Две капли на асфальте

      Наступил долгожданный выходной. Киотаке даже не верилось, что от сентября прошла всего лишь неделя. По сравнению с самым началом учебного года, второй триместр выдался слишком уж наполненным неожиданными событиями. По выходным отца Ишимару дома было не застать. Он был отъявленным трудоголиком, поэтому даже моменты заслуженного отдыха проводил в делах или на работе. Именно поэтому вся домашняя рутина лежала на плечах Киотаки. Готовка, стирка, мытьё полов, уборка пыли, а ещё ведь никуда не пропадало и домашнее задание, которое на выходные любили задавать в двойном размере… В общем, отдыхать дежурному тоже особо не удавалось, хоть он и не жаловался. Он был из тех людей, которые быстро начинали скучать, оставаясь без дела. Гораздо проще ему было загрузить себя работой, с которой он мог провозиться до ночи, чем оставаться наедине с собой и кучей навязчивых мыслей, которых на этой неделе и так прибавилось немало. Но такую версию парень бы не выдал никому. Хоть никто и не задавал ему вопросов о том, не устаёт ли он с такой нагрузкой, но всё же, если бы кто-то рискнул, парень бы просто заявил о том, что любит работать. Чёткий и понятный ответ, ни словом больше, ни словом меньше.       Но всё же, как бы не хотел отрицать Киотака, именно это воскресенье резко отличалось от любого другого. Перед глазами возникали образы, в голове крутились мысли. И все они были связаны с прошедшими событиями. С одной неделей. С одним человеком. Всё это вызывало у Киотаки очень смешанные чувства, заставляло сомневаться в себе и своих принципах. Появлялось слишком много вопросов, а мысли строились из сплошных внутренних конфликтов. Человек, который совсем недавно вызывал лишь непонимание и презрение, оказался не таким уж и плохим. Ишимару соглашался на их глупый спор лишь с одной целью – укрепить свою уверенность в бесполезности такого явления, как дружба. Но вместо этого он лишь ещё больше усомнился во всём. Хотел бы он, чтобы Мондо стал его первым другом? Нет, конечно же нет, ни за что на свете. Именно так бы парень ответил, не задумываясь ни на секунду, ведь он не позволяет себе думать иначе. Если бы у него был выбор, он бы больше никогда не общался с Овадой. Он бы стёр себе память, избегал его, не допускал даже мыслей о существовании этого человека. И возненавидел бы себя за это.

***

      Новая неделя началась даже не под звук будильника. Проснулся Киотака от назойливых звуков увесистых капель, барабанящих по стеклу и карнизам. Ещё немного полежав в кровати, рассматривая ничем не примечательный белый потолок, парень, наконец, обратил внимание на часы, стоявшие на прикроватной тумбе. До звонка будильника оставались считанные минуты. Конечно, можно было бы растянуть их, насладиться каждой лишней секундой и вдоволь наваляться в кровати, настраиваясь на предстоящий день, будь это клишированной сценой из рекламы. Реальность же оказалась суровее. Вместо пения птиц – назойливый нескончаемый стук. Вместо солнечных лучей – слякоть, запах сырости и уныние, витающее в атмосфере. Даже кровать, которая каждое утро казалась облаком, доставленным прямиком из рая, вовсе не хотевшим выпускать из своих мягких объятий, под воздействием общей меланхолии утра стала простой крепкой деревяшкой с неудобным матрасом сверху. Встав с кровати и раздвинув шторы, парень понял, что утро нанесло решающий удар по его и так не лучшему настрою. За окном не просто шёл дождь, там бушевал настоящий шторм. На землю обрушился шквал дождя, ливень стоял стеной. Ветер так и норовил унести деревья вслед за собой, но сил хватало пока лишь для того, чтобы согнуть слабейшие из них до самой земли. По улицам вместо прохожих гуляли песчаные бури. Казалось, что гнев богов наконец настиг человечество. Тучи, чёрные и бесконечно глубокие, стягивались в огромные плотные комья и будто бы стремились упасть и закрыть собой всё, что попадётся у них на пути. Один лишь взгляд на них заставлял съёжиться, как под огромным гидравлическим прессом, в ожидании момента, когда тебя полностью раздавит морально и физически. Наблюдая за природным бедствием, голову захватывала лишь одна мысль – грядёт конец.       Всё же, драматизм пришлось отбросить. Как бы не хотелось остаться лишь простым наблюдателем на фоне конца света, в истории под названием «Жизнь» Киотака был главным героем, а сценарий гласил, что дорога к знаниям густа и терниста. Поэтому, отметая все желания остаться дома в тепле и сухости, Киотака приступил к утренней рутине, а после и к дороге до академии. Хоть буря и поутихла за время сборов дежурного, но всё же продолжала бушевать. В последнее время погода была непривычно противной. За приятными солнечными днями непременно следовали дожди и грозы. И вот сейчас, страдая от неприятной природной переменчивости, Киотака старался как можно быстрее преодолеть свой путь до академии. Стихия, как нарочно, всеми силами старалась помешать бедному юноше: ветер так и норовил вырвать зонт прямо из рук, а лужи появлялись прямо под ногами. Все прохожие суетились не меньше. Никто из них не хотел бы ни одной лишней секунды провести вне зданий. Четыре стены, крыша над головой, и столь срочные дела, не требующие отлагательств даже на то, чтобы переждать непогоду – вот всё, что было в головах у проходящих мимо людей в дикой спешке.       Хлопнула входная дверь академии. Зонт отправился на специальную подставку в холле. «Добрался», – со вздохом заключил Киотака. Впервые за всё время пробуждения он позволил себе немного расслабить тело и разум. Продолжение же утра мало отличалось от любого другого. Дойдя до кабинета, Киотака занял своё место за партой и принялся ждать остальных одноклассников и учителя. К своему удивлению он заметил, что к назначенному времени на месте присутствовали далеко не все. Кого-то погода всё же остановила и в академии они так и не появились. Ишимару не мог не обратить внимания на то, что место Мондо пустовало. Конечно, обоих его товарищей так же не оказалось в классе, но этот факт парня не смутил. В принципе, зная характер байкера, ничего странного в его отсутствии не было. Ещё бы, даже в ясную тёплую погоду он не горит желанием просиживать весь день в окружении книг, а сегодня и весомый повод никуда не идти появился. С другой стороны, дежурному не давало покоя отсутствие его знакомого. Да, огромным достижением для Киотаки было признание факта, что Мондо для него как минимум знакомый, это отрицать не получалось, как бы он не хотел. И этот самый знакомый заполнил его мысли на всё начало утра. Пока учитель проводил перекличку, разбирал для учеников ошибки, которые те совершили в прошедшей на днях контрольной… Киотаке не было до этого дела. Да, он был прилежным учеником и всегда внимал словам учителей, но разве был смысл занимать свои мысли чужими ошибками, которые он без проблем смог избежать?..       Из раздумий Киотаку вывели стуки по двери, после которых она сразу же открылась и за ней оказался уже знакомый всему классу силуэт. Он молча, тяжёлой походкой, оставляя после себя лишь мокрые следы и глухие звуки от стука громоздких сапог по полу, проследовал до своего места и буквально бухнулся на стул. Учитель, несмотря на максимально некультурное поведение парня, не сказал тому ни слова, лишь проводил его взглядом. Лицо не выражало ни единой эмоции кроме усталости, и только глаза выдавали нотки разочарования и жалости. Из его рта вырвался тихий вздох, после чего он продолжил работать с учениками.       В любой другой день Ишимару повёл бы себя так же, как и учитель. Недоумение, пренебрежение, несогласие – вот привычные эмоции в сторону непутёвого байкера. Но в это утро в спектре эмоций появилась новая. Волнение?.. Образ Мондо разительно отличался от того, каким его запомнил Киотака в вечер, когда тот провожал его до дома. Да даже на свой привычный образ тот был не похож. Как будто его обычное состояние недовольного всем и вся человека помножили на два, а то и на десять. Если раньше он напоминал мину, которую стоит лишь немного задеть, и грянет взрыв, то сейчас он и вовсе был как граната с выдернутой чекой. Дополняли его образ синяк под глазом, красный, слегка опухший нос, и щека, покрытая полосой ссадин. Что творилось с руками байкера было страшно даже представить, благо их закрывали длинные рукава плаща, который он никогда не снимал даже в здании академии, как бы не ругались учителя, а кисти рук были крепко перемотаны эластичным бинтом. Пришлось подключить свои дедуктивные способности. Было очевидно – подрался. Раны на лице выглядят не слишком свежими, значит, скорее всего, подрался именно в тот вечер, когда они разошлись. В голове мелькнула мысль: «Может, если бы я смог его задержать тогда, ничего бы не случилось?». В этот момент захотелось, чтобы рядом материализовался здравый смысл и как следует тряхнул Киотаку за плечи. Действительно, какая ему разница, что случилось с Овадой? Кто он ему, близкий друг, чтобы спасать того из передряг? Да, уличные драки – полный абсурд и бескультурье, но это только его дело. С другой стороны… Сора Кобаяши. То самое имя, которое Киотака не раз слышал из уст своего отца, а после и новообретённого знакомого. Неужели он и правда с ним связался? Раз так, то дело плохо. Преступник, ни раз чудом избегавший серьёзных сроков, но ставший уже привычным гостем в местном полицейском участке. От него точно нельзя ожидать ничего хорошего, но разве Мондо стал бы слушать эти нотации?..       Первые уроки подошли к концу. Естественно, Киотака активно участвовал в их процессе, хоть его собственные мысли и волновали его гораздо сильнее. Мондо же даже не вставал со своего места. Со стороны могло показаться, что он мирно дремал, хотя на деле он просто молча сидел и, не сводя взгляда, пялился в одну точку на стене. Казалось, что ещё немного, и своим взглядом он точно просверлит немаленькую дыру в том самом месте. Киотаку распирало от любопытства. Он уже хотел встать и подойти к байкеру, начать заваливать того кучей вопросов и отчитать по полной за его неподобающий внешний вид, но гордость и ещё какое-то непонятное чувство не позволяли так сделать. Да и тем более, всё было очевидно. Овада ни за что не станет отчитываться перед Киотакой. Оставалось лишь молча вздохнуть и направиться в столовую, тем более вели парня туда уже не ноги, а урчащий желудок.       В столовой Ишимару всегда сидел один где-то в глубине зала. Он не любил задерживаться, поэтому быстро расправлялся с едой и уходил. Но сегодняшний день слишком полюбил удивлять. Поэтому, как только парень закончил обедать и уже собирался встать из-за стола, стул напротив него резко заняли. Подняв глаза, Ишимару увидел никого другого, как Мондо. Тот выглядел чуть лучше, уже привычно хмурым, но всё ещё болезненно. – Да, конечно, мог и не спрашивать, я как раз ухожу. – Киотака оглядел столовую. В ней оставалось ещё куча свободных столов, но да, наверное, Мондо просто приглянулось именно это место. Он точно не хотел заводить диалог. – Составишь компанию? Или уже сваливаешь? – Чего? С чего это вдруг?.. – Последнее, чего ожидал Ишимару, это приглашения на совместный обед от человека, который еще полчаса назад выглядел как тот, кто уничтожит половину человечества и глазом не моргнёт. – Ну, мои эти придурки сегодня не припёрлись. Потрахались там, наверное. А одному мне сидеть скучно. – Во-первых, правильнее называть это актом сово… – Киотака осёкся. Его чуть не подловили на такой глупости, какой позор. – Господи, что за вздор ты несёшь?? – Расслабься, стебусь. – С невозмутимым лицом Овада продолжил уплетать рис. – Ужасные шутки. Ну раз уж так хочешь составить компанию, рассказывай, что с тобой произошло? – Любопытство, скопившееся в парне за день, больше не могло сдерживаться. – Ничего необычного. Подрался. – В таком ужасном состоянии ты ещё ни разу в класс не приходил. – Почему это? Было дело, ещё весной. – Ладно, не важно. Опять тот самый парень со шрамом? – Нифига себе парень, целый мужик. Машина бл, – Мондо осёкся, - ну он короче. А тебе то что? – Просто не понимаю, зачем ты туда лезешь. Что такого должно произойти, чтобы нельзя было решить конфликт словами? – Много чего. Не знаешь – не лезь. Не твоё дело. – Байкер снова заводился. – Ну уж нет, ты сам начал диалог. Рассказывай. – Ишимару сгорал от любопытства и от осознания того, как близко он подобрался к истине. – Не. Твоё. Дело. – Терпение Овады закончилось, поэтому тот встал из-за стола, даже не доев, с громким скрипом отодвинул стул, взял в руки поднос и собрался уйти. Казалось, он кучу раз пожалел о том, что решил заговорить с занудным дежурным. – Стой! – машинально крикнул Ишимару вслед, чем привлёк внимание не только Овады, но и сидящих за соседними столиками, поэтому голос пришлось сбавить, – ты должен был вернуть мне книгу, которую я тебе дал. Она мне нужна. – Тц… Ладно, после занятий дойдём до меня, отдам. – Как бы парень не злился, хранить у себя чужие вещи ему не хотелось, да и он уже пообещал её вернуть. – Не могу, у меня занятие в литературном клубе. – Хмм… – Мондо остановился и посмотрел вверх, задумавшись о чём-то, – ладно, я тебя подожду. – Не дожидаясь ответа, он снова развернулся и быстрым шагом вышел из столовой.       В голове Киотаки собрались смешанные чувства. Он не понимал намерений и эмоций Мондо, но за всё время общения, хоть оно было довольно небольшим, он понял только то, что тот определённо говорит серьёзно и слово своё старается держать. Почему-то его радовал факт, что сегодняшний вечер снова пройдёт не так рутинно. И именно это его пугало. Очередной внутренний конфликт назревал в его голове. С одной стороны баррикады кричали бунтовщики: «Давай, сколько можно заниматься одним и тем же! Найди друзей, веселись, будь как все подростки! Долой правила, поделом педантичности!». По другую сторону баррикады кричал здравый смысл, в попытках избежать государственного переворота: «Нет, ты не должен подводить отца и уподобляться кому попало!». Помахав головой, как бы отгоняя из мыслей исторические картины во всех красках, Киотака направился к выходу из столовой.

***

– Сегодняшняя наша встреча подошла к концу. Попрошу вас отнестись серьёзно и к следующему занятию подготовить темы для нашей дискуссии. Глава литературного клуба – высокая старшегодка в брючном костюме и огненно-рыжими волосами – закончила разговор и поднялась со своего места. Остальные участники повторили за ней, монотонно поклонились и засобирались домой. Киотака был не исключением. Даже будучи окрылённым прошедшим разговором, его не покидала мысль об однокласснике. Но долго раздумывать не пришлось. Как только тот покинул комнату, принадлежащую клубу, чуть не врезался в байкера, стоящего у самых дверей. – Господи, я думал тут скопычусь, – сказал парень, с недовольным видом смотрящий на часы, – чё так долго? – Ничего не долго. Разве ты сам не ходишь в какой-то спортивный клуб? Хочешь сказать, вы расходитесь раньше? – Пфф, тоже мне, сравнил. Одно дело спортом заниматься, а другое сидеть книжки читать. – Ладно, не будем об этом. У меня нет сил вести бесполезные дебаты, верни мне книгу, и я пойду домой. К слову, у меня ещё куча неотложных дел. – Ага. – Почувствовав себя в очередной раз морально униженным, Мондо не оставалось ничего, кроме как развернуться и молча последовать в сторону выхода. Киотака же последовал за ним. Коридоры школы пустовали, хотя из некоторых кабинетов доносились голоса школьников, решивших задержаться в своём клубе. Поэтому парни в мёртвой тишине проследовали до стойки с зонтами, откуда каждый забрал свой зонт. – Хорошо, что погода наладилась, – сам не понимая зачем, решил завести диалог Киотака. – Ага. Попытка не удалась. То ли очередная подколка настолько задела хрупкое эго Овады, то ли он до сих пор не забыл утреннюю обиду, но продолжить путь пришлось в уже наскучившей Киотаке тишине. В любой другой день он был бы только рад тому, что Мондо не докучает ему своими глупостями, но этот день решил быть особенным до конца. Именно поэтому дежурный решил не сдаваться и зашёл с козырей: – Как твой байк? Починил? – Пфф, ты ещё спрашиваешь? Конечно починил, чувак! Проще простого, этот придурок всё равно не придумал ничего лучше, чем колёса испортить. Нет, ну я сначала думал, там ещё что серьёзное. Пришлось там осмотреть всё, разобрать… – Мондо было уже не остановить. Стоило затронуть его любимую тему, и он завёлся не хуже собственного байка. Такой исход нравился Киотаке гораздо больше. Он всё ещё шёл и молчал, но между ними уже не было той неловкой тишины и напряжённой атмосферы. И хоть речь Мондо пестрила непонятными терминами и формулировками, Ишимару всё равно внимательно его слушал. Было неимоверно приятно слушать речь того, кто буквально горел своим делом. Глаза байкера сияли, а от рвения и страсти к любимому занятию вокруг летели искры. На фоне блёклой пасмурной погоды он, казалось, затмевал солнце, неловко выглядывающее из щелей облаков.       Дойдя до дома семейства Овады, Мондо открыл входную дверь ключом и позвал Киотаку войти. Всё это время он безостановочно рассказывал о тонкостях ремонта и особенностях обращения с байками, и только при входе в дом замолчал. Киотака неловко проследовал за ним до самой комнаты. Войдя внутрь, он сразу же обратил внимание на одинокую книгу, лежащую на книжной полке вдалеке от всех. Это оказался тот самый словарь, который Киотака одолжил пару дней назад. Он искренне удивился тому, что Мондо в очередной раз сдержал своё слово. Она не потерялась, не испортилась, просто аккуратно лежала в ожидании хозяина. Но тот не спешил её забирать. Книги, стоящие рядом, представляли гораздо больший интерес. – Слушай, у тебя очень… Неоднозначный выбор. Ты это всё читал? – Ээ, нет. Просто мама постоянно дарит. Надеется, что за ум возьмусь. – Мондо подошёл к книжной полке и стал проводить по корешкам стоящих на ней книг, оставляя за собой пыльные дорожки. – Если хочешь, возьми чё-нибудь. Повторять дважды не пришлось. Киотака с интересом разглядывал книги. Они и правда крайне отличались друг от друга. Половина произведений была для Киотаки хотя бы поверхностно, но знакома. Остальную половину составляли различные энциклопедии, учебные пособия, художественные произведения. Стало ясно, что Овада-старшая пыталась всеми путями заинтересовать сына, но выходило тщетно. Больше всего, внимание Киотаки привлекла небольшая тёмная книга с женским силуэтом на обложке и знакомым автором – японским классиком двадцатого века. Только вот это произведение Киотака встретил впервые. Он сразу же вспомнил, как сегодня на сборе литературного клуба они как раз затронули этого автора, и в голову пришла неплохая идея. На удивление, Киотака был не слишком силён в литературе. Конечно, его знания превышали знания большинства его одногодок, но ему этого было недостаточно. Поэтому он посчитал, что, ознакомившись с малоизвестным произведением известного автора, он точно свою славу укрепит, хотя бы для себя самого. – Я возьму? – Бери. Можешь не отдавать. – Нет, я верну. Спасибо. – Книга вместе со словарём, являвшимся изначальной целью, отправилась в рюкзак Киотаки. – Ну, я пойду? – Иди, я ж тебя не привязал. – Разговор по дороге до дома поднял Оваде настроение настолько, что к тому вернулась способность шутить.       Оба парня покинули комнату. Внимание Киотаки снова привлекла планировка дома. На втором этаже находились три комнаты, одна из которой была комнатой Мондо. Вторая, судя по предположению Киотаки, была комнатой его родителей, так как сразу за распахнутой дверью виднелась двуспальная застеленная кровать с мужской и женской одеждой, оставленной на ней. Предназначение третьей комнаты оставалось загадкой. За всё то время, которое Киотака пробыл в этом доме, дверь в неё не открывалась ни разу. Принадлежала ли она кому-то или была лишь подобием кладовки? В Ишимару вновь проснулся интерес, да и обстановка между парнями перестала накаляться, поэтому он решился на ответную не свойственную ему шутку. – А что в этой комнате? Трупы храните? Ответом ему послужила тишина. Овада резко изменился в лице. Выглядел он так, как будто в его голове разом появилось слишком много мыслей, которые он хотел озвучить. Настолько много, что все они слились в единый поток, который ему приходилось сдерживать. И он молчал. Молчал и сверлил Киотаку взглядом, полным отчаяния, жалости и ненависти одновременно. Эмоции его было невозможно озвучить, а тишина с каждой секундой давила всё больше. Та же самая гнетущая тишина. «Что я сделал не так?», – крутилось у Киотаки в голове. Как легко оказалось нарушить их только начавший зарождаться симбиоз.       Киотака не нашёл, что ответить, но понял, что виноват. Задел важную тему? Может, там и правда трупы? Нет, тогда его бы отсюда так спокойно не выпустили, слишком много знает. Сегодняшний день нанёс окончательный удар и со всего размаху ударил Киотаку в грязь лицом. Оставалось, как всегда, с головой погрязнуть в работе, лишь бы не осталось ни секундочки времени, которые можно было потратить на размышления. Парень молча обулся и вышел за дверь, которая тут же громко хлопнула за его спиной. «А ведь пару дней назад я сделал так же,» – пронеслось в мыслях дежурного. Не самое неприятное воспоминание, но цепочка мысли беспощадно привела его сначала к конфликту с отцом, а после и к сегодняшней ссоре. Почему-то он не решался уходить. Вспомнилась их недавняя прогулка, когда Ишимару впервые пришёл домой счастливый и окрылённый. А теперь он вновь идёт по той же дороге, но уже в полном одиночестве.       Дорога. Дорога до дома. Дорога, сплошняком покрытая лужами с корабликами из сухих листьев. Дорога от дома, в котором только начиналась новая глава в жизни Киотаки.