На другой стороне залива жизни

Они победили. Победили, не потеряв практически ни одного человека. Они молодцы… Она молодец, она сделала все правильно. Сделала так, как нужно было. Только вот бы еще знать за что она боролась, но ей это было неведомо. Впрочем, если честно, то сейчас ее это несильно волновало. Она вспоминала их разговор с Хэйтемом наверху, перед тем, как она кинулась в гущу солдат, скользя по тонким хлипким балкам. Она вспоминала, что она сделала и ей становилось страшно. Подняв левую руку вверх, она удивленно принялась изучать уродливый шрам, теперь укрощающий ее ладонь. В свете лунного света он был не столь заметен, но вовсе не обратить на него внимание было все-равно невозможно. Девушка указательным пальцем правой руки провела по с трудом стянувшейся коже, тяжело вздыхая и прикрывая глаза, тут же падая на кровать и глупо улыбаясь. Своей работой, тем, что она сделала и тем, кем она стала, она была невероятно довольна. Дверь открылась без стука, так что девушка, сейчас разлегшаяся на постели в виде звезды, даже не стала поднимать голову, прекрасно понимая, кто пожаловал. Он прошел на середину комнаты, несколько секунд постоял там, а потом быстро подскочил к ней, ловко стаскивая с кровати и, взяв за воротник, прижал к стенке. Девушка даже бровью не повела, лишь недовольно поморщилась, когда он с силой приложил ее лопатками. Кенуэй держал ее на уровне своих глаз, так что она только носками ног могла касаться пола, но взгляд она выдерживала достойно, даже с легкой ухмылкой на губах, что так сильно раздражала самого Хэйтема. — Что? — прохрипела она, так как, видно, воротник, на котором она повисла безвольной тушкой, причинял ей некоторые неудобства. Тамплиер, на несколько секунд зажмурившись, сделал глубокий вдох и разжал пальцы, так что девушка практически рухнула на пол. — Тебя надо выпороть, — отчеканил он, разворачиваясь, в то время как девушка, перебирающаяся обратно на кровать, лишь нервно сглотнула, но промолчала, делая над собой усилие и в следующую секунду мужественно смотря на него все с той же улыбкой. — Не жалко? — выгнула она бровь, подбирая под себя ноги. Она сжала руки в кулаки, что не укрылось от взгляда мужчины. — Тебя? — фыркнул он. — Нисколько, — Хэйтем врал, и они оба это поняли, как и то, что этот факт только увеличивал вероятность исполнения угрозы. Он на секунд десять задержался взглядом на девушке, а потом быстро вышел за дверь. Ким задумчиво проследила за ним, а потом, вскочив, бросилась на выход, окликивая его на ходу. Таверна на их счастье пустовала. Братство отправилось отмечать победу, а заядлые пьяницы все-равно уже ничего не могли слышать, а тем более запоминать или вообще разумно соображать. — Хэйтам, а за что? — поинтересовалась она, приваливаясь к косяку двери и поджимая губы. — За то, что ты ослушалась меня, — отрапортовал он своим строгим голосом, от которого по телу девушки даже мурашки пробежали. — Видно, жизнь тебя ничему не учит. Руки не хватило — пожалуйста! — она сосредоточенно кивнула, прикусывая губу и проводя пальцами по ладони — И все же мы победили, — вздохнула она, так что мужчина сумел уловить в ее голосе толику разочарование. С секунды три постояв еще на месте, он вдруг резко развернулся, быстро подходя к ней и прижимая к стенке, расставляя руки побоку от ее лица, так что улыбка с него тут же пропала. Ким с удивлением и даже ужасом посмотрела на него, в это время как сам мужчина задумчиво, будто бы видел в первый раз принялся изучать ее глаза, теперь бегающие по сторонам. — Я не буду просить тебя отменить наказание, — прохрипела она, и Хэйтем вдруг понял, что девушка прошла ту черту, когда она его боялась до ужаса и трясучки, при чем безвозвратно. Она слишком сильно изменилась. Она стала человеком, как он ей и обещал. — Тебе же хуже, — фыркнул мужчина, тут же отстраняясь и больше не оборачиваясь, принялся быстро спускаться вниз. Она внимательно проследила за его спиной, чувствуя, как предательски задрожала губа, потом резко вскинула голову и ушла в обратно в комнату, громко хлопнув дверью и не зная, как стукнуло сердце сидящего за столом Хэйтема в этот момент. Она знала, что Кенуэй исполнит свою угрозу. Если он обещал, то он обязательно это сделает, а, если это затрагивало его чувства, то сделает это с тройной жестокостью. По телу девушки пробежали неприятные мурашки, она быстро утерла скатывающуюся с щеки слезу, поджимая губы. В дверь постучали, так что Ким даже подскочила, оборачиваясь через плечо и тихо приглашая войти. Вовнутрь тут же проникла уже знакомая ей фигура мужчины, в руках которого было две кружки и какая-то бутылка спиртного. — Я не знаю, что ты любишь, но, думаю, что ты достойна, чтобы отметить нашу победу, — улыбнулся Кормак, присаживаясь рядом на кровать с девушкой и протягивая ей кружку. Тихо прошептав: «Спасибо», она приняла алкоголь, тут же залпом выпивая как минимум половину. — С тобой все нормально? — вкрадчиво поинтересовался мужчина, на что девушка отрицательно мотнула головой, окончательно осушая стакан и поднимая на него свои большие глаза. — Думаю, у меня никогда не будет «все нормально», — тихо пробормотала она, прищуриваясь. — Ты завтра тут будешь? — закусив губу, поинтересовалась она, наклоняясь вперед. — Не думаю, мне надо помочь команде с починкой «Морриган». Думаю, что следующую неделю я проведу в порту, а потом снова отправлюсь на поиски, — ответил он, на что девушка спокойно улыбнулась, убирая прядь волос за ухо, потом оглядываясь в сторону окна, где снова легко можно было разглядеть все звезды. — Ты меня поцелуешь? — помолчав, поинтересовалась она, косясь на Шея, удивленно выгнувшего бровь, а потом неожиданно подавшегося вперед и тут же впившегося в ее губы. Ким показалась ему какой-то далекой, будто бы не здесь она находилась. Он аккуратно спустился губами на шею, отводя в сторону воротник ее рубашки и чувствуя, как она перехватывает его руку, которой он аккуратно придерживал ее за щеку, крепко сжимая. — Ты пьяна, — тихо прошептал он ей на ухо, чуть отодвинувшись, на что Ким медленно кивнула головой. — Я не буду. Я пойду, хорошо? — Спасибо, Шей, правда спасибо, — с прищуром прошептала она, откидываясь назад на кровать и отворачиваясь на бок, чтобы не видеть спину мужчины. В горле стояли предательские слезы, которые она все выплакала во время сна, так что на утро она встала с красными глазами и опухшая. Кое-как приведя себя в порядок у мисс Орал и удостоверившись, что Хэйтема в таверне нет, девушка отправилась гулять просто куда глаза глядят. Ее немного потряхивало, но она находила в себе силы продолжать брести дальше. Ким даже не знала куда идет, а тем более для чего, ведь гораздо логичней было бы сейчас зайти в какую-нибудь таверну и напиться там в дрова, но почему-то не хотелось. Хотелось просто идти по оживающими по весне улицам, не думая о том, что будет дальше. А оно будет. И оно было… Уже только поздно вечером она лежала у себя на кровати, на боку, сжимая простыню до сих пор чуть дрожащими пальцами и удачно подавляя всхлипы, облизывая искусанные до крови губы. Было обидно и грустно, она чувствовала себя несправедливо униженной, но ничего не могла с этим сделать, кроме как мириться с этим. Дверь открылась тихо. Он проник в комнату практически бесшумно, наверное, предполагая, что она уже спит, но это было не так… Она глотала слезы, не боли, нет, а обиды, при чем на него. Усевшись рядом с ней на кровать, мужчина аккуратно дотронулся до ее плеча, на что девушка тут же дернулась. Жалел ли он о своем решение? Да, особенно в этот момент. — Сядь, дай промою раны, — вздохнул Хэйтем после недолго молчания, но она лишь в ответ бросила злой взгляд на него и снова отвернулась к стенке. — Переставай упрямиться, садись, — доставая из ящика бутылку спиртного, повторил он, открывая ее в следствие зубами. — Не хватало тебе еще заразиться… — Ну по крайней мере жалеть обо мне никто не будет, — фыркнула Ким, припоминая его вчерашнюю фразу и все-таки через силу приподнимаясь, а потом, морщась и сжимая губы, аккуратно стянула с себя влажную от крови рубашку. В следующую секунду она явственно ощутила, как спирт начинается течь по ее изуродованной спине, а раны начинают болеть с новой силой. Но он не дал ей издать ни звука, быстро закрывая ей рот рукой и надавливая на шею, чтобы она наклонилась вперед. Промычав что-то невразумительное, она попыталась освободиться от контроля мужчины, как вдруг почувствовала что-то необычное у себя на плече, так что даже не сразу сообразила, что это его губы. Чуть ослабив хватку и окончательно убрав руки со рта, он медленно покрывал ее спину поцелуями, заставляя вздрагивать от его приятных прикосновений, который сопровождались вспышками боли, но уже терпимой. Зажмурившись, она чуть прогнулась в позвоночнике от приятных ощущений. Его рука скользила по оголенному телу девушки, заставляя захлебываться в ворохе противоречивых чувств. Непонятное и неизвестное ей до этого момента ощущение охватывало ее с головой, заставляя забывать об обиде и горечи. Она ощущала его дыхание на своей коже, от чего по телу начинали бегать предательские мурашки. Было до неприличия хорошо. Так, как не должно было быть в его руках, но оно было, и от этого ощущения становились еще острей. Они пронзали девушку насквозь, заставляя иногда вздрагивать и о чем-то шептать, просить его, только вот она даже сама не понимала о чем, да и навряд ли он слушал. Он лишь целовал ее губы до боли, оставлял памятные отметины на ее коже, с которой за зиму успел сойти загар, а сейчас начинал появляться уже новый. Ей казалось, что не хватит воздуха, чтобы пережить эту сладкую пытку, ведь полностью находиться в его власти, пожалуй, в первый раз за все это время, было практически невыносимо… Невыносимо до тихих всхлипов и стонов в его губы. Но она пережила это, в конце вздрагивая всем телом и бесшумно опуская голову ему на ключицу, прикрывая глаза и пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Он аккуратно дотронулся пальцами до ее волос, прижимая голову к себе и мягко целуя в макушку. Девушка, всхлипнув от переизбытка ощущений, подняла на него свои большие глаза и неожиданно для себя увидела что-то странное и непонятное на его лице: в первый раз на нем с легкостью возможно было разобрать эмоции. — Ты живой, — почему-то выдохнула она, пряча глаза в растрепанных волосах и чувствуя, как он отодвигается от нее, а потом встает с кровати. Ким знала, что останавливать его бесполезно, что он не останется, что он не признает никогда в жизни, что позволил себе слабость, а он позволил… Он лишь уйдет, молча и быстро, заводя руки за спину и пряча лицо под треуголкой и маской мнимого спокойствия. Он делал так всегда, всю жизнь, он никогда не отступиться от своих принципов и установок. Он никогда этого не сделает. Наверное… Остатки алкоголя она допивала одна, причем залпом.