Любовь вам не трали-вали!

Антон не может сдержаться и глупо улыбается, растягивая губы до ушей и стопроцентно выглядя при этом крипово-маниакально со своими оттопыренными ушами. Маленький восторженный мальчик внутри перестает поджигать одуванчики на поле и радостно хлопает в ладоши, заливисто хохоча от радости. И да, Антон слишком затягивает рукопожатие, из-за чего мужчине с застывшей ухмылкой приходится аккуратно выпутывать ладонь из его вспотевшей руки. Он подтягивает свой чай поближе и наклоняется, чтобы ярче прочувствовать душистый аромат. Дмитрий и Сергей Борисович одобрительно ухмыляются, переглядываясь и чуть ли не отбивая друг другу пятюню. Они начинают втроем обсуждать что-то свое, обособленное от знания Шастуна, но тот и не замечает, погружаясь в свои ощущения. Встрепенувшись словно снегирь, на которого он и похож в этой красной клетчатой рубашке, Антон сбрасывает с себя секундное наваждение и снова тянется к чаю, отпивая последний глоток. Успокаивающее тепло опускается в пустующий желудок, обволакивая в одно из самых прекрасных чувств — уют. Позов, как обычно, сделавший лицо как-здорово-что-мы-сегодня-все-здесь-собрались, начинает причитать что-то о погоде и пробках. Сергей Борисович в своей привычной брюзгливой манере, начинает разбирать по деталькам прошедший у второкурсников зачет. Хоть тот и не матерится, но выдает такие конструкции, что у Антона мигом покраснели уши и он поспешил сделать вид, что вообще не слушает, о чем там болтают «взрослые». Он засматривается на танец чаинок, на спешащих прохожих за огромным стеклом. Смотрит, как парочка бездомных собак гоняются друг за другом и пропадают в снежных грядах. Иногда хорошо вот так просто посидеть и посмотреть на жизнь со стороны наблюдателя — прописная истина, но почему ей мало кто подчиняется? Антон бегает как маленький бельчонок уже много-много дней, не замечая, когда пошел первый снег или как отросли волосы на затылке. Когда он последний раз вот так ходил в кафе с друзьями? А были ли у него друзья? Нет, друзья-то у него определенно должны быть! Вот только… кто? Вот взять, например, того же Дмитрия. И пусть он уже десять раз просил называть его менее формально, Антон физически не мог пересилить себя называть человека в несколько раз старше и сильнее его каким-нибудь Димасиком или, еще лучше, Дециметром, как когда-то одноклассника. Ну и если быть совсем честным, нравилась ему эта небольшая формальность. Знание, что рядом с тобой есть кто-то могущественный и влиятельный, оно как-то иррационально греет бок. И пусть тот был чуть более значим, чем обычный клерк в их «небесной канцелярии», не пропитаться уважением за поступки к нему было нельзя. И пусть встретились они там, где на первый взгляд нечего делать молодому студентику и уважаемому государственному служащему, (а именно — в тухлом баре, куда приходили с одинаковой целью — послушать охуительные истории и хоть немного разнообразить свою серую жизнь), они все же встретились и сначала вместе слушали про заговоры технарей против магии, потом вместе курили в подворотне, а потом и вместе шли домой, переваривая услышанное. Боже, Антону тогда только-только исполнилось восемнадцать, но это было так давно. Еще у него есть прикольный сосед по лестничной клетке — Леха. Они с ним курят по вечерам. И с одногруппниками он нормально общается, на тусовки его часто зовут… Правда, он туда почти не ходит, нечего ему там ловить. Но зовут же! В общем, нормальная у него жизнь, не жалуется. Еще пять лет назад он думал, что станет манагером среднего звена в ближайшей конторе, к 20 точно женится, а дальше… А дальше он не думал, вернее, думал, но что в 20 жизнь она как бы и, ну, закончится. Как хорошо, что он ошибся. Кто-то несмело тронул его за рукав, и он выпал из самоанализа. Сергея Борисовича с его дипломатом за столиком уже не было. Рядом Позов, уже укутанный в теплое пальто, копался в телефоне, видимо, вызывая такси. Антон осознал, что мужчину ему никто так и не представил, хоть они и просидели рядом почти час. Ну, зашибись. Тот, увидев, что внимание привлек, безапелляционно выдал: — Давай-давай, собирайся, чего замер. Поедем ко мне. — и начал мирно заворачиваться в шарф и шапку, оставляя на свободе только прядку челки и непонятно откуда появившиеся желтые очки. От такого двусмысленного предложения Антон опять выпал, только теперь в осадок. Может ли кто-нибудь напомнить, на какую должность его приняли? Антон быстро собирает себя в кучу, бочком отходит к вешалке, на которой не иначе как чудом до сих пор висит его огромная куртка и торопливо одевается, краем глаза следя за своим «спутником». Неимоверно хочется курить и, рассудив, что по счету его вроде как не заставляли платить, хотя ему и нечем, в любом случае отдаст потом, он вываливается в снежную пургу и достает сижку из полупустой пачки. Зажав ее в зубах и воровато оглянувшись, он зажигает ее от пальца, как от пистолета, словно в каком-то мафиозном боевике, и наконец, затягивается. Снег кружит вокруг, так и норовя залететь в глаз или нос, дым просачивается глубоко в кровь и слышно, как вдали надрывно пищит чья-то сигналка. Шастун умиротворенно прикрывает глаза, расслабляясь, как рядом звучит чертовски проницательное, но хотя бы не раздражительно-поучительное: — Куришь? Антон нехотя разлепляет глаза и поворачивается к мужчине, чтобы еще раз его разглядеть. Серым улицам вторят бесцветные глаза, окруженные паутиной морщинок. Дальше отвести взгляд он не может, словно приклеиваясь к одной мысли — красиво-. красивокрасивокрасивокрасивокрасиво Мужчина по-доброму усмехается и моргает: — Эх, Антоша, так тебя расхвалили, а ты на простейший гипноз повелся. — Антон чувствует, как в негодовании у него вытягивается лицо. Последний раз его Антошей называла мама классе в третьем! Еще ему немного стыдно за вполне справедливый укор, но признаваться в этом он конечно не будет. — Кстати, меня так и не представили. Можешь звать меня Арсений Сергеевич. — он снова протягивает руку, только уже обтянутую в черную перчатку, и Шастун спешно пожимает ее, смакуя имя его нового… начальника? Научного руководителя? Ладно, потом разберётся. Все так неожиданно случилось, он с месяц назад ныл Позову, что ему не хватает практики, а скоро сессия. Вот получит он диплом с отличием, а дальше что? Кому он нужен, ничего не умеющий в реальной жизни или, не дай бог, бою. В общем, присел на уши он тогда знатно, но протрезвел и забыл. А вот Дмитрий, видимо, запомнил. И даже какого-то Арсения Сергеевича выцепил. Что за имя вообще такое? Это как сокращать? Сеня? Арсен? Арсик? Фу, будто кличка собаки, Антон рассудил, что за такое и в лицо получить можно. Снова начался снегопад, залепляя окно такси и окончательно скрадывая очарование огней города. Сейчас завезут его куда-нибудь на окраину и все, пиши пропало. Он почти угадывает — машина тормозит глубоко во дворах скучных зеленых девятиэтажек. Антон ждет, пока Арсений Сергеевич расплатится и наберет код домофона, пропуская его вперед. Он притормаживает на третьем этаже и это очень вовремя — у Антона уже начинают мелькать звездочки перед глазами от недостатка кислорода. Когда-нибудь он наконец бросит курить. Оказавшись в коридоре, плавно перетекающем в гостиную, Антон деланно медленно расшнуровывает кроссовки, пытаясь незаметно восстановить дыхание. А вот хозяин мигом скидывает ботинки, меняя их на пушистые тапки и исчезает в недрах квартиры. Шастун проходит дальше и оказывается в настолько засранной комнате, что «Самые грязные дома» молча курят в сторонке. Он неосознанно присвистывает, приглядевшись. То, что он сначала принял за срачельник, оказывается огромной инсталляцией. Как по-другому назвать это бесконечное количество различных амулетов, талисманов, масок, статуэток, кулонов, разбросанных колец и даже корон, ножей, шнурков, разнообразных свечей и подсвечников, книг, тетрадей, зеркал, разных размеров котелков и чаш, рун и ещё не бог весть чего, что Антон не смог идентифицировать. Все поверхности были заставлены, стены пестрили полочками, шкафчиками и картинами. Шастун ловит лёгкое дежавю, он уже видел нечто похожее в детстве, в каком-то мультике… Арсений Сергеевич появляется из арки кухни с металлическим подносом в руках. Он плюхается на белый кожаный диван и жестом приглашает сесть рядом, ставя поднос на низкий столик с не иначе как чудом свободным местом. Антон садится прямо и складывает руки на колени, словно знакомится с родителями невесты. Фарфоровые чашечки на подносе такие миниатюрные, что он боится даже брать такую в свою огромную лапищу. Арсений Сергеевич смеётся и бесшумно отпивает из своей: — Да не зажимайся ты так, я не такой уж и страшный. Или да? — он наигранно удивляется, хлопая ресницами, ожидая хотя бы смешка в ответ. Шастун окончательно теряется, чувствуя, как начинают гореть лицо, уши и шея. Нужно что-нибудь сделать и прекратить выставлять себя таким идиотом. Он протягивает руку к чашечке, не боясь обжечься (маленькие плюсы), но та абсолютно ледяная, разве что без корочки. Антон растягивает губы в нелепом выражении, ожидая пояснения. Это ещё что за приколы? Он смотрит, как Арсений Сергеевич топит улыбку в своем напитке: — Продемонстрируй свои умения, я редко встречал Огней. Давай, не тушуйся, не зря же Сережа за тебя поручился. — подбивает он. Ладно, это очень легко. Антон аккуратно обхватывает черепок тремя пальцами, нелепо оттопырив остальные. Он концентрируется, думает об огне, о том как разрушительная мощь пламени сворачивается в нежный клубок тепла и нагревает эту чёртову кружку. Но ничего не выходит, вода по-прежнему холодная. На секунду Антон впадает в панику — вот тот самый момент, когда его сила отвернулась от него. Это было так ожидаемо, ведь такому неудачнику как Антон никогда не стать полноценным магом. Он не был с рождения окружён разъяснениями о том, как все работает. Жёг в детстве одуванчики не своими силами, а спичками. Никогда не учился граням своих возможностей, не дрался со сверстниками, приобретая бесценный опыт. Он окунулся в мир магии семнадцатилетним аппендиксом и так не понял, а зачем он здесь. Но вдруг от чашки с брызгами отделяется водяной дракончик, кружит пару раз вокруг его браслетов, щекочет кончик носа мордочкой, описывает пируэт и ныряет обратно в чашку. Антон от неожиданности чихает, и чай в его руке закипает, паря травянистым запахом вокруг. Арсений смеётся уже в голос, трясущимися руками отставляя чашку на поднос, от греха подальше, и утирая слезы. — Прости-прости, но видел бы ты свое лицо! — продолжает бесстыдно ржать. Шастун изо всех сил пытается скрыть страх и дрожащие руки. Кажется, у него получается. Еще Антон мысленно делает пометку — Арсений, судя по всему, Вода. Отсмеявшись, он рассказывает о квартире, объясняет что все это скопище на самом деле коллекция, а не он такой трусишка. Да уж, думает Антон и смотрит на свои руки в кольцах, трусишка здесь явно не Арсений. — Если тебе негде жить, ты можешь остаться здесь, комната свободна в любой момент, — как бы между делом предлагает Арсений Сергеевич, но Шаст вежливо отказывается. У него была и койка в общаге, где он числится мертвой душой, и маленькая уютная квартира, с которой помогли родители. Там была его крепость, свалка вещей и место, где можно зависнуть с девочкой на выходные. Даже если в данный момент ее нет, не будет же он приводить гостей в чужой дом, да еще и напичканный таким колоритным декором. Просто верх невежества. Арсений Сергеич понимающе хмыкает и переходит к описанию того, чем он занимается, будучи магом по вызову. Антон смеется в голове собственной шутке и чувствует себя отлично. — Ты, наверное, догадываешься, что не всегда проблемы человечества решаются человеком. — он загадочно улыбается, явно гордясь быть тем, кем является. — Я занимаюсь именно этим — решаю человеческие проблемы нечеловеческого характера. В основном это что-то скучное, типа какой-нибудь взбесившейся барабашки или расстроенного древнего духа. Но в последнее время все как взбесились, то убийство, то похищение, то ментальное рабство. Не соскучишься. Антон внимательно слушает, одновременно давя детскую жажду приключений и пытаясь трезво оценить свои силы. Сможет ли он чем-то помочь в расследовании какого-нибудь убийства? После того, как проблюется, конечно. Арсений продолжает: — На самом деле, от тебя много не потребуется. Подай-принеси-подмоги. Не опаздывай и не задавай глупых вопросов и я, возможно, даже научу тебя паре полезных трюков. — обещает наставник. Антон воодушевленно кивает головой несколько раз, не в силах сдержаться. — Но, — его расслабленно лицо резко нахмуривается, открытая улыбка пропадает, зрачки топятся в темной синеве, — если думаешь халтурить, лучше сразу давай распрощаемся и не будем рисковать друг другом. Шаст, собрав все свое красноречие, заверяет его, что будет прикладывать максимально усилий для своей полезности, понимая, что такой шанс действительно нельзя упускать. Они прощаются в коридоре, договариваясь встретиться через день. Антон стоит под козырьком подъезда и наконец-то снова курит. Они проговорили около двух часов, метель давно стихла, солнце закатилось за горизонт. Фонари освещают проржавевшую детскую площадку, заставляя снег волшебно поблескивать. Шастун делает последний затяг, задержав дыхание и прикрыв глаза, прислушиваясь к себе. На душе спокойно и счастливо. Он бросает бычок в урну и отправляется на поиски автобусной остановки. Леха вел неравный бой с мусоропроводом, пытаясь закрыть заевшую крышку. Он был так увлечен борьбой и осыпанием несчастной трубы ругательствами, что даже не замечал поднимающегося Шастуна. Тот уже на цыпочках подкрался к плечу соседа и зычным голосом предложил: — Помочь? — от резкого звука в ухо Леха вскрикнул, тут же бессознательно вмазав локтем Антону под ребра, от чего тот скрючился и отошел на пару шагов. — Бляха, Антоха, ну нахуя так подкрадываться? — риторически спросил он, осматривая то ли задыхающегося, то ли смеющегося Антона. Тот поднял большой палец вверх, как бы говоря все в норме, бро. Отдышавшись, он выпрямился: — Да я ж не знал, что ты такой агрессивный. — оправдание было слабенькое, но Леха усмехнулся. Антон повторил его усмешку, и вот они снова как два придурка стоят и ржут на лестничной клетке. Отсмеявшись, он помог другу расправиться со строптивым благом цивилизации и они, как обычно, закурили. Не то чтобы они были неебаца какими бро, но когда Шастун только въехал, одинокий и смущенный, украдкой курящий, в одну из ночей он встретил Леху, которому жена не разрешала дымить в форточку. И как-то оно разговорилось, сосед был приземленный, в хорошем смысле, душевный и трудолюбивый. Они были практически одногодками, но у Щербакова была семья, дети, жизненный опыт и какое-то понимание, что он делает и зачем. Антон же был котенком, выброшенным посреди спального района, не очень представляющим, куда ползти, и не переломают ли ему там лапки. Сможет ли он достичь чего-то в мире магии? А что он будет делать, если не выгорит? Сможет ли вернуться к обычной жизни, завести обычную девушку, найти обычную работу? Антон затягивается поглубже и вспоминает сегодняшние события. Судьба дает ему шанс, и он сделает все ради своего будущего. Леха толкает его в плечо: — Ты какой-то загнавшийся, все в поряде? — Да-да, — спешит заверить его Шастун, — сегодня подработку неплохую нашел. Думаю, потяну или нет. — Главное — не забрасывай учебу, у тебя хорошо идет, — по-доброму советует сосед и отряхивает розовый махровый халат с мерзотно-голубыми цветочками от пепла. Антон подарил его на новый год. А Леха ему радужные кружевные труселя. Семь штук. Антон все надеялся, что просто перепутал с подарком жене, но нет. День был насыщенный и кровать кажется зефирно-мягкой, наплывающей со всех сторон. Антон падает пластом и зарывается носом в подушку. Хочется заснуть месяцев на десять, но нельзя. На кухне ждет заварка в кружке, ноутбук уже подгрузил заказы на фрилансе, а к изучению природы огня в Древней Греции он еще даже не приближался. Там вроде что-то про Олимпийцев было… Приходится сошкрябывать себя с матраца словно присохшую жвачку — ровно так Антон себя и ощущает в данный момент — и топать на кухоньку. Он берет в руку походную металлическую кружку с затертым логотипом, заваливается на диван к ноутбуку и потихоньку начинает кипятить воду. Зачем платить за ЖКХ, если можно не платить? Пакетик отдает цвет бурлящей жидкости и Антон наконец-то отхлебывает. Тепло опускается внутрь, он снова почти ничего не ел весь день! И так худой как тростинка, так еще и поесть забывает на регулярной основе… На фрилансе ничего приличного, а значит, что еще немного и Шастун будет спа-а-ать. Он открывает сканы исторической книги и пытается вчитываться в текст. В основном расписываются аспекты передачи огня Прометеем людям. Рассказывается, что худшие из людей оказались жадны и алчны. Они спрятали искры огня в своем сердце, а после передали их своим детям, а те своим, а те своим… Так и появились Огни. В целом, похоже на правду. Доподлинно никому неизвестно, откуда магия взялась, и магия ли это вообще. Конечно, припудренное индустрией развлечений, такое понятие подходило. Но насколько точно? Антон просидел над книгой часа полтора точно, чай давно закончился, а спина подло затекла. В целом, он все запомнил, а значит к зачету готов. Это была еще удобоваримая версия. Как-то он имел удовольствие читать нечто, где чуть ли не Аквамен как из фильма являлся прародителем всей Воды. Еще там говорилось что маги внешне отличаются и отличить Огонь от Воды проще простого. Правда сводилось все к «кто горячий — тот точно Огонь бля буду». И это научный труд! Хотя Арсений Сергеевич очень похож на воду — бледная полупрозрачная кожа, по большей части времени синие глаза и темные волосы. С другой стороны, ему могло быть настолько много лет, что на самом деле он был смуглым блондином, или вообще женщиной. Ему бы точно хватило силы поменять себе пол или цвет кожи. Надо бы спросить, умеет ли он обращаться в элементаля… Такое не то чтобы очень редко встречается, кто-то просто умеет, а кто-то нет. Иногда умения недостаточно и ты можешь не пробудиться всю жизнь. Или обратится в лужу или булыжник на смертном одре. Антон вот до сих пор не пробудился, да и не питает надежд по этому поводу. Такому, как он, это не светит. Огни вообще редко пробуждаются, слишком много сил на это требуется. А у него их и нет. Зачем он вообще думает об этом перед сном?