Отвратительный дуэт

«Ты отвратительный друг, если собирался воспользоваться своим положением и поцеловать меня. Убирайся прочь, я не хочу видеть тебя. Вали отсюда!» Кэйя просыпается в холодном поту. Он, жадно хватая ртом воздух, берется рукою за грудь, сжимает одежду в кулак так, словно это поможет ему дышать. Когда громкий стук сердца стих, Альберих, наконец, нехотя выпустил ткань из железной хватки и устало свесил с дивана руку. Каждую ночь ему снится одно и то же. Одинаковый кошмар является ему в каждом сне. Кэйя устало вздохнул и огляделся, сонно моргая. Темная комната окружала его, а место рядом, на котором раньше всегда спал Дилюк, было пустым уже почти месяц. Не то, чтобы Альбериху было одиноко, но чего-то в его жизни все-таки не хватало уже довольно давно. Может, предложить Тарталье съехаться, раз уж он больше не живет с Чжун Ли и наверняка сейчас ошивается у друзей или давит на нервы предкам? Он спускает босые ноги на холодный пол, берет в руки сигарету, зажигалку и быстро закуривает. В непроглядной темноте вспыхнула яркая-яркая точка тлеющего табака. Тишина. Кэйя глубоко затянулся и ему захотелось закашляться. Курить после того, как бросил - не лучшая идея. Первая мысль - позвонить Тарталье. Вторая - «зачем?». Он тушит сигарету о свое запястье, чтобы прийти в себя, прикусывает губу от боли, стряхивает на пол пепел, вытирает кровь о домашнюю футболку, вновь падает в кровать, берет в руки телефон. Тарталья, как на зло, оказывается в сети. Он, словно чертик из табакерки, выпрыгивает на Альбериха громким уведомлением о пришедшем сообщении: «почему не спишь?». Чайлд был, наверное, из тех, кого невозможно увидеть не в сети. Он, словно всемогущая интернет-машина, по ощущениям, круглосуточно ошивался по просторам мировой сети и общался со всеми подряд. — Пошли гулять? — заговорчески предлагает хитрый голос Чайлда из динамика телефона, когда Кэйя в темноте нащупывает лампу и включает ее. А Кэйя и не против. Ему стоит развеяться и смахнуть с себя остатки кошмара. Он быстро накидывает на плечи джинсовую куртку с несколькими нашивками, прячет в карман пачку сигарет, натягивает джинсы. — Только сможешь зайти за мной? — Неужели опять твои шизоидные предки? — Альберих зевает во весь рот и ищет второй кроссовок, нагибаясь и заглядывая под кровать. — Ага, моя ненормальная семья снова заперла меня внутри, как только я вернулся к ним после того, как мы разошлись с Чжун Ли. Альберих вздохнул и устало потер переносицу. Какими бы богатыми не были его предки, они по-прежнему ненормальные. Но Кэйе даже слегка нравилась его роль героя, который спасет своего возлюбленного и вытащит на ночную прогулку. Наконец, найдя свою обувь, Кэйя быстро обулся и выскочил из квартиры. Его сердце колотилось от предвкушения встречи с Тартальей, ведь они не виделись с ним с той самой придурковатой вечеринки, от воспоминаний которой кружится голова. Они оба засели по домам и отказывались выходить несколько дней, но Тарталья сдался первым, решив сбежать от семьи, к которой вернулся жить из-за расставания. Они все еще не приняли его любви к мужчинам и боролись с этим, как могли: запирали в комнате, отбирали любую технику. Но Чайлд был тем еще сорвиголовой, поэтому удержать его против его же воли было просто невозможно. Несколько ночных кварталов быстро промелькнули и Кэйя остановился у дома семьи своего рыжего возлюбленного. Дорогу Альбериху преградил забор, через который он легко перебрался. Во дворе его встретил пес, который так свыкся с ночными вылазками этих двоих, что уже даже не старался припугнуть Кэйю лаем. Он поднял голову вверх и увидел в окне первого этажа знакомое лицо, что расплылось в широкой улыбке. Тарталья подышал на окно и запотевшее пятно появилось перед его лицом. Он написал что-то вроде «помогите» и глухо засмеялся. — Как же ты мне дорог, — иронично вздохнул Альберих и достал из кармана ключи, которыми ловко откупорил окно. Вот бы крышки бутылок давались ему так же просто, как взлом квартиры. — Мой принц-спаситель! — громким шепотом воскликнул Тарталья и выпрыгнул из окна прямо на Кэйю. Они вместе завалились в траву и с головой окунулись в ночную тишину. Время словно замедлилось и никто из них не собирался вставать. — Фу, ты что, опять курил? — Тарталья поморщил нос от неприятного запаха дыма, которым пропиталась джинсовка Кэйи. Альберих фыркнул: — Я бы на тебя посмотрел, попросили бы тебя взломать квартиру и выкрасть сына богатых шизоидов. Тарталья рассмеялся и согласно кивнул. Действительно, ситуация не из лучших, учитывая, что здесь наверняка были камеры. Но они ведь сорвиголовы, им плевать. Кэйя поднял глаза в небо и увидел там полную луну. — Луна сегодня красивая, не правда ли?*, — тихо спросил он. — Ага, — ответил Чайлд. Альберих вздохнул и закрыл глаза. А чего еще он ожидал? Наверное, Тарталья даже не понял, о чем идет речь. И хорошо, что он не понял, по крайней мере, не возникло никаких дерьмовых вопросов и не пришлось нелепо оправдываться. Ну, или, что хуже всего, Тарталья все понял и намеренно проигнорировал это. Знать наверняка было нельзя, но Кэйе было плевать. У него ноль шансов. И поэтому он, скорее, просто забавится, чем рассчитывает на малейшую взаимность, так было намного проще. Никаких проблем, никаких недопониманий. Ничего. — Чел, у тебя стояк, — Тарталья сказал это не поднимая глаз. — А что, так соскучился за сексом, что даже ко мне в штаны лезешь? — Кэйя попытался выдавить из себя шутку, какие они шутили всегда, как подкалывали друг друга уже много лет, но теперь она казалась ему какой-то не такой. Не то, чтобы не смешной. Другой. — Придурок, — Чайлд засмеялся и уткнулся острым носом в плечо Альбериху. Снова тишина. Но почти моментально ее разрушил детский голос. — Братик, это твой новый парень? Этот мальчишка — Тевкр — был младшим братом Тартальи, они редко виделись, но с Чайлдом были словно две капли воды. Наверняка, Аякс в детстве был точно таким же лохматым милашкой с широкими голубыми глазами и восхищённым взглядом. Кэйя открыл рот, чтобы оправдаться, но Чайлд его опередил: — Ага, передай родителям, что именно с ним я сплю, и если они не отстанут от меня, мы с ним переспим прямо на родительской кровати, когда их не будет дома и... Альберих широко распахнул глаза от удивления. Как его вообще угораздило влюбиться в такого идиота, как Тарталья? Хотя, наверное, именно поэтому и влюбился. Кэйя неосознанно кладет на талию Чайлда ладонь. — Ты...спишь с ним? — мальчик, кажется, ничего не понял, он удивленно моргнул и склонил голову набок. — Вы будете тут спать? Чайлд уверенно кивнул и в подтверждение этому показательно обнял обеими руками Кэйю. Сердце Альбериха едва не выскочило из груди. Он плотно сжал свои ноги, в джинсах становилось все меньше места. Какого черта творит этот рыжий идиот? Но вместо возмущения, Кэйя расплылся в натянутой улыбке. И только сейчас в этой нелепой позе, бледный свет полной луны упал на них с Тартальей. Кэйя разглядел на его шее кровоподтеки и фиолетовые, почти черные синяки. Это точно были следы побоев, результат жестокой стальной хватки чьих-то сильных рук. Вот почему на вечеринке Чайлд был в темной водолазке с высоким воротником, вот что скрывал от посторонних глаз. Кто сделал это с ним? Кто посмел? Тогда он уже жил с родителями один или два дня, но неужели Чжун Ли поднял на Тарталью руку? В сердце Альбериха вспыхнула злость и горесть, он захотел спросить, распросить друга, узнать обо всем, кто посмел сделать это с ним и кому он разобьет лицо кулаком, но ситуация была совсем не та, Тарталья точно не расскажет ему о проблеме, да и его младший братец, переклонившись через подоконник, заинтересованно впивался взглядом в двух лежащих на газоне парней. Тевкр попытался сказать еще что-то, но старший брат быстро отправил его спать, а сам встал с Кэйи, как только мальчишка закрыл окно. — Ты уверен, что стоит закапывать себя еще глубже? — Кэйя осторожно интересуется и стряхивает с плеч прилипшую к ним траву. — Да куда еще глубже? Что они мне сделают? Мне уже за восемнадцать, поучать меня не в их компетанции, — Тарталья засмеялся и встал, выставил вперед себя руку и помог подняться с земли и Кэйе. — Давай махнём на пляж? Мы ведь еще ни разу не были там ночью. — Пошли, — хрипло отозвался Кэйя, пусто глядя вперед себя. Они неуклюже перебираются через забор и, громко смеясь на всю тихую спящую улицу, идут к городскому пляжу, но из головы Альбериха не уходят образы побоев. В его душе засело что-то тяжелое, что-то такое, что нельзя было описать словами. Тарталья никогда не говорил ему о своих проблемах. Неужели, все хуже, чем Кэйя на самом деле думал?