С луной приходит счастье

Яков Петрович Гуро сидел на постоялом дворе со скучающим выражением лица. Он упорно вертел в руке яблоко, словно желая рассмотреть все до мельчайших деталей там, где их нет. Яблоко уже нагрелось в его руках и стало источать чуть кисловатый аромат, однако, следователь не обращал на него ни малейшего внимания. Он внимательно слушал разговор четверых казаков, сидевших за его спиной. — И что, опять ночью его слышали? — шепотом спросил один из казаков, поэтому Якову Петровичу пришлось еще сильнее напрячь слух. — Не только слышали, но и видели! Баба Никитишна рассказала мне по секрету, что в полночь проснулась от жуткого воя под окнами. Она глядь — а там волк белый стоит, на нее прям смотрит, а в зубах курицу дохлую держит! Видать, за расплатой пришел… — Типун тебе на язык! — самый старший из казаков отвесил рассказчику подзатыльник, — не дай Боже хранитель на нас рассерчал! Беды пойдут, ты и представить себе не можешь! — А что, бывало уже? — громче, чем следовало бы, спросил третий парубок. — Бывало, — хмуро отозвался старший, — лет 30 назад дело было. Тогда в селе 12 дивчин пропало! Мудрые тогда сказывали, что это волк-хранитель на село наше разозлился за то, что местные умельцы стали деревья рубить, да побрякушки всякие на ярмарке продавать. Говорили, двенадцать деревьев срубить успели… — Обиделся хранитель… — Обиделся. Вот 12 дивчин в отместку и утащил. Даже костей не оставил, так и не захоронили бедняжек, — казак стянул с себя шапку и перекрестился. — На что же сейчас рассерчал волк? Снова дивчин не досчитываемся… — Одному Богу известно… — задумчиво протянул старший, натягивая шапку обратно на лоб. Яков Петрович лишь тихо фыркнул. Словно дети малые, верят во всякие сказочки, а казаками еще зовутся. Гуро не верил ни в бога, ни в черта, а посему и в волков-хранителей тоже не веровал. — Может, люди столичные потревожили зверя? — несмело спросил самый молоденький из сидящих за столом. На вид ему было около двадцати пяти. — Ну, ты хотя бы головой своей подумай, — сразу же возмутился третий казак, — дивчины пропадать стали недели три тому назад. А эти столичные здесь только неделю сидят. «— Хоть кто-то из них думать умеет» — язвительно подумал про себя Гуро. — Тихон дело говорит. Тут в другом дело. — Так, а в чем же? — Одному Богу известно, — снова подытожил самый старший. Дальнейший разговор Якову Петровичу уже не интересен был. Удивительно, но за сегодняшний день он уже в который раз слышал байки про этого белого волка. Казалось, вся деревня только об этом и судачит. «— Яков, это тебе не Петербург, где тысячи сплетней рождаются каждый день» — сказал сем себе Гуро, потирая переносицу, — «тут пропажу гуся неделю обсуждать будут!» Было ли это сказано самому себе с раздражением или с сарказмом — он и сам не знал. Однако же все эти разговоры о волке ему порядком поднадоели. Увидели животинку и вдруг уверовали, что волк село оберегает. Бред, не более того. Швырнув несчастное яблоко куда-то в поле, Гуро встал и сердитым шагом направился в полицейский участок. Все эти истории про волка-хранителя мог адекватно объяснить только глава местного управления полиции — Александр Христофорович Бинх. Село маленькое. Дорога недолгая. До хатки, которая служила отделением полиции, было без малого десяти минут ходу. Мало для Якова Петровича. Он любил совершать долгие прогулки по Петербургу, наслаждаясь архитектурой и, иногда, обществом прелестных дам. С превеликим сожалением Гуро признавал, что здесь и сейчас из более или менее нормальных людей имеется вечно злой и недовольный Бинх да Гоголь, падающий обмороки, где надо и где не надо. — Александр Христофорович! — следователь бодро ворвался в маленький домик, где за столом восседал Бинх. — И каким ветром вас сюда занесло? — Бинх, как и ожидалось, осклабился. — Да вот испросить у Вас пришел, — Гуро специально сделал акцент на слове «Вас», дабы иметь хоть какие-то шансы узнать желаемое, — что это за байка, о которой все в селе говорят? Неужто что-то серьёзное? Александр Христофорович на такое заявление только закатил глаза, словно это был единственный вопрос в мире, на который ему вообще не хотелось бы отвечать. — За байками всякими — это у нас к Степану, — он раздраженно махнул рукой куда-то в другой угол хатки. Гуро не сразу разглядел там еще один письменный стол и самого Тесака. — А вы, любезнейший, меня просветить не можете? — Яков Петрович наивно полагал, что Бинх не откажет ему в такой пустячной просьбе. — А я во всякие байки не верю, а посему ничего и знать не знаю, — отрезал Александр Христофорович. — Помилуйте, ЛессанХристофорыч, не гневите хранителя. А то и оберегать нас перестанет, бед не оберемся! — Степан, ну каких бед, ты мне на милость скажи! Куры разбегутся?! — вспылил Бинх. — Не дай Бог! — тут же перекрестился Тесак, — вы вспомните, как в прошлом году дивчины покой волка потревожили, в лес далеко зашли. Так летом ни у кого урожай не уродил! Еле зиму пережили. — Тесак, ты… Гуро, предчувствуя вспышку гнева со стороны Бинха, решил деликатно вмешаться. — Ну, вообще-то, Степан, в том году по всей стране неурожай был, год выдался сложный. — Вот, вот, послушай умного человека, дурья ты голова! — Бинх сказал это громко, но все же вернулся в свое кресло и снова взял перо в руки, — никакого хранителя нет, и не было. Точка. Зато рассказов от народа — три дня возиться, и все впустую! Вот, послушайте Яков Петрович! Бинх откинулся на спинку кресла, а Гуро приготовился слушать. — Приходят ко мне ранним утром Зоя Никитишна и Прасковья Петровна с заявлением. Мол, так и так, видели белого волка около своих домов. А на спине у него, вы вслушайтесь только! , сидел черный, как смоль лис! Лис, понимаете! У нас и обычных-то почти не встретить — все подальше от села держатся, а тут черный, да еще и верхом на белом волке! — А вы им что? — А вот слушайте. Я им и говорю: в чем заявление-то, собственно? А они мне, я чуть не рассмеялся прямо там, говорят: хранителей у нас теперь больше стало, надо бы всех девок запереть, от греха подальше, по хатам, да в леса запретить ходить даже по грибы! А то мало ли, что будет, если новый хранитель разозлится. На лице Гуро появилась сдержанная улыбка. Чего еще ожидать от людей непросвещённых? Бинх снова уткнулся в бумажки. Тесак, опустив голову, молча корпел над очередным отчетом. Яков Петрович понял, что на этом разговор окончен. «— Надо пойти Николаю Васильевичу все это рассказать!» — с улыбкой подумал Гуро, — «посмеемся хоть, что ли».