Пелена

      При невыясненных, абсолютно необъяснимых обстоятельствах, совершенно непостижимых уму, тело Эрена Йегера куда-то бесследно пропало. Парень как сквозь землю провалился, и никто понятия не имел, где мог запропаститься бедолага, ведь его видели ещё позавчера, двадцать седьмого июля, возле аптеки номер 3541 на Окланд Авеню города Милуоки около двенадцати часов дня по местному времени.       Камеры слежения на выходе из аптеки не зафиксировали ничего примечательного: макушка Эрена Йегера, прикрытая кепкой, из-под которой торчали прямые волосы, недолго мельтешила в поле зрения объектива. Йегер пошёл налево, мимо парка Хамбл, очевидно, по направлению к Восток-Эджвуд-авеню. Его заметили несколько прохожих: улыбчивая пожилая леди, трое подростков, собиравшихся устроить пикник, и доставщик еды из «Вильям Хаус».       И больше никаких свидетелей. Подростки сообщили, что разыскиваемый, щурясь из-за солнца, смотрел в телефон и прикрывал его ладонью, чтобы что-то разглядеть.       Показания женщины почтенного возраста были не очень полезными: она видела, как «хорошенький парнишка» пошёл вроде бы в сторону русского магазина, но это единственное, что женщина смогла запомнить.       Доставщик еды пытался стрельнуть сигарету у исчезнувшего мистера Йегера, однако тот заявил, что «перешёл на электронку».       Двадцать восьмого июля полиция в сопровождении родителей парня — Гриши и Карлы Йегер — обнаружила смартфон Эрена неподалёку от барбершопа. Справедливости ради стоит отметить: магазин русских продуктов находился в тридцати метрах от места обнаружения телефона.       Полицейские сделали вывод, что юноша пропал примерно в двенадцать тридцать. Ни крови, ни следов борьбы или волочения найти не удалось.       — Приведите кинологов! — Гриша Йегер говорил в приказном тоне. Если бы он не являлся судмедэкспертом в штате сотрудников полиции города Милуоки, ни одна душа бы и пальцем не пошевелила в ближайшие дни.       Крюгер присел на корточки под лестницей барбершопа, там, где был найден телефон.       — Приводили. Собаки ничего не чуят.       Капитан полиции плавающим взглядом очертил асфальт в радиусе нескольких метров, разогнулся и достал из нагрудного кармана блокнот.       — Нет ни следов волочения, ни автомобильных шин. Это значит, что…       Звонкое громыхание за спиной заставило обернуться. Гриша пнул мусорный бак, и все десять человек, включая Крюгера, посмотрели на него.       Карла тихо обнимала себя руками. В последний раз женщина видела сына за два часа до исчезновения.       — Что он взлетел?! Ищите! Нормально ищите! Здесь тоже, — Гриша натянул резиновые перчатки, из-за жары они не сели по его руке идеально, а стопорщились на подушечках пальцев и скомкались в гармошку на сгибах фаланг. Окружающие неловко и грустно наблюдали, как Йегер откидывает крышки мусорных баков за магазином одну за другой. — Здесь тоже! И здесь! И здесь! И здесь!       Рослый полицай медленно прошёл в тени мимо зловонных баков к Грише. Йегер стоял возле самого крайнего, упирался ладонями в колени и тяжело дышал.       Кольт Грайс, так звали молодого офицера, направил свет фонаря в тёмные недра мусорного бака. Он не мигая смотрел на содержимое мусорохранилища, но не проронил ни слова. Гриша Йегер начал сипеть на выдохе.       Чёткая линия тени от гастронома диагонально разделяла место происшествия на полуденную жару и дурно пахнущую прохладу тенёчка вблизи сточных вод и открытых баков.       Осиплые хрипы судмедэксперта стали громче, и миссис Йегер бросилась к мужу, на ходу теряя босоножку. Женщина помогла Грише сесть на ступень лестницы, ведущей от чёрного входа магазина к мусорным контейнерам, крепко обняла его и поднесла к раскрасневшемуся лицу ингалятор.       Полицейская группа покорно слушала, как постепенно успокаивается дыхание Гриши Йегера. Дело пахло очередным «висяком», потому что не было ничего, что могло бы даже натолкнуть на мысль о местонахождении мальчишки.       В мусорных баках, набитых до отказа, не нашлось совершенно ничего — часом позже офицеры всё перевернули вверх дном, ловя удивлённые взгляды прохожих (не каждый день увидишь копов, копошащихся в отстойниках), но безутешный отец не сдвинулся бы с места, пока своими глазами не увидел каждый смятый пакетик из-под сока или порванный купон в барбершоп.       Младший офицерский состав перешёптывался. «Что он ожидает увидеть? Бездыханное тело? Расчленёнку?» — такие разговоры шли между полицейскими. Их новенькие рубашки и штаны провоняли помоями до нитки, а удушающая липкая жара не добавляла романтики, лишь туповато добивала пыльным мешком по затылку.       Но даже сам Эрен Крюгер не отлынивал от поисков. Он знал: может пригодиться любая деталь.       — Ничего не обнаружено, — спокойный голос сказал это буднично, как сообщают прогноз погоды по факту. От капитана Крюгера ничего другого не ожидалось. — Мы прочешем весь город. Не беспокойся, твой сын будет найден. Скоро вы снова выберетесь всей семьёй за город к Миссисипи.       «Или нет», — тихим шёпотом пронеслось в голове Кольта Грайса, и на него обернулись братья Галлиарды. Порко показал ему кулак и заозирался.       — Я что, это вслух сказал? — пролепетал Кольт. Порко быстро и агрессивно закивал, и Кольт прикрыл ладонью рот, но тут же пожалел об этом. Перчатки были грязные, в серо-коричневой непонятной слизи, похожей на свернувшуюся на солнце слюну курильщика.       Младший Галлиард закатил глаза и с важным видом ещё раз посветил в мусорные баки своим фонариком. Весь мусор, что они вытащили, доблестные полицейские сложили назад, как было.       — Подключим поисковые отряды, — пробормотал Крюгер и достал из-за пояса рацию. — Бенжамин, это Филин. Да, дело серьёзное…       Солнце поднялось ещё выше и от раскалённого воздуха пульсировало в белёсо-голубом небе. Светило было слишком алым и слишком крупным, необычным. Имей Гриша Йегер мышление не научное, а мистическое, сказал бы, что подобные искажения небесных светил — верный признак проведения накануне нынешних событий магического ритуала.       Но Гриша не придал этому значения, как и все присутствующие, кроме, может быть, Кольта, которого гигантский огненный шар в небе заворожил и напомнил своим видом спелый грейпфрут. Если бы мистер Йегер не был убит горем, он бы обязательно сообщил жене, далёкой от науки, что это явление — типичное доказательство действия преломлённых лучей при разнице атмосфер.

***

      Двадцать девятого июля Зик Йегер проснулся от напавшей на него духоты. Вентилятор под потолком сломался и больше не гонял сухой воздух по комнате, узкой, как вагон товарного поезда.       Ярко-красные цифры на прикроватном электронном будильнике показывали ровно час дня. Зик сел в кровати и почесал левой рукой правое ухо — простыня и покрывало скомкались в одну непонятную массу, пропитанную потом, и Йегер пожалел, что на последние деньги купил не кондиционер, а новые шины для автомобиля.       «Мы ничего не нашли» — смс-сообщение от отца. Зик кинул телефон на кровать и подошёл к окну, чтобы оценить, насколько отличается температура на улице и в помещении.       Мужчина отодвинул ладонью светло-жёлтую занавеску с розовыми мелкими цветами в сторону. Его дом и соседний разделяла симпатичная лужайка с ухоженным газоном и таким каноничным для американской мечты белым забором. Не хватало лишь снующей туда-сюда болонки, но Зик был рад, что животных соседи не завели: только лая поутру не хватало!       Яркий полдень очертил соседний дом так резко, будто его вклеили в чужую фотографию по типу коллажа. Зик подметил, что соседские окна какие-то слишком чёрные для такого времени суток, — но, видимо, от жары спасаются плотными шторами, тогда да, тогда всё объяснимо.       Зик вздохнул и собрался убрать руку, но ощутил преграду. Кожа ладони словно прилипла к раскалённому на полуденном жаре окну.       Вокруг его руки, широкой, крупной, со светлыми волосами ниже мизинца, на стекле читались очертания другой руки — узкой, тонкой, но мужской, очевидно мужской. Зик нахмурился и одёрнул руку, как от ведра со змеями, и занавеска сама вернулась на своё место.       «Эффект преломлённых лучей», — уверенно сказал себе Зик и пошёл в ванную комнату, чтобы справить нужду и принять освежающий душ. В планах было до кучи распитие холодненького пива со льдом и работа над дизайн-проектом рекламного сайта, но это всё потом, после удовлетворения базовых потребностей пирамиды Маслоу.       Кто же знал, что отражение в стекле душевой кабины заставит Зика Йегера из Милуоки вскрикнуть, несколько раз побить себя по щекам, повернуться к раковине и обомлеть от увиденного в широком квадратном зеркале, купленном для него мачехой на новоселье.       Зик думал над логическим объяснением несколько секунд. Он перебирал мысли, как будто искал в кошельке подходящую скидочную карту в магазине. Но ничего, кроме «я сплю», «я перепил», «это всё духота», в голову не лезло.       Зик выспался, не пил ничего крепкого больше месяца и после душа всё-таки чувствовал себя комфортно.       Отражение в зеркале не принадлежало ему. Оно и Эрену-то вряд ли принадлежало. Да, тварь, глядевшая на него из зазеркалья, была точной копией его пропавшего младшего брата, но волосы казались грязными, длинными и темнее на один-два тона. Кожа не смотрелась чистоплотно, тоже была грязной и смуглой.       Зик зажмурился и открыл глаза. Отражение не исчезло.       Зик вышел из ванной комнаты и вернулся назад. Отражение копировало все его движения, словно Йегер за ночь преобразился до неузнаваемости.       — Какой-то пиздец, я глазам не верю, — Зик поднял вверх правую руку, «Эрен» поднял левую. — Ладно, — Йегер поднял на этот раз левую руку, и чудь в отражении одновременно подняла правую. Зик покачал рукой вправо-влево, отражение безукоризненно повторило за ним.       Зик опустил руки вдоль туловища, вздохнул, понурил голову. А когда поднял глаза, то чуть не попрощался с жизнью.       Отражение ему широко улыбалось и пучеглазо таращилось серыми глазами Эрена Йегера.