Когда с гор сойдет снег

Этот бар Ли Цянь нашла случайно. Она отучилась первый семестр, влетела с разгона в сессию и все время и силы тратила на подготовку к экзаменам и заботу о бабушке. В тот день она как раз выкроила час на то, чтобы забежать в магазин за книгой… точно, Тань Цзячжэня*. Она могла её взять в библиотеке, но он тогда так сильно её впечатлил, что Ли Цянь захотела добавить книгу в свою пока скромную коллекцию. Но думала она точно не об этом. О конспекте по микробиологии? О закончившемся тофу? О чем-то точно думала, потому что у мозга должна была быть причина, чтобы из двух соседних дверей — книжного и бара — выбрать вторую. В её защиту, вывесок вообще не было! Ошибиться мог кто-угодно, а уж задолбанная студентка с биологического тем более. Она даже не сразу поняла, почему нет книжных шкафов и где в этом полупустом помещении искать хотя бы Конфуция, ни то что Тань Цзячжэня, а когда поняла, куда вошла — выскочила, как ошпаренная. В этот раз она тоже шла в книжный. Привычка ученой — искать ответы в чужих напечатанных мыслях, даже если от страха и стыда тяжело сформулировать вопрос. Как жить, если желаешь смерти то себе, то овощу, в который превратился любимый родной человек? Как смириться, что та, кто обещала защищать, сейчас сама едва доходит до туалета без помощи? Что делать, если сил не осталось, а у знакомого-аптекаря так просто купить снотворное «по старой дружбе»? Ли Цянь догадывалась, что ответы лучше было бы искать у психолога, но упрямое «я сама справлюсь» гнало в раздел психологической литературы. А привело в бар. За эти годы он совсем не изменился. Темный, холодный, тихий. Ни музыки, ни пьяных разговоров, да и людей почти нет: редкие посетители сидят друг от друга как можно дальше и методично вливают в себя вино маленькими пиалками. Ах да, ещё в баре было холодно. Бармен (судя по всему, бессмертный, потому что только такой мог работать в адский холод в футболке) спокойно что-то почитывал, сверкая белоснежной кожей рук, но остальные кутались в толстые пледы и обжигались о ледяной фарфор пиал. Ли Цянь должна была развернуться и уйти. Не с первого раза, так со второго: на утро болела голова, а в душе стало только гаже. Но в этом отвратительном состоянии была какая-то… ненормальная, а все-таки прелесть. На третий раз у неё получилось остановиться и заказать чай вместо вина. На пятый появился любимый зеленый плед. На седьмой она научилась смотреть бармену в глаза и не обмирать от тоскующей вечности, которая там спряталась. В баре, пронизанном холодом и тишиной, было уютно, как только могло быть на обороте своей тени. А ещё безопасно. Когда ей начали смотреть в спину и следить из каждого угла, именно здесь, а не дома, Ли Цянь могла передохнуть. Кто бы это ни был, бар — или его владелец — пугал преследователя сильнее, чем высокий забор или замок в её доме. Когда в университете убили девушку, Ли Цянь снова заказала вина. Её трясло от ужаса, от понимания, что это она могла лежать, изуродованная, на траве, что это из-за неё пострадал посторонний человек. Она просто хотела забыться. Уснуть и проснуться в новом дне, где бабушка приготовит ей завтрак, обнимет, а чертовы волшебные часы останутся не более чем странной безделушкой под стеклом. Перед ней поставили чайник с чаем. — Когда-то я думал, что если проблему не может решить один кувшин вина, то помогут два кувшина, — голос бармена хрипел из-за долгого молчания, но в целом звучал приятно. И все равно немного пугающе, потому что за почти два месяца Ли Цянь первый раз услышала, чтобы он сказал хоть что-то. — Я был не прав. Да и в вашем случае, молодая госпожа, лучше сохранять трезвую голову. — В моём случае? — уточнила Ли Цянь, машинально обхватывая часы поверх спортивной кофты. Массивные, неудобные, они оставляли синяки на коже, а веревка обхватывала горло удавкой. Выкинуть бы их в реку, но Ли Цянь глупо боялась с ними расстаться. И догадывалась, что преследователя это не остановит. — Почему-то люди не отучились от дурной привычки давать детям артефакты, с которыми они не смогут справиться. И за которые их могут убить, — бармен как-то горько дернул уголком губ. — Отдали бы вы его. Он не принесет счастья ни вам, ни им, кем бы они ни были. — Вы не знаете, — грубо ответила Ли Цянь, резко вскочив со стула. Плед опавшим зеленым листом стек на пол, но она даже не заметила: страх и злость сильно мешали концентрации. «Город охраняется, — убеждала себя Ли Цянь, почти выбегая из бара. Она спешила домой, подгоняемая взбалмошным стуком крови в ушах, и машинально выбирала самые людные и освещенные улицы, — университет тем более. Со мной ничего не случится.» Но, конечно, на следующий день на неё напали. И если бы не профессор Шэнь — божественное происхождение которого весь университет признал ещё на её первом курсе, а то и раньше, потому что, серьезно, нельзя быть одновременно человеком и таким замечательным, так просто не бывает — то валяться бы Ли Цянь мертвой где-нибудь в аудитории, пока не наткнется новая группа или уборщица. Но её спасли. Её — да.