another life

- Вы вызывали меня? - Анастейша открыла дверь кабинета главнокомандующего. - Да, проходи, Ана. Командор сидел за столом и капался в каких-то бумагах. Девушка, по своему обычаю, села в позу лотоса на мягком кожаном диване. - Как твое самочувствие? - поинтересовался мужчина, когда брал дополнительные документы из шкафа. - Я вышла на свободу полторы недели назад. Храмотра прошла. Болей почти нет. - Это хорошо. Смотри, так как ты оказалась в такой непростой ситуации на прошлой вылазке, нужно сделать отчёт для твоего личного дела и подписать кое-что. - Когда я могу начать? - Прямо сейчас. Вот твоё личное дело. Внутри то, что нужно подписать, бумага для отчёта и пример. - мужчина положил папку на стол и подал перо с чернильницей. - А обязательно пером? Ручкой было бы удобней... - протянула девушка, вставая с дивана и садясь за стол. - Общие правила заполнения документов. Если ты боишься ошибиться, можешь взять ещё один бланк здесь. Мне придётся оставить тебя одну, нужно кое-куда сходить. - Я знаю, что у вас сейчас ужин. - улыбнувшись сказала она. - Идите. Я справлюсь. - Хорошо. Если закончишь раньше, чем я приду, просто оставь все на столе. Эрвин вышел из кабинета и оставил Анастейшу одну. Она начала заполнять бумаги, чтобы успеть избавиться от этой работы до своего ужина. Вспоминать все, что происходило там, ей было не очень приятно, но это было необходимо. Собирая все воспоминания воедино и выкладывая их на бумагу, она переживала все эмоции заново. Она не писала о том, что её заставило сражаться и все свои размышления там. Анастейша писала все по факту, что видела, что приказала, что делала, когда осталась одна. Ана пыталась писать аккуратно и красиво, но это не всегда получалось.  В скором времени она закончила и откинулась спинку стула, громко выдохнув. Пока время не поджимало, Анастейша решила полистать свое лично дело и посмотреть, что о ней пишут. - Так, Анастейша Морель, дата рождения, мать - Мия Морель, отец... - она остановила палец и была шокирована тем, что эта графа заполнена и там знакомое имя. - Леви... Аккерман? - Ты ещё не закончила? - в помещение зашёл командор. - А... Я, конечно, хорошо отношусь к капралу Леви, и он капитан моего отряда... Но почему его имя красуется в графе "отец" в моем личном деле...? - девушка медленно развернулась к Эрвину лицом. - Когда он успел меня удочерить...? - Сядь, Анастейша. - она выполнила его просьбу и уставилась на него стеклянным взглядом. - Он не удочерял тебя, но и его имя там не просто так. Когда я взял тебя к нам и заполнял твоё личное дело, он сказал мне о том, что ты его родная дочь. Я поверил ему, но нужны были доказательства для отчётов, потому мы подняли старые архивы, где эта информация подтвердилась. Мы приняли решение не говорить тебе об этом, так как не знали, как эта новость может на тебя повлиять. Ты девочка с характером, и предугадать твою реакцию было сложно. После того как я вышел из кабинета, понял, что допустил ошибку, всучив тебе твоё личное дело. Но возвращаться и вырывать его из твоих рук я не стал. Рано или поздно ты должна была узнать об этом. Леви Аккерман - твой родной отец. Ты взрослая девочка, тебе давно не десять. Я надеюсь, ты примешь это и простишь его за годы молчания. - Капрал... мой отец... - как в трансе проговорила она. - Всё эти годы, ему тоже было нелегко. Я, так же как и тебя, вытащил его из подземного города. Он просил взять вас с собой наверх, клялся, что будет следить за вами и что для вас можно найти место. Но ему не позволили. Леви был с тобой, когда тебя переборола опухоль, приходил ко мне и просил, чтобы я перевёл тебя в более безопасный отряд на вылазке. Как он был разбит, когда ты не вернулась, и как он был счастлив, что ты нашлась. Он каждый день мучал Ханджи и меня вопросами "Когда ей станет легче" и "Что мы ещё можем сделать, чтобы она выжила". Он никогда не забывал о тебе и не бросал. Таковы были обстоятельства. - Мой папа... Леви Аккерман... - она смотрела в одну точку и странно улыбалась. - Может тебе что-нибудь принести? - забеспокоился Эрвин из-за её странного поведения. - Воды? Успокоительное? - Нет... Можно... я пойду? - Ты уверена? Все хорошо? - Леви Аккерман... мой отец... Конечно все хорошо. - Ладно. Дверь открыта. - командор подошёл к ней и проводил девушку до двери. - Ты точно уверена? - Да... Спасибо, что рассказали... - Анастейша вышла из кабинета и обернулась на Эрвина. - Спасибо... Пока она медленно шла в сторону выхода из корпуса, главнокомандующий провожал ее взглядом, пока Анастейша не скрылась за поворотом. По началу она шла медленно, но потом начинала потихоньку набирать скорость. Она не понимала, почему хочется бежать сломя голову в неизвестном направлении. Ноги сами несли её, а она даже не следила за направлением. Девушка неслась по коридору, сбивая всех на своём пути. Она извинялась, но продолжала бежать. Анастейша врезалась в кого-то снова. Сделала шаг в сторону, чтобы пройти дальше, но ей преградили путь. Она подняла голову, посмотрела, кто не пускает её. - Ты чего тут носишься, Анастейша? - Извините... отец... Перед ней, на расстоянии одного шага стоял капрал. Обычный Леви Аккерман в форме разведкорпуса, с холодным взглядом и грубым голосом. Только теперь она знает, что он её отец. Она знает, что именно этот человек оставил её в подземном городе и не вернулся. Она не ненавидела его, но была зла. Столько времени он скрывал это от неё. Её отец был рядом уже пол года, но ни разу не сказал ей об этом. Девушка посмотрела на него глазами полными слез. Мужчина стоял не шевелясь. Первый раз она увидела его удивлённым. Старые воспоминания восстановись. То же лицо прощалось с ней когда ей только исполнилось пять. То же лицо носило её на руках почти каждый день. Она преодолела это расстояние, уткнулась лбом ему в грудь и горько заплакала. Пару минут они простояли так. Она мочила слезами его белую, чистую рубашку, а он стоял неподвижно. Смотрел в даль коридора. Позже капрал медленно обвил её своими руками и прижал ближе. Теперь она знает. Камень с его плеч упал и разбился на мелкие кусочки. Она что-то неразборчиво бубнила ему в грудь и слабо била своим маленьким кулачком. Леви не ругал её. Он заслужил это. За то, что скрывал это так долго. За то, что бросил и не нашёл пути вернуть её. Он заслужил от неё больше, чем несильные удары. Стоять было невыносимо тяжело. Он отстранился от неё, взял за руку и повёл к себе в кабинет. Усадив рыдающую девушку на диван, но достал деревянную коробочку с маленьким ключиком, который протянул ей. Она взяла его дрожащими руками и потянулась к небольшой железной скважине на коробочке. После нескольких попыток она все таки смогла вставить ключ и повернуть его. Когда девушка открыла коробку, слезы нахлынули с новой силой. Внутри лежали мелкие безделушки, вырезки с газет, пара фотографий, и даже камушки. Она взяла в руки деревянную фигурку. Это изделие не было похоже ни на что. Девушка разглядывала его, пытаясь понять, что же это такое. - Это бабочка. Ты вырезала её сама. Тебе было три... - он смахнул скупую слезу и продолжил. - Ты отказывалась от всяческой помощи и громко кричала: "Я сама!". Видишь эту зазубренку? - он ткнул пальцем на небольшую лунку в этом куске дерева. - Твой нож соскользнул, и ты порезала пальчик. Но ты не плакала. Широко улыбалась и назвала себя глупышкой... Девушка посмеялась и положила фигурку в коробку. Вместо неё она взяла в руки камушек. - А это живые камушки. Если я не путаю, у тебя в руках Майк, а там Джорджия. У нас не было денег на нормальные игрушки для тебя, но ты находила выход. Тебе было четыре. Ты притащила их в дом и ни на минуту не расставалась с ними месяца четыре. Мы с Мией стали переживать, вдруг у тебя задержка в развитии или ещё что-то. - он улыбнулся о своих слов и обнял её за плечи правой рукой. - Но за ужином я спросил тебя про Майка, и ты, как взрослая, сказала мне: "Пап, мне уже четыре с половиной года. Я выросла." Анастейша вытирала слезы и тихо всхлипывала, улыбаясь и хихикая от его рассказов. Почему он сохранил все это? Почему запомнил все, до мельчайших деталей? Почему тогда оставил их? - Я никогда не забывал о тебе, Анастейша. И не смог бы забыть. Ты моя единственная дочь, и я любил и люблю тебя по сей день. Во всех этих вырезках из газет говорится о тебе. Грабежи, погони и прочее. Тут все о твоей жизни, с того момента, как ты присоединилась к Кенни. Я не злился на тебя. Наоборот, гордился. Ты стала такой сильной... - Почему...? - промолвила Ана. Из-за эмоций она уже позабыла о рассказе Эрвина. Или хотела услышать правду именно от Леви? - Почему я оставил тебя и Мию? Меня так же, как и тебя, поймал Эрвин и вытащил из подземного города. Я просил его взять с собой хотя бы тебя, но у него не было прав разрешить мне этого... Прости... - Ничего страшного. Я понимаю. Вы не могли поступить иначе... - девушка вытерла новые слезы и продолжила. - Извините, но... можно мне прилечь? Голова что-то разболелась... - Конечно, солнышко. Я сейчас принесу тебе.. - С...солнышко...? - удивлённо сказала она. Капрал резко замер. Он сам не заметил, как это слово вылетело из его уст. Он называл её по имени, но все то время, что он провел без неё, каждый раз, когда вспоминал о ней, или приходил её день рождения, называл солнышком. Говорил это в пустоту, но говорил. От этого ему становилось теплее на душе. Но почему он допустил такую ошибку сейчас? Расслабился? - Тебе послышалось. - твёрдо сказал он. - Я принесу плед. Можешь вздремнуть тут. - Солнышко... мне нравится... - девушка свернулась в калачик на диване. - Так по-доброму... Когда Аккерман развернулся с пледом в руках, девушка уже сладко спала. Сильно же на неё действует опухоль, если она смогла уснуть без подушки и пледа. Но он не мог не заметить того, что ее поведение было слишком необычным. Он укрыл её пледом и сел на корточки рядом. Она тихо сопела и немного хмурилась из-за солнца, что светило ей прямо в лицо. - Спи спокойно... солнышко. - капрал улыбнулся и закрыл шторы, чтобы её больше ничего не тревожило.