Лишь во тьме свет

Каждый из четверых, желал он того или нет, вступил в битву с самим собой и подвергся все новым и новым испытаниям, где он мог погибнуть или же выйти победителем. Но нелегко победить в себе страх и ненависть, алчность и желание отомстить. Однако все четверо прошли испытание, а маг, что первым явился за амулетом, вновь обрел память и раскаялся в совершенных ошибках, освободившись от цепей, в которые был закован его разум. Прежний же правитель, ставший жрецом, погиб, не сумев победить свой страх. И лишь освободившись, пятеро смогли узнать правду. Ради них собрались все Девять Мастеров и Верховный Маг. Как и предсказывал Персеваль. Уголь полагал - и, видимо, полагал справедливо, - что его персона явно не заслуживает такой чести. Даже учитывая “заслуги”. И Персеваль с его заданием тоже был бы не в силах собрать всю Девятку. Истинная причина того, что все они сейчас стояли в Имманентной Роще, прислушиваясь к шепоту листвы, - их спутница, Морейн. Персеваль рассказал все, и добавить к его повествованию было положительно нечего. Оправдываться? Раскаиваться? Пытаться изложить события в ином свете, чтобы выглядеть лучше в глазах Мастеров Рока? Не настолько низко он еще пал, чтобы сделать что-либо из этого. Даже Морейн молчала, понимая, что вмешательство лишь усугубит его положение. Когда волшебник закончил, некоторое время все хранили молчание. Затем заговорил Верховный Маг Неммерль: его голос Уголь узнал бы из тысячи. - Не каждому выпадает столь тяжкое испытание, и уж совсем немногие его проходят. Но вести, которые ты принес, маг Персеваль, радостны лишь наполовину. Нам мало известно о роде Пылающей Свечи. Но слышал ли ты, как было сломано кольцо Эррет-Акбе? - Эту легенду все знают с детства, - ответил Персеваль.- Эррет-Акбе вступил в бой с верховным жрецом Богов-Близнецов, и тому удалось сломать амулет пополам, одна половина осталась в руке мага, а другая - в руке жреца. - Но погиб великий волшебник не там… - неожиданно для самого себя продолжил Уголь, самым краешком разума начиная понимать, куда клонит Верховный Маг. - Но погиб он не там, - продолжил Персеваль. - Пал Эррет-Акбе на Селидоре, самом дальнем острове, сразив великого дракона Орма и будучи сраженным им. Но почему… - Я вспомнил об этом? - продолжил Неммерль. Углю показалось, что он слышит в рядах Мастеров неразборчивый шепот. - Попытайся сам догадаться. Попытайся сложить все, что тебе говорят глаза и что хранит твоя память. Меж тем из родников собираются ручьи, из них реки, а реки питают великое море. - Мы должны найти ответ там? - снова вмешался Уголь. - На Селидоре? - Мне это неизвестно, - проговорил Неммерль. - Как и то, кто они на самом деле - рожденные под знаком Пылающей Свечи, если ты хочешь задать мне этот вопрос. Но мне известно вот что: силы любого из ныне живущих волшебников едва хватит, чтобы закрыть окно между мирами, и он истратит ее полностью, а вместе с ней, вероятно, и жизненную силу. - А мы мало что живы, так еще и оправились буквально за пару часов… - потрясенно проговорил Персеваль. Уголь услышал у себя над ухом резкий вздох, и сейчас же пальцы стиснули его запястье. - Я сейчас же должен отправиться на Селидор и узнать… - Нет, - остановил его Неммерль. - Это не твоя дорога, Персеваль. Но прежде чем говорить о том, кто и куда должен отправиться, Девять Мастеров должны решить твою судьбу, Уголь. Ибо ты не смог сделать ничего, что пошатнуло бы Равновесие, но своими действиями поставил под сомнение свое право владеть волшебной силой. - Я приму любое наказание, господин, - проговорил Уголь. - Он и так наказан, разве вы не видите… - вмешалась Морейн, и замолкла. Даже ей, наверное, было ясно, что неважно, наказан он или нет. Он не прошел испытание, а значит в следующий раз, оказавшись перед искушением, будет способен уничтожить мир. А Мастера Рока не вправе допустить подобное. Девятка удалилась для совещания, а троица осталась под деревьями Имманентной Рощи дожидаться их решения. Неизвестно, о чем сейчас думали Морейн и Персеваль, а у Угля в голове не осталось законченных мыслей. Он все еще не мог представить ни собственную смерть (хотя в последний год она стала почти желанной), ни жизнь без магического дара. Все те слова и имена, что хранила его память, исчезнут или станут бессмысленным набором звуков, и он не будет знать, как называется тот или иной предмет? Ослепнет дважды, перестанет видеть огонь и свет, который и вывел его - нет, их всех, - из развалин замка, из тесного и темного подземелья? - Они не посмеют, - будто прочитав его мысли, проговорила Морейн. - Они не лишат тебя последнего. - Это вполне в их власти, - возразил Персеваль. - Этот Неммерль показался мне разумным! - Потому он вполне может принять именно такое решение. И потом, ствол и ветви - еще не все дерево… Морейн только фыркнула, то ли выражая свое отношение к туманной манере изъясняться, свойственной всем магам, то ли к словам Персеваля в целом. Однако Уголь никак не вмешался в их короткий спор. Он прислушивался к шелесту листьев и думал о том, что это, возможно, последний раз, когда он ощущает вокруг себя Рощу, слышит шум Большого дома, спускается по улочкам Твила к причалу… Пожалуй, он ценил в своей жизни слишком немногое. - Побудь моими глазами, Морейн, - попросил он. И она без возражений принялась рассказывать ему о зеленом пологе листвы и густой тени, о мягкой траве и маленьких синих цветах, о паучке, карабкавшемся по ветке, и о вьющихся далеко над полями птицах. Время все шло и шло, а собрание затягивалось. Персеваль начал вслух жалеть, что не слышит, о чем говорят маги. - Я бы мог уговорить их не быть слишком суровыми… - А еще вернуть Морреда из Сухой Страны, - не удержался от издевки Уголь. - Что наши слова для Мастеров Рока? - Неммерль справедлив, он выслушает любого… - Он уже тебя выслушал. Так что изменить ты ничего не в силах. Персеваль коснулся плеча Угля, призывая его к молчанию, и тот тоже услышал мягкие шаги у себя за спиной. Он узнал Мастера Исцеления еще до того, как тот заговорил - помнится, после одного неудачного превращения он около недели лежал в лазарете и навсегда запомнил эти причудливо смешавшиеся запахи трав: горькую полынь, пряный шалфей, терпкую ромашку. - Верховный Маг просит вас подняться на Холм, - проговорил Мастер, приблизившись. Это место, где каждый чувствует все, на что способен, Уголь знал хорошо. Именно этот холм, по легенде, первым поднялся из моря, когда Сегоем было произнесено Первое Слово, и он же должен был последним уйти под воду, когда будет произнесено Последнее слово. Уголь и Персеваль поднялись на ноги. За ними двинулась было и Морейн, но Мастер Исцеления остановил ее. - Вас, Морейн, Верховный Маг просил подождать здесь. - Почему это? - возмутилась она, но что-то заставило ее повиноваться. - Я вернусь, - пообещал Уголь. Он и вправду не верил, что Девятка решится его убить, хоть и считал, что вполне заслуживает смерти. Вслед за Мастером Исцеления они с Персевалем поднялись на Холм, где их ожидал - как шепнул Углю на ухо Персеваль - только сам Неммерль. - Решение далось нам нелегко, - начал он, и уже эта фраза прозвучала для Угля как приговор. - Но Девятка не видит другого выхода. Человек, не властный над своими желаниями, не вправе носить магический посох… - Пусть будет так, - пробормотал Уголь. - ... пока по крайней мере не искупит свою вину. Мы лишаем тебя и посоха, и магического дара, Уголь. Я, Верховный Маг Неммерль, отнимаю у тебя твое истинное имя, данное тебе прежде, и даю тебе новое, а с ним ты забудешь все имена и слова Истинного языка, которые были тебе известны. - Я готов это принять, - ответил Уголь, и взошел на холм. - Но Девятка решила также, что ты поможешь Морейн узнать, в чем сила Рода Пылающей Свечи и кто она такая на самом деле. - Без магии?.. - ошарашенно пробормотал Персеваль. - До самого Селидора? Но Верховный Маг, они же оба погибнут… - Вероятно, под взглядом Неммерля он смешался и на время замолчал, но тут же переборол себя и добавил: - Позволь мне сопроводить их! - Ты нужен нам на Осскиле, Персеваль, - ответил Верховный Маг. - И я уже говорил тебе, что это не твоя дорога. Сделай же шаг вперед, Уголь, чьи истинное имя Коти. Как во сне, Уголь шагнул на голос, и не увидел, но почувствовал, как что-то покидает его. Перед глазами будто бы вспыхнул слепящий свет, а когда он погас, с ним осталось только новое имя, колючее и неприятное, и пустота. Не в силах больше стоять, он опустился на колени. Его будто ослепили во второй раз, и теперь уже кромешную тьму ничто не могло рассеять. Он не помнил, как ему помогли спуститься с холма, только на полпути к причалу, понял, что все это время его вела Морейн. Откуда она взялась там, как узнала, куда идти, если ей приказали оставаться в роще? - Мы отплывем сегодня же, - сказала она. - Хоть на Селидор, хоть на Хавнор, хоть куда угодно, лишь бы не оставаться здесь! Я не хочу оставаться на одном острове с людьми, которые сделали с тобой подобное… - Я заслужил это, - ответил он. - Я заслужил остаться в вечной тьме… - Я буду твоим светом! - резко оборвала она его. - А здесь меня больше ничто не держит. Я договорюсь с капитаном какого-нибудь судна, чтобы он взял меня наемницей - не впервой, а там, глядишь, уговорю, чтобы он и для тебя нашел местечко. Мы уплывем отсюда. Только подожди чуть-чуть… - Здесь не слишком-то любят брать пассажиров, если они даже не умеют вызывать волшебный ветер, - послышался голос за их спинами. - Ты? - удивилась Морейн. - Разве ты не отправился на Осскиль? - Нет, - ответил Персеваль, потому что это был именно он. - Я думаю, в моих планах отправиься куда-нибудь на Запад. Скажем, на Селидор… - Ты пойдешь против приказа Девятки? - не веря своим ушам, переспросил Уголь. - Я не слуга Неммерлю, и он прекрасно знает, что приказывать он мне не вправе, - весело ответил тот. - К тому же вы утонете, столкнувшись с первым же штормом - на Селидор корабли не ходят. А кроме того, я обещал, что буду учить Морейн, и обещание свое сдержу. - И без твоего вечного присутствия обошлись бы, - буркнула девушка, но по ее голосу было ясно, что она рада видеть мага. Что до Угля, то он испытывал к Персевалю лишь искренню благодарность. Уже второй раз он рискует собой. Но ради него ли, или же им движет жажда знаний?.