Красное и Черное

- Задание выполнено. Цель найдена. Отрапортовал Карл. Этого не требовалось, поскольку Дэбби уже написала им в семейный чат, собственно только поэтому они все были дома, а не рыскали по Саут-Сайду. Но военная дисциплина сильно въелась Карлу в мозг. Микки вошел, расправив плечи, прямо, с вызовом глядя каждому в глаза. Йен отметил, что вид у него потрепанный и помятый. Рядом с ним шла невысокая, хрупкая блондинка. Должно быть эта та девушка, о которой писала Дэбби. Фрэнк вышел вперед, принимая самый дипломатичный и распологающий вид, и протянул Микки руку. - Фрэнк Галлагер. Очень рад, наконец, познакомиться с тобой. Йен много о тебе рассказывал. Но Микки не успел отреагировать, потому что внезапно лицо Фионы перекосило от ярости, она стремительно вырвалась вперед и резким движением вмазала Микки. Он согнулся, схватился за нос, из которого тут же заструилась кровь. - Ты ебнутая? – промычал он. - Отличный удар. – довольным голосом сказал Карл. - Я тебя предупреждала. Ты! Ты имеешь хоть малейшее представление о том, через что пришлось пройти Йену? Ты, говна кусок, понимаешь, как ему тяжело было, учитывая... Уровень стресса, который испытывал Йен на протяжении последней недели, мигал красным, и он не был уверен, что сейчас его не накроет волной, и он не потерять последние крохи спокойствия, которые с горем пополам наскреб по углам своего сознания. И озвучивание его диагноза перед человеком, который об этом не знал, делало ситуацию еще хуже. Йен бросил взгляд на Фрэнка, подавая сигнал помощи, и он понял. - Так, ну все детишки. Хватит. Насилие конечно действенная вещь, но не в данной ситуации. Пойдем, поищем аптечку. Фрэнк взял Фиону под локоть и увел ее. А она все еще бросала грозные взгляды на Микки, словно говоря ему, что разговор еще не закончен. - Карл, отведи Мэйси на кухню и покорми. А ты Дэбби промониторь все приюты и посмотри, можем ли мы что-нибудь сделать. – сказал Йен, просто чтобы сказать хоть что-то и отвлечься от сирены, орущей в его голове. Все разошлись и Йен с Микки остались наедине. Боковым зрением, Йен увидел силуэт Липа, появляющийся в дверях, но он не вошел, просто попятился назад, поднимая руки в извиняющемся жесте, и исчез. - Иди сюда. Вправлю тебе нос. - Ага, или оторвешь его нахуй. Микки пристально смотрел на Йена, словно пытаясь понять степень опасности. Не удивительно, от такого приветствия Фионы у любого человека включиться режим самосохранения. - Ладно, ходи с кривым носом, если тебе так хочется. - пожал плечами Йен. Микки фыркнул, и немного помедлив, все-таки прошел вперед и плюхнулся на диван. Йен сходил за полотенцем, дал его Микки и резким, выверенным движением поставил нос на место. Микки только глухо ойкнул и прижал полотенце к лицу. - Охуенно конечно у вас гостей встречают. - Сейчас ты не гость, ты человек из-за которого их близкий чуть не загремел в психушку. Йен не собирался подслащивать пилюлю. Он знал, что Микки тоже попал довольно дерьмовую ситуацию, но это был его осознанный выбор. Он сам решил сбежать и сражаться с тем, что ему выпало в одиночку. А вот у Йена выбора не было. Микки просто поставил его перед фактом. Но, даже не смотря на все это, Йен чувствовал облечение и счастье. Вот он, Микки, рядом. Живой и почти здоровый. В его гостиной, окружённый людьми, готовыми прийти на помощь. Сидит, разгадывая Йена своим ярко голубыми глазами, рот изогнула ехидная улыбка. Йен почувствовал острое желание поцеловать его, затащить наверх, стянуть одежду и взять его так, что бы из головы Микки исчезли ненужные мысли, чтобы он понял, как сильно и яростно Йен его любит. - Очень мелодраматично, не находишь? К Микки уже вернулось былое нахальство, которое сочилось из него всегда, словно смола. Липкое, тягучее нахальство, которое так любил Йен. Он любил в Микки все. Резкость, колкость, грубость. То как он органично вставляет свою речь нецензурную брань. Как Микки тянется к новым знаниями и слегка смущается, когда речь заходит о том, чего он совсем не знает. Йен понимал, что Микки стыдно. За его семью, за неоконченную школу. За мать проститутку,которая сгинула без вести на улицах Чикаго. За своего отца, за старый разваливающийся дом, за свою поношенную одежду. Просто за то кто он. Но правда была в том, что и Йен стыдился. И настала пора признаться в этом. - Я должен тебе кое-что рассказать о себе. Но, сначала я должен понять, что между нами происходит. Если нырять, то нырять с разбега, вниз головой, не думая. Не то, чтобы диагноз биполярка был чем-то унизительным, нет. Но как только люди узнавали о нем, они начинали думать, что именно она и определяет Йена. После оглашения диагноза, тогда, несколько лет назад, в холодном кабинете одной из самых дорогих клиник Чикаго, которая обещала полную конфиденциальность, Йен видел, как меняются лица близких. Они отреагировали так, словно Йену вынесли приговор, словно это рак. Ему потребовалось много времени и сил доказать, что он полноценный человек. Что он тот же Йен, каким и был до. Были и ругань и угрозы. Тяжелее всего пришлось с Фионой. Она буквально выносила ему мозг, бегая за ним с таблетками и, если бы Йен позволили, она бы лично засовывала их ему рот. И если такие усилия потребовались с родными, Йен не знал, как отреагирует Микки. Но рано или поздно это сделать стоит. Нельзя держать любимого человека в неведении. Но момент был нарушен. - Нашла только тампоны. Фиона кинула в Микки упаковкой, явно целясь в голову и попала. На заднем фоне послышался смех Дэбби. - Ну пиздец. – промямлил Микки. Фиона скрылась на кухне. Йен слышал голоса, слышал смех Карла, спокойную речь Фрэнка и нежный, звонкий голосок девочки, кажется Мэйси, так ее звали? - Так, засовывай эту херню себе в нос и иди в душ, потому что от твоего запаха меня блевать тянет. Микки раскрыл упаковку, немного повозился с самими тампонами и со страдальческими стонами засунул их себе в нос. Вид у него был на редкость идиотский. Йен не удержался и улыбнулся. Они оба поднялись по лестнице, не касаясь друг друга, намеренно избегая какого-либо контакта. Йен чувствовала напряжение Микки и свое собственное. Не удивительно. Они словно откатились назад. И их отношения, какими бы они не были, сейчас проходили проверку. Одну из самых сложных. Останутся ли они вместе? Что решил Микки? Готов ли он? Или предпочтёт жить, так как жил? Вопросов было слишком много и ни на один у Йена не было ответа.