Дотла

Теперь Какаши ждет Сакуру каждую ночь (и даже стал ложиться гораздо раньше, чтобы не встречать ее слишком сонным) — почти всегда она приходит, оставаясь до утра, а затем идет в госпиталь; на выходных они вместе готовят незамысловатый завтрак (сложно даже подумать, как в нее вмещается столько тамагояки), иногда, ближе к вечеру, гуляют по окрестностям и тренируются в тайдзюцу (часто их тренировки заканчиваются весьма однозначным образом). Сакура многое рассказывает ему — чаще всего о работе, вдохновенно убеждая его, что необходимо как можно быстрее открыть отделение, которое специализировалось бы на психиатрии, в том числе — детской. Какаши слушает ее и думает, что Сакура сама не своя (хотя ее идеи очень дельные) — но каким-то звериным чутьем понимает, что разговаривать об этом напрямую сейчас не стоит — и решает пока наблюдать. Он начинает подмечать — как мало она спит, хоть и отмахивается, что в обед ей удается подремать на кушетке у себя в кабинете; как стискивает зубы, даже не замечая этого; как лихорадочно блестят ее глаза, когда она увлеченно рассказывает о чем-то, перескакивая с темы на тему; с какой отчаянной раскрепощенностью спит с ним... И это все — не считая самого ошеломляющего факта того, что между ними происходит — вопреки здравому смыслу, ее многолетней любви (?) к Саске и всей прочей невозможности. Какаши не покидает ощущение, что когда-то он уже встречал такой взгляд, и в один из душных июльских вечеров его прошивает воспоминанием о том, как раньше он работал в АНБУ с одним пареньком, Акирой. В это подразделение и так попадают лучшие, но в какой-то момент Акира показал себя с исключительной стороны: можно было подумать, что отсутствие сна и отдыха только добавляют ему сил. Акира завершал миссии успешно и невероятно быстро, но спустя несколько месяцев вдохновенной работы начал проваливать даже довольно простые задания, после чего взял неделю выходных. Ни через неделю, ни через две на общих собраниях он не появился ― слухи ходили разные, но через некоторое время Акира вернулся к работе с прежним рвением. Напарники все неохотнее отправлялись с ним на миссии, говоря о его эмоциональной нестабильности, приступах агрессии и игнорировании принципов командной работы, после чего руководство отправило Акиру в отставку. Даже тогда Какаши подсознательно догадывался: его глаза искрились не тем естественным, теплым светом, какой исходит, например, от Наруто, а болезненным весельем, которое он теперь видит во взгляде Сакуры. К началу августа Какаши начинает понимать ее все хуже ― она готова заниматься сексом до почти болезненной натертости; смотрит на него невозможным, одновременно пронизывающим и потерянным взглядом, смеется до хрипа и не чувствует боли, даже когда у нее в руках лопается стакан. Однажды вечером, когда они идут по деревне (со стороны ― ничего подозрительного) после очередной тренировки, Сакура при всех берет его за руку. Какаши плевать на чужое мнение и пересуды, но он не хочет, чтобы потом она пожалела. И все же он не убирает своей ладони ― Сакура смотрит на него так, будто бы любит, и он стойко выдерживает недоуменные взгляды прохожих. Как он и предполагает, слухи по деревне ползут очень быстро, и уже завтра что у него, что у нее начинают допытываться ― правда ли?.. А тени под глазами у Сакуры залегают все глубже. *** Сакура осознает, что за ее спиной ― бездна, с беспристрастной ясностью, в одну секунду. Она не помнит, когда в последний раз полноценно спала, а не дремала, прикрыв глаза, и сейчас ― днем, на работе, не лучший момент, чтобы решать проблемы такого толка, но времени больше не остается. Оглушаемая тысячами одновременных мыслей, она судорожно копается в шкафчике с лекарствами, находит нужное, быстро запивает и, дрожа, заползает на кушетку. Замершая на секунду в дверях Ино моментально подбегает к ней, и Сакура призывает на помощь остатки сознания: ― Ино, только никому ни слова ― кроме Цунаде и Какаши! Со мной что-то не так, ты и сама видела… Я просто немного полежу… Обеспокоенное лицо Ино смазывается, ее затягивает, будто в Камуи, и Сакура проваливается в спасительную сонную негу. *** Сакура знает, что она дома у Какаши еще до того, как открывает глаза ― чувствует твердость футона и его присутствие. Он смотрит на нее странным, сложночитаемым взглядом, и еле слышно облегченно выдыхает, увидев, что она очнулась. ― Понервничали мы из-за тебя, ― бурчит Цунаде за его плечом, раскладывая на прикроватном столике лекарства и что-то помечая на листе бумаги ― видимо, записывает, что и когда нужно принимать. ― Когда Ино ко мне прибежала, я подумала, что кто-то умер. Впервые за несколько недель Сакуре хочется плакать. Она чувствует себя тряпичной куклой, невнятной и обессиленной, способной только сжаться в углу и стараться не забывать дышать. ― Цунаде-сама… ― голос сипит, и Сакура пытается придать ему уверенности. ― Ничего страшного не произошло, я не хочу, чтобы это как-нибудь повлияло на мою работу! Я хочу продолжать заниматься созданием нового отделения, я… ― Сакура, ― строго прерывает ее Цунаде, ― твое «ничего страшного» не так уж безобидно, и я еще могу понять, почему ты не обратилась за помощью, но мне невдомек, почему этот старый дурак даже не попытался поговорить со мной. Цунаде сжимает губы в тонкую полоску, и глаза Какаши тускнеют. Через секунду ее голос немного теплеет: ― Если будете внимательно наблюдать за твоим состоянием ― сможешь продолжить работать над отделением, к тому же, скоро это решать уже будет Какаши… Но чуть что ― сразу ко мне! Цунаде переводит взгляд с Сакуры на Какаши и хмыкает своим мыслям. Если у нее и были какие-нибудь вопросы на этот счет ― она предпочла их не задавать. Когда Какаши провожает ее, они о чем-то приглушенно переговариваются в коридоре, но он быстро возвращается и садится рядом с Сакурой. Ей внезапно становится сложно смотреть ему в глаза. ― Я ни о чем не жалею, ― глухо говорит Сакура, разлепляя сухие губы. ― Я всего этого хотела. Какаши молча помогает ей напиться водой, и в каждом его движении сквозит надежность. ― Цунаде-сама права, я должен был отреагировать раньше. ― Сакура что-то протестующе мычит, но он качает головой. ― Больше я такого не допущу. Ты останешься у меня? Разберемся, как тебе нужно пить эти лекарства, а потом, если захочешь, приготовим донбури с лососем. И Сакура понимает ― он будет с ней рядом, даже когда ей будет казаться, что она сходит с ума, в моменты острого счастья или горя ― он не уйдет. ― Донбури с лососем, ― силится улыбнуться она, привставая на локте и упираясь лбом в его грудь. ― Звучит неплохо.