Летние приключения, или История одной речки

      Хоть на дворе ещë был день, но Ботан уже вновь сидел у речки. Ребята вот-вот должны были начать собираться. У их шайки встречи у речки длились часами, с раннего дня до вечера. Сегодня — не исключение.       Солнце палило вовсю. Зной стоял по-настоящему летний. Ботаник уже до безумия хотел кинуться плескаться в воду, не ждать товарищей. Но он покорно продолжал сидеть под ивой, наслаждаясь хоть каким-то теньком. Уж слишком очкарик был хорошо воспитан и ни за что бы не кинулся купаться один. К тому же главный заводила своры — Чувак В Жёлтой Толстовке. Пусть им и остаётся. Пусть он и будет открывать купальное время.       Но ждать долго не пришлось, с холма уже стали видны знакомые лица. Кто-то бежал, кто-то катился кубарем, кто-то самозабвенно визжал. Все напоминали непоседливых котят, которые наконец оторвались от матери и теперь свободны. — Все в реку по одному! — раздался отчётливый крик Чувака В Жёлтой Толстовке. Один его голос звучал звонче и громче других. Ботан обернулся на бегущих друзей. Он поприветствовал их своей скромной улыбкой. Но никто её и не заметил. Все кинулись в воду, даже, кажется, и не заметив того, что кто-то сидит на берегу. Очевидно, Ботан вновь стал выискивать глазами Максима. И, желательно, теперь вместе с Оливией. И их снова не было. Неужели опять сидят на другом пляже? На душе стало неприятно. Если это так, то крайне обидно. Ботаник смутился. Ноги сами подняли его с земли, чтобы скорее донести до соседней части берега. Макушка мальчика высунулась из-за ивовой листвы. Чувак В Жёлтой Толстовке наконец заметил незаметного друга. — Эй, иди к нам!!! Чего спрятался там?! — воскликнул он откуда-то из середины речки, сложив руки у рта рупором. Ботан взглянул на него. Настрой купаться испарился мгновенно, сразу после того, как Ботан понял, что Макса и Оливии не видать. — А вы не видели Максима и Оли… — очкастый прервался, поняв, что им всем и неизвестно, кто это такая. — Максима и девочку вместе с ним? Чувак В Жёлтой Толстовке ткнул пальцем вдаль. Ботаник повернулся вслед за ним. А вскоре, немного прищурившись от своего неважного зрения, его взгляд пал на идущих вниз по холму двух фигур. Одна — шла бодро, чуть ли не пританцовывая; вторая — плелась рядом, но маленькими шажочками, неуверенно осматривая территорию, дрожа от каждого порыва ветра. Зато эта фигура несла на голове красивый жёлто-зелёный венок. Ну, значит, друзья всё-таки не были неизвестно где, лишь бы с Ботаном не видеться. Пара друзей приблизилась к реке. Макс кивнул товарищу в знак приветствия и желанно оглядел кувшинки, в которых он постоянно старался выловить головастиков и лягушат. Паренёк дёрнул Оливию за руку. — Идём лягушек ловить? Снова девчонка смотрела на него, словно на дурачка. У неё вовсе не было желания двигаться к детям, к тому же к таким шумным. И неважно, она будет ловить лягушек или играть вместе со всеми. Просто хотелось тишины. А лишних знакомств — совсем нет. — Э-э-эй! Ныряйте! — выкрикнул чувак в жёлтой толстовке опять. М-да, ему как будто народу не хватало вокруг. Стар вздрогнула от столь громкого возгласа. Нет, туда она точно не пойдёт. Девочка взглянула на Ботана, выглядывающего из-под дерева, и быстрой походкой подошла к нему. — Я здесь посижу, — боязливо выдала она. Оливия говорила настолько тихо, что возникало впечатление, что каждое слово для неё — трудозатратный шаг: не дай Бог оступиться и проронит лишнего — сразу достанется. Максим сразу заметно огорчился. Улыбка сошла с лица; руки, которыми он так активно зазывал подругу, опустились. Наверняка думает, что Оливия с ним не хочет дружить, раз так замкнута и на все отдаёт лишь отказы. Дело не в этом. — Ладно… Может, тебе тогда принести лягушку? — спросил он, стараясь ободрить столь угрюмую Стар. — Нет. — Ботан, а ты хочешь? — бросился в крайности тот. Другу, наверное, отныне придётся быть запасным вариантом, учитывая то, что первый вопрос теперь всегда для Стар. Очень интересный парадокс. — Не хочу. Ну, что и требовалось доказать. Макс досадно вздохнул. Но нельзя же отказываться от возможности заняться своим любимым хобби, даже если тебе не составили компанию? Правильно, нельзя. Поэтому он последний раз перед заходом в речку посмотрел на оставшихся под ивой друзей и, выдав торжественное «Я за лягушками!!!», подкрался к кубышкам, на которых его уже выжидала дорогая добыча.       Оливия буквально вжалась в деревянный ствол, обвив его руками. Каждый вскрик мальчишек и девчонок в речке заставлял еë пугливо поднимать шею вверх, чтобы проверить обстановку и убедиться, что всë в порядке, а потом снова утыкать взгляд в землю. Ботан не понимал еë поведения абсолютно. С каждым новым вздрагиванием сидящей рядом подружки, он поворачивался к ней, оглядывал, но глаза потом ещë долго не отводил. Наблюдал. — Это тот венок, который ты вчера делала? — спросил Ботан, надеясь на то, что этот вопрос немного отвлечëт Оливию от бесконечного беспокойства. Девочка посмотрела на товарища исподлобья, едва слышно хмыкнув. — Да. — Очень красивый, — заметил друг, поджав колени и ещë ближе двинувшись к Стар, устремив взор ей в глаза и надеясь на разрешение. Но она тоже была не глупа. Оливия ещë вчера поняла, что Ботана бояться не стоит. Он рассказывает истории, не говоря чушь и не стараясь как-то обидеть. Стар доверительно кивнула и как только Ботан прижался к ней, она сразу успокоилась: руки с ивы перенесла себе на вытянутые ноги; голову склонила набок, зажмурив глаза от пробивающегося сквозь листья солнечного лучика. Достигла идиллии. Но на лице всë-таки не было радости. Хоть сейчас она и грелась под солнышком, но выражение продолжало оставаться серьëзным. Бдительность не теряла. От каждого громкого звука продолжала подрагивать. К Ботану всё-таки не притрагивалась. Он смотрел на неё вопросительно. Как же она загадочна и молчалива. Это очень затрудняло общение с ней. Которого, в целом, и не было. Оливия разожмурилась и поймала на себя взгляд Ботаника. Она знала, что ему до ужаса хочется узнать тот секрет. Но она боялась. Боялась, что дружба с одним из немногих добрых мальчишек (и не только мальчишек) может оборваться, толком и не начавшись. Её можно понять. — Не смотри на меня так, — в итоге буркнула она, сняв с головы венок и начав нервно перебирать его цветы меж пальцев. — Я не смотрю, — весьма неуместно отвертелся Ботаник. — Может, всё же сходим, искупаемся? Оливия мотнула головой, не выговорив ничего в ответ. — Я буду с тобой. Мимо тебя и бабочка не пролетит. Стар оценивающе оглядела товарища. В итоге — опять твёрдое «нет» и молчок. Боится, что поделать. — Ну, пошли… Можем сходить на соседний пляж. Там тихо, — уже умолял Ботан. Жара никого не щадит. Но раз Оливия держится настолько стойко, то, видимо, никого, кроме неё. Стар посмотрела в находящиеся не так далеко камышиные заросли, за которыми и прятался тот самый райский уголок. Это предложение звучало заманчивей, чем предыдущие. Хоть страх и властвовал над еë сознанием, но тут она уже не устояла. Робко повернув голову обратно на друга и снова надев на неë венок, она трусливо промямлила: — Пойдëм. Только осторожнее. Ботан чуть ли не подскочил на месте от счастья. Наконец-то солнцепëк хоть чуть ослабнет для него. Он схватил Лив за руку и, дождавшись пока она поднимется с песка, двинулся с ней вдоль пляжа. Вроде как, менее заметно. Хотя сомнительно. Но все купались, вряд ли кто-то нарочно сидел и следил лишь за ними. Так что лишнего внимания двое друзей не привлекали.       Совсем чуть-чуть — и Оливия с Ботаном уже находятся по колени в воде на другом, тихом пляже. Очкарик пока просто бездвижно стоит и загорает, но уже готов нырнуть прямо в одежде. А Лив крепко держит друга за руку. Слишком ей не хочется наткнуться в воде на какую-либо живность, в виде всяких водяных тварей: пиявок, жаб или, ещë чего похуже, ужей. А так, сцепившись ладонями с Ботаном, она чувствовала хоть какую-то защиту. Он этого не боится, так что всë в порядке, если Ботаник держится рядом. Но вдруг Оливия, резко, но пронзительно взвизгнув, отскакивает в сторону, взбучив вокруг себя воду. Еë ноги что-то коснулось. Ботан вытащил из воды маленькую коричневую лягушечку, невинно смотрящую по сторонам и совсем не понимающую, почему она смогла создать столько шума. — Ты чего? Это же просто лягушка! — удивился поведению подруги Ботан, тыкая существо, сидящее в ладошках, прямо ей. Оливия глядела на лягушку с явной брезгливостью. Вроде как косится и даже тянет пальцы, чтобы потрогать, но сразу же одëргивает их после прошедшей по телу будоражащей дрожи неприязни. — Вот бы Максима сюда… Точно бы обрадовался… — размышлял вслух очкастый. — Да не бойся ты, на! Лягушку он поднëс к слегка вытянутым рукам Оливии слишком близко. Настолько, что эта коричневая ловкачка перепрыгнула на них. Отважная, однако. Но девчонка не скинула еë в припадке паники, а вполне бесстрашно встретилась с ней лицом к лицу. И даже тихонько усмехнулась оттого, насколько нелепо это — бояться такое создание. Стар провела кончиком пальца по шершавой лягушачьей спинке. — Ну вот, а ты боялась! — обрадовался Ботан за успешную борьбу подружки со страхом и погладил еë по плечу.       Так оба и остались стоять рядом и смотреть на крохотную лягушку, по-прежнему покорно сидящую у Оливии в ладошках. Девочка смеялась, вспоминая сказки про поцелуи принцесс, а Ботан подхватывал насмешки знакомой. Вроде ничего особенного не делали, просто смотрели на частичку природы, а весело всë-таки было. И от тревоги Стар даже и следа не осталось. Она и сама забыла о том, как боялась Ботаника.

***

      Внезапный хлопок по спине. Ботан и Оливия свалились в воду. Едва мальчишка почувствовал удар, как сразу понял, кто это. А вот Оливия нет. Лягушка отлетела в камыши, как и самодельный венок, свалившись с головы, уплыл вслед за лягушкой. Девчонка упала в реку, оглушительно крикнув. Она не успела и вынырнуть, как уже оттолкнулась ногами ото дна и отплыла как можно ближе к зарослям, чтобы сразу в случае чего бежать через них. Но среагировала быстро, будто уже имея подготовку. — Бодрячком! — воскликнул Чувак в жëлтой толстовке и растянул улыбку во все зубы. Дети рядом с ним расхохотались. Это было что-то вроде первоапрельской шутки. Только июньской. Банда так часто подшучивала над замечтавшимся ротозеями. Неожиданный толчок в воду — и ротозей уже не ротозей. Ботан не оценивал эту шутку. Но, увы, не раз с ней ознакамливался на практике. С чувством юмора ребят стоило бы поработать. — С посвящением в компанию, Оливия! — хекнул кто-то из толпы, глядя на притаившуюся в сторонке Стар, ненавистно испепеляющую взглядом всех вокруг. Ботан всë еще дивился тем, что все оказались тут, ранее не бывая на этом пляже. В сутолке мелькнул Максим, которого выталкивала ребятня, говоря, что это тот, кто привëл их сюда. Тарасенко увлечëнно разглядывал песок под ногами, виновато ковыряя его носами кроссовок. На самом деле не он привëл их сюда. Он просто сказал, что друзья тут. А все решили, что это сказано в качестве подсказки местоположения для демонстрации своих розыгрышей. Зря он это сказал. И по нему было чëтко видно. — Ни за что… — шепнула Оливия и стала медленно выдвигаться из воды. Одежда мокрая, прилипает к телу; путанные волосы опустились на лицо, смахивая на противные густые водоросли. Всë раздражает. Стар безжалостно и со всей силы смахивает слëзы своим тяжëлым кулаком, топая всë быстрее и быстрее. Выйдя на берег, быстро обувает кеды, всхлипывает несколько раз и убегает прочь, на холм. — Дураки, вы что сделали?! — крикнул Ботан, всë ещë сидя по уши в речной воде. — Подшутили. Или Оливию жалко? — ехидно залыбился Чувак В Жëлтой Толстовке. Максим в толпе нахмурился ещë сильнее.       Дети за спиной продолжали хихикать. Но даже это не так волновало, как то, куда кинулась Стар? Почему она так поступила?

***

— Оливия! — кричали и бегали по всей деревне Ботан и Макс. Они не знали, где живëт их подруга, но они надеялись, что не за пределами посëлка. Поэтому и вопили что есть мочи, надеясь на то, что она услышит. Обеспокоенные жители высовывались из окон, боясь, что некая «Оливия» в серьëзной беде; кто-то выбегал во двор и от лишнего шума грозил кулаком через забор; кто-то не придавал этому никакого значения. Но подруги так нигде и не было. Пока Ботан и Максим не услышали стенания с сеновала.       Двое товарищей подкрались к сараю сзади, заглянув в щëлку между старых досок. На сене лежала Лив, уткнув в него нос, и навзрыд плакала. Уши закрыла руками, сжав меж пальцев локоны сырых волос. — Почему у меня такая мама?! Почему из-за неë я боюсь всех?! — вскрикивала она. Похоже, причина плача являла из себя совсем не испуг от плохой шутки. Максим тихонько подобрался ко входу в ушатанный сенник, подтянув за собой неуклюжего Ботаника, который точно бы наступил на какую-нибудь ветку под ногами, спугнув виновницу торжества. Очкастый аккуратно выглянул за угол. Рыдающая Оливия открылась его взору целиком. — Какая «такая»? — тихо спросил он, опасаясь ляпнуть лишнего. Стар вздрогнула, моментально замолкнув, и обернулась назад. Глаза опухшие и красные, щёки румяные. Взгляд, устремлëнный на незваных гостей, выражает панику. Девочка напоминает дрожащую мышку, которую внезапно поймали в тëмном подвале. — Никакая… — насупилась Стар, явно не приветствуя то, что еë подслушали. Пару всхлипываний она всë-таки удержать в себе не смогла. Но в общем делала вид, что и не было никаких истерик. — Оливия, — обратился к ней Ботан. — Мы никому не скажем. Недоверчивый взор Стар остановился на двух друзьях. — Правда, никому, — подтвердил Тарасенко слова Ботаника и кивнул. Внутри сознания девочки мешались чересчур разные чувства: вроде хочется наконец поделиться тем, что так плотно засело внутри, а вроде и есть предчувствие того, что если она скажет, то всë пойдëт под откос; вроде ребята доброжелательные, а вроде и не знаешь, что таится за этими столь миловидными личиками.       Но Ботаник... Это же тот самый тихий мальчишка, не несущий чушь. Это же тот самый безобидный очкарик. И он внушал доверие. На удивление.

***

— Я убегаю сюда гулять. От этой деревни недалеко стоит почти заброшенный частный сектор. Там уже почти никто не живëт. Но я живу. Вместе с мамой, — на этих словах Стар передëрнуло. — Она очень часто злая. Бьëт меня, ругает, говорит нехорошие слова. А я не знаю почему. Но часто вижу маму с бутылками. И думаю, что то, что она пьëт, делает еë злой. Я не знаю, зачем она продолжает пить из них, но я очень хочу, чтобы это закончилось. Чтобы мама радовалась и улыбалась. И не ругала меня. Я не хочу, чтобы она была злой. И не хочу, чтобы била меня. Я хочу, чтобы у нас был папа. Почему он есть у всех, а у меня нет? Мама говорила, что я приëмная. И папы у меня никогда не будет и не было. Потом я плакала. Долго и сильно. А мама меня била. Ботан и Максим, дослушав историю до конца, потом ещë долго сидели с открытыми ртами. Царила тишина. Лишь квакание жаб, нарастающее к вечерам, разбавляло еë. Оливия продолжала спокойную речь, как будто говорит о самых обычных вещах. Лишь иногда в голосе прослушивалась тоска и дрожь. — Убегаю сюда из-за того, что тут мама меня не ищет. Если я гуляю во дворе, то мама может выйти, распугать всех ребят криками и сказать, что я «спидозница» и со мной не надо дружить. — Почему не сбегаешь? — спросил всë ещë удивлëнный Максим. — А куда мне бежать? — Так оставайся тут. — Не могу. Какой бы мама не была злой — я всë равно еë люблю. Она же моя мама… — Было видно, как трудно Оливии давались в произношении такие умозаключения, но горькая правда на то и горькая. Зато Стар говорила честно. Ботан подсел к подруге ближе и поддерживающе обнял еë. Бабушка всегда так делала, когда внук плакал. Сейчас глаза Стар снова заблестели. Поэтому лучшим, какое только мог принять решение Ботаник, стали объятия. Хоть какая-то, а поддержка. Оливии сразу стало тепло. Как снаружи, так и внутри. Она рассказала свой секрет, а в неë даже не стали кидаться за это камнями. Еë не бросили, как уродливого щенка. Еë поняли. А это, конечно, приятно. Новые рамки доверия — всегда приятно. Голова девчонки легла на плечо очкастого. Плакать захотелось вдвойне, как обычно происходит после успокоений, но она стерпела. Уже научилась сдерживать свой плач, несмотря на то, что происходило в сарае.       Максим сидел рядом, но, кажется, оказался третьим лишним. Его взгляд покосился на обнимающихся друзей. Стало грустно. Чуть-чуть. Несильно. Но всë-таки послушно сидел рядом, тоже прильнув к Стар. Как-никак и свою поддержку надо проявить.       Троица сидела на том самом уединëнном пляже. Ребята плескались на другом, теперь уже и не зная, что за камышами кто-то есть. И хорошо. Не очень бы получилось, если бы они портили медленно наступающий вечер. Солнце пекло уже не так сильно. От этого вид на замечательную речку казался ещë лучше. А своим журчанием и по-прежнему продолжающимся кваканием она будто бы оберегала сидящих друзей от каких-то невзгод. Всë так спокойно, так умиротворëнно.       «Ура! Наконец-то!», — наверняка вертелось победное восклицание в голове Оливии. И это так. Она рассказала. На душе стало значительно легче. А еë не кинули! Представляете? Не кинули! Для неë это точно превеликое счастье. Друзья, которым она доверяла этот секрет, вмиг переступали за черту врагов. А особенно после возгласов безумной матери. А сейчас всë не так. Мальчишки не убежали по домам после раскрытия тайны. Они сидели рядом. Наверное, это самое лучшее удовольствие, которое получала Оливия за последние года.