эту тайну они даже Олегу не рассказали.       Замолчали. Оба перевели дух. Марго задумалась, складывая в голове новую картину произошедшего. Клан Дагбаевых… Почему? Покопавшись усерднее в сознании, она припомнила списки погибших у Золото Востока. Среди них был Плахов. И стоило вспомнить это имя, как в голове всё скрепилось, затем Марго посмотрела на Сергея, тот поймал её взгляд, и, сглатывая, она детально воскресила разговор с Алтаном.       Выводы напрашивались страшные, отчего Марго вновь обняла себя за плечи и понурила голову.       — Дагбаевы… Если они замешаны в этом деле, я не могу помочь, Серый, — выдохнула Марго. — Я пытаюсь держать нейтралитет. Так выгодно для меня и для компании, — продолжала она и посмотрела в его глаза осторожно, опасаясь увидеть там протест или услышать новые пылкие аргументы. Разумовский молчал, тогда другая Разумовская продолжала:       — Если они узнают, что я помогла тебе и что ты был здесь, они посчитают, что я нарушила то, что втолковываю уже не первый месяц.       — Я же сам пришёл.       — Думаешь, это их будет волновать?       Оба переглянулись, почти синхронно глянули на Чумного Доктора — исполнитель уже не сидел, а мерил шагами от скуки коридор —, и вздохнули. Не будет волновать Дагбаевых в данном случае ничего.       — Даже если и так, — начал Сергей, — ты понимаешь же, что если кто-то использовал моё право доступа…       — То да, кто-то работает против тебя твоими же методами и этот кто-то может быть либо от Дагбаевых, либо… ещё одна сторона, — выдохнула Марго, тщетно пытаясь не думать, что эта «ещё одна сторона» укрылась во Вместе, хотя всё на это указывало: знать о том, что «фундамент» и сети, и поместья завязан на старой структуре могли знать те, кто работал в социальной сети, как и достать доступ также легко, работая здесь.       Марго отвернула голову на закрытое обзорное окно — как она не старалась обезопасить фирму, кто-то закрался среди её людей, кто знал параметры доступа и использовал их против неё же, чтобы что? Стравить? Заставить действовать? Или наоборот работая на клан?       — Вместе.       — Да, Вместе, — гулко отозвалась Марго, выдыхая. — А значит, нейтралитет под угрозой.       — Кто-то может подставить тебя в любой момент, тогда стоит ли продолжать его блюсти? — тут же задал вопрос Сергей, и Марго посмотрела на него уязвлённо.       — Действия исполнителя не равно действия владельца сети. И да, стоит. Ещё аргументы? — подтолкнула его к сути она.       Сергей, дёрнув уголком губ, призадумался. Марго меж тем продолжила перебирать варианты, выискивая среди них тех, кто мог докопаться до сути и не сообщить, использовать вытащенные данные на благо себе же. «Скорее кто-то из старой команды», — растянула она, обведя пальцем нижнюю губу. Или…       Ледоруб.       Вытолкнуло прозвище подсознание, на что Разумовская нахмурилась, сначала отбросив эту мысль, после — задумавшись основательно. Почему нет? Ледоруб стала работать на «Вместе» и помогать только потому что была возможность добраться до Сергея. Марго никогда не спрашивала, почему, однако догадывалась, что корни ненависти уходили в теракты четырнадцатого года.       Тогда… Возникал следующий вопрос: работала она самостоятельно или работала на клан Дагбаевых?       Разве последнее? Если у Алтана уже был свой человек, подосланный во «Вместе», зачем прикладывать столько усилий по убеждению её, владелицу сети? Этот человек — «а может действовала группа?» — просто бы сливал данные, и не нужно было настолько строить долгоиграющую партию. Тем более «Вместе» итак легально сотрудничало с бизнесом клана Дагбаевых на всякого рода социально-ориентированных проектах и коллаборациях и очень успешно сотрудничало.       — Дагбаевы не узнают, — выдохнул, наконец, Сергей и, поймав взгляд Марго, продолжил:       — Сама посуди: мне нужно только удалить этот контент и выяснить территориальное расположение. Ты говоришь, что у тебя есть целый отдел фильтрации — не проблема, — Разумовский указал на стеклянные двери, будто упомянутый отдел сидел за ними в полном составе, но нет — там только маялся от безделья Чумной Доктор. — Зайдём через их систему и удалим контент. Если возникнут к тебе вопросы, ты скажешь, что твоя сеть просто выполняла должностные функции по рейтингу, а местоположение нужно было, чтобы сообщить в полицию.       — По новым законам мы должны это делать в случае возникновения реальной угрозы, да, — подхватила Марго, пускай и нехотя, но принимая то, к чему её подводил Сергей.       — Именно. — Тот улыбнулся, хлопнув по раскрытой ладони кулаком. — К тому же Олег, как и я, в международном розыске. Вы просто обязаны об этом сообщить. А если начнут прессинговать…       — То у меня возникнут обоснованные вопросы, это может вывести меня на подсаженного засланца от них. Им это не нужно, — рассудила Марго, опуская пальцы на занывшие виски.       — И ты сохранишь нейтралитет. О большем я не прошу.       — Точно ли? — усомнилась Разумовская.       Другой Разумовский хмыкнул и медленно подошёл к ней, где перехватил за руки. Марго напряглась, но отметила, как тревога стала меньше, будто притупилась, устав кричать и настаивать на опасности. И тем не менее. Марго тяжело вдохнула и, проследив за взглядом Сергея, увидела его внимание на так и не снятом за долгие годы обручальном кольце.       — Если ты сама не захочешь помочь больше, — выдохнул Сергей, сжимая её руки в своих.       Марго, задержав дыхание, застыла, задумалась и неосознанно ответила на прикосновение также. Большие пальцы погладили едва-едва веснушчатую кожу бледных рук, а в сознании стали наползать картинки древней ностальгии: когда было Вместе, когда были студенческие годы и общие проекты, моменты, когда Олег ушёл в армию и она и Сергей остались вдвоём. Тогда или чуть позже решили пожениться — без всяких помпезных предложений и прочего, во многом потому что ещё тогда государство малосемейки раздавало. И они решили, что раз и так живут вместе, испытывают друг к другу тёплые чувства, что им комфортно друг с другом и хорошо, так почему не попробовать?       Произошло само «предложение» на общажной кухне далеко за полночь, когда Марго вытащила Серого пойти поесть в кои-то веки. Не предложение из романтических фильмов и стереотипов, но … как уж умел Серый. Наверное, именно такое в нём и её привлекло: непосредственность, непостоянность, хаотичность и теплота.       Марго вдохнула, останавливая внимание на кольце. В груди всё ныло — удивительно, как это ещё не очерствело, и как внутренний ребёнок, выросший на приключениях Вместе, хотел вернуться обратно в детство и юность. Когда все проблемы ограничивались детдомом, сверстниками, университетом, жильём и не было ничего больше.       — Того другого больше нет, Марго, — заговорил Сергей, вырывая её из задумчивости. — Его зверства — моя ответственность. И сейчас я работаю над собой, я пытаюсь исправиться.       — Исправиться? Серый, ты вернулся в Питер и первым делом начал возобновлять идею Чумного Доктора. Ты нашёл исполнителя, даже не вышел сам. Скажи, он, она — кто бы это ни был — хотя бы добровольно согласился?       Молчание. Сергей отвёл взгляд, Марго вздохнула — теперь ей захотелось люто защитить исополнителя, если её догадки верны.       — Теоретически да, добровольно. — Разумовский поймал взгляд другой Разумовской. — Я помогаю ей избавиться от долга плохих людей, а он… помогает мне избавиться от плохих людей.       «Оговорился уже», — выдохнула мысленно Марго, покачав головой.       — Марго, кто если не мы? — Она осторожно посмотрела на него, в груди все заныло на пресловутое «мы». — Грома больше нет, никого подобного тоже. Как прикажешь? Сидеть в стороне?       — Но не бить же! Не убивать! Не устраивать самосуд, от этого очень тонкая грань до… другого.       Оба понурили головы — Марго уже сама ловила себя на иронии, вспоминая, как когда-то с этого разговора они и разошлись. Давным-давно, когда сеть только вышла на стабильные показатели. Часто она думала, что возможно смогла бы остановить Сергея, как и твердили все СМИ? Но так ли теперь это важно?       — Ладно, это ваше дело. Скажи только. Про твоё злое… Ты лишился его или тебя лишили? — спросила Марго на вдохе.       — Его не стало, — помедлив, продолжил он. — Он исчез.       — В этом-то и проблема, Серый. Ты не сам поборол в себе тьму, ты не принял эту тьму, тебя её лишили.       Марго выпутала одну руку и коснулась чёрной рубашки в районе груди, следом рискнула посмотреть в потерянные сизые глаза — это могло стать ошибкой, но сейчас после слов Сергея теплота ностальгии начала исчезать, засыпала обратно Марго из батора и просыпалась Марго, пережившая первые годы социальной сети, теракты, Венецию, Сибирь.       — Ты боишься этой тьмы. И даже. Даже-е-е. Если тот, который совершал зверства, больше никогда не вернётся, ты не принимаешь другого себя, который испуган как ребёнок и который просит также любви и защиты, как просило его твоё злое альтер-эго.       — Но это беспомощность, — нахмурился Сергей несогласный. — Это только вредит.       — Нет, — отрезала Марго, постучав ладонью по его груди. — Вредит непринятие себя и своих внутренних демонов, нелюбовь к себе и намеренная глухота к слабости. Чем больше ты боишься его и отказываешься слышать, тем больше усиливается между вами раскол.       Сергей тяжело вздохнул, опустил руку на её на груди и крепко сжал, на что Марго поджала губы, готовясь к отрицанию или к ещё чему. Но вместо этого донеслось следующее:       — Как было с тем, кого больше нет.       Марго не стала напирать — с него итак достаточно, зато вспомнила другое, что хотела сказать долгие годы, что втайне всегда прокручивала в голове и что иногда разбирала с психологом. Сначала первые пару лет это была только сознательная ненависть, всё ещё оставшаяся после событий на Востоке, но со временем Марго приняла её и узнала больше, а потому.       — Я не злюсь на тебя за то, что было в прошлом, Сергей, — выдохнула Разумовская, привлекая к себе внимание другого Разумовского. — Я простила тебя за то, что ты совершил и отпускаю наше прошлое. В нём было много плохого, но и много хорошего, — на губах обоих появилась улыбка, — и я благодарна тебе за всё, что ты мне дал и чему научил, однако, — Марго сглотнула, — Вместе больше нет. Оно осталось детским воспоминанием.       Марго сжала крепко их руки, как и погладила грудь пальцами той, что осталась на чёрной рубашке. Сергей молчал, на что она была благодарна.       — Есть Сергей и Олег, и есть Марго. Как бы мне не хотелось вернуть детство, я иду дальше и у меня есть другие обязанности, другая ответственность. Как и ваша ответственность за всё то, что вы совершили и будете совершать, будет только вашей ответственностью.       — Ты любила меня? — вдруг спросил он, и слова дались тяжело.       Марго улыбнулась и, расцепив руки, коснулась его щеки пальцами, погладила и отметила, как всё же беспокойство добило Сергея, что он в такой момент цеплялся за никогда не говоримые вслух слова о любви.       — Любила, — выдохнула Марго и поймала острый голубой взгляд. — Скорее, ещё люблю где-то и немного. Однако себя я люблю больше. — Она попыталась убрать руку, но Сергей придержал её.       — Но ты боишься меня.       — Потому что у меня есть ответственность перед своим сыном. И для него и для себя я должна пережить эту бурю, как и для своих сотрудников и будущего. Но прежде всего для себя, — Марго кивнула. — Я дам тебе доступ через мой компьютер, и ты отследишь аккаунт и удалишь контент. Но потом вы уйдёте, тебя устроит?       Разумовские пару минут смотрели друг на друга. Марго ощущала, как всё внутри поднималось и как ребёнок и подросток Марго вступили в конфликт со взрослой Марго. Одна система ценностей была против другой, где первая настаивала на том, что стоит нарушить этот треклятый нейтралитет, забить на всё, вспомнить вновь то, что случалось пятнадцатилетие назад. Другая… Говорила о безопасности и о будущем, о любви к себе и о том, через что пришлось пройти за эти самые пятнадцать лет.       — Хорошо, — Сергей кивнул. — Это всё, что мне нужно.       Марго кивнула. Расцепив руки, оба отошли за стол, где Сергей вернул функционал рабочему компьютеру и где Марго ввела свой код доступа для нахождения искомой информации.       Сергей Разумовский и его исполнитель — Чумной Доктор — покинули башню спустя полчаса, а Маргарита Разумовская так и не могла себя собрать. После нахождения информации, удаления контента и установления адреса, откуда он был опубликован, Сергей подчистил своё присутствие, и Марго убедилась, что нежданные гости не засветились ни на одной из камер, но вот… что до человеческих глаз? Об этом Марго старалась не думать.       Приказав ВАК’у открыть окно, она сидела перед ним и пыталась совладать с внутренней дрожью. Состояние близилось к тому, что накатило на неё после Сибири, где волей Вселенной, Богов или кого-то там она оказалась в центре событий. Тогда её выхаживала местная знахарка, пока Артемис искал способы добраться до треклятого Востока, с которым авиасообщение возобновили только спустя почти полгода после всех событий.       Марго трясло, вот только внутри, как и в голове впервые за долгое время было абсолютно пусто — даже успокоились вечно конфликтующие стороны сознания. И Разумовская поняла: отпустило или, по крайней мере, начало отпускать.       Посидев ещё немного, Марго постепенно начала строить в голове план: следовало позвонить Артемису, он должен знать обо всём, затем нужно было организовать поиски подставного сотрудника, после привести себя в порядок и, наконец, что-то поесть… Желудок уже изнывало голодными спазмами.       Вот только все планы перечеркнулись, когда позади скрипнула дверь и с порога донеслось бойкое:       — Вы отпустили его! Вы могли убить его! Но вы отпустили его!       Марго выдохнула, прикрывая глаза — к чему искать того, кто добровольно на эмоциях пришёл к ней. Крутанувшись на кресле, она прямо посмотрела на вошедшую в её кабинет Ледоруба, а иначе — Риту Висельскую, какая единственная, за исключением Артемиса, могла добыть код доступа.       — Сергей Разумовский был здесь! Вместе с Чумным Доктором! Почему вы не застрелили его?! — продолжала буйствовать Висельская.       Марго вдохнула, осматривая девчонку. Болотные глаза слезились, синие волосы были растрёпаны, лицо исказила гримаса ненависти. После внимание переключилось на одежды — не найдя там намёков на оружие, Марго чуть успокоилась.       — Да отвечайте же! — крикнула она.       — Потому что это осталось в прошлом.       — Но его нынешние убийства! Его идея. Он сам! Вы могли убить его и избавить город от ходячей бомбы, пока не стало слишком поздно. Сейчас он борется якобы с преступниками, а затем что?! Заменит собой закон?! — Рита совсем сорвалась на крик.       — Потому ты предлагаешь заменить мне закон? — парировала Марго спокойно.       Фраза сработала пощёчиной на Висельскую. Последняя замолчала. Кивнув своим мыслям, Разумовская поднялась и помедилила, прежде чем подойти — её ещё шатало от своих нервов, а тут другая ситуация, где не определить, к чему она могла привести.       — Да плевать на закон! — зашипела Рита, оправившись. Она указала на себя. — Закон никогда не работает с такими людьми! Таких только выжигать другим огнём!       — И оказаться на пепелище города, где только куличики из праха строить? — парировала Марго, дёрнув уголком губ. Это сработало красной тряпкой.       — И что ваш закон, а? Гром ловил его и опоздал! Разумовский подорвал моего отца, лишил меня единственного дорогого человека. Я думала, что после всех зверств над вами, вы тем более не сдержитесь, но он был здесь и вы его отпустили. Вы отпустили ходячую бомбу с замедленным механизмом гулять по Питеру. Вы должны были его убить! У вас был на это шанс, возможности, средства — да хоть что-то.       Марго молча выслушала Риту, постепенно понимая и складывая в голове общую картину ненависти и боли, что душила девчонку. Признаться: когда-то сама Марго была такой, особенно после Венеции, когда хотелось вытащить его из тюрьмы, чтобы потом убить самостоятельно, вот только…       — Убийство не вернёт тебе отца, Рит, — попыталась донести истину Марго, делая к ней шаг. — Не вернёт никого из тех, кто погиб. А убивая, мы становимся ничем не лучше. Да, терять больно. Это больно знать, понимать, признавать. Я понимаю тебя, потому что сама теряла и пережила подобное. И мне жаль, что такое случилось, но убийство не выход, оно не возвращает мертвецов, а добавляет новых.       Марго рискнула и положила руки на плечи Риты. Бедный ребёнок… С момента знакомства с ней и наблюдая за улыбчивой Висельской, Разумовская и не могла допустить, что за всем этим скрывается огромнейшая боль от утраты, с которой девчонка не могла поделиться ни с кем и которую несла в себе уже больше пяти лет.       — Мы можем продолжать жить дальше и хранить память, быть счастливыми ради них и себя. И мы не закон, чтобы выносить приговоры и тем более — их исполнять.       — Чушь! — крикнула Висельская и ударила рукам по Разумовской. Она отступила дальше. — Вы всего лишь испугались, потому что вы до сих пор его любите! Потому вы слабая, неспособная совершить последний рывок!       — Что в твоём понимании слабость? — Марго отступила, поднимая примирительно руки. — Держать нейтралитет, такой, где люди пытаются выжить и жить дальше, не преследуя цели убивать и множить зло?       — Это слабость, — настояла Рита. — И там, где закон не действует, должно действовать гражданское общество. Оно должно вершить правосудие, если потребуется. И Разумовский заслужил наказания, и заслужил смерти!       — А, может, это слабость не держать обещания и выдавать информацию на сторону? Поступаться своими принципами и не чураться жертв?       Глаза напротив потемнели, когда как внутри у Марго всё похолодело — вот оно кто и что. И оставался единственный вопрос: по собственной инициативе или по заказу Дагбаевых?       — Приговор вынесет суд, полиция отловит. Это не мы сделаем. И это не наша обязанность и не наше бремя. Я не готова брать на себя роль вершителя судеб и подставлять тех, кто зависит от моего решения. Я не указываю, кому жить и кому умереть. Я могу только пытаться обезопасить себя и тех, кто мне доверился, потому что сам не может.       Рита застыла. На пару мгновений в кабинете наступила тишина, и Разумовская подумала, что Висельская одумается. Это тяжело: переживать боль утраты, переживать собственную боль, когда всё это ёрзает внутри, когда хочется только рыдать круглые сутки напролёт, потому что чудовищная агония сжирает не только физические раны, но и душевные. Потому что чувствуешь себя слабым и постоянно думаешь, как мог изменить, как мог измениться, а может мог кого спасти.       Но.       Убийство из мести — не выход. Это только пробитие корки дна, чтобы опуститься ещё глубже.       Увы, желание мести Висельской оказалось сильнее.       — Это слабость, а не сила. Вы просто проявляете безразличие, а я не хочу быть слабой. Я устала быть слабой и терпеть его выходки. Никто не должен больше пострадать, и уничтожить его — единственный выход!       — Рит…       — Не трогайте! И живите по своему бремени, — пригрозила она ей пальцем. — Вот и посмотрим, где и кто в итоге окажется и кто прав! — шикнула напоследок Висельская и бросилась прочь.       Марго вздохнула. Внутреннее настаивало броситься следом, переубедить или задержать. Если не из стремления помочь избавиться от боли, так потому что Висельская слишком много знала о «Вместе» и, выходило, что работала на обе стороны или на себя, раздавая информацию на обе стороны.       В груди закололо сердце. Марго на ватных ногах добралась до кресла, упала в него и тяжело выдохнула. Перед глазами всё расплывалось, куда там искать телефон, отброшенный Сергеем, однако… «Точно», — рациональная мысль заискрилась озарением.       — Вак, — еле-еле шепнула Разумовская.       Помощник на этот раз отозвался стандартным уведомлением о включении.       — Набери номер Артемиса, срочно.       — Будет исполнено, — донеслось от помощника, и спустя пару мгновений в кабинете раздались длинные гудки.       Поднявший трубку Артемис внимательно выслушал Разумовскую, которая постепенно начала отходить от скрутившего её приступа — по мере разделения внутренней боли и пересказа случившегося, отпускало быстрее. Марго мысленно уже составила план, что делать следующим: заказать еды, принять душ, бахнуть успокоительных с сердечными и, наконец, отдохнуть.       — Значит, Ледоруб, — протянул Артемис.       — Только не говори, я же говорил, — выдохнула Марго устало и, найдя-таки в себе силы встать, прошла на диван. А там и телефон нашёлся. Отключив голосовое кабинета, Марго прислонила его к уху.       На той стороне звучно усмехнулись.       — Она может сдать всё Дагбаевым. Мне страшно, Артемис.       — Знаю. Сейчас заканчиваю дела на выставке и выезжаю к вам. Не уходите никуда, я поставлю в известность охрану.       Марго выдохнула, прикрывая глаза. Податливое воображение уже рисовало страшные картинки на предмет уже расправы над ней — и были они почти хуже, чем то, что пришлось удалять с Сергеем. «Вдох — выдох», — напомнила Разумовская, сползая ниже на диване и закидывая голову на спинку.       — Сибирь пережили, Маргарита Васильевна. Дробление пережили. И это переживём. Сейчас с людьми сражаемся, а не с тварями. Уж с этим попроще.       — А разве есть разница? — попыталась отшутиться Разумовская, накрывая глаза ладонью.       — Вот. Шутите, уже хорошо. С Висельской тоже разберёмся, отыщем, а пока отдохните и никуда не уходите.       — Не уйду. Сейчас я не в состоянии, — хмыкнула Марго.       — Вот и хорошо… Вернее, плохо. Но попытайтесь не думать об этом. До встречи, Маргарита Васильевна.       — До встречи, Артемис.       Марго отключила вызов и кинула телефон рядом. Спустя только полчаса она заставила себя подняться, достала из внутренней секции постельное и, бросив взгляд на стол, натолкнулась на пачку бумаг — отвлечься надо, а почему бы и не подписать злосчастные бумаги? Яковлева будет на седьмом небе от счастья, учитывая на какой срок могла Разумовская в принципе подписывать эти бумажки.       «Вот и славно. Этим и займёмся», — подытожила она, надеясь, что на сегодня больше посетителей не будет.       А меж тем покинувшая башню Рита Висельская судорожно выискивала номер телефона, найденный в процессе взлома структуры клана Дагбаевых. Как учили её всегда, особенно отец — знать врага нужно в лицо, или хотя бы знать ближайших цепных псов, которые охотно заглотят информацию. Рита копать умела, на этом зарабатывала, а потому вскоре нужный номер нашёлся, и в трубке донеслись гудки. Когда на той стороне раздалось протяжное «да», Висельская заговорила торопливо и на эмоциях:       — Ты цепная ящерица Алтана от Дагбаевых, да? — на той стороне почти не удивились с коротким «ну?», на что уже удивилась Рита — она же так старалась намеренно надавить.       — Разумовская вас в нейтралитете заверяла, а сама другого Разумовского принимала вместе с исполнителем-куколкой, сечёшь, ящерка? А если хочешь разобраться, то можете ещё застать их в башне. Коды безопасности я вам скину.       — С чего верить тебе должен, куколка, а?       — Потому что на твою машину мы программу устанавливали, а я её потом расшифровывала, допёр? — Через секунду Рита продолжила:       — Думаю, допёр. Удачи.       Отняв трубку от уха, Висельская оборвала вызов и уже начала строчить сообщение с основными кодами для безопасности головного офиса той самой цепной ящерицы. Плевать, что Разумовского уже давно в офисе нет. За проявленную слабость каждый должен платить соответственно. А сильные никогда не отступают от намеченных целей.       Так тому и быть.