hyung and his baby

⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀

Чонгук плавно выходит из ванной, пятернёй зачёсывая назад мокрые тёмные волосы — сегодня он проторчал в душе не меньше часа, ведь на улице после череды дождей вдруг началось настоящее глобальное потепление: минусом такой погоды было не только отсутствие кондиционера в их общей с Тэхёном квартире, но и ощущение прилипшего с утра постельного белья к вспотевшему телу, которое Чонгук в жаркие дни каждый час смывал холодной водой. Со старшим, которого Чон сразу после пробуждения отправил за едой и холодными напитками в кафе возле дома, в этом плане они немного не сходились — Тэхён терпеть не мог холодную воду, по этой причине зачастую принимал душ отдельно, а охлаждённому чаю предпочитал грёбаный горячий макиато. Чонгук вымученно вздыхает, проходя в спальню и перетаскивая вентилятор на кухню. Не успевает он взять в руки телефон, как со стороны коридора слышится звук открытой ключом двери, а уже через две минуты его парень с довольной лыбой проходит на кухню, ставя перед сидящим напротив вентилятора Чонгуком пакет с едой и его любимый мохито с зелёным чаем. — Соскучился? — Не успел, — Ви хмыкает, наклоняясь к младшему и целуя того в щёку, а после садится на стул рядом, пока Чонгук копается в пакетах. —Извращенец. Не стыдно тебе без трусов по улице щеголять? — Всем, кроме тебя, малыш, всё равно на мой член, — Чонгук фыркает себе под нос. Он знает привычку Тэ ходить по дому без белья, а то и вовсе без одежды, но все ещё не понимает, как тот умудряется даже в холодную погоду забывать об отсутствии трусов на собственной заднице. — Или я неправильно понял твоё «я голоден» с утра? Гук показательно игнорирует чужой насмешливый взгляд на себе, достав из пакета купленные Тэхёном роллы — он и правда чертовски сильно хотел есть несмотря на то, что в жару у него часто просто пропадал аппетит. — Удивительно, что не горячие, — Тэхён смеётся в ответ на чужие слова, вслед за Чонгуком беря в руки палочки и параллельно попивая лимонад из своего стакана. — Он что, со льдом? Ты случайно не заболел? — Я болен разве что тобой. — Боже... — Чонгук закатывает глаза. Сам он уже давно привык к выходкам хёна, но от его очередных сопливых сказанных вслух глупостей каждый раз продолжал чувствовать тупое смущение. В любом случае же любит его, дурачка. — Заткнись и ешь. И Тэ, не сводя взгляда со своего парня ещё на протяжении нескольких долгих минут, действительно замолкает и принимается за еду, беспрекословно слушаясь сидящего рядом чонгука. Потому что любит его не меньше. ⠀⠀⠀

🍱🍣

Когда Ким вдоволь наедается роллами, он ни с того ни с сего вдруг становится одержимым желанием съесть какого-нибудь фруктового мороженого — Чонгук и моргнуть не успевает, как тот спустя десять минут действительно возвращается из магазина с очередным пакетом, забитым разными видами десерта, а после уходит в душ, как обычно не удосужившись захватить с собой ни белье, ни сменную одежду. Ждать себя парень долго не заставляет — Чонгук не успевает и половину эскимо съесть, как Ви появляется на кухне. Румяный, потому что, очевидно, снова по привычке обмывался тёплой водой, с влажными после душа волосами и каплями воды на ключицах, а ещё... Голый. Абсолютно. Ну конечно, очень в его стиле — стесняться ведь некого, правда? — Ради Бога, — Чонгук драматично зажмуривается и отворачивается, когда Тэхён подходит ближе к столу. — Может, ты и по улице так ходить уже начнёшь? Естественная красота, все дела. — Но ведь и правда красота же. Вот только не будешь ли ты её ревновать? — Чонгук злобно откусывает кусок мороженого, продолжая безэмоционально пялиться в экран телефона. — Вот тебе и ответ на вопрос. Дай попробовать. — А ещё чего дать? Тэ поигрывает бровями, гаденько усмехаясь, и, наклонившись над Чонгуком, из его рук откусывает небольшой кусок от несчастного подтаявшего эскимо — честно говоря, Гук и сам сейчас чувствует себя каким-то чёртовым мороженым, когда пялится на чужие длинные загорелые ноги и подтянутую задницу, пока старший ищет в морозилке свой любимый фруктовый лёд. Иногда — на самом деле, всегда, — Чон думает о том, что ему в парни достался какой-то греческий бог: Тэхён был необычайно красив буквально во всем; природа не обделила его ни внешностью, ни прекрасными пропорциями, а всё, что он делал, казалось чонгуку грёбаным искусством — Ви даже стараться не надо, чтобы выглядеть лучше всех моделей этого мира. — Я курить, — с этими словами ким засовывает себе в рот фруктовый лёд, а после берёт с подоконника пачку сигарет. — Присоединишься? — Не сейчас. Чонгук скучающе провожает удаляющуюся в комнату фигуру взглядом, разочарованно засовывая в рот остатки эскимо. Сексом с Тэхёном они не занимались уже дней пять, как раз с тех пор, как началась эта дурацкая жара — Чонгук и без того после каждого захода потел так, словно провёл в тренажерном зале как минимум два часа, а в совокупности с нынешней комнатной температурой и любовью Тэхёна к мягким поверхностям, его можно будет разве что в этих самых поверхностях похоронить. — Чонгук-и! — откуда-то из комнаты слышится приглушённый голос Тэхёна, но Чонгук, вынужденный прекратить витать в облаках, вздрагивает от неожиданности. — Я забыл зажигалку. Принеси, пожалуйста! — Как можно пойти курить без зажигалки? — шепчет Чонгук себе под нос, однако с места встаёт. Выбросив по пути палочку от эскимо, парень шлёпает босыми ногами до комнаты, а когда переходит её порог, на секунду застывает на месте, уставившись на чужую фигуру, облокотившуюся об балконные перила. Он это специально, что ли? — Ким Тэхён, — выдает он в пустоту, прежде чем зайти на балкон. — Ты точно ничего больше не забыл? Например, одеться? Чонгук, конечно, понимал, что вряд ли кто-то на улице увидит, что на девятом этаже жилого дома стоит полностью обнажённый парень, но, к сожалению — или же к счастью, — у них были соседи, которые в любой момент могли точно также выйти покурить и вместо прекрасных видов Сеула увидеть первым делом голую задницу живущего за стенкой парня. — Разве что тебя, — Чонгук в ответ на это лишь машет рукой, уже собираясь уйти обратно в комнату, чтобы не чувствовать дурацкого смущения, потому что, по факту, ничего нового он перед собой не видит, но его хватают за руку и настойчиво тянут ближе к себе, заставляя снова подойти ближе. — Ну постой со мной, мне грустно одному. — Это что, такой способ привлечь к себе больше внимания? — Тэхён в ответ на это низко смеётся, откусывая от фруктового льда небольшой кусок. — Тебе его не хватает? Позвал бы соседей. Думаю, нуна и её ребёнок были бы просто в восторге от... увиденного. Чонгук не может не пялиться. Как бы сильно младший не возмущался насчёт поведения Тэ, он просто не может не признать тот факт, что именно в такого Тэхёна он и влюбился когда-то — в простого, открытого парня без комплексов, который всегда делал, что хотел, и совершенно не боялся последствий. Именно благодаря хёну Чонгук стал намного увереннее в себе, перестал стесняться собственных желаний и говорить о них вслух. — Может, так и есть, — Тэ пожимает плечами, смотря куда-то перед собой и обхватывая фруктовый лёд губами. Чонгук не прекращает пялиться. — Пытаюсь привлечь к себе внимание. Мне оно нравится. — Не удивил. — Твоё внимание. Чонгук глупо хлопает ресницами, не превращая сверлить взглядом лицо парня, даже в тот момент, когда тот наконец поворачивается к нему, кидая сигареты куда-то за спину Чонгука — у старшего в глазах пляшут уже знакомые огоньки, об которые Гук с каждым разом обжигается всё больше и больше, а сейчас он и подавно чувствует себя так, словно его вот-вот поджарят на углях: и чёрт знает, это на улице стало вдруг ещё жарче, или же Чонгук действительно начинает жариться из-за ауры стоящего рядом с ним парня. В любом случае, в этом виноват именно Тэхён. — Я голоден, Чонгук-а, — хрипит Ви, выпрямляясь в спине — он выглядит как самый настоящий хищник, готовый в эту же секунду наброситься на свою жертву. — Мне нужно твоё внимание. Чонгук не может ему отказать. Непонятно, кто из них двоих набрасывается первым: они буквально сталкиваются зубами, сплетаясь языками и чувствуя на них вкус съеденного недавно мороженого, полностью забывая о том, что в любой момент их могут увидеть соседи — не успевает Чонгук подумать об этом, как Тэхён свободной рукой ещё сильнее давит ладонью ему на затылок, рыча ему в губы и не давая отстраниться от себя ни на миллиметр, при этом игнорируя текущий по пальцам второй руки фруктовый лёд. Грязно. Дико. Жарко. Чонгук тащится, но он ни за что в этом не признается. — Хён... Чонгук задушенно стонет, когда Тэхён тянет его за волосы и больно засасывает кожу на шее, прихватывая ту зубами и проводя по стремительно краснеющему следу прохладным языком. Он пытается отойти дальше от перил, чтобы наконец дойти до двери и со спокойной душой ввалиться в комнату, но Ви, почувствовав его сопротивление, неожиданно давит ему ладонью на грудь, припечатывая младшего спиной обратно, и смотрит на него помутнённым от возбуждения взглядом, не отходя ни на шаг и заставляя чонгука судорожно хватать воздух губами. — Нет. — Нет? — сипит Чонгук, понимая, к чему может вести Тэхён. — Нет, — ещё раз повторяет хён, на глазах у Чонгука нагло слизывая с собственной ладони стекающий на неё лед. — Я хочу здесь. Интересный факт о Тэхёне: он любит эксперименты. Ему нужен адреналин, новые ощущения — он без этого жизни не представляет, в то время как Чонгук без этих самых «новых ощущений» может жить вполне себе спокойно, ни на что не жалуясь и довольствуясь тем, что у него уже есть. — Тэхён... — но не успевает Чонгук и пикнуть, как его разворачивают спиной к себе, заставляя опереться об перила руками и отойти на шаг назад, прогнувшись в спине. Хотите узнать небольшой, но интересный факт о Чонгуке? — Тэхён, я... Он боится высоты. Это даже не шутка — Гук никогда не боялся просто стоять на балконе, смотря на небо или же на стоящего обычно рядом с ним Тэ, но сейчас, когда он буквально перегибается через перила, игнорируя тот факт, что с него уже успели стянуть домашние шорты, и смотрит вниз... Кажется, он и правда не может думать ни о чем другом. — Тэхён, подожди, — Ви несильно шлепает его по бедру, подтянув того за таз ещё немного ближе к себе, а после кусает за лопатку, опускаясь поцелуями куда-то к копчику. — Я боюсь высоты, и... здесь стрёмно, правда, пожалуйста, давай вернёмся в комнату. — Закрой глаза и не думай об этом, — доносится откуда-то из-за спины, а когда знакомые ладони раздвигают ему ягодицы, Чонгук чувствует, как его ноги начинают дрожать. — Ким, блять, Тэхён, я... А после происходит то, что происходит — Тэхён, не медля, широко лижет его прямо там, холодным от мороженого языком проводя от мошонки прямо до поясницы, а с губ Чонгука срывается самый настоящий всхлип; его глаза наполняются слезами не то от ощущений, что доставляет ему Тэхён, вылизывая его так тщательно, как не лизал свое дебильное мороженое ранее, не то от осознания того, что после падения с девятого этажа ни один человек выжить не способен. И, несмотря на грёбаное головокружение, которое возникает в тот же момент, стоит Чонгуку приоткрыть глаза, до боли вцепляясь пальцами в опору под руками, наравне со сковывающим весь организм страхом он чувствует сковывающее в двойном размере его тело возбуждение — каждый раз, когда хён языком ласкает горячие мышцы изнутри, его член дёргается и выделяет белоснежные капли естественной смазки, а когда Тэхён и вовсе прикусывает нежную кожу, Чонгук едва ли не плакать готов, не находя в себе сил даже вытереть стекающий по вискам пот. Ему жарко, ему плохо, ему страшно и одновременно хорошо — в какой-то момент ему наконец удаётся сконцентрироваться на впившихся в кожу на дрожащих бёдрах пальцах, и он с ужасом осознает, что всё происходящее ему... Нравится. — Ты такой вкусный, малыш, — младший изо всех сил вцепляется пальцами в перила, а когда Тэхён, прежде чем подняться на ноги, совершенно наглым способом хватает его за мошонку, чуть оттягивая ту вниз, парень вымученно скулит, обреченно роняя голову и крепко зажмуриваясь. Чонгук не открывает глаза ни в тот момент, когда за его спиной происходят какие-то копошения, ни в тот момент, когда Ви растягивает его двумя, а в последствии и тремя пальцами — на этот счёт младший не возмущается, ибо привык к подобным «первым заходам»: после таких всегда бывают вторые, куда более аккуратные, ленивые и более долгие. Сейчас они оба изголодавшиеся, потные и возбуждённые — кроме того, Чонгуку хочется не только быстрее кончить, но и вернуться обратно в комнату. — Сегодня же купим кондиционер, — это очевидно не то, что хотел бы услышать Чонгук, когда в его задницу вставляют смазанный прохладной смазкой член, но он всё ещё молчит, прикусывая губу и чувствуя, как по его шее скатываются капли пота. — Было бы крайне несправедливо лишать нас обоих удовольствия из-за каких-то тридцати градусов жары, не думаешь? Гук буквально слышит, как у него звенит в ушах. Его кожа едва ли не плавится из-за палящего солнца, внутри всё сжимается каждый раз, когда хён делает очередной толчок, а сухие губы трескаются из-за силы, с которой Чонгук их кусает, очень стараясь не сойти с ума — всё, что угодно, только бы не смотреть вниз. И в этот самый момент Тэхён как будто прокрадывается в его мысли, потому что: — Открой глаза, — Чонгук яростно мотает головой из стороны в сторону, глотая стон, когда Тэхён перестает двигаться и прислоняется горячей грудью к его спине, одной ладонью накрывая вцепившуюся в перила руку Чонгука. — Ну же, давай. Чонгук упрямится, а потому движения чужих бёдер становятся ещё более голодными, более агрессивными — Тэхён буквально рычит ему на ухо, наваливаясь на него всем своим весом, а когда член задевает простату, Чонгук, не удержавшись, вскрикивает, чувствуя, как подгибаются колени, и распахивает глаза, испуганно пялясь на людей внизу. — Хён, — его ноги действительно начинают слабеть, трясясь так, словно парня разбивает эпилептический припадок, а на глаза снова наворачиваются слёзы — слишком много ощущений для него одного, он вот-вот задохнется и умрёт прямо на этом чертовом балконе. — Стой, п-подожди... Не успевает он дрожащей ладонью коснуться чужого бедра, как шокированно замирает, стоит чужим длинным пальцам забраться ему в рот и коснуться горячего языка, пока вторая ладонь ползёт по его животу и груди, задевая соски. — Тебе ведь нравится это. Как думаешь, малышка Соён понимает, чем мы тут занимаемся? — на глаза Чонгука снова наворачиваются слёзы. Ему страшно, но от ощущения зубов на вспотевшем плече и горячего шёпота над ухом дышать куда труднее. — Ты боишься, но ты возбужден. Тебе нравится это. Ты такой же, как и я, Чонгук. И на этих словах, когда Тэхён долбит его простату так сильно, что старшему приходится перехватить его поперёк живота, чтобы Гук не упал, его тело пробивает волной мощного оргазма — он кончает прямо так, без рук, едва ли чувствуя, как Ви кончает в него следом, а по горящим щекам текут горячие слёзы. Кажется, он на какую-то долю секунды теряет сознание от пережитого страха и от оргазма, взгляд фокусируется только в тот момент, когда хён бережно кладёт его на какую-то мягкую поверхность, гладя его по покрытому испариной лбу. — Мудак, — хрипит Чонгук, слабо отпихивая от себя чужую руку. — Задолбал со своими экспериментами. Меня чуть не вырвало от страха. Тэхён тихо смеётся, и, игнорируя чужие сопротивления, ложится рядом, по привычке закидывая на Чонгука все свои конечности. — И всё-таки ты кончил. — Я не контролирую это вообще-то... — Тебе понравилось. Не отрицай, было круто, — Ви целует его в плечо, а Гук тяжело вздыхает, чувствуя дрожь в теле. — Попробуем в душе на весу? Давно хотел предложить. Интересный факт о Чонгуке номер два: Тэхёну он отказывать так и не научился. Да и причин у него делать это, очевидно, нет — ведь старший насчёт него никогда не ошибался.